Не стреляйте в партизан…

А когда узнала, что нет уже у меня ни отца, ни матери, совсем расплакалась. Бойцы после этого на каждом шагу отпускали шуточки в мой адрес, напоминая о моей молодости в ущерб моему самолюбию. Но к весне 1943 года я уже стал вполне «стреляным воробьем».

Нам всю войну помогала сплоченность. Мы же тогда административных границ не соблюдали, не делили друг друга на пинчан, минчан, брестчан, ровенчан, волынян.

Кстати, тот факт, что в нашу зону приходили и украинские партизанские формирования, в своих целях пытались использовать гитлеровцы. В белорусских архивах до сих пор хранятся немецкие листовки, содержание которых направлено на то, чтобы посеять между нами вражду.

Обращаясь к белорусским партизанам, немцы говорили примерно следующее: «Они приходят к вам привести себя в порядок, отдохнуть, потом уходят. А когда мы начинаем свое наступление на вас, вы остаетесь в блокаде одни». Не подействовало. Нас не разделяли в борьбе с врагом никакие границы. В наших отрядах грузин не враждовал ни с осетином, ни с абхазцем, ни с армянином. Не было конфликтов на национальной почве, как теперь принято говорить. Мы чувствовали себя единым народом.

Я стараюсь не описывать больших боев. Книг, а также фильмов, полных стрельбы, атак, единоборств, создано много. Своей задачей я поставил раскрыть логику и пружины, благодаря которым искра, впервые вспыхнувшая у Рябого моста, разожгла пламя, поглотившее сотни тысяч оккупантов и их приспешников.

Но для одного боя сделаю исключение. Потому что это был уже не бой, а сражение, длившееся 42 дня. Я расскажу о нем для того, чтобы читатель мог представить возросшие возможности народных мстителей.

Это была оборона Днепровско-Бугского канала, которая одновременно стала битвой за обладание теперь уже немецкой речной военной флотилией, которая тоже базировалась в Пинске.

В связи с увеличением количества диверсий партизан на железных дорогах и растущими перебоями в железнодорожных перевозках немецкие оккупанты в 1942 году активно использовали водные пути – Днепр, Припять, Днепровско-Бугский канал, Буг, Вислу.

Днепровско-Бугский канал с начала навигации 1942 года стал играть большую роль в планах транспортировки грузов противника как с запада на восток, так и с востока на запад.

В 1943 году Центральный штаб партизанского движения выдал директиву командиру Пинского партизанского соединения В.З. Коржу вывести из строя Днепровско-Бугский канал.

Корж поручил выполнить эту задачу самой боеспособной партизанской бригаде имени Молотова. В это время в ней насчитывалось 10 отрядов, около 2800 бойцов. На ее счету были разгром крупных гарнизонов в райцентрах Ленино, Любешове, на железнодорожной станции Синкевичи, десятки боев, более 60 пущенных под откос воинских эшелонов.

Комбригом был Михаил Иванович Герасимов, старший сержант (в конце 1943 года – подполковник), талантливый командир, незаурядного личного мужества человек. Под стать ему и комиссар бригады, опытный партизан Федор Семенович Куньков.

Я у него был помощником по комсомолу, как тогда называли, «комсомольским комиссаром». Начальником штаба бригады был лейтенант, летчик Дмитрий Карпович Удовиков. В первый день войны он сбил фашистский самолет, а затем был сбит сам и раненный попал в плен. Однако ему удалось бежать. Дальнейшая его военная судьба связана с партизанами.

В августе 1943 года из бригады имени Молотова выделили Пинскую партизанскую бригаду. Комбригом назначили Ивана Григорьевича Шубитидзе, комиссаром – Архипа Зиновьевича Протасеню, начальником штаба – Георгия Аксентьевича Дороша.

За Днепровско-Бугским каналом образовалась партизанская зона длиной 70–80 и глубиной 50–60 километров. Здесь партизаны были хозяевами положения. В селах действовали сельсоветы.

Влияние партизан распространялось далеко за пределы этой «партизанской республики». В некоторых деревнях за Днепробугом, как мы его называли, над зданием сельсовета привычным был красный флаг. Одной них деревень была деревня Колено в нынешнем Ивановском районе.

За три года фашистской оккупации гитлеровцы побывали здесь только раз во время жестокой блокады и последующей карательной экспедиции. Но дальше этой деревни они двинуться не смогли. У местных жителей до сих пор в ходу поговорка, связанная с теми событиями.

Дело в том, что недалеко от Колена располагалась небольшая деревня Волосани, а еще немного дальше – деревня Цыцки. Почему они были так названы, неизвестно. Но последних двух деревень немцы так и не достигли. Вот и шутят местные сельчане, что оккупанты за всю войну «добрались только до Колена».

Выполняя директиву командования, летом и осенью 1943 года партизанские отряды имени С. Лазо, Н. Шиша, А. Суворова, М. Калинина, Т. Костюшко разрушили важнейшие шлюзы на канале возле деревень Дубое, Овзичи, Ляховичи, Переруб, Радогощь.

К январю 1944 года были выведены из строя десять шлюзов, большинство из двенадцати плотин и водоспусков, а также канал, подпитывавший Днепробуг из Белого озера в его западной части.

Было уничтожено 110 километров линий связи, без которой тоже невозможна навигация. Водная артерия длиной 196 километров перестала быть судоходной. Кроме того, партизаны спилили вековые деревья и перекрыли ими канал.

Летом и особенно осенью 1943 года оккупанты несколько раз пытались захватить деревни вдоль канала. Особенно жаркие бои шли у деревень Одрижин, Перекрестье, Конницы, Мохро, Кублик, Белин, Заречка, Ляховичи. Партизаны дрались мужественно. Большой смелостью и удалью отличался командир отряда, бывший моряк Иван Григорьевич Конотопов.

Оккупанты бросили против партизан 23-ю пехотную и 8-ю мадьярскую дивизии, полицейские подразделения. И в ноябре—декабре 1943 года начались непрерывные бои за канал.

Партизаны отбивали атаки по фронту длиной 60 километров. На своих позициях они построили долговременную линию обороны, не только вырыли окопы и траншеи, но и оборудовали дзоты.

Осенью 1943 года 1-й Белорусский и 1-й Украинский фронты стремительно продвигались на Запад. Ближе других к партизанской зоне была 47-я армия, входившая в состав 1-го Украинского, а затем 1-го Белорусского фронта. Пинские партизанские бригады прикрывали войска армии с севера, со стороны канала.

Оккупанты, в свою очередь, стремились во что бы то ни стало разгромить партизан в зоне Днепробуга. Командующий немецкой группировкой генерал-фельдмаршал Эрнст Буш приказал отбросить нас от канала и восстановить шлюзы.

И вот 21 февраля 1944 года началось наступление по фронту более 60 километров. На левом фланге оборону держала Пинская бригада, на правом – партизаны южной зоны Брестского соединения. В центре находилась бригада имени Молотова.

Трое суток не стихал бой. Противник был отбит, понеся большие потери. Трудно выделить наиболее храбро сражавшихся партизан.

На участке Ляховичи – Заречка была атакована рота Георгия Давидюка из отряда имени Н. Шиша. Командир взвода Борис Шеляков, стреляя из крупнокалиберного авиационного пулемета, сдерживал наступавших мадьяр. Леонид Ипполитов, Петр Хвесюк, Андрей Угляница, Василий Бондарук, Николай Лавренюк, Степан Козловский, Григорий и Алексей Бруханы отбивали вторую атаку.

В третью атаку противник двинул танковый взвод. Георгий Давидюк приказал приготовить связки гранат. Один танк был подбит.

На правом фланге роты бой вел взвод Ивана Лучко. Из «максима» врага поливали огнем Василий Ипатов и Василий Петряков. Искусно действовал пулеметчик Степан Козловский. Вражеская пуля оборвала его жизнь. Командир взвода Иван Лучко, подхватив пулемет, продолжал бой. Дважды раненный Иван скончался на руках партизанки Любы Литвинчук, которая тоже стреляла из десятизарядной винтовки.

Командира взвода заменил Василий Дерябин. Храбро дрались автоматчики Кобзева. Неутомимым был Ной Яшвили. Подняв в контратаку партизан, он был ранен в ногу. Отдельные участки канала несколько раз переходили из рук в руки.

Бесстрашно действовали партизанки Валентина Агапова, Ольга Тимашук, Тайса Борзова, Мария Колесникова, Юля Кокшина, Софья Смирнова. Они вывели из боя 20 раненых партизан, вынесли 9 убитых.

Правее роты Давидюка действовал отряд имени Петра Паталаха. Дзот, в котором находился командир отряда Савелий Степанович Соломко, вел напряженный бой, не давая противнику прорваться к каналу. Тогда мадьяры подтянули пушку и прямой наводкой разбили дзот.

Погибли Савелий Соломко, пулеметчик Николай Шаштаев, контузило Федора Каримова. Ранило командира роты Георгия Давидюка. Доктор Моник Авиковский оперировал его в землянке без наркоза: «Стакан спирта внутрь и крепко стисни зубы…»

Терпел командир. После операции он продолжал руководить боем. Кстати, прочитайте еще раз названные мною фамилии, и сами поймете, насколько интернациональными были партизанские ряды.

На правом фланге, на участке Кужеличин—Пинск, сражалась Пинская бригада. Против отрядов имени Орджоникидзе и имени Костюшко противник бросил три полка пехоты и артиллерию. Силы были неравными.

Партизаны вначале отступили, а затем отбросили фашистов за канал и восстановили позиции.

Тяжелые бои вели отряды имени Немытова и имени Чапаева у деревни Конницы. Отряд имени Сталина под командованием Ивана Конотопова сражался у деревни Житновичи. Противник наносил удары с помощью артиллерии и авиации. Пинская бригада вынуждена была с боями отступить к линии фронта на юго-восток. Правый фланг оголился.

Комбриг Герасимов и комиссар Куньков в этих условиях приняли решение наносить внезапные удары по тылам, постоянно изматывать противника.

Полсотни партизан отряда имени Н. Шиша под командованием Сергея Иванова ночью проникли в гарнизон деревни Карповичи и внезапно атаковали врага. Два взвода отряда имени Лазо напали на обоз противника у деревни Рагодощь.

В один из дней бойцы отряда имени Суворова у деревни Одрижин во время передышки между боями устроили «концерт» на южной стороне канала. Партизан Халин и двое его друзей укрылись в яме и под баян затянули «Катюшу», «Ревела буря», «В чистом поле под ракитой».

Перестрелка прекратилась. С северной стороны канала, наверное, власовец крикнул: «Что, перед смертью поете?» Халин ответил: «Да, только перед вашей».

Фашисты открыли ураганный огонь. А в это время, замаскировавшиеся партизаны ударили из противотанковой пушки и пулеметов. Подбили танк, убитых и раненых гитлеровцев не считали. 6 марта в районе деревень Баландичи и Одрижин после артподготовки противник бросил в бой конницу. Целый день длился бой, но партизаны устояли.

Весь март шли бои на Днепровско-Бугском канале. Немецкое командование вынуждено было бросить против нас свежие силы. 21–23 марта фашисты выгрузили из эшелонов в Снитово, Иваново, Нагорье 113-ю дивизию СС и 57-й кавалерийский полк власовцев.

Комбриг Герасимов подтянул к каналу последние резервы, и 26 марта бои приняли особо ожесточенный характер. Против отрядов имени Лазо и имени Шиша в районе деревень Глинное и Смольники гитлеровцы применили артиллерию. Партизаны отвечали из трофейных пушек и батальонных минометов. Выручали заранее подготовленные оборонительные сооружения. Дрались остервенело.

На тридцать седьмой день обороны противник обрушил на нас самый сильный удар, пытаясь прорваться через Днепровско-Бугский канал и окружить партизан. Оборона сузилась до 40 километров. Надо было отступать. Комбриг отдал приказ отходить на вторую линию обороны.

Около семи часов партизаны удерживали переправу на канале. Дзот немцы расстреляли прямой наводкой. Командир взвода Владимир Делун, раненный, выполз из дзота и, когда приблизились фашисты, взорвал себя гранатой, похоронив вместе с собой и несколько гитлеровцев.

Ценой жизни Владимира Делуна, Александра Москаленко, Антона Романюка, Андрея Горегляда, Ивана Шило, Семена Гучаева, Александра Радостова, Фатын Нурдиева наши отряды отошли к линии фронта.

Я подробно описал это сражение, чтобы показать, что партизанам приходилось быть готовыми к тому, чтобы вести разные бои. Были засады, дерзкие налеты с переодеванием и прочими хитростями.

Но были и бои фронтового типа, когда нужно было закопаться в землю и сказать себе: «Здесь твой последний рубеж, ни шагу назад». У нас получалось все.

31 марта 1944 года обе партизанские бригады были выведены в расположение наших войск. Вместе с ними было выведено 15 тысяч местных жителей. Командование 47-й армии определило участок обороны фронта, и партизаны бились вместе с регулярными частями. В тылу врага продолжали сражаться бригады Васильева, Антоновича, Савицкого, Ширина.

На север от Днепровско-Бугского канала осталось 70 человек – разведчики, члены подпольных Дрогичинского, Ивановского, Жабчицкого, Пинского райкомов комсомола. Штаб Пинского соединения подчинил их мне, и свой последний партизанский бой мы дали 16 июля 1944 года у деревни Поречье. Это совсем близко от того места, где мы вели первый бой у Рябого моста через речку Ясельда в 1941 году.

Партизаны перерезали дорогу Пинск—Мотоль – Брест. Взяли в плен около 300 вражеских солдат, две артиллерийские батареи, обоз с боеприпасами и воинским имуществом. А главное, не дали сжечь села Поречье, Тобулки, Мерчицы, Молодово, Мотоль. За этот бой командир армейского полка обещал представить партизан к орденам Славы, но, наверное, запамятовал.

Главным итогом боев на линии Днепровско-Бугского канала стало то, что в Пинске было заперто, а потом захвачено Красной Армией 185 судов немецкой речной флотилии, собранных ими со всего бассейна Днепра и Припяти. Лишь единицы из них (небольшие по габаритам) гитлеровцам удалось погрузить на железнодорожные платформы и переправить в бассейн Вислы.

Впоследствии те суда дрались с нашими наступающими частями, курсируя по Шпрее и берлинским каналам. Но только единицы. Остальные стали добычей наступавшей Красной Армии еще во время освобождения Пинска.

За освобождение Пинска сотни бойцов и офицеров были удостоены государственных наград, а 163 человека, в том числе десять моряков Днепровской флотилии, получили звание Героев Советского Союза.

Партизанского комбрига Михаила Герасимова тоже представляли к званию Героя Советского Союза, но бдительные штабисты не пропустили представление, потому что его отец, крестьянин из Новгородчины, был репрессирован в 30-е годы.

В 1965 году, в канун 20-й годовщины Победы, молодежь Дрогичинского района Брестский области своими силами построила памятник на месте тех героических боев. А в моей памяти навсегда останутся названия белорусских деревень и хуторов, урочищ, речек, бродов, болот и лесов.

Без них невозможно представить себя самого, как москвичу нельзя представить себя без таких понятий, как Ордынка, Варварка, Останкино, Остоженка… Там мои девятнадцать лет. И двадцать. И двадцать один. И не только. В тех краях после войны я работал еще полтора десятка лет.

В Пинском соединении в 1944 году было семь бригад: имени Буденного, имени Молотова, Пинская, имени Ленина, имени Кирова, имени Куйбышева, «Советская Белоруссия» и отдельные партизанские отряды. В них насчитывалось восемь с половиной тысяч бойцов. И еще пятнадцать тысяч человек партизанского резерва. Было бы оружие – их тоже можно было бы поставить в наши ряды.

За три года (1119 дней в тылу врага) партизаны Пинщины уничтожили 26 616 фашистов и их приспешников, разгромили более 60 крупных гитлеровских и полицейских гарнизонов, пять железнодорожных станций и десять находившихся на них эшелонов с боевой техникой и боеприпасами.

Кроме того, они пустили под откос 468 эшелонов с живой силой и техникой врага, обстреляли 219 воинских эшелонов и взорвали 23 116 железнодорожных рельсов. В результате диверсий было уничтожено 695 паровозов, 4587 вагонов и платформ, 65 цистерн, 770 автомобилей, 86 танков и бронемашин, 29 орудий, 519 километров линий связи, 62 железнодорожных моста, два железнодорожных депо, 985 мостов на шоссейных и грунтовых дорогах.

Если взглянуть на все это другими глазами, то сколько понадобилось бы фронтовых сил, чтобы получить такой результат, – самолетов, орудий, танков, «катюш», снарядов, патронов, человеческих жизней.

ХЛЕБ – ИМЯ ОБЪЕДИНЯЮЩЕЕ

Говоря о хлебе, т.е. о продовольственном обеспечении партизан, не могу не вернуться к началу войны. Хлеб – всему голова во всех обстоятельствах. Почему в первые месяцы страдали партизаны желудками? Потому что не хватало хлеба.

Питались в основном дичью, а также грибами, ягодами. Писал об этом Василий Захарович Корж в своем дневнике. И с горечью добавлял: «Были бы продукты – было бы на семьдесят процентов больше боевой работы».

Партизану, как я уже говорил, не выдаст старшина ни новых сапог, ни гимнастерки, не приедет походная кухня с горячей едой. Не подвезут боеприпасы. Обо всем необходимом, в первую очередь о «хлебе насущном», приходилось заботиться самим. На разных этапах войны по-разному.

Начальный период – 1941 год – это, в основном, добровольная помощь сельского населения. Крестьяне – наши бескорыстные кормильцы. Дали тебе краюху хлеба, покормили – скажи спасибо. У Коржа было железное правило:

– Никогда не обижай мужика. Не бери ничего силой. Обидишь человека, он тебе обиду не забудет, достанет на земле и под землей. Мы воюем за народ. Ради него идем на смерть. Мы защитники народа.

В первые недели и месяцы партизаны платили деньгами (пока были) или писали расписки: «У гражданина Добролета для нужд Красной Армии забрали кабанчика. Оплате подлежит после войны».

Был такой случай. В пятидесятые годы пришла крестьянка в Дрогичинский райисполком с такой распиской и говорит: «В войну забрали поросенка, обещали заплатить. Не даете денег – хоть медальку какую-нибудь дайте».

Когда в 1945, 1946 годах гнали скот из Германии, то какую-то часть отдали крестьянам сожженных деревень на Полесье, чтобы компенсировать потери военных лет. В связи с этим на белорусское руководство пожаловались Сталину. Тот спросил у секретаря ЦК КП(б)Б П.К. Пономаренко:

– Было такое?

– Было, товарищ Сталин. Отдали скот крестьянам.

– Ну и правильно сделали. Но самозахвата больше не допускайте.

Конечно, крестьяне помогали нам, кормили. Но одно дело накормить 30 – 40 человек, а другое дело – сотни, тысячи.

Зимой 1941 – 1942 годов мы обеспечивали себя зерном и мясом за счет запасов в колхозах и совхозах. Немецкая оккупационная администрация запрещала их распускать. Так ей было легче централизованно забирать хлеб, накопленный в амбарах, а также скот на общественных фермах.

Командир отряда Василий Корж и комиссар Никита Бондаровец зимой 1941 – 1942 годов постоянно посылали группы партизан в отдаленные села. Те забирали несколько десятков мешков зерна, десяток голов скота, и отряд был обеспечен хлебом и мясом. Остальное продовольствие и скот раздавали колхозникам.

В 1941–1943 годах немцы создавали сельхозимения для «новых помещиков». Здесь уж партизаны не стеснялись. Экспроприации подлежали скот, лошади, седла, зерно, соль и прочее.

Хорошим подспорьем были спиртозаводы, куда свозились зерно, картофель, скот для откорма. Оккупанты организовали там вооруженную охрану. Это было на руку партизанам. Охрану разоружали – оружие и патроны были у нас в дефиците, скот, находившийся на откорме, угоняли в партизанскую зону. Часть предназначалась для партизанского котла, а что-то отдавали вдовам, семьям фронтовиков. Не лишними были и бочки спирта. Что-то шло медикам. Иногда выдавали и нам «для сугреву». Но пьянство в отрядах пресекалось.

Если захватывали вражеский гарнизон в райцентре (города и городские поселки Любешов, Красная Слобода, Старобин, Ленин), то обязательно старались забрать со складов продовольствие (зерно, сало, масло), подготовленное для вывоза в Германию.

В ноябре 1942 года партизаны отряда имени Кирова, действовавшего в Ивановском районе, захватили поезд. Он двигался со стороны Волыни по узкоколейной дороге, которая вела к железнодорожной трассе Брест – Гомель. Операция проходила у границы нынешней Украины и Беларуси, между Любешовом (ныне райцентр в Волынской области) и Камень-Каширским.

Руководил операцией Александр Иванович Самуйлик, который до войны работал председателем сельсовета в деревне Мохро Ивановского района – на самой границе с Украиной.

Налет на поезд, кстати, приурочили к 25-й годовщине Октябрьской революции. Был у нас обычай отмечать революционные праздники громкими делами. Поэтому загодя изготовили красный флаг и два транспаранта антифашистского содержания.

Действовали партизаны очень дерзко, среди бела дня. На подобную наглость, похоже, не рассчитывали ни фашисты, ни полицаи. На маленькой станции Сваротное (это еще Украина) навстречу поезду вышел партизан с красным флажком. Увидев понятный ему сигнал, машинист остановил состав. Из вагонов выскочила охрана, по которой был открыт шквальный огонь.

Партизаны укрепили на паровозе красный флаг и транспаранты, повредили на станции связь и двинулись по ветке, ведущей в сторону белорусского райцентра Иваново. Из пулеметов расстреливали охранные посты на полустанках. Около сел тормозили и раздавали мешки с зерном, ящики с маслом и мясом. Не забыли, конечно, и об отрядных нуждах. Затем разогнали поезд и сбросили его со взорванного моста в Днепровско-Бугский канал.

В партизанских зонах действовали партизанские комендатуры. Без их разрешения никто не имел права заготавливать в селе продукты. Мера была вынужденная, но необходимая. Отрядов стало много. Один приходит – забирает, другой за ним идет – тоже забирает.

Особенно трудно было бороться с самовластием рейдовых отрядов: пришел, забрал и ушел. А все обиды крестьян доставались местным партизанам. Корж с этим боролся как мог. Для него было важно сохранить добрые отношения с населением. В Ленинском, Ивановском, Лунинецком районах действовали сельсоветы. Это была народная власть.

Никакого самоуправства Василий Захарович не допускал. Проявления такого рода пресекались самым жестким образом. В 1942 году он расстрелял перед строем старшего лейтенанта за то, что тот разорил ульи на пасеке у крестьянина в деревне Гречановичи.

Мы тогда возвращались из Телеханского района к месту своей постоянной дислокации у Хоростова. Шли по местам, где гитлеровцы провели карательную операцию. Все деревни были сожжены. Питаться нечем, люди измотаны.

А на хуторе у деревни Гречановичи на дубах были привязаны колоды-ульи. Вот один из партизан и взобрался на дерево, разорил улей, чтобы забрать мед. Хозяин хутора подошел к Коржу и сказал:

– Что же это делается! Немцы жгли и грабили, а теперь вы грабите?

Корж построил отряд и спросил крестьянина:

– Можешь опознать того, кто это сделал?

Тот через некоторое время указал:

– Этот!

Тогда Корж скомандовал:

– Три шага вперед. Ты мой приказ знаешь: ничего самовольно у жителей не брать. Ты погубил не пчел, а доверие к нам, партизанам. Именем советской власти приказываю расстрелять за мародерство.

Жаль было старшего лейтенанта. Но таким был суровый закон той войны.

В правильности своего решения, продиктованного высокими политическими и моральными соображениями, Корж не сомневался ни на секунду. Потом он написал в своем отчете БШПД: «…В нашем отряде было самое правильное взаимодействие с населением, а это одна из основ для дальнейшего развития партизанского движения. И кто из руководителей – малых и больших – этого не знает, тот успеха в работе партизанского движения иметь не будет».

Знаю, что жесткие решения по отношению к мародерам принимались во всех отрядах, бригадах и соединениях. Из архивных данных теперь известно, что, например, в Барановичском соединении за мародерство было расстреляно восемь человек.

Передо мной копии отчетов о действиях нашей бригады имени Молотова, написанные осенью 1943 года. Они подписаны командиром бригады М. Герасимовым и комиссаром Ф.Куньковым. Там сказано, что в Ивановском районе в деревне Одрижин один из партизан отряда имени Лазо, будучи в нетрезвом состоянии, застрелил девушку. По решению партизанского суда он был расстрелян на виду у местных жителей.

Беседы на эту тему были проведены во всех без исключения отрядах соединения. Боец отряда имени Кутузова взял у местного крестьянина несколько вещей. За это он был разоружен и переведен в хозяйственный взвод. Вещи крестьянину возвращены.

В том же отчете командира и комиссара бригады имени Молотова содержится еще один очень важный вывод: в результате усилившейся политической работы снизились нарушения дисциплины среди бойцов, а главное – численно увеличились все партизанские отряды за счет притока новых людей из местных жителей.

Доверие к народным мстителям возрастало. А потому «по решению Ивановского РК КП(б)Б от 30 июля 1943 года и штаба бригады было проведено разукрупнение отрядов. Из отряда имени Суворова выделен отряд имени Орджоникидзе, из отряда имени Лазо – отряд имени Сталина, из отряда имени Шиша – отряд имени Калинина. Организован новый партизанский отряд имени Немытова, 1 августа организован новый польский отряд имени Костюшко».