Сказки. Руслан и Людмила (сборник)

Александр Сергеевич Пушкин

Сказки. Руслан и Людмила (сборник)

© ООО «Издательство АСТ»

* * *

Сказка о рыбаке и рыбке

Жил старик со своею старухойУ самого синего моря;Они жили в ветхой землянкеРовно тридцать лет и три года.Старик ловил неводом рыбу,Старуха пряла свою пряжу.Раз он в море закинул невод, –Пришёл невод с одною тиной.Он в другой раз закинул невод, –Пришёл невод с травой морскою.В третий раз закинул он невод, –Пришёл невод с одною рыбкой,С непростою рыбкой, – золотою.Как взмолится золотая рыбка!Голосом молвит человечьим:«Отпусти ты, старче, меня в море!Дорогой за себя дам откуп:Откуплюсь чем только пожелаешь».Удивился старик, испугался:Он рыбачил тридцать лет и три годаИ не слыхивал, чтоб рыба говорила.Отпустил он рыбку золотуюИ сказал ей ласковое слово:«Бог с тобою, золотая рыбка!Твоего мне откупа не надо;Ступай себе в синее море,Гуляй там себе на просторе».Воротился старик ко старухе,Рассказал ей великое чудо:«Я сегодня поймал было рыбку,Золотую рыбку, не простую;По-нашему говорила рыбка,Домой в море синее просилась,Дорогою ценою откупалась:Откупалась чем только пожелаю.Не посмел я взять с неё выкуп;Так пустил её в синее море».Старика старуха забранила:«Дурачина ты, простофиля!Не умел ты взять выкупа с рыбки!Хоть бы взял ты с неё корыто,Наше-то совсем раскололось».Вот пошёл он к синему морю;Видит, – море слегка разыгралось.Стал он кликать золотую рыбку.Приплыла к нему рыбка и спросила:«Чего тебе надобно, старче?»Ей с поклоном старик отвечает:«Смилуйся, государыня рыбка,Разбранила меня моя старуха,Не даёт старику мне покою:Надобно ей новое корыто;Наше-то совсем раскололось».Отвечает золотая рыбка:«Не печалься, ступай себе с Богом,Будет вам новое корыто».Воротился старик ко старухе;У старухи новое корыто.Ещё пуще старуха бранится:«Дурачина ты, простофиля!Выпросил, дурачина, корыто!В корыте много ль корысти?Воротись, дурачина, ты к рыбке;Поклонись ей, выпроси уж и́збу».Вот пошёл он к синему морю,(Помутилося синее море.)Стал он кликать золотую рыбку,Приплыла к нему рыбка, спросила:«Чего тебе надобно, старче?»Ей старик с поклоном отвечает:«Смилуйся, государыня рыбка!Ещё пуще старуха бранится,Не даёт старику мне покою:Избу просит сварливая баба».Отвечает золотая рыбка:«Не печалься, ступай себе с Богом,Так и быть: изба вам уж будет».Пошёл он ко своей землянке,А землянки нет уж и слéда;Перед ним изба со светёлкой,С кирпичною, белёною трубою,С дубовыми, тесовыми воро́ты.Старуха сидит под окошком,На чём свет стоит мужа ругает:«Дурачина ты, прямой простофиля!Выпросил, простофиля, избу!Воротись, поклонися рыбке:Не хочу быть чёрной крестьянкой,Хочу быть столбовою дворянкой».Пошёл старик к синему морю;(Не спокойно синее море.)Стал он кликать золотую рыбку.Приплыла к нему рыбка, спросила:«Чего тебе надобно, старче?»Ей с поклоном старик отвечает:«Смилуйся, государыня рыбка!Пуще прежнего старуха вздурилась,Не даёт старику мне покою:Уж не хочет быть она крестьянкой,Хочет быть столбовою дворянкой».Отвечает золотая рыбка:«Не печалься, ступай себе с Богом».Воротился старик ко старухе.Что ж он видит? Высокий терем.На крыльце стоит его старухаВ дорогой собольей душегрейке,Парчева́я на маковке кичка[1],Жемчуги́ огрузили шею,На руках золотые перстни,На ногах красные сапожки.Перед нею усердные слуги;Она бьёт их, за чупрун[2] таскает.Говорит старик своей старухе:«Здравствуй, барыня сударыня дворянка!Чай, теперь твоя душенька довольна».На него прикрикнула старуха,На конюшне служить его послала.Вот неделя, другая проходит,Ещё пуще старуха вздурилась:Опять к рыбке старика посылает.«Воротись, поклонися рыбке:Не хочу быть столбовою дворянкой,А хочу быть вольною царицей».Испугался старик, взмолился:«Что ты, баба, белены объелась?Ни ступить, ни молвить не умеешь!Насмешишь ты целое царство».Осердилася пуще старуха,По щеке ударила мужа.«Как ты смеешь, мужик,спорить со мною,Со мною, дворянкой столбовою? –Ступай к морю, говорят тебе честью,Не пойдёшь, поведут поневоле».Старичок отправился к морю,(Почернело синее море.)Стал он кликать золотую рыбку.Приплыла к нему рыбка, спросила:«Чего тебе надобно, старче?»Ей с поклоном старик отвечает:«Смилуйся, государыня рыбка!Опять моя старуха бунтует:Уж не хочет быть она дворянкой,Хочет быть вольною царицей».Отвечает золотая рыбка:«Не печалься, ступай себе с Богом!Добро! будет старуха царицей!»Старичок к старухе воротился.Что ж? пред ним царские палаты.В палатах видит свою старуху,За столом сидит она царицей,Служат ей бояре да дворяне,Наливают ей заморские вины;Заедает она пряником печатным;Вкруг её стоит грозная стража,На плечах топорики держат.Как увидел старик, – испугался!В ноги он старухе поклонился,Молвил: «Здравствуй, грозная царица!Ну теперь твоя душенька довольна».На него старуха не взглянула,Лишь с очей прогнать его велела.Подбежали бояре и дворяне,Старика взашеи затолкали.А в дверях-то стража подбежала,Топорами чуть не изрубила.А народ-то над ним насмеялся:«Поделом тебе, старый невежа!Впредь тебе, невежа, наука:Не садися не в свои сани!»Вот неделя, другая проходит,Ещё пуще старуха вздурилась.Царедворцев за мужем посылает,Отыскали старика, привели к ней.Говорит старику старуха:«Воротись, поклонися рыбке.Не хочу быть вольною царицей,Хочу быть владычицей морскою,Чтобы жить мне в Окияне-море,Чтоб служила мне рыбка золотаяИ была б у меня на посылках».Старик не осмелился перечить,Не дерзнул поперёк слова молвить.Вот идёт он к синему морю,Видит, на море чёрная буря:Так и вздулись сердитые волны,Так и ходят, так воем и воют.Стал он кликать золотую рыбку,Приплыла к нему рыбка, спросила:«Чего тебе надобно, старче?»Ей старик с поклоном отвечает:«Смилуйся, государыня рыбка!Что мне делать с проклятою бабой?Уж не хочет быть она царицей,Хочет быть владычицей морскою;Чтобы жить ей в Окияне-море,Чтобы ты сама ей служилаИ была бы у ней на посылках».Ничего не сказала рыбка,Лишь хвостом по воде плеснулаИ ушла в глубокое море.Долго у моря ждал он ответа,Не дождался, к старухе воротился –Глядь: опять перед ним землянка;На пороге сидит его старуха,А пред нею разбитое корыто.

Сказка о золотом петушке

Негде, в тридевятом царстве,В тридесятом государстве,Жил-был славный царь Дадон.Смолоду был грозен онИ соседям то и делоНаносил обиды смело,Но под старость захотелОтдохнуть от ратных делИ покой себе устроить;Тут соседи беспокоитьСтали старого царя,Страшный вред ему творя.Чтоб концы своих владенийОхранять от нападений,Должен был он содержатьМногочисленную рать.Воеводы не дремали,Но никак не успевали:Ждут, бывало, с юга, глядь, –Ан с востока лезет рать.Справят здесь, – лихие гостиИдут о́т моря. Со злостиИнда[3] плакал царь Дадон,Инда забывал и сон.Что́ и жизнь в такой тревоге!Вот он с просьбой о помогеОбратился к мудрецу,Звездочёту и скопцу.Шлёт за ним гонца с поклоном.Вот мудрец перед ДадономСтал и вынул из мешкаЗолотого петушка.«Посади ты эту птицу, –Молвил он царю, – на спицу;Петушок мой золотойБудет верный сторож твой:Коль кругом всё будет мирно,Так сидеть он будет смирно;Но лишь чуть со стороныОжидать тебе войны,Иль набега силы бранной,Иль другой беды незваной,Вмиг тогда мой петушокПриподымет гребешок,Закричит и встрепенётсяИ в то место обернётся».Царь скопца благодарит,Горы золота сулит.«За такое одолженье, –Говорит он в восхищенье, –Волю первую твоюЯ исполню, как мою».Петушок с высокой спицыСтал стеречь его границы.Чуть опасность где видна,Верный сторож, как со сна,Шевельнётся, встрепенётся,К той сторонке обернётсяИ кричит: «Кири-ку-ку.Царствуй, лёжа на боку!»И соседи присмирели,Воевать уже не смели:Таковой им царь ДадонДал отпор со всех сторон!Год, другой проходит мирно;Петушок сидит всё смирно.Вот однажды царь ДадонСтрашным шумом пробуждён:«Царь ты наш! отец народа! –Возглашает воевода, –Государь! проснись! беда!»– «Что такое, господа? –Говорит Дадон, зевая, –А?.. Кто там?.. беда какая?»Воевода говорит:«Петушок опять кричит,Страх и шум во всей столице».Царь к окошку, – ан на спице,Видит, бьётся петушок,Обратившись на восток.Медлить нечего: «Скорее!Люди, на́ конь! Эй, живее!»Царь к востоку войско шлёт,Старший сын его ведёт.Петушок угомонился,Шум утих, и царь забылся.Вот проходит восемь дней,А от войска нет вестей:Было ль, не было ль сраженья, –Нет Дадону донесенья.Петушок кричит опять.Кличет царь другую рать;Сына он теперь меньшогоШлёт на выручку большого;Петушок опять утих.Снова вести нет от них,Снова восемь дней проходят;Люди в страхе дни проводят,Петушок кричит опять,Царь скликает третью ратьИ ведёт её к востоку,Сам не зная, быть ли проку.Войска и́дут день и ночь;Им становится невмочь.Ни побоища, ни стана,Ни надгробного курганаНе встречает царь Дадон.«Что за чудо?» – мыслит он.Вот осьмой уж день проходит,Войско в горы царь приводитИ промеж высоких горВидит шёлковый шатёр.Всё в безмолвии чудесномВкруг шатра; в ущелье тесномРать побитая лежит.Царь Дадон к шатру спешит…Что за страшная картина!Перед ним его два сынаБез шеломов[4] и без латОба мёртвые лежат,Меч вонзивши друг во друга.Бродят кони их средь луга,По протоптанной траве,По кровавой мураве…Царь завыл: «Ох, дети, дети!Горе мне! попались в сетиОба наши сокола!Горе! смерть моя пришла».Все завыли за Дадоном,Застонала тяжким стономГлубь долин, и сердце горПотряслося. Вдруг шатёрРаспахнулся… и девица,Шамаханская царица,Вся сияя, как заря,Тихо встретила царя.Как пред солнцем птица ночи,Царь умолк, ей глядя в очи,И забыл он перед нейСмерть обоих сыновей.И она перед ДадономУлыбнулась – и с поклономЕго за руку взялаИ в шатёр свой увела.Там за стол его сажала.Всяким яством угощала,Уложила отдыхатьНа парчовую кровать.И потом, неделю ровно,Покорясь ей безусловно,Околдован, восхищён,Пировал у ней Дадон.Наконец и в путь обратныйСо своею силой ратнойИ с девицей молодойЦарь отправился домой.Перед ним молва бежала,Быль и небыль разглашала.Под столицей, близ ворот,С шумом встретил их народ, –Все бегут за колесницей,За Дадоном и царицей;Всех приветствует Дадон…Вдруг в толпе увидел он:В сарачинской шапке белой,Весь как лебедь поседелый,Старый друг его, скопец.«А, здорово, мой отец, –Молвил царь ему, – что скажешь?Подь поближе. Что прикажешь?»«Царь! – ответствует мудрец, –Разочтёмся наконец.Помнишь? за мою услугуОбещался мне, как другу,Волю первую моюТы исполнить, как свою.Подари ж ты мне девицу,Шамаханскую царицу».Крайне царь был изумлён.«Что ты? – старцу молвил он, –Или бес в тебя ввернулся,Или ты с ума рехнулся?Что ты в голову забрал?Я, конечно, обещал,Но всему же есть граница.И зачем тебе девица?Полно, знаешь ли, кто я?Попроси ты от меняХоть казну, хоть чин боярский,Хоть коня с конюшни царской,Хоть полцарства моего».«Не хочу я ничего!Подари ты мне девицу,Шамаханскую царицу», –Говорит мудрец в ответ.Плюнул царь: «Так лих же: нет!Ничего ты не получишь.Сам себя ты, грешник, мучишь;Убирайся, цел пока;Оттащите старика!»Старичок хотел заспорить,Но с иным накладно вздорить;Царь хватил его жезломПо лбу; тот упал ничком,Да и дух вон. – Вся столицаСодрогнулась, а девица –Хи-хи-хи да ха-ха-ха!Не боится, знать, греха.Царь, хоть был встревожен сильно,Усмехнулся ей умильно.Вот – въезжает в город он…Вдруг раздался лёгкий звон,И в глазах у всей столицыПетушок спорхнул со спицы,К колеснице полетелИ царю на темя сел,Встрепенулся, клюнул в темяИ взвился… и в то же времяС колесницы пал Дадон –Охнул раз, – и умер он.А царица вдруг пропала,Будто вовсе не бывало.Сказка ложь, да в ней намёк!Добрым молодцам урок.

Сказка о мёртвой царевне и о семи богатырях

Царь с царицею простился,В путь-дорогу снарядился,И царица у окнаСела ждать его одна.Ждёт-пождёт с утра до ночи,Смотрит в поле, инда очиРазболелись глядючиС белой зори до ночи;Не видать милого друга!Только видит: вьётся вьюга,Снег валится на поля,Вся белёшенька земля.Девять месяцев проходит,С поля глаз она не сводит.Вот в сочельник в самый, в ночьБог даёт царице дочь.Рано утром гость желанный,День и ночь так долго жданный,Издалеча наконецВоротился царь-отец.На него она взглянула,Тяжелёшенько вздохнула,Восхищенья не снеслаИ к обедне умерла.Долго царь был неутешен,Но как быть? и он был грешен;Год прошёл, как сон пустой,Царь женился на другой.Правду молвить, молодицаУж и впрямь была царица:Высока, стройна, бела,И умом и всем взяла;Но зато горда, ломлива[5],Своенравна и ревнива.Ей в приданое даноБыло зеркальце одно;Свойство зеркальце имело:Говорить оно умело.С ним одним она былаДобродушна, весела,С ним приветливо шутилаИ, красуясь, говорила:«Свет мой, зеркальце! скажиДа всю правду доложи:Я ль на свете всех милее,Всех румяней и белее?»И ей зеркальце в ответ:«Ты, конечно, спору нет;Ты, царица, всех милее,Всех румяней и белее».И царица хохотать,И плечами пожимать,И подмигивать глазами,И прищёлкивать перстами,И вертеться подбочась,Гордо в зеркальце глядясь.Но царевна молодая,Тихомолком расцветая,Между тем росла, росла,Поднялась – и расцвела,Белолица, черноброва,Нраву кроткого такого.И жених сыскался ей,Королевич Елисей.Сват приехал, царь дал слово,А приданое готово:Семь торговых городовДа сто сорок теремов.На девичник собираясь,Вот царица, наряжаясьПеред зеркальцем своим,Перемолвилася с ним:«Я ль, скажи мне, всех милее,Всех румяней и белее?»Что же зеркальце в ответ?«Ты прекрасна, спору нет;Но царевна всех милее,Всех румяней и белее».Как царица отпрыгнёт,Да как ручку замахнёт,Да по зеркальцу как хлопнет,Каблучком-то как притопнет!..«Ах ты, мерзкое стекло!Это врёшь ты мне назло.Как тягаться ей со мною?Я в ней дурь-то успокою.Вишь какая подросла!И не диво, что бела:Мать брюхатая сиделаДа на снег лишь и глядела!Но скажи: как можно ейБыть во всём меня милей?Признавайся: всех я краше.Обойди всё царство наше,Хоть весь мир; мне ровной нет.Так ли?» Зеркальце в ответ:«А царевна всё ж милее,Всё ж румяней и белее».Делать нечего. Она,Чёрной зависти полна,Бросив зеркальце под лавку,Позвала к себе ЧернавкуИ наказывает ей,Сенной девушке[6] своей,Весть царевну в глушь леснуюИ, связав её, живуюПод сосной оставить тамНа съедение волкам.Чёрт ли сладит с бабой гневной?Спорить нечего. С царевнойВот Чернавка в лес пошлаИ в такую даль свела,Что царевна догадалась,И до смерти испугалась,И взмолилась: «Жизнь моя!В чём, скажи, виновна я?Не губи меня, девица!А как буду я царица,Я пожалую тебя».Та, в душе её любя,Не убила, не связала,Отпустила и сказала:«Не кручинься, Бог с тобой».А сама пришла домой.«Что? – сказала ей царица, –Где красавица-девица?»– «Там, в лесу, стоит одна, –Отвечает ей она, –Крепко связаны ей локти;Попадётся зверю в когти,Меньше будет ей терпеть,Легче будет умереть».И молва трезвонить стала:Дочка царская пропала!Тужит бедный царь по ней.Королевич Елисей,Помолясь усердно Богу,Отправляется в дорогуЗа красавицей-душой,За невестой молодой.Но невеста молодая,До зари в лесу блуждая,Между тем всё шла да шлаИ на терем набрела.Ей навстречу пёс, залая,Прибежал и смолк, играя;В ворота вошла она,На подворье тишина.Пёс бежит за ней, ласкаясь,А царевна, подбираясь,Поднялася на крыльцоИ взялася за кольцо;Дверь тихонько отворилась,И царевна очутиласьВ светлой горнице; кругомЛавки, крытые ковром,Под святыми стол дубовый,Печь с лежанкой изразцовой.Видит девица, что тутЛюди добрые живут;Знать, не будет ей обидно.Никого меж тем не видно.Дом царевна обошла,Всё порядком убрала,Засветила Богу свечку,Затопила жарко печку,На полати взобраласьИ тихонько улеглась.Час обеда приближался,Топот по двору раздался:Входят семь богатырей,Семь румяных усачей.Старший молвил: «Что за диво!Всё так чисто и красиво.Кто-то терем прибиралДа хозяев поджидал.Кто же? Выдь и покажися,С нами честно подружися.Коль ты старый человек,Дядей будешь нам навек.Коли парень ты румяный,Братец будешь нам названый.Коль старушка, будь нам мать,Так и станем величать.Коли красная девица,Будь нам милая сестрица».И царевна к ним сошла,Честь хозяям отдала,В пояс низко поклонилась;Закрасневшись, извинилась,Что-де в гости к ним зашла,Хоть звана и не была.Вмиг по речи те спознали,Что царевну принимали;Усадили в уголок,Подносили пирожок,Рюмку полну наливали,На подносе подавали.От зелёного винаОтрекалася она;Пирожок лишь разломила,Да кусочек прикусила,И с дороги отдыхатьОтпросилась на кровать.Отвели они девицуВверх во светлую светлицуИ оставили одну,Отходящую ко сну.День за днём идёт, мелькая,А царевна молодаяВсё в лесу, не скучно ейУ семи богатырей.Перед утренней зарёюБратья дружною толпоюВыезжают погулять,Серых уток пострелять,Руку правую потешить,Сорочина в поле спешить[7],Иль башку с широких плечУ татарина отсечь,Или вытравить из лесаПятигорского черкеса,А хозяюшкой онаВ терему меж тем однаПриберёт и приготовит,Им она не прекословит,Не перечат ей они.Так идут за днями дни.Братья милую девицуПолюбили. К ней в светлицуРаз, лишь только рассвело,Всех их семеро вошло.Старший молвил ей: «Девица,Знаешь: всем ты нам сестрица,Всех нас семеро, тебяВсе мы любим, за себяВзять тебя мы все бы рады,Да нельзя, так Бога радиПомири нас как-нибудь:Одному женою будь,Прочим ласковой сестрою.Что ж качаешь головою?Аль отказываешь нам?Аль товар не по купцам?»Ой вы, молодцы честные,Братцы вы мои родные, –Им царевна говорит, –Коли лгу, пусть Бог велитНе сойти живой мне с места.Как мне быть? ведь я невеста.Для меня вы все равны,Все удалы, все умны,Всех я вас люблю сердечно;Но другому я навечноОтдана. Мне всех милейКоролевич Елисей».Братья молча постоялиДа в затылке почесали.«Спрос не грех. Прости ты нас, –Старший молвил поклонясь, –Коли так, не заикнусяУж о том». – «Я не сержуся, –Тихо молвила она, –И отказ мой не вина».Женихи ей поклонились,Потихоньку удалились,И согласно все опятьСтали жить да поживать.Между тем царица злая,Про царевну вспоминая,Не могла простить её,А на зеркальце своёДолго дулась и сердилась;Наконец об нём хватиласьИ пошла за ним, и, севПеред ним, забыла гнев,Красоваться снова сталаИ с улыбкою сказала:«Здравствуй, зеркальце! скажиДа всю правду доложи:Я ль на свете всех милее,Всех румяней и белее?»И ей зеркальце в ответ:«Ты прекрасна, спору нет;Но живёт без всякой славы,Средь зелёныя дубравы,У семи богатырейТа, что всё ж тебя милей».И царица налетелаНа Чернавку: «Как ты смелаОбмануть меня? и в чём!..»Та призналася во всем:Так и так. Царица злая,Ей рогаткой[8] угрожая,Положила иль не жить,Иль царевну погубить.Раз царевна молодая,Милых братьев поджидая,Пряла, сидя под окном.Вдруг сердито под крыльцомПёс залаял, и девицаВидит: нищая черницаХодит по двору, клюкойОтгоняя пса. «Постой,Бабушка, постой немножко, –Ей кричит она в окошко, –Пригрожу сама я псуИ кой-что тебе снесу».Отвечает ей черница:«Ох ты, дитятко девица!Пёс проклятый одолел,Чуть до смерти не заел.Посмотри, как он хлопочет!Выдь ко мне». – Царевна хочетВыйти к ней и хлеб взяла,Но с крылечка лишь сошла,Пёс ей под ноги – и лает,И к старухе не пускает;Лишь пойдёт старуха к ней,Он, лесного зверя злей,На старуху. «Что за чудо?Видно, выспался он худо, –Ей царевна говорит, –На ж, лови!» – и хлеб летит.Старушонка хлеб поймала;«Благодарствую, – сказала. –Бог тебя благослови;Вот за то тебе, лови!»И к царевне наливное,Молодое, золотоеПрямо яблочко летит…Пёс как прыгнет, завизжит…Но царевна в обе рукиХвать – поймала. «Ради скуки,Кушай яблочко, мой свет.Благодарствуй за обед», –Старушоночка сказала,Поклонилась и пропала…И с царевной на крыльцоПёс бежит и ей в лицоЖалко смотрит, грозно воет,Словно сердце пёсье ноет,Словно хочет ей сказать:Брось! – Она его ласкать,Треплет нежною рукою;«Что, Соколко, что с тобою?Ляг!» – и в комнату вошла,Дверь тихонько заперла,Под окно за пряжу селаЖдать хозяев, а гляделаВсе на яблоко. Оно,Соку спелого полно,Так свежо и так душисто,Так румяно-золотисто,Будто мёдом налилось!Видны семечки насквозь…Подождать она хотелаДо обеда, не стерпела,В руки яблочко взяла,К алым губкам поднесла,Потихоньку прокусилаИ кусочек проглотила…Вдруг она, моя душа,Пошатнулась не дыша,Белы руки опустила,Плод румяный уронила,Закатилися глаза,И она под образаГоловой на лавку палаИ тиха, недвижна стала…Братья в ту пору домойВозвращалися толпойС молодецкого разбоя.Им навстречу, грозно воя,Пёс бежит и ко дворуПуть им кажет. «Не к добру!Братья молвили, – печалиНе минуем». Прискакали,Входят, ахнули. Вбежав,Пёс на яблоко стремглавС лаем кинулся, озлился,Проглотил его, свалилсяИ издох. НапоеноБыло ядом, знать, оно.Перед мёртвою царевнойБратья в горести душевнойВсе поникли головойИ с молитвою святойС лавки подняли, одели,Хоронить её хотелиИ раздумали. Она,Как под крылышком у сна,Так тиха, свежа лежала,Что лишь только не дышала.Ждали три дня, но онаНе восстала ото сна.Сотворив обряд печальный,Вот они во гроб хрустальныйТруп царевны молодойПоложили – и толпойПонесли в пустую гору,И в полуночную поруГроб её к шести столбамНа цепях чугунных тамОсторожно привинтили,И решёткой оградили;И, пред мёртвою сестройСотворив поклон земной,Старший молвил: «Спи во гробе;Вдруг погасла, жертвой злобе,На земле твоя краса;Дух твой примут небеса.Нами ты была любимаИ для милого хранима –Не досталась никому,Только гробу одному».В тот же день царица злая,Доброй вести ожидая,Втайне зеркальце взялаИ вопрос свой задала:«Я ль, скажи мне, всех милее,Всех румяней и белее?»И услышала в ответ:«Ты, царица, спору нет,Ты на свете всех милее,Всех румяней и белее».За невестою своейКоролевич ЕлисейМежду тем по свету скачет.Нет как нет! Он горько плачет,И кого ни спросит он,Всем вопрос его мудрён;Кто в глаза ему смеётся,Кто скорее отвернётся;К красну солнцу наконецОбратился молодец:«Свет наш солнышко! ты ходишьКруглый год по небу, сводишьЗиму с тёплою весной,Всех нас видишь под собой.Аль откажешь мне в ответе?Не видало ль где на светеТы царевны молодой?Я жених ей». – «Свет ты мой, –Красно солнце отвечало, –Я царевны не видало.Знать, её в живых уж нет.Разве месяц, мой сосед,Где-нибудь её да встретилИли след её заметил».Тёмной ночки ЕлисейДождался в тоске своей.Только месяц показался,Он за ним с мольбой погнался.«Месяц, месяц, мой дружок,Позолоченный рожок!Ты встаёшь во тьме глубокой,Круглолицый, светлоокий,И, обычай твой любя,Звёзды смотрят на тебя.Аль откажешь мне в ответе?Не видал ли где на светеТы царевны молодой?Я жених ей». – «Братец мой, –Отвечает месяц ясный, –Не видал я девы красной.На сторо́же я стоюТолько в очередь мою.Без меня царевна, видно,Пробежала». – «Как обидно!» –Королевич отвечал.Ясный месяц продолжал:«Погоди; об ней, быть может,Ветер знает. Он поможет.Ты к нему теперь ступай,Не печалься же, прощай».Елисей, не унывая,К ветру кинулся, взывая:«Ветер, ветер! Ты могуч,Ты гоняешь стаи туч,Ты волнуешь сине море,Всюду веешь на просторе.Не боишься никого,Кроме Бога одного.Аль откажешь мне в ответе?Не видал ли где на светеТы царевны молодой?Я жених её». – «Постой, –Отвечает ветер буйный, –Там за речкой тихоструйнойЕсть высокая гора,В ней глубокая нора;В той норе, во тьме печальной,Гроб качается хрустальныйНа цепях между столбов.Не видать ничьих следовВкруг того пустого места,В том гробу твоя невеста».Ветер дале побежал.Королевич зарыдалИ пошёл к пустому месту,На прекрасную невестуПосмотреть ещё хоть раз.Вот идёт; и подняласьПеред ним гора крутая;Вкруг неё страна пустая;Под горою тёмный вход.Он туда скорей идёт.Перед ним, во мгле печальной,Гроб качается хрустальный,И в хрустальном гробе томСпит царевна вечным сном.И о гроб невесты милойОн ударился всей силой.Гроб разбился. Дева вдругОжила. Глядит вокругИзумлёнными глазамиИ, качаясь над цепями,Привздохнув, произнесла:«Как же долго я спала!»И встаёт она из гроба…Ах!.. и зарыдали оба.В руки он её берётИ на свет из тьмы несёт,И, беседуя приятно,В путь пускаются обратно,И трубит уже молва:Дочка царская жива!Дома в ту пору без делаЗлая мачеха сиделаПеред зеркальцем своимИ беседовала с ним,Говоря: «Я ль всех милее,Всех румяней и белее?»И услышала в ответ:«Ты прекрасна, слова нет,Но царевна всё ж милее,Всё румяней и белее».Злая мачеха, вскочив,Об пол зеркальце разбив,В двери прямо побежалаИ царевну повстречала.Тут её тоска взяла,И царица умерла.Лишь её похоронили,Свадьбу тотчас учинили,И с невестою своейОбвенчался Елисей;И никто с начала мираНе видал такою пира;Я там был, мёд, пиво пил,Да усы лишь обмочил.

Сказка о царе Салтане, о сыне его славном и могучем богатыре князе Гвидоне Салтановиче и о прекрасной царевне Лебеди

Три девицы под окномПряли поздно вечерком.«Кабы я была царица, –Говорит одна девица, –То на весь крещёный мирПриготовила б я пир».«Кабы я была царица, –Говорит её сестрица, –То на весь бы мир однаНаткала я полотна».«Кабы я была царица, –Третья молвила сестрица, –Я б для батюшки-царяРодила богатыря».Только вымолвить успела,Дверь тихонько заскрыпела,И в светлицу входит царь,Стороны той государь.Во всё время разговораОн стоял позадь забора;Речь последней по всемуПолюбилася ему.«Здравствуй, красная девица, –Говорит он, – будь царицаИ роди богатыряМне к исходу сентября.Вы ж, голубушки-сестрицы,Выбирайтесь из светлицы.Поезжайте вслед за мной,Вслед за мной и за сестрой:Будь одна из вас ткачиха,А другая повариха».В сени вышел царь-отец.Все пустились во дворец.Царь недолго собирался:В тот же вечер обвенчался.Царь Салтан за пир честнойСел с царицей молодой;А потом честны́е гостиНа кровать слоновой костиПоложили молодыхИ оставили одних.В кухне злится повариха,Плачет у станка ткачиха –И завидуют онеГосударевой жене.А царица молодая,Дела вдаль не отлагая,С первой ночи понесла.В те поры́ война была.Царь Салтан, с женой простяся,На добра-коня садяся,Ей наказывал себяПоберечь, его любя.Между тем, как он далёкоБьётся долго и жестоко,Наступает срок родин;Сына Бог им дал в аршин,И царица над ребёнком,Как орлица над орлёнком;Шлёт с письмом она гонца,Чтоб обрадовать отца.А ткачиха с поварихой,С сватьей бабой БабарихойИзвести её хотят,Перенять гонца велят;Сами шлют гонца другогоВот с чем о́т слова до слова:«Родила царица в ночьНе то сына, не то дочь;Не мышонка, не лягушку,А неведому зверюшку».Как услышал царь-отец,Что донёс ему гонец,В гневе начал он чудеситьИ гонца хотел повесить;Но, смягчившись на сей раз,Дал гонцу такой приказ:«Ждать царёва возвращеньяДля законного решенья».Едет с грамотой гонец,И приехал наконец.А ткачиха с поварихой,С сватьей бабой Бабарихой,Обобрать его велят;Допьяна гонца поятИ в суму его пустуюСуют грамоту другую –И привёз гонец хмельнойВ тот же день приказ такой:«Царь велит своим боярам,Времени не тратя даром,И царицу и приплодТайно бросить в бездну вод».Делать нечего: бояре,Потужив о государеИ царице молодой,В спальню к ней пришли толпой.Объявили царску волю –Ей и сыну злую долю,Прочитали вслух указ,И царицу в тот же часВ бочку с сыном посадили,Засмолили, покатилиИ пустили в Окиян –Так велел-де царь Салтан.В синем небе звёзды блещут,В синем море волны хлещут;Туча по́ небу идёт,Бочка по морю плывёт.Словно горькая вдовица,Плачет, бьётся в ней царица;И растёт ребёнок тамНе по дням, а по часам.День прошёл – царица вопит…А дитя волну торопит:«Ты волна моя, волна!Ты гульлива и вольна;Плещешь ты, куда захочешь,Ты морские камни точишь,Топишь берег ты земли,Подымаешь корабли –Не губи ты нашу душу:Выплесни ты нас на сушу!»И послушалась волна:Тут же нá берег онаБочку вынесла легонькоИ отхлынула тихонько.Мать с младенцем спасена;Землю чувствует она.Но из бочки кто их вынет?Бог неужто их покинет?Сын на ножки поднялся,В дно головкой уперся,Понатужился немножко:«Как бы здесь на двор окошкоНам проделать?» – молвил он,Вышиб дно и вышел вон.Мать и сын теперь на воле;Видят холм в широком поле,Море синее кругом,Дуб зелёный над холмом.Сын подумал: добрый ужинБыл бы нам, однако, нужен.Ломит он у дуба сукИ в тугой сгибает лук,Со креста снурок шелко́выйНатянул на лук дубовый,Тонку тросточку сломил,Стрелкой лёгкой завострилИ пошёл на край долиныУ моря искать дичины.К морю лишь подходит он,Вот и слышит будто стон…Видно, нá море не тихо;Смотрит – видит дело лихо:Бьётся лебедь средь зыбей,Коршун носится над ней;Та бедняжка так и плещет,Воду вкруг мутит и хлещет…Тот уж когти распустил,Клёв кровавый навострил…Но как раз стрела запела,В шею коршуна задела –Коршун в море кровь пролил,Лук царевич опустил;Смотрит: коршун в море тонетИ не птичьим криком стонет,Лебедь около плывёт,Злого коршуна клюёт,Гибель близкую торопит,Бьёт крылом и в море топит –И царевичу потомМолвит русским языком:«Ты, царевич, мой спаситель,Мой могучий избавитель,Не тужи, что за меняЕсть не будешь ты три дня,Что стрела пропала в море;Это горе – всё не горе.Отплачу тебе добром,Сослужу тебе потом:Ты не лебедь ведь избавил,Дéвицу в живых оставил;Ты не коршуна убил,Чародея подстрелил.Ввек тебя я не забуду;Ты найдёшь меня повсюду,А теперь ты воротись,Не горюй и спать ложись».Улетела лебедь-птица,А царевич и царица,Целый день проведши так,Лечь решились натощак.Вот открыл царевич очи;Отрясая грёзы ночиИ дивясь, перед собойВидит город он большой,Стены с частыми зубцами,И за белыми стенамиБлещут маковки церквейИ святых монастырей.Он скорей царицу будит;Та как ахнет!.. «То ли будет? –Говорит он, – вижу я:Лебедь тешится моя».Мать и сын идут ко граду.Лишь ступили за ограду,Оглушительный трезвонПоднялся со всех сторон:К ним народ навстречу валит,Хор церковный Бога хвалит;В колымагах золотыхПышный двор встречает их;