Порочный

Пролог

– Выпей из лужицы, козленочком станешь. Его жизнь куда лучше твоей, ха-ха!

– На, хлебни водицы, парень!

– Давай, ты же хотел быть капитаном корабля в детстве, по-любому! А какой капитан не умеет плавать? Плохой капитан!

С этими словами пятеро подростков моего возраста окунали мою голову в грязную лужу, задерживая там на несколько секунд и вытаскивая обратно. Нет, подростками их назвать нельзя. Это животные.

О господи, чертовски не хватает кислорода…. Я уперся руками в твердую землю, пытаясь хоть как-то противостоять врагам.

Ничего, нужно просто перетерпеть, и они уйдут. Раз, два, три, четыре, пять… Интересно, куда они спрячут мой труп, если убьют меня? Закопают в лесу? Сбросят в воду с камнем на шее? Или просто сожгут дотла, не оставив даже костей? Шесть, семь, восемь, девять, десять… И как сильно будет переживать по этому поводу мама? Одиннадцать, двенадцать, тринадцать…

…девяносто девять… Кажется, они ушли. Ну, вот они и поймали меня в очередной раз, втоптав в грязь снова. Зверюги. Кстати, я Тимур. Обычный мальчишка из села, попавший под жесткую травлю ребят моего возраста.

«Что я им сделал?» – спросишь ты.

Хорошо, друг, усаживайся поудобней и слушай.

Четыре года назад

Глава 1

– Эй, Тимур, мне рассказали про старую заброшку у леса! Пойдем, полазим там? Где-нибудь в подвале найдем спрятанный сундук с сокровищами, сдадим все золото в ломбард, накупим мороженого и будем поедать его, пока температура в наших ртах не перевалит за минус сто…

– Какое заманчивое предложение… У леса, говоришь? Первый раз слышу, ну пошли!

С этими словами ребята помчались осуществлять задуманное. По словам Паши, заброшка находилась в пятнадцати минутах ходьбы. Она представляла собой старое двухэтажное здание с выбитыми окнами и деревянными дверями.

Тимур и Паша – самые закадычные друзья. Они друг с другом с пеленок. Эти ребята были готовы пойти вместе и в огонь, и в воду.

Если кто-то видел Пашу, то он точно знал – где-то рядом ошивается и Тимур. Они действительно всегда были вместе.

Кто зимой в сорокаградусный мороз катается с горки, лепит снежный бункер и кидается снежками? Тимур и Паша!

Кто вечером натаскает сочных яблок у соседей, не испугавшись даже грозной собаки? Тимур и Паша!

Кто, как только наступит весна, не отходит от ручьев, пуская по течению пробки от бутылок и представляя их корабликами? Тимур и Паша!

– «Тимка дурак», – прочитал Паша надпись, написанную кривыми буквами на кирпичике здания рядом с дверью, – Смотри-ка, Тимыч, тебе тут послание из прошлого!

– Ничего подобного! Знаешь сколько Тимуров на планете?! – шутя, толкнул в бок парнишка своего друга.

* * *

Часа через три, успешно облазив каждую комнату, друзья, вымотанные и вспотевшие, пошли по домам. Уставшие, но счастливые.

– Черт, если я не приду к десяти, из меня папа все кости выбьет.

– Да ладно тебе, шевели ногами и успеешь. Пашка-черепашка!

Глава 2

Паша

Так, время 21:54. Отлично!

Уже подхожу к дому. Запыхался. Перевожу дыхание.

Мама обещала испечь печенье к вечеру, надеюсь, она не забыла о своем обещании.

Стоп, что-то не то. Что за тень в моем окне? Кто пришел к нам в столь поздний час? Ладно, наверное, сосед дядь Гриша снова хочет деньги занять. У-у-у, пьяница, надоел уже!

Я открываю дверь, переступаю через порог. Взгляд опускается вниз – на полу я замечаю грязные следы, ведущие в зал. Следы большие, такие может оставить только мой отец. Но если бы папа прошелся по дому в обуви, то мама бы всю грязь вытерла папиной же головой.

«Еще раз пройдешься в обуви по дому – и я всю грязь твоей головой вытру», – пригрозила как-то она моему отцу, когда тот, торопясь на работу, забыл дома телефон и, не разуваясь, вернулся за ним в комнату.

Чтобы не танцевать со своим отцом-камикадзе на одних и тех же граблях, я быстро сбросил кроссовки и направился в зал.

– Мам! Пап! Я дома! – весело крикнул я, влетая в зал.

О боже! Резко остановившись в дверном проеме, я не смог больше сделать ни единого шага.

От увиденного все пересохло во рту, руки безжизненно повисли на моем теле.

Посередине комнаты стоит дядя Толя. Отец моего лучшего друга Тимура. Он выжидающе смотрит на меня, улыбается. Он будто только и ждет меня. Что он забыл здесь? Мне не нравится его присутствие.

Внезапно в его руках я замечаю нож. Большой такой, им еще мясо разрезают.

Его руки в крови, одежда в крови, нож в крови. Все в крови! В глазах мутнеет. Такое количество крови я видел только в фильмах.

У кресла лежит неподвижное, словно статуя, тело моей матери. Как оказалось, уже мертвое. Из ее живота рекой течет кровь, будто ей пырнули раз десять… А, может, так и было. Я стою, ничего не понимаю. В голове никак не может сложиться пазл этой ужасной мозаики. Погодите-ка, где папа? Тут в другом конце комнаты я слышу родной голос, практически неузнаваемый из-за жуткого хрипа: – Дитё не тронь, ради Господа Бога…

– Рот закрой, дрянь.

Что здесь произошло? Что такого сделали дяде Толе мои родители? Да, я замечал, что отец Тимура недолюбливал нашу семью, но за что???

Кажется, у меня психический шок. Я не могу подвинуть ни одной своей частью тела, оно меня не слушается. Все в голове разом перевернулось, как переворачивается блин на сковородке. Я перестал что-либо понимать.

Внезапно дядя Толя подходит ко мне.

– Значит так, малой, жить хочешь? – говорит он мне. Я наблюдаю, как по его руке стекает струйка алой, как закат, крови.

Я молчу, ком застрял у меня в горле. Слезы катятся из глаз, огромные, будто камни, и горячие, словно расплавленное железо. Внутри меня громадная буря, переворачивающая все мои органы с ног на голову. Но снаружи я не издаю ни звука.

– Я же вижу, что хочешь, малец. На, возьми нож, и добей им папашу. Тогда, может быть, я оставлю тебя в живых, – сказал он, протягивая мне нож и ехидно улыбаясь.

– Сын, делай что говорят. Спаси хотя бы себя…, – это уже был не голос моего отца. Я никогда не слышал, чтобы он говорил так безжизненно, с такой апатией…

Эта мразь сует в мою руку нож. На ватных ногах я подхожу к отцу. Мой разум в тумане, я ничего не соображаю. Я замахиваюсь….

– Сделай это, меня все равно не спасти, – прошептал папа, прикрывая кровоточащую рану на боку.

Я стою так пять секунд, десять, полминуты…. Внезапно этот зверь выхватывает у меня нож. Это больше не дядя Толя. Это Монстр. Исчадие Ада. Не человек. Он замахивается. Я пытаюсь отобрать оружие у него, но тщетно…. С молниеносной скоростью острие оказывается на сонной артерии отца. Хрип. Смерть. Тут с меня будто спадают оковы, и я с бесшумным криком падаю на колени к отцу. Тормошу его, зову….

– Папа, папочка, очнись! Не умирай, пожалуйста! – слезы сыплются из глаз, еще немного – и случится потоп.

Монстр смотрит на меня своими нечеловеческими глазами, на губах – ухмылка. Я с ненавистью смотрю на него.

Я убью тебя, слышишь. Не сейчас, позже. Я убью тебя, монстр. Жди расплаты.

Стоп, что это? Стук в дверь? Послышалось? Нет, действительно стук. Монстр со скоростью ягуара бежит к окну и практически бесшумно выпрыгивает в него. Дверь со скрипом открывается…

– Тфр, Тфр. Хэй, соседи! Деньжат не займете?

В дом вваливается наш сосед, пьяный в стельку.

– Ого, – икнув, ошеломленно говорит он, дотащив свое нетрезвое тело до зала и опершись об стенку, чтобы не потерять равновесие.

Я, не отрываясь, продолжаю смотреть на тела своих мертвых родителей.

Здравствуйте, дядь Гриш. Что ж вы так поздно?

Глава 3

Тимур

Единорог строит радугу из леденцов. Своими розовыми копытцами он берет зеленый леденец, сгибает его в дугообразной форме. Подтачивает неровные края своим острым блестящим рогом. С недоделанной радуги, словно с горки, катается зайчишка, держа в зубках леденцовую морковку. Повсюду разбросаны разноцветные мячики, невесомые, как перо голубя, и красивые, как летний закат. Люблю свои сны. Иногда они настолько мне нравятся, что даже не хочется просыпаться.

Погодите, что это? О, нет!

К горке приполз огромный мохнатый паук. Он собирается съесть ее, сгрызя все леденцы до последнего!

Нет, его цель другая. Паук хочет полакомиться не сладкими леденцами. Зайчонком. Перебирая своими длинными тонкими лапками, паук забирается по радуге все выше и выше. Пушистый зверек залез на самую высокую точку радуги. Он сжался в комочек и закрыл глазки, пытаясь не смотреть своей смерти в глаза. Снизу на все это смотрит единорог. От своей беспомощности он начинает плакать, громче и громче. Соленая жидкость попадает на леденцовую радугу, все становится неприятным и липким.

Я просыпаюсь. Это был только сон. Тогда почему плач не прекратился? Я прислушался.

Стоп, это же мама! Неужели папа снова ее обидел? Ну, ничего, когда я стану большой-большой, никому не дам маму в обиду! Возможно, мне даже придется драться с папой. Но я его победю… Побежду? В общем, выиграю я его! Почему мама не бросит папу? Он ее постоянно обижает. Он даже не работает, и от него столько неприятностей. Иногда мне кажется, что он немного псих и у него не все в порядке с нервами. Зачем он маме такой? Наверное, она его очень любит, иначе бы не стала терпеть весь этот кошмар.

Стянув с себя одеяло, я встаю с кровати и иду успокаивать маму. Увидев ее, у меня что-то до боли сжимается в груди. Будто мое сердце силой забрали и небрежно сунули в тиски.

Она сидит в своей комнате на полу, обхватив колени руками. Рядом – наш семейный фотоальбом. О, а ведь я его искал! Хотел показать Пашке настоящую обезьянку, которую я держал своими руками.

– Мам, не плачь. Он снова тебя обидел, да? – спрашиваю я, обняв ее за шею и шевеля носом волосы.

– Нет, Тимочка, не меня он обидел. Не меня-я… – после этой фразы она начинает плакать навзрыд.

– А кого? Бабушку?

Вдруг мама резко перестает плакать. Ее лицо становится серьезным, взгляд – опустошенным.

– Тимур, ты уже взрослый мальчик. Ты имеешь право знать. Вчера твой отец, – слово «отец» она, скривив губы, произнесла с особой неприязнью, – убил родителей Паши. После этого он спрыгнул с моста. Его вытащили, но было поздно….

Все это было, как гром средь ясного неба.

Я анализирую полученную информацию у себя в голове. Из всего этого я понимаю только то, что мой отец мертв. Родители Паши тоже.

– Мам, что теперь будет с Пашей?

– Его заберет к себе бабушка, сынок, – в голосе мамы послышалось облегчение. Сын принял новость разумно.

* * *

Жалко ли мне папу? Думаю, немного да. Все-таки, он был моим отцом. Пусть далеко не хорошим. Зато теперь никто не будет обижать маму. Интересно, когда я встречусь с ним на небе, он изменится? Может, Бог сделает его хорошим? Буду надеяться, что да.

Господи, как там Паша? Держится ли? Бедный, у него была любящая семья. Не то, что у меня. Надо ему позвонить. Вдруг он нуждается в поддержке?

Я беру с полки свой кнопочный телефон фирмы Nokia. Ищу в контактах номер друга. Звонок. Гудки. Он не берет трубку. Набираю номер еще раз. Ответ тот же. Наверное, он занят, позвоню позже.

Глава 4

Паша

Один барашек, два барашка, три барашка…. Не могу уснуть, хоть убей. Хотя после произошедшего сегодня я итак вряд ли усну. Когда я закрываю глаза, я вижу злобную ухмылку Монстра. Бабушка сказала, что он спрыгнул с моста. Вот засада, я сам хотел убить его.

Уже нет слез. Есть только ненависть, которая растет с каждой миллисекундой. Я уже умер изнутри. Внутри меня не душа, а кладбище. За один день я похоронил двух самых дорогих мне людей.

Говорят, человек на семьдесят процентов состоит из воды. Наверное, в моем организме осталось уже не более сорока.

Бабушка зашла ко мне в комнату. Я притворился спящим. Она поцеловала мой лоб, поправила одеяло и уже собралась уходить.

– Баб, а почему он убил их?

– Сам Дьявол его не знает, родной. В его крови нашли наркотики. Видимо, потерял контроль. – Бабушка сама не могла прийти в себя после произошедшего.

Но при мне она старалась быть сильной. Не плакать. И даже не вспоминать об этом.

Однако я видел, как она по несколько раз в день принимала какие-то таблетки.

«В его крови нашли наркотики…», – эхом отозвалось у меня в голове.

И только сейчас я вспомнил, каким помешанным был Его взгляд, какими огромными казались Его зрачки.

Я перевернулся на другой бок. Я найду способ мести. Решил избежать наказания, совершив суицид. Хитрый Монстр, но я хитрее….

Берегись, Тимур, ведь возмездие обрушится на тебя. Дети должны платить за грехи отцов. Особенно, когда отцы не в состоянии платить за них сами…

А теперь – сон.

Раз. Нож в руку. Два. Нож в ногу. Три. Нож в сердце.

Глава 5

Тимур

«Война и любовь, на Земле – это два основных предмета торговли. С незапамятных времён мы отпускаем их огромными партиями»

Роберт Шекли

– Тимур, вставай, яичница стынет! – доносится из кухни звонкий голос мамы. Думаю, она бы могла успешно быть каким-нибудь генералом в армии и каждое утро кричать солдатам «Рота подъем!».

– Еще пять минут, мам…, – начинаю канючить я, натянув одеяло до самых ушей.

Смотрю на время. Ого, уже девять. Черт, школу проспал! Стоп, какая еще школа? Уже пятый день каникул.

Неохотно встаю с кровати. Чищу зубы. Иду завтракать.

– Тим, сходи за хлебом. У нас заканчивается.

– Хорошо, мам.

Одеваюсь, беру деньги, иду в магазин. Жизнь без папы стала какой-то другой. Спокойной, что ли. Никто никого не бьет, не ругается. Но по папе скучаю немного….

Навстречу мне идет соседский мальчишка. Коля. Мы с ним не то что друзья, но и не то, что просто знакомые. Нечто среднее. Кажется, мы с ним одного возраста. Худощавый веснушчатый паренек невысокого роста. За огненно рыжий цвет волос во дворе его прозвали Рыжиком.

Увидев меня, он подбегает ко мне, скрывается за спиной и высоко подпрыгивает, схватившись руками за мои плечи.

От неожиданности меня всего перетряхивает.

– Дуб или березка!? – весело кричит он мне в ухо.

Поморщившись от громкого звука, я стряхиваю с себя Рыжика.

– Какие люди! Привет, Колямба.

– Привет! Слушай, а я ведь как раз тебя искал. Меня Пашка попросил тебе конверт передать, держи.

Рыжик протягивает мне белый конверт. Мне становится интересно, что там. Но открою я его дома, раз конверт – значит что-то секретное!

Колю, видимо, тоже заинтересовало содержимое:

– Ну что, когда открывать будешь?

– Когда домой приду.

– Ой, Тимыч, а давай сейчас?

– Нет, здесь только для меня.

– Ну и подавись им, – обиделся Рыжик.

Ссориться как-то не хотелось, поэтому я просто пожал плечами и пошел в магазин. Поняв, что никто ничего ему показывать не будет, Коля собрался идти в свою сторону, скорчив напоследок противную рожицу.

* * *

– Мальчик, у нас нет сдачи. Не хочешь жвачку?

– Давайте.

– Тебе с Микки-Маусом или Терминатора?

– Терминатора. Спасибо.

– Пожалуйста. Заходи к нам еще.

* * *

– Мам, я дома.

– Хорошо. Положи хлеб на стол, к вечеру сделаю бутербродов.

Бутерброды? Отлично! Еда Богов, особенно если сыра много. Но после пельменей, конечно. У пельменей нет конкурентов, с ними не сравнится ничто в этом мире!

Так, настало время открыть конверт. Пытаюсь порвать бумагу руками, но она слишком плотная. Эх, придется искать ножницы.

– Мам, ножницы не видела?

– Где оставил, там и смотри.

Ох, коронная фраза моей мамы.

О, так вот же они, на полке! Беру конверт, аккуратно срезаю краешек. Достаю оттуда листок, сложенный в два раза. Разворачиваю, прочитываю. Написанный текст мне не очень нравится. Кривым размашистым почерком черным по белому там написано:

«Добро пожаловать в мой мир. Мир без правил».

Глава 6

Паша

Я завел тетрадь с темно-красной обложкой, цвета запекшейся крови. В нее я буду вписывать имена тех, кому собираюсь испортить жизнь. Пока что там только одно имя. Думаю, она будет пополняться.

Ты был моим лучшим другом, Тимур. Но я не могу простить тебе того, что сделал твой отец. Поэтому я превращу твою жизнь в ад. Беги, друг. Не останавливаясь.

* * *

– Баб, купи мне перочинный ножик.

– Для чего он тебе, зайка?

– Хочу фигурки из дерева постругать.

– Хорошо, родной, – бабушка очень обрадовалась, что я наконец-то решил чем-то заняться.

Отлично. А то какой охотник без оружия? Правильно, никакой.

– А знаешь, кажется, у твоего деда был такой. Погоди минуточку, – с этими словами она зашла в свою комнату.

Прошли не менее пяти минут, как она вышла. Зато вышла не одна, а с ножичком.

Я улыбнулся.

Это был замечательный ножик: с пятью лезвиями, ножичками, открывалкой. Поверхность ножа была красная. Нож переливался на солнце, был легкий и небольшой. То, что нужно!

Бабушка увидела, что я остался доволен, и тоже повеселела. Наверное, это были наши первые улыбки после похорон.

В голове у меня вертелся вопрос: а смогу ли я причинить боль живому существу? Надо проверить.

– Баб, я гулять! – оповестил я, хлопнув дверью.

– Хорошо, долго не задерживайся, – донеслось до меня.

* * *

Где-то в соседнем дворе живет бездомный кот. Все прозвали его Васькой. Он худой, как черт, и черный, будто сама смерть. Ушей у него почти не было – отморозил на холоде. Кот был хромой на одну лапу, так как в прошлом году его камнем подбили хулиганы. Но, несмотря на все эти дефекты, его все равно любили, старались подкармливать.

Доверчивый кот. Видит знакомого – сразу бежит ластиться.

Но меня он почему-то не очень любит. Особенный я, что ли? А, может, и правильно. Говорят, животные чувствуют злых людей. Ну, ничего, исправим.

Я пошел в ближайший магазинчик и купил там селедку. Будь я котом, мне бы понравилось.

Васька сидел на ступеньках у одной двухэтажки. Заметив меня, он собрался убежать. Я достал купленную селедку и начал плавно махать ей перед котом, как махает маятником гипнотизер перед своей жертвой.

Чувство голода победило страх, и Васька медленно направился ко мне. Схватившись зубами за рыбу, голодный кот потянул ее в свою сторону. Ну, уж нет, мохнатик. Быстро схватив кота за шкирку, я поместил его в свой рюкзак, застегнув замок.

Следующая остановка – заброшка.

* * *

Кот дергается в рюкзаке, жалобно мяукает. Когтями пытается порвать ткань. Зря, она прочная…

Я залез на крышу здания. Это было непросто с копошащимся рюкзаком за спиной, однако я справился.

Идеально. Беру перочинный нож, достаю кота из сумки. Как там в Достоевском? «Тварь ли я дрожащая или право имею…». Любимый роман отца. Ну, вот сейчас и проверим.

Глаза кота преданно смотрят на меня.

«Куда ты дел мою селедку, человек?» – спрашивают его глаза.

Он не понимает, что будет дальше. Я делаю глубокий вдох. Ну, что, дружок, проверим теорию о девяти жизнях? Итак, операция начинается….

Для чего котам хвост? Рыбам – для смены направления, коровам – для отгона мух. А котам? Для красоты, что ли?

С этими мыслями я обнажаю лезвие ножа. Через секунду – дикий вопль кота. Кровь течет рекой, что-то мне это напоминает. Я держу животное за шкирку, оно дергается изо всех сил. И правда, для красоты. Без хвоста кот похож на бабайку, которой пугали родители в детстве. Кот исцарапал мне все руки, но я не обращаю на это внимания. Отрубленный хвост я бросил в сторону. Так, что следующим?

Хм, а как будут выглядеть глаза отдельно от тела? Настало время узнать!

На секунду в моей голове пронеслась мысль, что я становлюсь психом. Что я перестаю контролировать себя. Что мне нужно остановиться. Но я отбросил эту мысль как банановую кожуру в урну.

Глава 7

Тимур

– Мам, переключи на пятый, там сейчас мультик начнется!

– Подожди полчасика! Мое кино скоро закончится.

По плоскому экрану телевизора суматошно бегали люди, яро о чем-то споря.

«Дэвид, она очень хорошая девушка, к тому же, моя давняя подруга, и если ты что-то сделаешь с ней, я буду вынужден убить тебя!», – громко заявил первый, гордо тряхнув головой.

«О, Майкл! Тогда тебе придется встать в очередь!», – наигранно рассмеялся второй, комично всплеснув руками.

Убить за какую-то там девчонку? Как-то глупо, вам не кажется?

Я набычился. Видимо, кино и не собиралось заканчиваться.

Знаю я эти полчасика. Когда вырасту, куплю три телевизора. Один – мне, другой – жене и третий – ребенку. Может, даже коту куплю, будет рекламы про «Вискас» смотреть.

«Ну ептеретить!», – выругался я в мыслях.

От скуки посмотрел в окно.

Ух ты, какая погода на улице! Надо за Пашей зайти, давно не гуляли вместе. Надеюсь, он уже отошел.

* * *

Улица Мирная. Если не ошибаюсь, то где-то здесь находится дом Пашиной бабушки. Мы пару раз заходили к ней после долгой прогулки. Паше очень повезло с бабушкой, она у него добрая и заботливая и всегда пыталась накормить нас чем-нибудь вкусненьким.

Всю дорогу я пинаю маленький камушек. Моя задача: допинать его до Пашиной бабушки. Если я этого не сделаю, я – кривоногий инвалид.

Я часто мысленно ставлю перед собой различные цели. За пять шагов допрыгать до холодильника, сделать бутерброд за одну минуту, с закрытыми глазами дойти до туалета, ни обо что, не расшибившись…

Я задумался. Внезапно позади себя я услышал пронзительный, похожий на боевой клич, свист.

– Вот он, сын убийцы!

– Отец твой торчок, и ты будешь такой же!

– Уходи, тебе здесь не место!

Господи, неужели это мне?

Я обернулся, сомнения исчезли. За моей спиной метрах в тридцати стоял Паша с какими-то ребятами. Среди них был Рыжик. Что-то не то. Почему они все стоят с палками и смотрят на меня каким-то странным взглядом? Так смотрят хищники на свою жертву.

– Ты нас не понял, да?

– Давайте объясним ему понятнее!

Тут эта стая сорвалась с места и понеслась в мою сторону. В мозг поступил единственный сигнал: «Бежать!».

Немедля ни секунды, я рванул в сторону. Однако они быстро догнали меня, отрезав путь к побегу. Мальчишки встали в круг, который с каждой секундой сужался все больше и больше.

Я не на шутку испугался. Все это напоминало сюжет кошмарного сна.

– Паш, это какая-то игра, да?

– Именно, друг. И в ней я устанавливаю правила. Твоя цель – выживание. Итак, рыба-карась – игра началась!

Мне ужасно не понравились его слова. Было в них что-то зловещее, страшное…. Что-то изменилось в Паше с нашей последней встречи. Голос? Пожалуй. Он разговаривает со мной так, будто я злейший враг народа и меня непременно нужно сжечь. Походка? Наверное. Теперь он ходит как-то вразвалку, словно он – тот самый Творец, который создал Землю и теперь управляет миром. Взгляд? Именно! Паша смотрит так, что складывается ощущение, будто он повзрослел лет на двадцать. Он смотрит так, что его взгляд сам говорит: «Все, парень, тебе – крышка».

– Знаешь, как делают отбивную, дружок? Нет? Тогда смотри… – с этими словами ребята начали колотить меня палками со всех сторон.

Это было очень больно, словно они били не палками, а ножами. Последний раз меня бил отец, когда я нечаянно рассыпал сахар на пол.

«Пап, я все уберу! Честно! Пожалуйста, не ругай меня!», – оправдывался я, защемившись в угол и закрывая голову руками. Но отец был слишком зол, чтобы меня слушать.

Видимо, мои «друзья» брали уроки насилия у моего отца. Я кричал им что-то вроде: «Паш, прекрати! Что вы делаете?». На что он отвечал мне одной фразой: «Заткнись, выродок».

С каждым ударом мое тело все больше становилось похоже на бесформенный кусок мяса. Хватит! Я собрал оставшиеся силы и, разорвав этот чертов круг, бросился в сторону своего дома. Я думал, что они, подобно собакам-убийцам, бросятся за мной вдогонку, но, к моему счастью, они не сделали ни шагу в мою сторону. До моего уха лишь донеслись угрожающие слова Паши:

– И только попробуй настучать кому-нибудь. Стукачество – грубое нарушение правил нашей игры. Пойдешь против правил – произошедшее с тобой сегодня покажется тебе лишь цветочками.

Отбежав на безопасное расстояние, я перешел на шаг. Всхлипы. Кости ломит. Думаю, мне не хватит пальцев обеих рук, чтобы посчитать все синяки на теле.

За что они так? Да, мой отец – плохой человек. Даже очень. Но причем здесь я? Этот вопрос потом я буду задавать себе слишком часто…

Тело предательски ноет. Что я скажу маме? Правду – нельзя. Если это лишь цветочки, что будет ягодками?

* * *

– Боже, Тимочка! Что случилось? Ты весь в ссадинах!