Стихотворения и поэмы

4. Происшествие на таловом умёте

Оболяев

Что случилось? Что случилось?Что случилось?

Пугачев

Ничего страшного. Ничего страшного.Ничего страшного.Там на улице жолклая сыростьГонит туман, как стада барашковые.Мокрою цаплей по лужам полей бороздя,Ветер заставил всё живое,Как жаб по их гнездам, скрыться,И только порою,Привязанная к нитке дождя,Черным крестом в воздухеПроболтнется шальная птица.Это осень, как старый оборванный монах,Пророчит кому-то о погибели веще.. . . . . . . . . . . . . .Послушайте, для наших благЯ придумал кой-что похлеще.

Караваев

Да, да! Мы придумали кой-что похлеще.

Пугачев

Знаете ли вы,Что по черни ныряет весть,Как по гребням волн лодка с парусомнизким?По-звериному любит мужик наш на корточки сестьИ сосать эту весть, как коровьи большиесиськи.От песков Джигильды до АлатыряЭта весть о том,Что какой-то жестокий поводырьМертвую тень императораВедет на российскую ширь.Эта тень с веревкой на шее безмясой,Отвалившуюся челюсть теребя,Скрипящими ногами приплясывая.Идет отомстить за себя.Идет отомстить Екатерине,Подымая руку, как желтый кол,За то, что она с сообщниками своими,Разбив белый кувшинГоловы его,Взошла на престол.

Оболяев

Это только веселая басня!Ты, конечно, не за этим пришел,Чтоб рассказать ее нам?

Пугачев

Напрасно, напрасно, напрасноТы так думаешь, брат Степан.

Караваев

Да, да! По-моему, тоже напрасно.

Пугачев

Разве важно, разве важно, разве важно,Что мертвые не встают из могил?Но зато кой-где почву безвлажнуюЭтот слух словно плугом взрыл.Уже слышится благовест бунтов,Рев крестьян оглашает зенит,И кустов деревянный табунБезлиственной ковкой звенит.Что ей Петр? – Злой и дикой ораве? —Только камень желанного случая,Чтобы колья погромные правилиНад теми, кто грабил и мучил.Каждый платит за лепту лептою,Месть щенками кровавыми щенится.Кто же скажет, что это свирепствуютБродяги и отщепенцы?Это буйствуют россияне!Я ж хочу научить их под хохот сабльОбтянуть тот зловещий скелет парусамиИ пустить его по безводным степям,Как корабль.А за нимПо курганам синимМы живых голов двинем бурливый флот.. . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . .Послушайте! Для всех отнынеЯ – император Петр!

Казаки

Как император?

Оболяев

Он с ума сошел!

Пугачев

Ха-ха-ха!Вас испугал могильщик,Который, череп разложив как горшок,Варит из медных монет щи,Чтоб похлебать в черный срок.Я стращать мертвецом вас не стану,Но должны ж вы, должны понять,Что этим кладбищенским планомМы подымем монгольскую рать!Нам мало того простолюдства,Которое в нашем краю,Пусть калмык и башкирец бьютсяЗа бараньи костры средь юрт!

Зарубин

Это верно, это верно, это верно!Кой нам черт умышлять побег?Лучше здесь всем им головы скверныеОбломать, как колеса с телег.Будем крыть их ножами и матом,Кто без сабли – так бей кирпичом!Да здравствует наш император,Емельян Иванович Пугачев!

Пугачев

Нет, нет, я для всех теперьНе Емельян, а Петр…

Караваев

Да, да, не Емельян, а Петр…

Пугачев

Братья, братья, ведь каждый зверьЛюбит шкуру свою и имя…Тяжко, тяжко моей головеОпушать себя чуждым инеем.Трудно сердцу светильником местиОсвещать корявые чащи.Знайте, в мертвое имя влезть —То же, что в гроб смердящий.Больно, больно мне быть Петром,Когда кровь и душа Емельянова.Человек в этом мире не бревенчатый дом,Не всегда перестроишь наново…Но… к черту всё это, к черту!Прочь жалость телячьих нег!Нынче ночью в половине четвертогоМы устроить должны набег.

5. Уральский каторжник

Хлопуша

Сумасшедшая, бешеная кровавая муть!Что ты? Смерть? Иль исцеленье калекам?Проведите, проведите меня к нему,Я хочу видеть этого человека.Я три дня и три ночи искал ваш умёт,Тучи с севера сыпались каменной грудой.Слава ему! Пусть он даже не Петр!Чернь его любит за буйство и удаль.Я три дня и три ночи блуждал по тропам.В солонце рыл глазами удачу,Ветер волосы мои, как солому, трепалИ цепами дождя обмолачивал.Но озлобленное сердце никогдане заблудится,Эту голову с шеи сшибить нелегко.Оренбургская заря красношерстнойверблюдицейРассветное роняла мне в рот молоко.И холодное корявое вымя сквозь тьмуПрижимал я, как хлеб, к истощеннымвекам.Проведите, проведите меня к нему,Я хочу видеть этого человека.

Зарубин

Кто ты? Кто? Мы не знаем тебя!Что тебе нужно в нашем лагере?Отчего глаза твои,Как два цепных кобеля,Беспокойно ворочаются в соленой влаге?Что пришел ты ему сообщить?Злое ль, доброе ль светится из пасти вспурга?Прорубились ли в Азию бунтовщики?Иль, как зайцы, бегут от Оренбурга?

Хлопуша

Где он? Где? Неужель его нет?Тяжелее, чем камни, я нес мою душу.Ах, давно, знать, забыли в этой странеПро отчаянного негодяя и жулика Хлопушу.Смейся, человек!В ваш хмурый станПосылаются замечательные разведчики.Был я каторжник и арестант,Был убийца и фальшивомонетчик.Но всегда ведь, всегда ведь, рано ли, поздно ли,Расставляет расплата капканы терний.Заковали в колодки и вырвали ноздриСыну крестьянина Тверской губернии.Десять лет —Понимаешь ли ты, десять лет? —То острожничал я, то бродяжил.Это теплое мясо носил скелетНа общипку, как пух лебяжий.Черта ль с того, что хотелось мне жить?Что жестокостью сердце устало хмуриться?Ах, дорогой мой,Для помещика мужик —Все равно что овца, что курица.Ежедневно молясь на зари желтый гроб,Кандалы я сосал голубыми руками…Вдруг… три ночи назад… губернатор Рейнсдорп,Как сорвавшийся лист,Взлетел ко мне в камеру…«Слушай, каторжник!(Так он сказал.)Лишь тебе одному поверю я.Там в ковыльных просторах ревет гроза,От которой дрожит вся империя,Там какой-то пройдоха, мошенник и ворВздумал вздыбить Россию ордой грабителей,И дворянские головы сечет топор —Как березовые куполаВ лесной обители.Ты, конечно, сумеешь всадить в него нож?(Так он сказал, так он сказал мне.)Вот за эту услугу ты свободу найдешьИ в карманах зазвякает серебро, а не камни».Уж три ночи, три ночи, пробиваясь сквозьтьму,Я ищу его лагерь, и спросить мне некого.Проведите ж, проведите меня к нему,Я хочу видеть этого человека!

Зарубин

Странный гость.

Подуров

Подозрительный гость.

Зарубин

Как мы можем тебе довериться?

Подуров

Их немало, немало, за червонцев горстьГотовых пронзить его сердце.

Хлопуша

Ха-ха-ха!Это очень неглупо.Вы надежный и крепкий щит.Только весь я до самого пупа —Местью вскормленный бунтовщик.Каплет гноем смола прогорклаяИз разодранных ребер изб.Завтра ж ночью я выбегу волкомЧеловеческое мясо грызть.Все равно ведь, все равно ведь,все равно ведь,Не сожрешь так сожрут тебя ж,Нужно вечно держать наготовеЭти руки для драки и краж.Верьте мне!Я пришел к вам как друг.Сердце радо в пурге расколоться,Оттого что без ХлопушиВам не взять ОренбургДаже с сотней лихих полководцев.

Зарубин

Так открой нам, открой, откройТот план, что в тебе хоронится.

Подуров

Мы сейчас же, сейчас же пошлем тебя в бойКомандиром над нашей конницей.

Хлопуша

Нет!Хлопуша не станет биться.У Хлопуши другая мысль.Он хотел бы, чтоб гневные лицаВместе с злобой умом налились.Вы бесстрашны, как хищные звери,Грозен лязг ваших битв и побед,Но ведь всё ж у вас нет артиллерии?Но ведь всё ж у вас пороху нет?Ах, в башке моей, словно в бочке,Мозг, как спирт, хлебной едкостью лют.Знаю я, за Сакмарой рабочиеДля помещиков пушки льют.Там найдется и порох, и ядра,И наводчиков зоркая рать,Только надо сейчас же, не откладывая,Всех крестьян в том краю взбунтовать,Стыдно медлить здесь, стыдно медлить,Гнев рабов – не кобылий фырк…Так давайте ж по липовой медиТрахнем вместе к границам Уфы.

6. В стане Зарубина

Зарубин

Эй ты, люд честной да веселый,Забубенная трын-трава!Подружилась с твоими селамиСкуломордая татарва.Свищут кони, как вихри, по полю,Только взглянешь – и след простыл.Месяц, желтыми крыльями хлопая,Раздирает, как ястреб, кусты.Загляжусь я по ровной голиВ синью стынущие луга,Не березовая ль то Монголия?Не кибитки ль киргиз – стога?..Слушай, люд честной, слушай, слушайСвой кочевнический пересвист!Оренбург, осажденный Хлопушей,Ест лягушек, мышей и крыс.Треть страны уже в наших руках,Треть страны мы как войско выставили.Нынче ж в ночь потеряет врагПо Приволжью все склады и пристани.

Шигаев

Стоп, Зарубин!Ты, наверное, не слыхал.Это видел не я…Другие…Многие…Около Самары с пробитой башкой ольха,Капая желтым мозгом,Прихрамывает при дороге.Словно слепец, от ватаги своей отстав,С гнусавой и хриплой дрожьюВ рваную шапку вороньего гнездаПросит она на пропитаньеУ проезжих и у прохожих.Но никто ей не бросит даже камня.В испуге крестясь на звезду,Все считают, что это страшное знамение,Предвещающее беду.Что-то будет.Что-то должно случиться.Говорят, наступит глад и мор,По сту раз на лету будет склевывать птицаЖелудочное свое серебро.

Торнов

Да-да-да!Что-то будет!ПовсюдуВоют слухи, как псы у ворот,Дует в души суровому людуВетер сырью и вонью болот.Быть беде!Быть великой потере!Знать, не зря с луговой стороныЛуны лошадиный черепКаплет золотом сгнившей слюны.

Зарубин

Врете! Врете вы,Нож вам в спины!С детства я не видал в глаза,Чтоб от этакой чертовщиныХуже бабы дрожал казак.

Шигаев

Не дрожим мы, ничуть не дрожим!Наша кровь – не башкирские хляби.Сам ты знаешь ведь, чьи ножиПробивали дорогу в Челябинск.Сам ты знаешь, кто брал Осу,Кто разбил наголо Сарапуль.Столько мух не сидело у тебя на носу,Сколько пуль в наши спины вцарапали.В стужу ль, в сырость ли,В ночь или днем —Мы всегда наготове к бою,И любой из нас больше дорожит конем,Чем разбойной своей головою.Но кому-то грозится, грозится беда,И ее ль казаку не слышать?Посмотри, вон сидит дымовая труба,Как наездник, верхом на крыше.Вон другая, вон третья,Не счесть их рылС залихватской тоской остолопов,И весь дикий табун деревянных кобылМчится, пылью клубя, галопом.Ну куда ж он? Зачем он?Каких дорогОголтелые всадники ищут?Их стегает, стегает переполохПо стеклянным глазам кнутовищем.

Зарубин

Нет, нет, нет!Ты не понял…То слышится звань,Звань к оружью под каждой оконницей.Знаю я, нынче ночью идет на КазаньЕмельян со свирепой конницей.Сам вчера, от восторга едва дыша,За горой в предрассветной мглеВидел я, как тянулись за ЧеремшанС артиллерией тысчи телег.Как торжественно с хрипом колесным обозПо дорожным камням грохотал.Рев верблюдов сливался с блеянием козИ с гортанною речью татар.

Торнов

Что ж, мы верим, мы верим,Быть может,Как ты мыслишь, всё так и есть;Голос гнева, с бедою схожий,Нас сзывает на страшную месть.Дай Бог!Дай Бог, чтоб так и сталось.

Зарубин

Верьте, верьте!Я вам клянусь!Не беда, а нежданная радостьУпадет на мужицкую Русь.Вот взвенел, словно сабли о панцири,Синий сумрак над ширью равнин.Даже рощи —И те повстанцамиПодымают хоругви рябин.Зреет, зреет веселая сеча.Взвоет в небо кровавый туман.Гулом ядер и свистом картечиБудет завтра их крыть Емельян.И чтоб бунт наш гремел безысходней,Чтоб вконец не сосала тоска, —Я сегодня ж пошлю вас, сегодня,На подмогу его войскам.

7. Ветер качает рожь

Чумаков

Что это? Как это? Неужель мы разбиты?Сумрак голодной волчицей выбежал кровьзари лакать.О, эта ночь! Как могильные плиты,По небу тянутся каменные облака.Выйдешь в поле, зовешь, зовешь,Кличешь старую рать, что легла под Сарептой,И глядишь и не видишь – то ли зыбитсярожь,То ли желтые полчища пляшущих скелетов.Нет, это не август, когда осыпаются овсы,Когда ветер по полям их колотит дубинкойгрубой.Мертвые, мертвые, посмотрите, кругоммертвецы,Вон они хохочут, выплевывая сгнившие зубы.Сорок тысяч нас было, сорок тысяч,И все сорок тысяч за Волгой легли, как один.Даже дождь так не смог бы траву иль солому высечь,Как осыпали саблями головы наши они.Что это? Как это? Куда мы бежим?Сколько здесь нас в живых осталось?От горящих деревень бьющий лапами в небодымРасстилает по земле наш позор и усталость.Лучше б было погибнуть нам там и лечь,Где кружит воронье беспокойным, зловещимсвадьбищем,Чем струить эти пальцы пятерками пылающихсвеч,Чем нести это тело с гробами надежд, каккладбище!

Бурнов

Нет! Ты не прав, ты не прав, ты не прав!Я сейчас чувством жизни, как никогда, болен.Мне хотелось бы, как мальчишке,кувыркаться по золоту травИ сшибать черных галок с крестов голубыхколоколен.Всё, что отдал я за свободу черни,Я хотел бы вернуть и поверить снова,Что вот эту луну,Как керосиновую лампу в час вечерний,Зажигает фонарщик из города Тамбова.Я хотел бы поверить, что эти звезды —не звезды,Что это – желтые бабочки, летящиена лунное пламя…Друг!..Зачем же мне в душу ты ропотом слезнымБросаешь, как в стекла часовни, камнем?

Чумаков

Что жалеть тебе смрадную холодную душу —Околевшего медвежонка в тесной берлоге?Знаешь ли ты, что в Оренбурге зарезалиХлопушу?Знаешь ли ты, что Зарубин в Табинскомостроге?Наше войско разбито вконец Михельсоном,Калмыки и башкиры удрали к Аральскув Азию.Не с того ли так жалобноСуслики в поле притоптанном стонут,Обрызгивая мертвые головы, как кленовыелистья, грязью?Гибель, гибель стучит по деревнямв колотушку.Кто ж спасет нас? Кто даст нам укрыться?Посмотри! Там опять, там опять за опушкойВ воздух крылья крестами бросаюткрикливые птицы.

Бурнов

Нет, нет, нет! Я совсем не хочу умереть!Эти птицы напрасно над нами вьются.Я хочу снова отроком, отряхая с осинникамедь,Подставлять ладони, как белые скользкиеблюдца.Как же смерть?Разве мысль эта в сердце поместится,Когда в Пензенской губернии у меня естьсвой дом?Жалко солнышко мне, жалко месяц,Жалко тополь над низким окном.Только для живых ведь благословенныРощи, потоки, степи и зеленя.Слушай, плевать мне на всю вселенную,Если завтра здесь не будет меня!Я хочу жить, жить, жить,Жить до страха и боли!Хоть карманником, хоть золоторотцем,Лишь бы видеть, как мыши от радостипрыгают в поле,Лишь бы слышать, как лягушки от восторгапоют в колодце.Яблоневым цветом брызжется душа моябелая,В синее пламя ветер глаза раздул.Ради Бога, научите меня,Научите меня, и я что угодно сделаю,Сделаю что угодно, чтоб звенетьв человечьем саду!

Творогов

Стойте! Стойте!Если б знал я, что вы не трусливы,То могли б мы спастись без труда.Никому б не открыли наш заговорбезъязыкие ивы,Сохранила б молчанье одинокая в небе звезда.Не пугайтесь!Не пугайтесь жестокого плана,Это не тяжелее, чем хруст ломаемых в телекостей,Я хочу предложить вамСвязать на заре ЕмельянаИ отдать его в руки грозящих нам смертьювластей.

Чумаков

Как, Емельяна?

Бурнов

Нет! Нет! Нет!

Творогов

Хе-хе-хе!Вы глупее, чем лошади!Я уверен, что завтра ж,Лишь золотом плюнет рассвет,Вас развесят солдаты, как туш,на какой-нибудь площади,И дурак тот, дурак, кто жалеть будет вас,Оттого что сами себе вы придумали тернии.Только раз ведь живем мы, только раз!Только раз светит юность, как месяцв родной губернии.Слушай, слушай, есть дом у тебя на Суре,Там в окно твое тополь стучится багрянымилистьями,Словно хочет сказать он хозяину в хмуройоктябрьской поре,Что изранила его осень холодными меткимивыстрелами.Как же сможешь ты тополю помочь?Чем залечишь ты его деревянные раны?Вот такая же жизни осенняя гулкая ночьОбщипала, как тополь зубами дождей,Емельяна.Знаю, знаю, весной, когда лает вода,Тополь снова покроется мягкой зеленой кожей.Но уж старые листья на нем не взойдутникогда —Их растащит зверье и потопчут прохожие.Что мне в том, что сумеет Емельян скрытьсяв Азию?Что, набравши кочевников, может сноваудариться в бой?Все равно ведь и новые листья падути покроются грязью.Слушай, слушай, мы старые листья с тобой!Так чего ж нам качаться на голых корявыхветвях?Лучше оторваться и броситься в воздухкружиться,Чем лежать и струить золотое гниенье в полях,Чем глаза твои выклюют черные хищныептицы.Тот, кто хочет за мной, – в добрый час!Нам башка Емельяна – как челнПотопающим в дикой реке.Только раз ведь живем мы, только раз!Только раз славит юность, как парус,луну вдалеке.

8. Конец Пугачева

Пугачев

Вы с ума сошли! Вы с ума сошли!Вы с ума сошли!Кто сказал вам, что мы уничтожены?Злые рты, как с протухшею пищей кошли,Зловонно рыгают бесстыдной ложью.Трижды проклят тот трус, негодяй и злодей,Кто сумел окормить вас такою дурью.Нынче ж в ночь вы должны оседлать лошадейИ попасть до рассвета со мною в Гурьев.Да, я знаю, я знаю, мы в страшной беде,Но затем-то и злей над туманною вязьюДеревянными крыльями по каспийской водеНаши лодки заплещут, как лебеди, в Азию.О Азия, Азия! Голубая страна,Обсыпанная солью, песком и известкой.Там так медленно по небу едет луна,Поскрипывая колесами, как киргиз с повозкой.Но зато кто бы знал, как бурливо и гордоСкачут там шерстожелтые горные реки?Не с того ли так свищут монгольские ордыВсем тем диким и злым, что сидит в человеке?Уж давно я, давно я скрывал тоскуПеребраться туда, к их кочующим станам,Чтоб разящими волнами их сверкающих скулСтать к преддверьям России,как тень Тамерлана.Так какой же мошенник, прохвост и злодейОкормил вас бесстыдной трусливой дурью?Нынче ж в ночь вы должны оседлать лошадейИ попасть до рассвета со мною в Гурьев.

Крямин

О смешной, о смешной, о смешной Емельян!Ты всё такой же сумасбродный, слепойи вкрадчивый;Расплескалась удаль твоя по полям,Не вскипеть тебе больше ни в какой азиатчине.Знаем мы, знаем твой монгольский народ,Нам ли храбрость его неизвестна?Кто же первый, кто первый, как не этот сбродПод Сакмарой ударился в бегство?Как всегда, как всегда, эта дикая гнусьВыбирала для жертвы самых слабых и меньших,Только б грабить и жечь ей пограничнуюРусьДа привязывать к седлам добычей женщин.Ей всегда был приятней набег и разбой,Чем суровые походы с житейской хмурью.. . . . . . . . . . . . . . .Нет, мы больше не можем идти за тобой,Не хотим мы ни в Азию, ни на Каспий,ни в Гурьев.

Пугачев

Боже мой, что я слышу?Казак, замолчи!Я заткну твою глотку ножом иль выстрелом…Неужели и вправду отзвенели мечи?Неужель это плата за всё, что я выстрадал?Нет, нет, нет, не поверю, не может быть!Не на то вы взрастали в степных станицах,Никакие угрозы суровой судьбыНе должны вас заставить смириться.Вы должны разжигать еще больше тот взвой,Когда ветер метелями с наших стран дул…Смело ж к Каспию! Смело за мной!Эй вы, сотники, слушать команду!

Крямин

Нет! Мы больше не слуги тебе!Нас не взманит твое сумасбродство.Не хотим мы в ненужной и глупой борьбеЛечь, как толпы других, по погостам.Есть у сердца невзгоды и тайный страхОт кровавых раздоров и стонов.Мы хотели б, как прежде, в родных хуторахСлушать шум тополей и кленов.Есть у нас роковая зацепка за жизнь,Что прочнее канатов и проволок…Не пора ли тебе, Емельян, сложитьПеред властью мятежную голову?!Все равно то, что было, назад не вернешь,Знать, недаром листвою октябрь заплакал…

Пугачев

Как? Измена?Измена?Ха-ха-ха!..Ну так что ж!Получай же награду свою, собака!(Стреляет.)

Крямин падает мертвым. Казаки с криком обнажают сабли. Пугачев, отмахиваясь кинжалом, пятится к стене.

Голоса

Вяжите его! Вяжите!

Творогов

Бейте! Бейте прямо саблей в морду!

Первый голос

Натерпелись мы этой прыти…

Второй голос

Тащите его за бороду…

Пугачев

…Дорогие мои… Хор-рошие…Что случилось? Что случилось? Что случилось?Кто так страшно визжит и хохочетВ придорожную грязь и сырость?Кто хихикает там исподтишка,Злобно отплевываясь от солнца?. . . . . . . . . . . . . . .…Ах, это осень!Это осень вытряхивает из мешкаЧеканенные сентябрем червонцы.Да! Погиб я!Приходит час…Мозг, как воск, каплет глухо, глухо……Это она!Это она подкупила вас,Злая и подлая оборванная старуха.Это она, она, она,Разметав свои волосы зарею зыбкой,Хочет, чтоб сгибла родная странаПод ее невеселой холодной улыбкой.

Творогов

Ну, рехнулся… чего ж глазеть?Вяжите!Чай, не выбьет стены головою.Слава Богу! конец его зверской резне,Конец его злобному волчьему вою.Будет ярче гореть теперь осени медь,Мак зари черпаками ветров не выхлестать.Торопитесь же!Нужно скорей поспетьПередать его в руки правительства.

Пугачев

Где ж ты? Где ж ты, былая мощь?Хочешь встать – и рукою не можешьдвинуться!Юность, юность! Как майская ночь,Отзвенела ты черемухой в степной провинции.Вот всплывает, всплывает синь ночнаянад Доном,Тянет мягкою гарью с сухих перелесиц.Золотою известкой над низеньким домомБрызжет широкий и теплый месяц.Где-то хрипло и нехотя кукарекнет петух,В рваные ноздри пылью чихнет околица,И всё дальше, всё дальше, встревожившисонный луг,Бежит колокольчик, пока за горойне расколется.Боже мой!Неужели пришла пора?Неужель под душой так же падаешь,как под ношей?А казалось… казалось еще вчера…Дорогие мои… дорогие… хор-рошие…Март – август 1921

Страна негодяев

Драматическая поэма

Персонал

Комиссар из охраны железнодорожной линии – Чекистов.

Замарашкин – сочувствующий коммунистам. Доброволец.

Бандит Номах.

Комиссары приисков – Рассветов, Чарин, Лобок.

Комендант поезда.

Красноармейцы.

Рабочие.

Советский сыщик Литза-Хун.

Повстанец Барсук.

Повстанцы.

Милиционеры.

Часть первая

На карауле

Снежная чаща. Железнодорожная будка Уральской линии. Чекистов, охраняющий линию, ходит с одного конца в другой.

Чекистов

Ну и ночь! Что за ночь!Черт бы взял эту ночьС б……. холодомИ такой темнотой,С тем, что нужно без усталиБельма перить.. . . . . . . . . .Стой!Кто идет?Отвечай!..А не тоМой наган размозжит твой череп!Стой, холера тебе в живот.

Замарашкин

Тише… тише…Легче бранись, Чекистов!От ругательств твоихДаже у будки краснеют стены.И с чего это, брат мой,Ты так неистов?Это ж… я… Замарашкин…Иду на смену…

Чекистов

Черт с тобой, что ты Замарашкин!Я ведь не собака,Чтоб слышать носом.

Замарашкин

Ох, и зол же ты, брат мой!..Аж до печенок страшно…Я уверен, что ты страдаешьКровавым поносом…

Чекистов

Ну конечно, страдаю!..От этой проклятой селедкиМожет вконец развалиться брюхо.О!Если б теперь… рюмку водки…Я бы даже не выпил…А так…Понюхал…. . . . . . . . . . . .Знаешь? Когда эту селедку берешьЗа хвост,То думаешь,Что вся она набита рисом…Разломаешь,Глядь:Черви… Черви…Жирные белые черви…Дьявол нас, знать, занесК этой грязной мордвеИ вонючим черемисам!

Замарашкин

Что ж делать,Когда выпал такой нам год?Скверный год! Отвратительный год!Это еще ничего…Там… За Самарой… Я слышал…Люди едят друг друга…Такой выпал нам год!Скверный год!Отвратительный год!И к тому же еще чертова вьюга.

Чекистов

Мать твою в эт-твою!Ветер, как сумасшедший мельник,Крутит жерновами облаковДень и ночь…День и ночь…А народ ваш сидит, бездельник,И не хочет себе ж помочь.Нет бездарней и лицемерней,Чем ваш русский равнинный мужик!Коль живет он в Рязанской губернии,Так о Тульской не хочет тужить.То ли дело Европа?Там тебе не вот эти хаты,Которым, как глупым курам,Головы нужно давно под топор…

Замарашкин

Слушай, Чекистов!..С каких это порТы стал иностранец?Я знаю, что ты еврей,Фамилия твоя Лейбман,И черт с тобой, что ты жилЗа границей…Все равно в Могилеве твой дом.

Чекистов

Ха-ха!Нет, Замарашкин!Я гражданин из ВеймараИ приехал сюда не как еврей,А как обладающий даромУкрощать дураков и зверей.Я ругаюсь и буду упорноПроклинать вас хоть тысячи лет,Потому что…Потому что хочу в уборную,А уборных в России нет.Странный и смешной вы народ!Жили весь век свой нищимиИ строили храмы Божие…Да я б их давным-давноПерестроил в места отхожие.Ха-ха!Что скажешь, Замарашкин?Ну?Или тебе обидно,Что ругают твою страну?Бедный! Бедный Замарашкин…

Замарашкин

Черт-те что ты городишь, Чекистов!

Чекистов

Мне нравится околёсина.Видишь ли… я в жизниБыл бедней церковного мышаИ глодал вместо хлеба камни.Но у меня была душа,Которая хотела быть Гамлетом.Глупая душа, Замарашкин!Ха-ха!А когда я немного подрос,Я увидел…

Слышатся шаги.

Тише… Помолчи, голубчик…Кажется… кто-то… кажется…Черт бы взял этого мерзавца НомахаИ всю эту банду повстанцев!Я уверен, что нынче ночьюТы заснешь, как плаха,А он опять остановит поездИ разграбит станцию.

Замарашкин

Я думаю, этой ночью он не придет.Нынче от холода в воздухеДохли птицы.Для конницы нынчеДорога скользка, как лед,А с пехотой прийтиОн и сам побоится.Нет! этой ночью он не придет!Будь спокоен, Чекистов!Это просто с мороза проскрипело дерево…

Чекистов