Трапеза в Ливадии. Сборник рассказов

Лейтенант перевел дыхание и, дабы застать меня врасплох, резко спросил:

– Где вы находились и чем занимались в момент кражи?

Если я отвечу, что находился дома, то последует следующий вопрос: значит, вам известно, в какое время и кем были совершены кражи?

– В какое время были совершены кражи? – предугадав его хитрость, задал встречный вопрос.

– Именно это я и хочу узнать, – настаивал Краб.

– Я не занимаюсь частным сыском, у меня другая профессия, – этим ответом, избежав коварной уловки, я огорчил лейтенанта. Тогда он зашел с другой стороны.

– Назовите фамилии лиц, с которыми общаетесь?

«Этого не дождешься. Не хватает прослыть стукачом, чтобы моих приятелей и приятельниц затаскали на допросы», – твердо решил я ответил:

– Друзьями не обзавелся, а с коллегами сугубо служебные отношения.

– Напрасно их покрываете и бравируете, – посетовал офицер и снова обратился к тексту статьи. – Вот еще один эпизод: «В селе Речное на здании магазина «Весна» прохудилась крыша, ветром сорвало шифер. На окнах нет стальных решеток. Этот объект, де торгуют промышленными товарами и продуктами питания, может стать легкой добычей для джентльменов удачи». Это же прямая наводка для налетчиков.

– Воздействуйте на управление торговли, чтобы усилили охрану магазина, – предложил я.

– Это не в компетенции милиции.

– Тогда устройте засаду.

– Мы сами с усами, – Краб разгладил ладонью рыжевато-медные усы, – Знаем, что делать, в советах не нуждаемся.

Он потребовал написать объяснительную записку, но я отказался, а твердо заявил:

– Что бы мне инкриминируете, нет ни состава, ни признаков преступления. Где доказательства?

– А вот это! – он потряс газетой. – Что написано пером, не вырубишь топором. Проведем лингвистическую экспертизу и пойдешь по этапу. Как сказал капитан Глеб Жеглов, «Вор должен сидеть в тюрьме!» Наказание за злодеяние неотвратимо.

– Не там ищите, не получится из вас ни Жеглов, ни Шерлок Холмс, – уязвил я самолюбие Краба. Тогда он велел никуда из места жительства не отлучаться, а ждать повестки от следователя Рубакина. Я понял, что дело приобретает крутой оборот. Однако, памятуя поговорку о том, что поспешишь, людей насмешишь, решил выждать время, редактора и председателя комитета народного контроля в ситуацию не посвящать.

Проблема разрешилась с благополучным для меня результатом. Через три дня после встречи с Крабом, устроив засаду в магазине «Весна» села Речное, оперативники задержали троих иногородних злоумышленников-гастролеров с поличным, которые произвели «ревизию» в сельских магазинах. В качестве орудия преступления у них были изъяты: «Жигули» седьмой модели, кувалда, две финки, фомка, «гусиная лапа» и набор отмычек, похищенные деньги и товары.

В группе действовал опытный «медвежатник», вскрывавший сейфы, как консервные банки. На допросе выяснилось, что газет они не читают, статью «Стены тонкие, замки ржавые» в глаза не видели. Объекты для грабежа намечали после тщательной разведки в роли покупателей. Выясняли, есть ли ночной сторож, работает ли сигнализация, насколько прочны стены, кровля, двери, окна и замки. Краб, по милости которого я чуть не угодил на нары, за участие в успешной операции получил очередные звездочки на погоны.

Такая история произошла на заре моей журналистской карьеры. Впоследствии я более четырех лет прослужил заместителем начальника городского отдела милиции. Жестко требуя от подчиненных сотрудников, следователей, сотрудников угрозыска, ОБХСС, участковых, работников ГАИ, ДПС, ППС, медвытрезвителя и других подразделений за законность бороться культурно, не нарушать права и свободы граждан. За этот период с моей подачи за нарушение дисциплины и аморальное поведение из органов МВД было уволено более двадцати человек, в основном офицеры, теперь уже бывшие.

В конечном итоге уволили и меня за то, что уличил начальника в растрате бюджетных денег на строительство бани-сауны для личных потребностей. У него оказались влиятельные покровители в обкоме партии и в главке милиции. «Чистка» милицейских рядов от оборотней в погонах для меня тогда вышла боком. Могли бы отправить на нары года на два-три за «клевету» на честного и порядочного члена партии. Но у партфункционера, определявшего мою участь, очевидно, сохранилась совесть, поэтому не влепили срок, а пощадили. Я возвратился на круги своя, в прессу.

Спустя четыре года после увольнения, узнал, что начальник ГОВД был арестован и погиб в СИЗО при загадочных обстоятельствах. Эта драматическая история послужила сюжетом для автобиографического романа «Саркома». Так что, как говорят: нет худа, без добра.

Как человек, служивший под знаменами советской милиции, отмечаю, что тогда не было таких порочных фактов, как ныне, когда полицейские и прочие силовики подбрасывают, так называемым, политически неблагонадежным гражданам, наркотики, патроны, порнографию, чтобы надолго упрятать за решетку.

Как сложилась судьба старшего лейтенанта Краба? Меня этот вопрос не интересовал. Но при его цепкой хватке, наверняка, дослужился до полковника, возможно, до генерала? Ведь он из категории тех служак, которые ради карьеры, расталкивая соперников локтями, идут по трупам. Главный критерий службы блюстителя – количество арестантов, особенно по политическим мотивам, отправленных на нары. Чем больше людей посадят за «колючку», тем больше почестей и благ. О, времена, о нравы!

Рогатый Геракл

– Добрый день! – председатель колхоза «Победа» Валерий Павлович по телефону, поприветствовав редактора районной газеты «Приазовская звезда», попросил. – Полина Иннокентьевна, срочно пришлите корреспондента с фотоаппаратом…

– Что случилось? Установили рекорд по надоям молока, привесам или другое приятное событие? – поинтересовалась редактор.

– Да, событие, но необычное. Вы не поверите, но на колхозную ферму забрел зубр.

– Откуда ему взяться, ведь в крымских лесах нет зубров, лосей, а из крупных животных обитают лишь олени и кабаны?

– Месяц назад из Беловежской Пущи в наши леса завезли для акклиматизации и разведения несколько зубров. Очевидно, один из них по какой-то причине отбился от стада, – предположил председатель и заметил. – Зубр в наших местах диковинка, информация заинтересует читателей. Уже сейчас возле проходной МТФ (молочно-товарная ферма), будто возле зоопарка, столпотворение, каждый колхозник, особенно детишки, желают увидеть незваного гостя.

– Заинтересует, не каждый день зубр в гости приходит, – согласилась Полина Иннокентьевна. Пригласила меня, тогда еще молодого литературного сотрудника сельскохозяйственного отдела, в кабинет.

– Володя, это по твоей части, на ферме села Заветное объявился зубр…

– Зубр? – удивился я. – Он же в Белоруссии обитает?

– В этом, как раз и сенсация. Возьми фотоаппарат и поезжай. Подготовь репортаж в очередной номер.

Оседлав редакционный мотоцикл К-750, через полчаса я прибыл на МТФ села Заветное. У проходной меня встретил зоотехник Семен. По пути к силосохранилищу поведал.

– Утром доярки мне сообщили, что на территорию через тыльную не огороженную часть проникло огромное животное. Одна из них предположила, что это як, вторая уверяла, что бизон, а третья женщина была убеждена, что это тур. Телятница Варя договорилась до того, что это мамонт. Очень всех рассмешила.

– Эх, деревня Васильки! – сокрушался скотник Федор. – Где ты видела мамонта с рогами? У него, как и у слона, бивни.

– Откуда ты знаешь, что бивни? – не сдавалась Варя.

– От верблюда, – отвечал скотник. – В школьном учебнике по истории на картинке изображена охота первобытных чуваков с палками и булыжниками на мамонта. Дикарям захотелось мяса, вот и окружили со всех сторон…

Дословно, эмоционально передал диалог зоотехник и продолжил:

– Когда я сам увидел гостя, то пришлось спорщиков разочаровать. Это оказался зубр. Намного крупнее и выше колхозного быка Демона, поэтому дал ему кличку Геракл.

Вскоре я увидел могучего Геракла. Он находился вблизи силосохранилища и спокойно жевал силос, просыпанный из кормораздатчика. Массивная грудь, крупная голова с острыми рогами, красновато-бурая шерсть. Вдруг он оторвался от корма и заревел.

Тут же, будто эхо, донесся глухой отзыв.

– Это бык Демон подал голос, дал понять сопернику, что начеку, – пояснил Семен. А в длинных помещениях со стойлами и молокопроводами и аппаратами машинного доения призывно замычали коровы.

– Почему зубр отбился от стада? – спросил у специалиста.

– Наверное, не поладил с вожаком, оказался слабее и вынужден был ретироваться, – ответил Семен. – Но и на ферме не избежать конкуренции с быком-производителем. Бугай очень ревнивый, упрямый и заносчивый, за своих коровушек постоит. Конечно, ему с Гераклом тяжело тягаться, ведь они в разных весовых категориях, но характер у него твердый. Стычек между ними, пока что не было, но соперники внимательно наблюдают друг за другом, охраняют свою территорию. Геракл – губа не дура, возможно, в лесу, а потом в степи, пока путешествовал, оголодал, поближе к кормам пристроился. Валерий Павлович размышляет, что делать с пришельцем, а, пока, что наблюдаем за его поведением.

Приблизиться на расстояние вытянутой руки, чтобы взять у Геракла интервью, я не отважился. Зубр все же дикое животное, а не привыкшие к человеку, корова или лошадь. Хотя и коровы бывают бодливые, а горячий конь норовит ударить копытом. Сделал несколько снимков и в очередном номере появился фоторепортаж «Лесной гость на ферме».

Через пару суток после выхода номера газеты редактору позвонил председатель колхоза, посетовал:

– Эх, оплошал я, не следовало сообщать в газете о зубре. Недаром говорят: век живи, век учись. Проявил легкомыслие, подвела бравада, тщеславие. Теперь не только жители окрестных, но и дальних сел из других совхозов и колхозов, как на экскурсию, приезжают, чтобы поглядеть на Геракла. Детям, школьникам разве откажешь, ферма превратилась в зоопарк, шум, гул, словно на ярмарке. Зоотехник Семен вынужден исполнять роль экскурсовода.

– Издержки популярности, – заметила Полина Иннокентьевна. – К ней надо относиться по-философски, хладнокровно и терпимо. Тем более, что факт о зубре достоверный, не подлежит опровержению.

– Да, факты – упрямая вещь, – согласился председатель и предложил. – Чтобы отвадить зрителей, сообщите в газете, что на ферме обнаружен ящур, установлен карантин. А мы тем временем переведем зубра на машинно-тракторный парк в Пчельники Дело в том, что Геракл очень нервирует бугая Демона и коров, надои молока снизились. Не ровен час из передовиков соцсоревнования скатимся в отстающие. Вы же сами потом по указанию райкома партии подвергнете нас критике.

– Направьте в редакцию официальное письмо, – предложила редактор. Объявление о карантине на ферме и изоляции зубра от посетителей было опубликовано, а Геракла перевели в парк к механизаторам. Поскольку в редакцию приходили письма, продолжались телефонные звонки от читателей, озабоченных судьбой Геракла, да и мне самому интересно было знать о «герое» фоторепортажа, то я периодически звонил Семену.

Зоотехник мне сообщил, что зубр подружился с механизаторами, особенно с Захаром Маслюком. Тракторист подкармливал его то кукурузой, то свеклой, так и приручил Постоянно сопровождает его в поле. Тот, сидя за рычагами, пашет, а Геракл, как бдительный контролер, шагает рядом. Захар осознал глубокий смысл изречения писателя Антуан Сент Экзюпери: «Мы в ответе за тех, кого приручили».

От села в село прокатилась весть о новой дислокации зубра. И вскоре тракторный стан превратился в место для паломников, любителей экзотики. Впоследствии от Семена я узнал, что вопрос о судьбе животного решался на правлении колхоза. Маслюк собирался взять Геракла на свое подворье, но супруга воспротивилась, поставила вопрос ребром: я или зубр? Если бы, даже согласилась, то вряд ли бы разрешили, ведь зубр – казенная собственность. В личном хозяйстве его содержать накладно. Другое дело корова, свинья или овца, которые дают молоко мясо, сало и шерсть. А от Геракла, какой прок? Разве что, ради привязанности, жалости и спортивного интереса. Суровой жене Маслюк не стал перечить.

На правлении долго спорили, что делать с зубром? Так как его транспортировать сложно, на платформу не погрузишь, то многие предлагали поручить двоим скотникам, чтобы те отогнали Геракла в Старокрымский лес к его сородичам.

«Где гарантии, что он не возвратится, притом не один, а с подругой? – возразил Валерий Павлович и, указав взглядом вверх, сообщил. – Принято решение, объявить, что зубр заболел ящуром и поэтому подлежит ликвидации».

Роковым оказалось для зубра путешествие в село. Захар, надо отдать ему должное, до последнего дня ухаживал за верным другом. В бригаде устроил поминки по Гераклу. Финал этой истории оставил в моей душе осадок, чувство вины за то, что сообщив о нем в прессе, привлек повышенное внимание читателей, пожелавших воочию увидеть Геракла, что создало для правления колхоза лишние хлопоты.

Рассудив здраво, могли бы устроить в колхозе небольшой зоопарк, поместив туда зубра, верблюда, ламу и других экзотических животных. Схватило бы средств на содержание за счет посетителей. Но в ту пору такая предприимчивость не поощрялась, считалась пережитком прошлого, проявлением буржуазной психологии. Ныне ушлые дельцы водили бы за мзду и слона, как в басне Крылова, и зубра по улицам. Но тогда в результате доверчивости к людям зубр пал жертвой.

Минуло более тридцати лет, но нет известий о том, что другие сородичи Геракла прижились в крымском лесу. Из истории известно, что были три попытки переселения зубров в леса полуострова: первая – в 1913, вторая – в 1937 и третья – в 1972 году (очевидно, Геракл из того племени) и все они не увенчались успехом. Некоторых животных уничтожили браконьеры, а тех, что сохранились, в 1980 году переселили в Херсонскую область, где для них больше простора и меньше встреч с человеком. Впоследствии эксперименты с переселением зубров из Белоруссии в Крым не проводились.

Случай с фотомастером

В летнюю пору у крымских чекистов и сотрудников милиции, работавших на южном направлении, от Чонгара до Ялты, было немало забот и хлопот. Ведь в живописных местах на ЮБК (Южный берег Крыма) находятся: летняя резиденция вождя, шикарные госдачи, элитные санатории, пансионаты и прочие объекты с несколькими зонами бдительной охраны.

Как только солнце прогревало морскую воду, не слишком озабоченные делами о благе народа, члены Политбюро следом за престарелым генсеком, многочисленной свитой и челядью, устремлялись на юг, чтобы отведать вина и коньяки из массандровских, голицынских погребов, дары щедрой крымской земли.

Немощные генсеки, до того как: этот пост занял последний из них розовощекий прораб «перестройки, гласности и ускорения», из-за хлипкого здоровья перелетам на лайнерах предпочитали надежную и безопасную поездку на поездах. Именно на литерных поездах в специальных вагонах с тонированными и пуленепробиваемыми стеклами и усиленной охраной. Признаюсь, в должности заместителя начальника милиции Джанкоя, вместе с офицерами КГБ участвовал в мероприятиях по обеспечению безопасности этих литерных поездов, о чем подробно изложил в романе «Саркома».

На всем протяжении маршрута от Москвы до неприметной станции Пролетная, что в двадцати километрах от Симферополя, железнодорожное полотно, станции, мосты, переезды зорко охраняли замаскированные чекисты и милиционеры.

Генсеки в летние резиденции – госдачи, возведенные еще при императоре и «вожде всех времен и народов», а также в санатории ЦК КПСС «Россия», «Южный», «Форос», «Заря», «Ай-Даниль» и другие, приезжали не только для того, чтобы погреть старые кости на золотом песке (по нормативам каждому члену Политбюро отводилось 100 метров пляжа), насладиться чистотой и прохладой морской воды, но и развлечься на природе.

Дорогой Леонид Ильич, как он сам себя величал, кроме коллекционирования автомобилей и дегустации «Зубровки», любил поохотиться. Для этой его прихоти в крымских лесничествах и заповедниках были построены уютные охотничьи домики с загонами для диких животных. Когда генсек брал в руки ружье, чтобы поднять адреналин в крови, десятки затаившихся в зарослях егерей сгоняли на пристреленный участок кабанов или других животных в зависимости от пожелания именитого охотника.

К тому же, ведомые инстинктом голода, звери по тропам сами направлялись на кордон к кормушкам под прицелы карабинов, ружей или автоматов. При такой плотной массе парнокопытных, даже слепец, реагируя на гул и топот, не смог бы промахнуться. Раненых животных добивали егеря, доставлявшие вождю туши в качестве трофея, тем самым ублажая его честолюбие.

Предшественник на главном посту Никита Сергеевич Хрущев – отец и певец королевы полей – кукурузы, которого Леонид Ильич и его соратники по заговору свергли с кремлевского трона, тоже обожал охоту в крымских заповедниках. При этом услужливая свита, памятуя о крутом нраве вождя и его «кузькиной матери», таскала за ним переносную парашу (биотуалет в ту пору еще не изобрели), дабы на природе обеспечить удобства.

Необычный случай, едва не закончившийся трагически, произошел с известным керченским фотомастером Владимиром Печеным. Он был знаком со многими советскими военачальниками, космонавтами, деятелями искусства, посетившими город-герой, запечатлел их на снимках для истории.

Владимир Михайлович на личном автомобиле, черной «Волге», по заданию редакции газеты находился в Ялте. Именно тогда там отдыхал «дорогой Леонид Ильич». Печеный решил сделать серию снимков пейзажей уникальной крымской природы. Заранее договорился с начальником местного лесничества о поездке в Ялтинский горнолесной заповедник. Тем более, что в программе отдыха вождя не была запланирована поездка в этот заповедник.

По узкой горной дороге фоторепортер прибыл на яйлу в одно из живописных мест в окрестностях Ялты. Ясный день, целебный воздух с запахом хвои, тишина. Идиллия! Оставил машину, увлекся съемкой пейзажей. Вскоре со стороны города послышался нарастающий гул, Владимиру он показался знакомым, так как напомнил гул кортежа автомобилей и мотоциклов с мощными двигателями, сопровождавших важных государственных мужей.

Вспомнил, что оставил автомобиль на узкой горной дороге, где невозможно разминуться и надо ехать только в одном направлении. В душе похолодело. Наспех собрав фотоаппаратуру, Печеный рванул к авто. Успел увидеть в ложбине с десяток машин, преодолевающих крутой подъем. Впереди эскорт мотоциклистов, бронированные ЗИЛы, «Волги» с проблесками маячков.

«Сметут мою «Волгу», посчитав, что она заминирована»,– промелькнула в его сознании мысль. В те критические секунды принял правильное решение. Поехал вперед по узкой дороге, высматривая, место, куда можно было бы припарковать авто.

В расщелине скалы нашел небольшую седловину ниже полотна дороги. Рискуя сорваться вниз, мастерски приткнул «Волгу». Шурша шинами, прессуя грунт горной дороги, пронеслась головная часть колонны. Затем мощный ЗИЛ-членовоз, которые выпускал Московский автозавод имени Лихачева, ныне приказавший долго жить. Отечественный рынок заполонили иномарки. За ним следовали автомобили охраны.

Гул укатил за перевал и только, когда опасность миновала, Владимир успокоился.. Опять же, рискуя загреметь в пропасть, осторожно вывел машину на дорогу и, не мешкая, возвратился в Ялту. При встрече начальник лесничества покаялся: «Прости, дорогой, предположить не мог, что дорогой Леонид Ильич вздумает поохотиться. Не было времени, чтобы тебя предупредить. Позвонил в гостиницу, сообщили, что убыл. .Осталось надеяться на авось».

Он отлично понимал, что охранники, не церемонилась, столкнули бы автомобиль в пропасть, списав на несчастный случай. Ведь жизнь вождя для них превыше всего.

Действительно, фотомастер родился в рубашке. Это сейчас у каждого человека, даже детей, мобильные телефоны, а тогда предупредить Владимира об опасности было невозможно. В любые времена и при любых режимах лучше подальше держаться от правящих бонз, окруженных вооруженными до зубов охранниками.

Проявляя чрезмерную бдительность, действуя по инструкции, подобно зомбированным роботам, они в каждом человеке подозревают потенциального террориста или диверсанта. У страха, как говорится, глаза велики, только они, порой, ничего не видят и тогда телохранители стреляют на всякий случай. Если при Совдепии первые секретари обкома без опасений часто общались с простыми тружениками заводов, полей и ферм, знали о их проблемах из первых уст, то теперь губернатор без охраны шагу не ступит. Наверное, у многих из них рыло в пушку, есть основания бояться мести.

Вооруженные до зубов охранники, используя видеокамеры и другие средства, обеспечивают безопасность вип-персон на дальних подступах за несколько километров до драгоценного тела. Причем, осуществляют тройное кольцо охраны. Граждане на свои налоги вынуждены содержать не только «слуг народа», но и их высокооплачиваемых телохранителей. Храни вас Господь от власти и напасти, ибо они неразлучны.

Выговор

Накануне нового учебного года в системе политпросвещения редактор районной газеты под рубрикой «В помощь пропагандисту» опубликовала пафосную статью «Подвиг народа бессмертен!». Я, тогда начинающий литературный сотрудник сельхозотдела, на одном дыхание прочитал статью. «Написано искренне, убедительно и поучительно, – оценил я мастерство старшего коллеги. – Наверняка, поможет пропагандистам при изложении темы перед слушателями.

В последнем абзаце автор советовала при подготовке к занятиям использовать труды классиков марксизма-ленинизма, речи Л. Брежнева, в том числе очерк «Малая земля», произведения Михаила Шолохова «Судьба человека», «Они сражались за Родину», Александра Твардовского «Василий Теркин», Александра Фадеева «Молодая гвардия», Константин Симонова «Живые и мертвые», Виктора Некрасова «В окопах Сталинграда», Бориса Полевого «Повесть о настоящем человеке, Юрия Бондарева «Батальоны просят огня», «Горячий снег» и других прозаиков, драматургов и поэтов, посвятивших свое творчество героическому поколению защитников и освободителей Отечества, народов Европы и мира от коричневой чумы фашизма.

Два дня спустя, после выхода номера редактора срочно вызвали в райком партии в кабинет второго секретаря, курирующего вопросы идеологии, пропаганды и агитации. В редакцию она возвратилась в расстроенных чувствах.

– Полина Иннокентьевна, что произошло? – поинтересовался ответственный секретарь редакции.

– Допустила досадную оплошность, – призналась она. – В числе рекомендованной литературы указала повесть Виктора Некрасова «В окопах Сталинграда». Не знала, что он занесен в черный список неблагонадежных писателей. Обвинили меня в политической близорукости, в потакании ярым антисоветчикам.

– Кто обнаружил этот прокол? – спросил заведующий отделом партийной жизни.

– Читатель, бдительный пенсионер. Судя по содержанию письма, ветеран сталинской закалки. О своих претензиях он сообщил в обком партии. Потребовал, чтобы к автору, то есть, ко мне приняли соответствующие меры. По его мнению, если не ударят по рукам, а дело спустят на тормозах, то газета начнет рекламировать пасквили предателей Александра Солженицына «Архипелаг ГУЛаг», «Раковый корпус», Василия Аксенова, стихи Бориса Пастернака, Анны Ахматовой, Иосифа Бродского, сатиру Михаила Зощенко и других отщепенцев, агентов ЦРУ.

– Каков выход из ситуации, что от вас требуют?

– Срочно опубликовать опровержение, исключить фамилию Виктора Некрасова из списка рекомендованной литературы, – ответила редактор. – Чтобы без потерь выйти из неловкого положения, объяснить читателям и пропагандистам, что автор имела в виду ни Виктора, а Николая Некрасова, великого русского поэта, автора поэм «Кому на Руси жить хорошо?», «Генерал Топтыгин» и других.

«Неужели Полину Иннокентьевну ждет горькая участь бывшего редактора Василия Николаевича, полгода назад принявшего меня после срочной службы в армии на работу?» – размышлял я. Дело в том, что еще до призыва в армию в районной газете появилась первая моя публикация, небольшой отрывок из поэмы «Комсомолия» – сочинение на выпускном экзамене. Очевидно, тогда в редакции оценили мое творчество, взяли на заметку. Во время службы в газете Краснознаменного Одесского военного округа «Защитник Родины» были опубликованы мои стихи, статьи, заметки.

Все это поспособствовало тому, что без наличия диплома о высшем образовании (впоследствии заочно окончил вуз) был принят в штат «Приазовской звезды». Но это лирическое отступление, ведь речь о Василии Николаевиче. По его вине, по словам потерпевшей, что он и сам подтвердил, произошла скандальная история. Подверженный тяге к ста граммам наркомовских, он, как и некоторые другие фронтовики, нередко закладывал за воротник, то есть злоупотреблял спиртными напитками. Однажды под вечер к нему в кабинет зашла корректор со свежим экземпляром газеты для подписания ее в печать..