Алмаз лорда Гамильтона

Феррум толкнул дверь, и она легко распахнулась.

Феррум вышел из склепа – и услышал у себя за спиной тяжелые шаги.

Он нашел в себе силы оглянуться…

Химик очень изменился за то время, что прошло с его фальшивой смерти, с его похорон. Как будто он и вправду умер и вернулся с того света.

Его бледное лицо потемнело, словно обгорело в адском пламени, тело стало еще худее и суше, чем прежде, плечи и колени – еще костлявее.

– Не верти головой! – приказал Химик. – Иди вперед!

Феррум пошел вперед, по той же узкой дорожке, по которой пришел к этому склепу. В голове у него не осталось никаких мыслей – только страх.

Химик шел за ним, не отставая и не приближаясь, и время от времени командовал:

– Налево! Теперь направо!

Наконец они пришли в самую дальнюю, самую глухую часть кладбища, туда, где были похоронены самые первые немцы Петербурга – те, кто приехал сюда еще при Петре и при Анне Иоанновне.

И как ни странно, здесь Феррум увидел несколько новых могил, с временными табличками. И еще одну глубокую яму, готовую принять свежего покойника.

– Я думал, на этом кладбище больше не хоронят, – проговорил Феррум, не зная, чем заполнить тишину.

– Хоронят! – возразил Химик. – Но только очень важных и влиятельных покойников! – И он снова засмеялся лающим смехом, решив, что удачно пошутил. – Но я хотел показать тебе не те могилы, где кто-то уже похоронен. Я хотел показать тебе вот эту, свежую могилу…

– Чья она? – спросил Феррум испуганно. В глубине души он уже знал, каким будет ответ.

– Твоя! – проговорил Химик. – Если ты не выполнишь мое поручение, если не принесешь мне то, за чем я тебя послал, – эта могила станет твоей. Нет, на ней не будет таблички с твоим именем, на ней поставят табличку с именем одного банкира, который только вчера умер от неизвестной и подозрительной болезни, но внизу, под гробом банкира, будешь лежать ты, Феррум…

Химик замолчал.

Феррум сглотнул, он с трудом дышал, руки его дрожали.

– Я сделаю… – проговорил он, когда смог говорить. – Я принесу…

Химик ничего не ответил.

Феррум повернулся.

За его спиной никого не было.

Наступила глубокая ночь. Лондон погрузился в таинственную тишину, только изредка нарушаемую перекличкой ночных сторожей Сауфтворкского прихода. Все добропорядочные горожане давно уже затворились в своих домах, выпили на ночь по стакану горячего молока с имбирем и корицей и отошли ко сну. Только изредка на кривых и грязных улицах Сауфтворка и Боро попадалась компания подвыпивших гуляк, горланящих кабацкие песни, подбадривая друг друга сальными шуточками, но и они невольно замолкали, почувствовав незримое присутствие настоящих хозяев ночи.

В этот час Южный Лондон принадлежал ночному племени – ворам и грабителям, убийцам и головорезам.

И в этот-то страшный час по одной из узких, темных улочек Сауфтворка шли два человека, чей внешний вид никак не вязался с ночным Лондоном.

Один – точнее, одна из этих двоих – была высокая и стройная девушка, до самых глаз закутанная в цветную шелковую шаль. Она шла мелкими грациозными шагами, испуганно оглядываясь по сторонам. Ее спутник был сутулый, довольно высокий пожилой человек, одетый как обедневший джентльмен. Или, точнее, как джентльмен, у которого давно не было случая и возможности привести свой костюм и свою внешность в порядок.

В облике и манерах этого джентльмена чувствовалась привычка к лишениям и военная выправка.

– Где же дом этого господина? – должно быть, не первый уже раз спрашивала девушка своего спутника.

– Должен быть уже скоро, миледи! Видите, мы уже почти дошли до собора, а от него уже рукой подать до дома его светлости!

Действительно, впереди выступала из мрака громада Сауфтворкского собора.

– Я устала и проголодалась! – жалобно проговорила девушка.

– Вам некого винить. Вы же понимаете, ночью все выглядит совсем не так, как днем! Если бы вы послушались меня и остановились на том постоялом дворе, сейчас вы грелись бы у жаркого камина, а то и спали бы в теплой, уютной постели… а утром мы без проблем нашли бы дом его светлости…

– На том постоялом дворе! – возмущенно повторила девушка. – Это был не постоялый двор, а грязная помойка! Там были тараканы! Клянусь покровами Вишну – там были тараканы величиной с собаку!

– Ну уж и с собаку! Не съели бы вас эти тараканы… зато вы сейчас не подвергались бы такому риску…

Вдруг мужчина застыл на месте, к чему-то прислушиваясь.

– Что там такое? – испуганно прошептала девушка.

– Тс-с! Кто-то идет!

И правда, из темного переулка вышли несколько человек в странных и живописных лохмотьях и страшных масках, покрытых устрашающими черными и красными разводами. На головах у них были шапки, украшенные перьями.

– Команчи! – в ужасе выдохнул мужчина.

В то время весь Лондон в благоговейном ужасе трепетал перед шайкой ночных разбойников, которые взяли себе имя индейского племени. Эта шайка превзошла истинных команчей в дикости и жестокости. По ночам «команчи» расхаживали по улицам города, подкарауливая случайных прохожих, нападали на них и подвергали самым страшным издевательствам, а некоторых и убивали. Ходили слухи, что эту шайку составляли не настоящие грабители, а молодые люди из богатых семей, которые таким способом разгоняли скуку.

Впрочем, жертвам этих дикарей от этого было ничуть не легче.

– Посмотрите-ка, кого мы поймали! – радостно воскликнул один из «команчей», повернувшись к своим спутникам. – Старый хрыч и его красотка дочка!

– Почем ты знаешь, что она красотка? – проворчал его приятель. – Она так закутана в свои тряпки, что там ни черта не разглядишь! А может, она страшна как смертный грех!

– А вот мы сейчас проверим! – проговорил первый, делая шаг вперед. – Сейчас мы избавим ее от этого тряпья и поглядим, как она выглядит без него!

– Ни с места! – грозно выкрикнул пожилой джентльмен. – Еще один шаг, и я…

– И ты – что, дедуля? Отшлепаешь меня своей тросточкой? – «команч», кривляясь и нарочито хромая, шагнул вперед.

Пожилой господин удивительным образом преобразился. Он отступил чуть в сторону, поднял свою безобидную трость – и неуловимым движением выдернул из нее длинный, остро отточенный клинок. Взмахнув им в воздухе, он нанес молниеносный удар – и «команч» упал на землю, пронзительно вереща:

– Этот подлый старикан проткнул мне колено! Клянусь акульими потрохами, я не могу встать!

– Да что же это такое? – с искренней обидой присоединился к нему приятель. – Подлые горожане смеют обнажать оружие против честных «команчей»? Что творится! Куда катится мир! Ну, все, старик, тебе пришел конец!

Разбойник бросился вперед, обнажив длинный кинжал. За ним спешили остальные члены шайки.

– Отходите к собору, миледи! – проговорил пожилой господин, следя за противниками и нанося быстрые и точные удары.

Он бился как разъяренный лев, но разбойники были слишком многочисленны.

Девушка прижалась к стене, с ужасом следя за схваткой.

В это время со стороны собора показался высокий мужчина в черной сутане.

– Что здесь происходит? – воскликнул он возмущенно.

– На нас напали эти разбойники! – ответила девушка.

– А ты, святоша, проваливай, если не хочешь, чтобы мы и тебя прикололи! – прокричал один из «команчей».

– Ну уж нет! – В руке священника появилась длинная дубинка, окованная железом, и он встал рядом с пожилым господином. – Мы еще посмотрим, кто кого! Я служил в королевском флоте и умею неплохо драться!

Священник оказался опытным бойцом, и «команчи» начали выдыхаться. Однако их было все же слишком много.

Во время схватки священник с джентльменом постепенно отступили к самому собору и теперь дрались с «команчами» на ступенях перед порталом. Девушка, следившая за сражением, увидела приоткрытую дверь и скользнула внутрь собора, должно быть, надеясь в случае поражения своих защитников найти там убежище.

Оглядевшись в пустом темном пространстве собора, она подошла к усыпальнице, над входом в которую был высечен дворянский герб – два льва и два геральдических дерева.

Остановившись перед этой усыпальницей, девушка опасливо огляделась, достала из складок своего плаща небольшую шкатулку из слоновой кости. Она зашла в усыпальницу, пробыла в ней какое-то время и снова вышла.

В это время дверь собора открылась, и раздался хриплый мужской голос:

– Миледи! Миледи! Можете выходить, опасность миновала!

Девушка узнала голос своего пожилого спутника, облегченно вздохнула и пошла к выходу.

Выйдя из собора, она узнала, что на шум схватки подошел отряд ночной стражи, и «команчи» трусливо разбежались.

Правда, сопровождавший ее пожилой джентльмен был серьезно ранен, но он заверил ее, что жизни его ничто не угрожает и он вполне может идти.

Когда начальник ночной стражи узнал, что жертвы нападения направлялись в городской дом лорда Гамильтона, он дал им охрану, которая проводила их до входа в особняк.

Выйдя с работы, Женя осознала, что ужасно устала и проголодалась. Она хотела скорее вернуться домой – но тут вспомнила, что в доме нет ни крошки еды, даже хлеб заплесневел, и она его в сердцах выкинула в мусоропровод.

Хорошо, что соседи этого не видели – выбрасывать пищевые продукты в мусоропровод нельзя, от этого могут завестись мыши или что похуже.

Нужно было купить хоть что-то съестное.

Она зашла в ближайший супермаркет и тут осознала, что держит в руках большой пакет с детскими вещами, про который ей все время напоминала Ольга Фараонова. Под ее кинжальным взглядом Женины руки сами схватили пакет перед уходом.

Вот черт!

Как-то раз она зашла в этот супермаркет со своим пакетом, так вредная кассирша минут двадцать перерывала его содержимое, чтобы убедиться, что Женя не спрятала среди своего барахла плавленый сырок или бутылку кетчупа.

Самое обидное, что люди, стоявшие за ней в очереди, встали на сторону кассирши и на разные голоса костерили Женю, будто это она отнимала у них время.

Нет, придется сдать этот дурацкий пакет!

Возле входа в магазин была камера хранения.

Устроена она была сложно – сначала нужно было найти свободную ячейку и положить в нее свои вещи, потом закрыть дверцу и получить в автоматическом устройстве чек. На выходе из магазина этот чек нужно было приложить к сканеру, тогда твоя ячейка открывалась, и можно было забрать вещи. Пожилые покупательницы с трудом могли освоить эту последовательность действий, поэтому в камере хранения вечно была очередь.

К счастью, когда Женя вошла в магазин, толпа покупателей схлынула, наступило временное затишье, и она смогла без проблем избавиться от Ольгиного пакета.

Пройдя в торговый зал, Женя тяжело вздохнула.

Она давно пыталась перестроиться на здоровый образ жизни, начать готовить полезные и вкусные продукты, но никогда на это не хватало времени и силы воли. Вот и сейчас она представила себе, что купит кабачки и спаржу и будет час стоять у плиты, чтобы сделать из них что-то съедобное… Масло со сковородки будет брызгать на плиту и стены, кабачки обязательно подгорят, и во всей квартире будет стоять ужасный чад. А для спаржи нужно покупать соус, которого в супермаркете вечно нету, так что придется готовить его самой…

Да она за это время умрет с голоду!

И Женя, ругая себя последними словами, опять поплелась к морозильной камере, где ее поджидали готовые котлеты и блинчики, которые можно просто разогреть в микроволновке.

Тут же, в этой же морозилке, она прихватила несколько замороженных булочек.

Осознавая всю глубину своего морального падения, она бросила в тележку еще и пакет пельменей, вспомнила про хлеб и сыр и наконец поплелась к кассе, мужественно отказавшись взять сметану к пельменям.

Как всегда, работали только две кассы из четырех.

На автопилоте Женя встала в более короткую очередь.

Нет бы задуматься, почему эта очередь короче!

Но она поняла, в чем дело, когда уже было слишком поздно менять диспозицию.

Кассирша, к которой она встала, работала с торжественной медлительностью царственной особы. Каждый купленный продукт она неспешно осматривала со всех сторон и чуть не обнюхивала, прежде чем пробить.

Люди в очереди тяжело вздыхали и постепенно накалялись. Женщина, стоявшая в самом хвосте очереди, демонстративно взглянула на часы и громко проговорила:

– Нельзя ли побыстрее? Мы все с работы, устали, а вы тут еле шевелитесь…

– Вы уже с работы, а я еще работаю! – обиженно отозвалась кассирша. – И вообще, быстро только кошки родятся!

Вдруг у парня, который стоял в очереди перед Женей, зазвонил телефон. Он достал его из кармана, нажал кнопку отзыва и вполголоса проговорил:

– Да, привет… а я в троллейбусе еду, скоро буду… ну да, я же говорю – скоро!

Парень спрятал телефон, и время снова потянулось невыносимо медленно.

Наконец один покупатель отошел от кассы, перед Женей оставалось еще двое.

Тут у того же парня снова зазвонил телефон. Он вытащил его и снова проговорил:

– Говорю же тебе – я в троллейбусе! Еле тащится! В пробку попал! Я же тебе говорю…

Тут мужчина, который стоял перед парнем, хорошо поставленным голосом произнес:

– Эй, задняя площадка, оплачивайте проезд! Это я вам, молодой человек!

– У меня льготный проездной! – подала голос женщина, стоящая за Женей.

Женя тоже решила подыграть парню и спросила озабоченным голосом:

– Молодой человек, вы на следующей выходите?

– Все, не могу разговаривать! Ко мне контролер подошел! – с явным облегчением проговорил парень с телефоном и спрятал трубку в карман.

Вся очередь немного повеселела, и даже кассирша зашевелилась чуть быстрее.

Наконец Женя расплатилась, сложила покупки в пакет и направилась к камере хранения.

За время ее отсутствия здесь выросла очередь из желающих сдать свои вещи. Женя протиснулась к камерам, достала чек и поднесла его к считывающему устройству.

Одна из ячеек с громким сухим щелчком открылась. Женя посмотрела на нее с удивлением. Ей казалось, что ячейка, куда она положила Ольгин пакет, была справа от считывающего устройства, а сейчас открылась ячейка в левой секции…

Женя колебалась, пытаясь вспомнить тот момент, когда убирала пакет в ячейку.

– Девушка, не задерживайте людей! – раздраженно проговорила женщина средних лет, стоящая у нее за спиной и дожидавшаяся, когда освободится ячейка. – Вы здесь не одна! Мы все после работы, мы все устали!

Женя что-то раздраженно фыркнула, торопливо взяла пакет и вышла из камеры.

И уже на улице почувствовала, что с этим пакетом что-то не так. Он был заметно тяжелее, чем прежде.

Женя остановилась и взглянула на него.

Пакет был определенно не тот, который она сдала в камеру. Правда, он был такого же цвета – бело-голубой, но рисунок на нем был совсем другой, и теперь Женя не сомневалась, что он значительно тяжелее, чем раньше.

Женя заглянула внутрь – и растерянно захлопала глазами.

Вместо детских вещей в пакете лежала яркая картонная коробка с настольной игрой.

– Что за черт?! – вслух проговорила Женя и повернулась к магазину, из которого только что вышла.

Первой ее мыслью было, что считывающее устройство магазинной камеры хранения дало случайный сбой и ей по ошибке выдали чужой пакет.

Женя уже развернулась и шагнула к магазину, собираясь обратиться к сотрудникам. Но потом она на всякий случай проверила сумку и с удивлением нашла в ней тот самый чек, который получила в камере, когда сдала пакет на хранение. Чек лежал в том самом отделении сумки, в которое она его положила.

Но тогда какой чек она использовала, выйдя из магазина?

И тут до Жени дошло.

Она машинально вытащила чек из кошелька. Странно, за один день так привыкла к этой сумке, что уже считала ее чуть ли не своей. Нехорошо…

На автопилоте она достала в камере хранения чек настоящей хозяйки этой сумки, той девушки, которую на Жениных глазах сбила машина…

Перед ее внутренним взглядом снова возникла та же картина – рассыпавшиеся по асфальту светлые волосы, кровавая лужа и мертвые, пустые глаза…

Женя постаралась избавиться от этого наваждения и переключиться на текущие заботы.

Во-первых, нужно вернуться в супермаркет и забрать там пакет с детскими вещами, а то Фараонова из нее душу вынет. Да и Ирку жалко – ей эти вещи пригодятся. Во-вторых… ну, сначала во-первых.

Женя вернулась в магазин, зашла в камеру хранения.

К счастью, очередь за это время рассосалась, никого, кто видел ее прошлый раз, не было. Женя приложила свой чек к сканеру, достала из открывшейся ячейки злополучный Ольгин пакет и наконец вышла из магазина.

Она дала себе слово хотя бы временно не думать о погибшей девушке, но не удержалась, потому что в камере хранения ей пришел в голову вот какой вопрос.

Почему у нее в кошельке оказался чек из этой камеры?

Одно из двух – или она сдала туда свой пакет и просто забыла о нем, или… или она нарочно его там оставила, чтобы зайти за ним позднее. Но какой в этом смысл?

Вообще, очень странная история.

Начать с того, что в полиции Жене заявили, что никакой аварии в том месте не было и никто не погиб.

Вот это совсем непонятно.

Ведь Женя видела все своими глазами.

Как это можно объяснить?

Та сбитая девушка пришла в себя, отряхнулась и отправилась по своим делам? Быть такого не может! Женя видела кровь на асфальте, видела пустые, широко открытые глаза, каких не может быть у живого человека… что же, ей все это померещилось?

Нет, так можно с ума сойти!

Не заходя к себе в квартиру, она позвонила в соседнюю, к Ирке. Дверь открыл шестилетний Ванька. Глаза его были красные, рукавом он утирал слезы.

– Что случилось? – испугалась Женя. Ванька был парень боевой, ничего не боялся и никогда не плакал.

– Ой, теть Женя, – всхлипнул он, – у нас Танька… Танька со стола свалилась.

– Сильно расшиблась? – испугалась Женя.

– Да нет, только орала сильно.

Тут в прихожую выглянула Ирка, на руках у нее сидела зареванная дочка.

– Вроде бы ничего себе не сломала, – сказала она довольно спокойно, – а ты, злодей, сделай так, чтобы я тебя долго искала!

Ванька мигом улепетнул на кухню. На немой вопрос Жени Ирка объяснила, что оставила Таньку на брата, велела играть с ней в тихие игры, а тот, конечно, отвлекся на компьютерную игру, будь она неладна совсем, и Танька, оставшаяся без надзора, полезла на стол, как она сказала, «за апупаем».

У Ирки на стене висел прошлогодний календарь с фотографиями попугаев, Таньке они очень нравились – все яркие, разноцветные. Этот, который висел последний месяц, красно-синий, ей надоел, она просто захотела перевернуть страницу календаря, где был другой попугай, желто-зеленый.

Сначала она ныла брату, но он не реагировал, тогда Танька решила справиться своими силами. Она придвинула стул и с него уже забралась на стол, а когда попыталась перевернуть календарь, Ванька это заметил и от неожиданности вскрикнул. Танька, недолго думая, спрыгнула со стола на пол. Упала и заорала от испуга. Тут прибежала Ирка и, убедившись, что дочка относительно цела, поддала Ваньке как следует. В общем, все обошлось.

– А я вот вещи принесла и еще Ваньке игру настольную.

– Никаких игр! – строго сказала Ирка. – Он наказан! – и спрятала игру в стенной шкаф.

Женя вернулась домой, состряпала ужин из купленных в магазине полуфабрикатов, привычно огорчилась и дала себе слово с завтрашнего дня перейти на здоровое питание. Ну, не с завтрашнего, но хотя бы со следующего понедельника.

После ужина она помыла посуду. Конечно, надо было бы еще прибраться как следует на кухне – пол, что ли, протереть и плиту, но было ужасно лень.

И ничего не могла с собой поделать – перед ее глазами снова появилась сбитая девушка.

И тут ей попалась на глаза ее сумка.

Нет, ей точно ничего не померещилось, она в своем уме! Вот ведь лежит сумка, вполне реальная, осязаемая вещь, которая доказывает, что та девушка действительно была, что она – не плод Жениного разыгравшегося воображения, что она попала под машину… И она, Женя, взяла чужую дорогую сумку и пользуется ею как своей. Так жить нельзя.

Женя открыла сумку и еще раз перебрала ее содержимое.

На этот раз она действовала более спокойно и тщательно. Посмотрела все отделения, выложила все из косметички, просмотрела кошелек. Были еще в сумке связка ключей и расческа.

Документов в сумке действительно не было, но Женя нашла в кошельке три цветных глянцевых листочка с отпечатанными на них названиями трех ресторанов и рекламной информацией. Больше в кошельке не было ничего, кроме наличных денег, – ни карточек, ни проездного, ни прав на машину.

Женя не раз видела такие листочки, ей самой их давали в разных популярных заведениях – это были купоны на скидку при посещении трех ресторанов или кафе – «Третья платформа», «Сундук мертвеца» и «Кардамон».

Первый раз она не обратила на эти купоны внимания, но сейчас разглядела их более внимательно и заметила на каждом из них написанные от руки цифры.

На купоне кафе «Третья платформа» были выведены цифры 12.09.9.00, на купоне заведения «Сундук мертвеца» – 13.09.19.00, а на третьей листовке – 16.09.21.00.

– Да это же даты и время! – догадалась Женя.

Первая запись – двенадцатое сентября… да это же сегодня, тот самый день, когда девушка на ее глазах попала под машину. Кафе «Третья платформа» Женя знала, оно находится на Московском вокзале, рядом с центральным залом, и открывается очень рано, чтобы могли позавтракать утренние пассажиры. Там еще на стенах занятные росписи – старые паровозы, поезда, усатые дежурные в старинной железнодорожной форме…

Значит, эта девушка должна была с кем-то встретиться в этом вокзальном кафе в девять утра, именно туда она спешила, когда попала под машину.

Так, в любом случае та встреча уже прошла. Но вот вторая встреча – в ресторане «Сундук мертвеца» – должна состояться тринадцатого сентября, то есть завтра.

И тут Женя внезапно для себя решила пойти на эту встречу. Так она может хоть что-то узнать о той девушке…

На купоне был указан адрес заведения – Сергиевская улица, дом шестнадцать.

Решено – завтра Женя туда пойдет после работы… кстати, и поужинает, а то сколько можно питаться полуфабрикатами! Так и желудок испортить недолго!

Правда, название «Сундук мертвеца» звучало как-то неаппетитно, должно быть, кухня у них специфическая, рассчитанная на необычный вкус.

Утром Женя подумала и решила взять ту самую сумку с собой, чтобы предъявить, так сказать, доказательство своим словам, а возможно, и отдать, если попросят. Ей чужого не надо.

Она убрала сумку в пакет, а сама решила взять старую. Но в каком та была виде… Вся потертая едва ли не до дыр, ручка болтается, скоро оторвется совсем. Женя и купила ту китайскую подделку, потому что с этой на работу уже ходить нельзя, та же Фараонова непременно выскажет, она вечно все замечает.

И что делать? Была у Жени еще совсем простая брезентовая торба, а больше и взять нечего. У нее не магазин, в конце концов! И потом, Верка обязательно сунется в пакет и удивится. А удивляться в одиночку Верка не умеет, она обязательно весь коллектив пригласит в компанию. Так что придется снова идти с чужой сумкой.

Женя тщательно накрасилась, и все равно получилось хуже, чем вчера, потому что косметика у нее была недорогая. Дав себе слово купить новый блеск для губ и тушь, Женя отправилась на работу. И так получилось, что пришла раньше всех.

– Ты чего это? – Верка влетела без пяти минут. – Ты же раньше всегда опаздывала.

– А меня теперь на машине возят! – тут же соврала Женя.

Тут явился начальник, и Верке стало не до разговоров.

День прошел у Жени спокойно, поскольку у начальника были какие-то важные переговоры, так что Верка с ног сбилась, подавая в кабинет то кофе, то воду, то какие-то бумаги.

Найдя шестнадцатый дом по Сергиевской улице, Женя издали увидела вывеску нужного ей заведения. Над входом в ресторан полоскался на ветру пиратский флаг – черный череп и скрещенные кости на кроваво-красном полотнище. Под этим флагом было выведено кривыми буквами само название – «Сундук мертвеца». Буквы названия были тускло-красные, словно написанные запекшейся кровью, и капли нарисованной крови капали с каждой буквы.

Для полноты впечатления перед входом стоял большой, окованный железом старинный сундук.

Женя вошла внутрь.