Эпизоды любви

– Вы стихи про мишку читали?

– Читал. Хорошие стихи, – как можно суше и короче, но так, чтобы это не выглядело совсем уж невежливым, постарался ответить Углов.

– Андрей Владимирович, а не могли бы вы мне дать на время тетрадь? Я бы ее скопировала, чтобы больше вас не тревожить.

– Да, конечно. Возьми, – Углов достал из дипломата тетрадь, и протянул ее Саше. – Только…

– Что?

– Да Юрка у меня там один лист разрисовал. – Он раскрыл тетрадь и показал Саше рисунок.

– Ну, это не страшно, – Александра внимательно рассматривала детский рисунок. – А симпатичный мишка. Что-то в нем есть такое, правда?

Андрей Владимирович лишь пожал плечами. Саша отправилась копировать тетрадь в соседнюю комнату. Она вернулась, когда Углов уже собирался домой.

– Вы домой? – поинтересовалась она, отдавая ему тетрадь.

– Да.

– Можно я с вами?

– Пойдем, – у него не было повода, чтобы отказать ей в этом желании. – «Сейчас начнет оправдываться», –подумал он, пропуская ее вперед и придерживая дверь. Щемящий червячок обиды снова зашевелился где-то глубоко внутри. – «Подходящий повод все ей высказать, что я думаю по этому поводу». Он не сомневался, что разговор пойдет о субботнем инциденте. Некоторое время, за которое он уже успел подготовить нечто вроде короткой обличительной речи, они молчали.

– Как у вас вчера встреча с Сениным прошла? – вдруг совершенно неожиданно для него спросила Саша.

– Неважно прошла, – вспомнив результат воскресной аудиенции, и сразу расстроившись, признался Углов. Воспоминания были такими свежими, а результат ему казался настолько несправедливым, что он не нашел ничего лучше, как во всех подробностях рассказать обо всем Саше, тем самым разделив с ней тяжесть собственных переживаний. После того, как он закончил, он почувствовал, что ему действительно стало легче, хотя Саша не успела сказать ему ни слова.

– И что вы думаете? – Саша остановилась, и вопросительно посмотрела ему в глаза. Углов, также вынужденный остановиться, тоже посмотрел ей в глаза.

– Даже не знаю. Я так рассчитывал на эту встречу, – искренне признался он.

– Я думаю, что надо все же налаживать производство, – продолжая глядеть в глаза директору, разборчиво, словно желая внушить свои мысли, произнесла Саша.

– Не даст он денег, – Углов отвернулся, и они вновь медленно зашагали по неширокой заснеженной дорожке.

– Значит надо обойтись без его денег. Вы же уверены в своих расчетах?

– На сто процентов, – бросил, не поворачивая головы, Андрей Владимирович.

– Ну тогда вам и карты в руки. Смотрите, Сенин отказался от вашего проекта, теперь вы без зазрения совести сами можете воплотить его в жизнь.

– А деньги? – между тем, как Углов произносил этот сакраментальный вопрос, в его голове уже начали вращаться шестеренки мыслей. Вот медленно завертелась одна, зацепила и потащила за собой другую, щелкнула какая-то скрытая пружина и весь механизм начал постепенно приходить в движение, раскручивая маховик поиска возможностей. – «Есть некоторая сумма, которую он втайне от Кати откладывал на покупку новой машины; по итогам года будет большая премия, уж об этом он позаботится; хорошо – уже кое-что; еще можно будет взять кредит в банке, благо зарплата позволяет. Вроде на первую очередь его плана хватает. А там надо будет работать, работать, и работать».

– Что? – Саша видела, что в голове директора что-то происходит.

– Да, ты права, деньги не главное.

– Я ничего не говорила.

– Неважно, – призрачные планы в голове Углова начали довольно быстро обретать реальные очертания. – «Надо будет все заказы нашего агентства отдать новому подразделению». – Постой, а как же рекламное агентство полного цикла, – внезапно осознал Углов, – Ведь это же будет совсем другое предприятие.

– Оно и к лучшему, – включилась в обсуждение Александра. – Если бы эта типография была одним из наших подразделений, было бы затруднительно найти заказчиков среди других рекламных агентств. Вряд ли бы они воспользовались услугами своих конкурентов. Это же все равно, что всю клиентскую базу сдать. А так – независимая типография. Все нормально. Главное, чтобы цены конкурентные были, и за качеством следить.

– Только надо, чтобы в конторе никто не узнал, – согласился со своей смышленой подчиненной Углов. – Особенно Николай Сергеевич.

– Да. Этот уж не преминет обо всем Сенину доложить. Да еще приукрасит.

– Мария Ивановна Сенина поэтом кличет, – почему-то вдруг вспомнил Андрей Владимирович. – Говорит, уж больно заливисто поет.

– Поэтом? А в смысле Е. Сенин? – моментально догадалась Саша.

– Да. В этом смысле, – не уставая поражаться ее сообразительности, подтвердил Углов.

Поговорив с Сашей, поделившись с ней своими переживаниями и планами, и заодно проводив ее до дома, Андрей Владимирович заметил, что тревожащий его все выходные червячок вновь заснул, а в душе, несмотря на зимний холод улицы и мрачную черноту ночи стало по-домашнему тепло и уютно.

За ужином Андрей поделился своими планами с женой.

– Не знаю. Опять впроголодь жить, – загрустила Катя.

– Почему впроголодь? Ты что – голодала когда-нибудь?

– Ну, это я так. Фигурально. Ну все равно не купишь теперь ничего.

– Да, придется какое-то время экономить, – согласился Андрей. – А что тебе надо купить?

– Ну ты даешь, – возмутилась Катя. – Весна придет, а мне носить нечего. Ни обуть, ни одеть.

– Ну это еще когда будет, – нацепив котлету на вилку, возразил Андрей.

– Да не успеешь оглянуться. И котлеточки мы любим, – указывая на тарелку мужа, не унималась Катя.

– А причем тут котлеты? – не понял Андрей.

– Как причем? Будем экономить. Мясо у меня теперь не проси.

– Ну уж ты вообще!

– А что вообще? Что вообще? Экономить, значит экономить, – разошлась не на шутку Катя. – Только и делаем, что экономим. Надоело уже. Хочется пожить как все.

– И как же все живут? – переставая жевать, полюбопытствовал уязвленный муж.

– Нормально живут. По-человечески, – по Катиным щекам покатились слезы.

– А мы, значит, не по-человечески живем? – откладывая в сторону вилку, поинтересовался Андрей.

– Да иди ты со своими разборками, – оставив на столе грязную тарелку с недоеденным ужином, Катя выбежала из кухни.

– Ну вот и поговорили, – выкрикнул он ей вслед.

Поужинав сам, и проследив за сыном, чтобы на его тарелке ничего не осталось, Андрей Владимирович вымыл посуду, и вышел в зал.

Катя сидела на диване, глядя невидящими глазами в мерцающий экран телевизора. По ее щекам текли крупные слезы. Он хотел демонстративно пройти мимо, но она была такая беззащитная, так горько плакала, словно маленькая девочка, потерявшая любимую куклу, что он невольно ее пожалел.

– Ну, котенок, ну прекрати. Все у нас будет хорошо, – он присел с ней рядом, и обнял ее за плечи. Но, вместо того, чтобы успокоиться, слезы еще сильнее хлынули из ее глаз.

– Ты всегда так. Работа у тебя на первом месте, –захлебываясь слезами, и подвывая на каждом слове, произнесла Катя.

– Ну что ты, солнышко. Ты всегда будешь у меня на первом месте. Это же я все для тебя и для Юрки делаю, – Андрей погладил ее по волосам. Катя уткнулась головой в грудь мужа и сквозь затихающие рыдания с трудом выговорила, – Правда?

– Конечно правда. Ну все. Давай успокаиваться, – Андрей, обхватив Катину голову, поднял ее заплаканное личико и начал целовать в мокрые от слез глаза. Катя начала помаленьку успокаиваться. Безудержные рыдания уступили место отдельным всхлипам.

– Дай мне платок, пожалуйста. В верхнем ящике, – почти успокоившись, попросила она мужа. Андрей принес ей платок, и, присев рядом сам вытер жене заплаканные глаза и покрасневший носик. Катя прижалась к нему всем телом и, пригревшись, казалось, заснула. Так они и просидели весь вечер на диване перед включенным телевизором, обнявшись и наслаждаясь теплом, друг друга. Они бы, наверное, могли просидеть так всю ночь, не разговаривая, но, только ощущая совсем близко присутствие любимого человека, как вдруг дверь детской распахнулась и на пороге появился их любимый Юрка, доселе не донимавший родителей. Очевидно, что дети тоже чувствуют, когда лучше побыть подальше от разворачивающихся событий, чтобы не подвернуться под горячую руку, а когда можно и поприставать к родителям, качая свои права, и не особо рискуя получить за это по попе.

– Папа, мама, я спать хочу, – подбежавший сын, видя обнявшихся родителей, тоже попытался обхватить их обеими руками, и, вскарабкавшись к ним на коленки, чмокнул сначала Катю, а затем Андрея в губы. – Кто мне будет стихи читать?

Чтение на ночь стихов, а особенно стихотворения про мишку, стало в последнее время своеобразным ритуалом.

– Иди, ложись, сейчас приду, – Андрей легким шлепком отправил сына в постель, а сам пошел доставать из дипломата заветную тетрадку.

Открыв тетрадь на знакомой странице, он совершенно неожиданно увидел рядом с нарисованным сыном мишкой, другого медведя. Этот другой был мастерски нарисован простым карандашом и был в точности похож на плюшевого Юриного друга. Под рисунком стояла подпись «Маленькому мальчику с пожеланием больших свершений. Пусть в твоей жизни встречаются только хорошие люди, т. Саша». Андрей Владимирович улыбнулся и показал рисунок сыну. Широко раскрыв глаза, тот долго изучал рисунок, водя по нему пальцем.

– Это мой мишка? – наконец заворожено спросил малыш.

– А ты разве не видишь?

– Мой, – признал друга Юрка. – А откуда он взялся?

– Тетя одна нарисовала. И написала, что это тебе от нее подарок. А теперь ложись, я буду читать тебе стихотворение.

Юрка устроился поудобнее, приготовившись к вечернему ритуалу, и, не забыв при этом, чтобы и мишке было комфортно слушать про себя стихи.

Следующие дни Андрей Владимирович посвятил разработке подробного бизнес-плана. Он проштудировал многочисленные каталоги, сам ездил по типографиям, смотрел на работу оборудования, собирал отзывы о той или иной модели, связывался с поставщиками по ценам и срокам поставки, искал подходящие помещения. Все это, естественно, по возможности не в ущерб основной работе. Наконец, определившись с перечнем и ценой оборудования для мини-типографии, он начал оформление кредита на недостающую сумму. Как он и ожидал, это не вызвало особых сложностей, если не считать необходимости представить двух поручителей, одним из которых выступила Катя (банк настаивал, чтобы одним из поручителей был член семьи, пусть даже имеющий и не очень высокую зарплату), а вторым, любезно согласившаяся на эту роль, Александра. Она единственная из посторонних, кто знал о цели кредита, а других людей Андрей Владимирович до времени не хотел посвящать в свои дела.

Жалея читателя, мы не будем посвящать его во все тонкости нового дела Андрея Владимировича. Единственное, что стоит отметить, так это Катину правоту по поводу экономии, так, как в процессе налаживания производства выяснялись все новые и новые статьи расходов, которых Андрей Владимирович в силу своей неопытности не мог изначально предвидеть. И хотя он и взял кредит с избытком, но приходилось вкладывать в дело все новые и новые суммы, которые уже не покрывались заемными средствами банка. Так что в жертву новому делу приносилась значительная часть его зарплаты. И только спустя полгода Андрей Владимирович внезапно для себя заметил, что его детище не только не требует от него дополнительных вложений, но и начало приносить пусть еще небольшую, но уже ощутимую для его семейного бюджета добавку. Тому в немалой степени способствовали и успехи возглавляемого им рекламного агентства, которое заключив с администрацией города договор на изготовление и размещение на своих щитах социальной рекламы, выступило крупным заказчиком его нового предприятия, которому с легкой руки Александры было дано название «Профи-Т», где «Т», означало «Типография». Андрею это название понравилось. А если бы читатель имел возможность заглянуть в амбициозные планы нашего героя, то он несомненно бы догадался, что в скором времени после названия «Профи» могут появиться и другие буквы.

Глава VIII. А эта свадьба, свадьба…

Вот уже пару месяцев Андрей Владимирович наблюдал за странной чередой событий, разворачивающихся в конторе. Сначала куда-то запропастился Сашин ухажер. Впрочем, Углов лишь гораздо позже поставил это событие в ряд с остальными, тогда же он не обратил на это должного внимания и был даже доволен, так, как не испытывал особой симпатии к этому скользкому, по словам Марии Ивановны, типу. А в то время все началось с того, что однажды Юля обнаружила в верхнем ящике своего стола большую шоколадку. Она долго допытывалась, кто бы мог оставить столь ценную вещь в чужом ящике, но все ее попытки раскрыть эту страшную тайну, ни к чему ни привели. Она даже не хотела сначала есть этот шоколад, опасаясь, что кто-нибудь спохватится и ей придется возмещать хозяину понесенные убытки. Но и хранить долго нежданную находку в собственном столе ей было не под силу. Наконец, решив, что, по-видимому, шоколад упал с неба, а, следовательно, ничей, Юля разделила его, а вместе с ним и возможную ответственность, на четыре части и угостила Андрея Владимировича, Антона и Сашу. Но, что самое интересное, что как только шоколад был съеден, на следующий же день Юля обнаружила в своем столе новую плитку. На сей раз ей потребовалось гораздо меньше времени, чтобы принять правильное решение, и в ближайшее же чаепитие шоколадка была поделена между теми же людьми. С тех пор Юля начала с завидным постоянством находить в волшебном ящике, то шоколадку, то апельсин, то пачку вафель, то прочие вкусности, и все это неизменно делилось и съедалось в этой же комнате этой же компанией. Спустя какое-то время Андрей Владимирович начал замечать, что как только Юля находила в столе очередной сладкий сюрприз, она обменивалась многозначительным взглядом с Антоном, из чего директор сделал вывод, что именно Антон причастен к таинственному появлению сладостей. Дальше – больше. Придя однажды пораньше на работу, Андрей Владимирович обнаружил на Юлином столе изящную узкую стеклянную вазу, в которой стояла алая, свежая, благоухающая роза. При этом на работе не было еще ни Юли, ни Антона. Лишь Александра, пришедшая как обычно раньше всех, редактировала на компьютере эскиз очередного рекламного щита.

– Я что-то не пойму. Это что, выходит ты что ли ей цветок подарила? – Углов вопросительно посмотрел на начальника отдела наружной рекламы.

– Андрей Владимирович, – Саша укоризненно покачала головой, – Я что, ненормальная, по-вашему?

– Да я и сам думал, что это Антоновы сюрпризы, так ведь кроме тебя еще никого нет.

– Да это он еще с вечера приготовил, – улыбнулась Саша. – Причем, они же вместе с Юлей ушли, а потом он на секунду вернулся, вроде что-то забыл, а цветок у него под столом уже с обеда стоял. Ну, он его быстро на Юлин стол поставил, и опять к ней. Вот посмотрите, сейчас вместе придут, а на столе сюрприз. А кто же это сделал, если они вчера вместе ушли? Такая вот загадка для Юли.

– Да, загадка, – поддакнул Андрей Владимирович. – И давно это у них?

– Что это?

– Ну, я не знаю, что. А, в самом деле, что?

– Вы сами не видите? Антон уже полгода за ней ухаживает. На работу – вместе, с работы – вместе.

– Значит это у них серьезно?

– Более чем, Андрей Владимирович. У них свадьба скоро.

– Да ты что? А ты откуда знаешь?

– А что у нас в конторе происходит, чего бы я ни знала? Начальник должен знать все о своих подчиненных.

– Это что же, выходит я плохой начальник?

– Ну почему плохой? Вы же теперь тоже в курсе.

– Но, ты же раньше узнала?

– Просто, может быть, я лучший начальник, чем Вы, – подколола директора Александра.

– И когда же у них свадьба?

– Не волнуйтесь, Андрей Владимирович, Вас известят.

– Когда?

– Когда на свадьбу приглашать будут.

– Да ты что?!

– Вот вам и ты что. Ждите приглашения, – Саша снова углубилась в работу.

В комнату, как всегда к самому началу рабочего дня, вошли Антон и Юля. Хотя Углов не один раз говорил, что начало рабочего дня должно совпадать с началом работы, то есть до этого времени работник должен прийти, переодеться, включить компьютер и привести себя и свое рабочее место в надлежащий вид. Все остальные сотрудники давно это усвоили и приходили за десять, ну, минимум за пять минут до начала работы. Однако эта сладкая парочка постоянно находила уважительные и не очень оправдания своим опозданиям, или как они выражались, – задержкам. Войдя в комнату, и поздоровавшись с присутствующими, Юля конечно первым делом заметила цветок на своем столе. Мгновенно ее лицо осветилось таким неподдельным счастьем и восторгом, что Андрей Владимирович даже улыбнулся. Сдерживая себя изо всех сил, она не спеша подошла к столу, потрогала пальцем жесткие листья, словно желая убедиться, что они настоящие, затем, наклонившись, втянула носом нежный аромат лепестков. По ее лицу расплылась счастливая улыбка.

– Пахнет, – радостно сообщила она окружающим, и протянула вазу с цветком сначала Александре, а затем Андрею Владимировичу, чтобы те могли убедиться в справедливости ее слов.

– Прелесть, – восхитилась Александра. Причем, то, каким тоном это было произнесено не оставляло ни малейшего сомнения, что она искренне рада за свою подчиненную.

– Пахнет, – подтвердил Углов, неловко ткнувшись носом в поднесенный цветок, и тут же уловил на себе Сашин укоризненный взгляд. – Очень вкусно, – добавил он. Саша улыбнулась и одобрительно кивнула. Довольная похвалой, Юля понесла показывать цветок Антону.

– Понюхай, – сунула она ему цветок в нос.

– Пахнет, – подтвердил Антон.

– Как пахнет? – допытывалась Юля.

– Обалдеть! – закатил глаза Антон.

Юля удовлетворенно кивнула головой, и понесла вазу к себе. Последующий час она носилась с цветком как курица с яйцом. Сначала она с шумом переставляла стеклянный сосуд по всему столу, пытаясь найти наиболее выгодный ракурс для своего великолепного подарка, чем немало мешала окружающим; потом ей показалось, что на столе цветку мало света, и она отнесла вазу на подоконник; в последующие пятнадцать минут Юля поминутно поглядывала на одинокую розу, видимо уже жалея о своем необдуманном поступке; а затем, испугавшись, что на окне нежному растению будет жарко, она опять переставила цветок на стол, чтобы поминутно двигать вазу то в ту, то в другую сторону.

Видя, какую бурю эмоций вызывает у молодой девушки неожиданный подарок, Андрей Владимирович долго не решался сделать ей замечание, и лишь когда Юля в очередной раз с громким гулом прокатила вазу по столу, он довольно выразительно кашлянул. Александра, поняв, что хотел сказать директор, как непосредственный начальник тут же сделала Юле замечание. И только после этого в комнате воцарилось рабочее настроение. Однако не прошло и получаса, как дверь распахнулась, и на пороге возник молодой, лет тридцати, мужчина, со светлыми, аккуратно зачесанными назад волосами и открытым симпатичным лицом. Заглянув в комнату, он поздоровался, и, обращаясь ко всем сразу, спросил, – Мне Захарову Александру можно увидеть. Все, в том числе и Саша обратили свои взоры на посетителя. Он же, заметив, наконец, Александру, сделал шаг вперед и достал из-за спины огромный букет белоснежных роз. Он хотел пройти, чтобы отдать его Саше, но та, опередив гостя, подбежала к нему первая. Передавая букет, он попытался чмокнуть ее в губы, но Саша увернулась, подставив для поцелуя лишь порозовевшую от смущения щеку. Затем взяла букет, торопливо положила его на стол, и, вернувшись к молодому человеку, практически вытолкала его за дверь.

– Андрей Владимирович, извините, я скоро, – отрапортовала она директору, выходя вслед за посетителем в холл.

Возникла немая пауза. Юля широко раскрытыми глазами смотрела на шикарную гору цветов, рассыпавшихся по Сашиному столу. Ее единственная роза, которая еще минуту назад вызывала у Юли такую бурю эмоций, как-то сразу померкла среди такого великолепия ее цветочных сестер, и теперь выглядела особенно одинокой.

– Что это было? – Андрей Владимирович обвел взглядом ребят. Антон пожал плечами. Юля продолжала находиться в шоке. – Юля, это кто сейчас приходил? – повторил свой вопрос Углов. – Ты его знаешь?

– Вообще-то он наш клиент, – с трудом переводя взгляд с огромного букета на директора, произнесла Юля. – Мы сейчас для их банка большую рекламную кампанию разрабатываем.

– А он кем в банке работает?

– По-моему, это управляющий, – вмешался Антон. – Во всяком случае, именно он с нами переговоры вел.

– Так, понятно, – протянул Андрей Владимирович, хотя, если честно, он мало, что теперь понимал. – И давно это у них? – но ребята в ответ лишь пожали плечами.

В комнату бабочкой впорхнула Саша и, как ни в чем ни бывало, достав из шкафа большую вазу, вновь выбежала, чтобы наполнить ее водой. Вернувшись, она, будто никого не замечая, принялась брать по одному цветку и ставить их в воду. Все молча наблюдали за ее легкими, непринужденными движениями. Наконец, соизволив заметить вопросительные взгляды сослуживцев, она, не в силах сдерживаться, широко улыбнулась и обратилась к Юле, – Ну что?

– Это кто? – по-видимому, этот вопрос интересовал Юлю больше всего.

– Это Михаил Анатольевич. Он заместитель управляющего банком и наш клиент, – ответив, Александра продолжила засовывать цветы в вазу.

– Я же говорил, – удовлетворенно буркнул Антон, и тут же заслужил сердитый взгляд Юли.

– Я не в этом смысле спрашивала, – обернулась она опять к Саше.

– И мой хороший знакомый, – продолжила Александра, поправляя букет.

– И? – продолжила допрос Юля.

– И все, – отрезала Саша, ставя вазу на отведенное ей место. – Давайте работать. Было видно, что Юля поначалу обиделась, но так, как долго обиду она хранить не умела, а произошедшее событие буквально сжигало ее изнутри, она пошла делиться свежей новостью с Олей, а заодно, может и разузнать у нее что-нибудь новенького об этом необычном клиенте.

Через две недели Антон и Юля пригласили Андрея Владимировича с женой на праздничный банкет, посвященный дню их бракосочетания. И хорошо, что Саша заранее предупредила Углова, иначе у него был бы довольно идиотский вид. А так, он поблагодарил ребят с таким видом, как будто совсем недавно это еще не было для него секретом, и, поздравив их с предстоящим событием, обязательно обещал быть. Так, как были приглашены почти все сотрудники их небольшой компании, весь оставшийся до свадьбы месяц по всем отделам только и было разговоров, что о предстоящем торжестве. Директору с трудом удавалось поддерживать производительность труда на должном уровне, но его непререкаемый авторитет и многочисленные пинки, без устали раздаваемые нерадивым сотрудникам, сделали свое дело. Наконец, настал долгожданный день. Чтобы не размениваться по мелочам, все приглашенные сослуживцы скинулись, и, добавив к полученной сумме средства, выделенные в честь знаменательного события конторой, приобрели огромный чайный сервиз на двенадцать персон, включающий в себя помимо прочего, массу разнообразных вазочек, минажниц и тому подобных предметов. Подарок и вправду получился шикарным, так что не стыдно было подарить. Сама же свадьба удалась на славу. Во-первых, все присутствующие на росписи, сошлись во мнении, что их пара, безусловно, самая красивая. Во-вторых, всем очень понравился тамада, так что к концу праздника у него даже кончились визитки. У Андрея Владимировича сложилось такое ощущение, что все либо срочно собрались замуж, либо задумали переженить всех своих детей или даже внуков. Даже Катя не преминула обзавестись визитной карточкой, чему Андрей Владимирович был крайне удивлен «Не рановато ли»? В-третьих, на свадьбе было много молодежи, что не могло не сказаться положительно на остальных участниках торжества, которые ни в чем не хотели уступать молодому поколению.

Медовый месяц, в течение которого Антон с Юлей не появлялись на пороге агентства, находясь в очередных отпусках, уже подходил к концу, когда однажды вечером Саша, которой теперь приходилось трудиться за троих, обратилась к Андрею Владимировичу с просьбой.

– Андрей Владимирович, вы не могли бы меня на следующей неделе отпустить в счет отгулов на два дня?

– А кто же работать у тебя в отделе останется? Антон с Юлей в отпуске, тебя не будет. Тебе когда отгулы нужны?

– В четверг и пятницу на следующей неделе, и, если можно, еще в понедельник, который за ними будет. А дела я постараюсь до четверга все раскидать. А в понедельник Антон с Юлей выходят, я им записку напишу, если что сама доделать не успею.

В принципе Андрей Владимирович был не против, тем более, зная Сашин характер, он был уверен, что клиенты брошенными не останутся.

– Ладно, пиши заявление. Уезжаешь, что ли куда? – поинтересовался он, выводя на углу листа свою резолюцию.