Звезда Маир

Прежде всего, взгляд Анжелики остановился на громоздком медицинском аппарате, от которого отходили в разные стороны пучки разноцветных проводов. Рядом на кровати расположился пожилой мужчина в очках. Из-за растрепанной, седой шевелюры он имел довольно жалкий, нелепый вид. Впрочем, засматриваться на него Анжелике было недосуг. Она пошла дальше по коридору и в следующем окне увидела несколько коек с лежавшими на них больными. Поблизости стояли столики с какими-то приборами. Появилась медсестра и стала раздавать мензурки с лекарствами…

Анжелика крадучись миновала длинный простенок и заглянула в третье окно. На ближайших к ней койках спали две пожилые женщины. За ними видна была еще одна кровать, наполовину скрытая белым эмалированным экраном. С замирающим сердцем Анжелика перебежала к последнему окну за углом коридора. Увы, предчувствия не обманули девочку: на кровати, вытянувшись во весь рост, лежала с закрытыми глазами ее мама. Вокруг перемигивались красными, зелеными и желтыми огоньками какие-то приборы. По экранам мониторов, сменяя одна другую, пробегали замысловатые кривые. Отовсюду к маминому телу тянулись провода, исчезавшие затем под одеялом. На лодыжки ног и запястья обеих рук были надеты серебристые браслеты датчиков…

Анжелика долго и напряженно вглядывалась в родное мамино лицо, превратившееся теперь в холодную, бесчувственную маску, но так и не смогла уловить в нем хотя бы проблеска жизни. Синие, вытянувшиеся в ниточку губы оставались неподвижными, бледные щеки не порозовели, даже ресницы ни разу не дрогнули… Сердце у девочки мучительно сжалось, к горлу подкатились рыдания. Не в силах более сдерживаться, она выскочила из реанимационного отделения, стремительно сбежала по лестнице и бросилась прочь от больницы…

Дождь стал понемногу ослабевать. Не обращая на него внимания, Анжелика отправилась бродить по городу. Возвращаться домой, в пустую квартиру, чтобы остаться там с глазу на глаз со своим одиночеством, она не собиралась. Даже мысль о нем казалась невыносимой…

Следующие часы прошли для Анжелики в каком-то странном полузабытьи, словно все происходило не с ней, а с посторонним человеком. Где она была? Что видела? Позже Анжелика очень смутно могла себе это представить. В ее воспоминаниях всплывали лишь отдельные обрывки впечатлений. Так бывает иногда с выздоравливающими больными, которые, восстанавливая в памяти свой бред, с трудом отличают грезы от реальности.

Неведомо как она очутилась в старом заброшенном парке культуры и отдыха. Усыпанные палой листвой аллеи, давно не расчищались и начали зарастать мелким кустарником, все скамейки были переломаны, возле переполненных урн громоздились груды мусора и пивных бутылок. Было сыро, холодно и безмолвно… На минутку Анжелика задержалась возле старой фигурной карусели. Когда-то она приходила в неописуемый восторг от ее нежно-голубого купола и от веселого хоровода стремительно вращавшихся разноцветных лошадок. Сейчас карусель показалась девочке жалкой и поблекшей. В дощатой платформе зияли черные проломы. Неподвижные лошадки нелепо задирали куцые, обломанные хвосты. Из-под треснувших копыт выступали ржавые железные штыри. Краска вылиняла и облупилась, обнажив во многих местах тусклую и желтоватую, словно кость, древесину. Ноздри, губы, щеки и челки прежних красавиц превратились в труху, вместо глаз темнели глубокие впадины, от чего добродушные прежде лошадиные мордочки стали походить на оскалившиеся в зловещей ухмылке черепа…

Чувство реальности вернулось к Анжелике лишь под вечер, когда она добралась до автомобильного моста и остановилась, чтобы перевести дух. Как обычно в этот час, шоссе было запружено машинами. Перестраиваясь в нужный ряд, они притормаживали у разделительных полос и обменивались громкими звуковыми сигналами. Небо на востоке заметно потемнело. Близился вечер. Между тем дождь, ливший без перерыва весь день, совершенно прекратился. Вдыхая прохладный, заметно посвежевший воздух, Анжелика почувствовала скорую перемену погоды. О том же говорила легкая дымка тумана, появившаяся над поверхностью реки…

Наступило то тревожное время суток, когда город сбрасывает дремотное оцепенение дня и драпируется в фантастический наряд из зыбких теней и ярких пятен. Первую лепту в его преображение, как обычно, внесли шоферы. Зажженные ими огоньки габаритных огней слились вскоре в сплошной поток желтовато-красного света, внутри которого то вспыхивали, то гасли кроваво-красные стоп-сигналы, перемигивались поворотники, мелькали зеленые искорки такси и резко проступали белые как молоко жидкокристаллические панели номеров маршруток. За мостом дорога разветвлялась. Часть машин поворачивала на загородное шоссе, другие выезжали на главную улицу, тянувшуюся вдоль реки. Девочка живо представила себе толпы людей, деловито снующих взад и вперед по широким тротуарам, неоновые вывески над магазинами и выгнувшиеся уличные фонари, равнодушно разливавшие вокруг себя холодный, бледный свет. Из всего этого она могла видеть лишь ядовитую, желто-красную вывеску «Макдоналдса». Все остальное скрывала темная громада 25-этажного отеля, возведение которого с великой помпой и шумом началось еще два года назад, но теперь было тихо заброшенно из-за внезапно разразившегося кризиса. Лишенный стен и крыши бетонный остов высотного здания, словно скелет гигантского динозавра, одиноко возвышался над городом. Днем недостроенные руины выглядели довольно обыденно, но на фоне темнеющего сумеречного неба они казались величественными, даже мрачными…

Занятая своими мыслями и наблюдениями, Анжелика не сразу обратила внимание на остановившегося рядом с ней незнакомца, а потому не могла потом сказать, откуда он вдруг появился.

– Забавный сегодня день, не правда ли? – сказал он. Голос был неприятный – какой-то резкий и скрипучий.

Взглянув на собеседника, Анжелика невольно поежилась. Перед ней стоял бородатый карлик, одетый в черное поношенное пальто. У него было бледное лицо, огромный крючковатый нос, густые брови и необычайно живые блестящие глаза. Из-под низко надвинутой на лоб шляпы выбивались неряшливые пряди седых волос.

– И вовсе он не забавный, – ответила Анжелика. – Гадкий, тяжелый и… очень грустный.

– Вот те на! – усмехнулся незнакомец. – Разве сегодня не твой день рождения? И разве ты не получила замечательных подарков?

– Да, – сказала Анжелика, – мне подарили куклу. Но только сейчас это совсем не важно…

– Извечная людская самонадеянность, – проворчал старик, – тебе ли судить о том, что важно, а что нет?

– Разумеется, мне! – сказала Анжелика. – Днем заболела моя мама, и теперь уже не до игрушек.

– Болезни это когда страдает тело, – заметил карлик. – А если нелады с душой, это зовется сглазом или ворожбой. Тут совсем другая наука. Некоторые, правда, не считают колдовство наукой. Но уверяю тебя, они заблуждаются. И очень сильно!

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – растерялась Анжелика. Странные речи незнакомца сбивали ее с толку.

– Чего ж тут непонятного? – недобро ухмыльнулся карлик. – Твоя мама вовсе не больна. Все гораздо хуже: на нее напустили порчу.

Анжелика с изумлением посмотрела на незнакомца, стараясь разобрать, шутит он или нет.

– Кто же ее заколдовал? – спросила она упавшим голосом.

– Хе-хе, – хмыкнул старик. – Хотелось бы сказать, что это я, но, увы, мне такое не по силам… Похитить душу живого человека, призвать в Аирб дух, оставив здесь тело – это тебе не морок наслать… Тут нужно великое искусство и великое могущество…

Анжелика открыла рот, но промолчала, а карлик продолжал бормотать себе под нос:

– Могущество, хе-хе, могуществом, и все же без моей куклы ничего бы не получилось… Не всякую дверь можно открыть колдовством… Да… А пустить демона в свой дом можно только добровольно… Ему никогда не попасть туда без приглашения… Даже Хозяину это не по силам!

– Кукла! – встрепенулась Анжелика (это было единственное слово, смысл которого она смогла уяснить), – причем здесь кукла?

Старик не ответил. Стоя рядом с ней, он потирал свои маленькие белые ладошки и довольно посмеивался («Какой же он противный!» – подумалось девочке).

– Да, – продолжала Анжелика, – мне очень хотелось иметь эту куклу, но сейчас, когда мама заболела, я отдам ее, лишь бы она поправилась.

– Вот-вот, – закивал старик, – так оно обычно и бывает. Все думают, что от Хозяина можно откупиться, вернув ему то, что он дал. Глупости! Одно из двух: либо ты весь в его власти со всеми потрохами, либо он проглотит тебя, как лягушка комара. И здесь ничего, хе-хе, не изменишь. В ту проклятую ночь, когда я добыл для него Копье, мне казалось, что моей службе конец. Он лежал передо мной, а я говорил себе: «Всего-то и осталось – воткнуть эту железку в его утробу, и ты свободен…»

– Как это воткнуть? – холодея, переспросила Анжелика. – Вы что…

– Он был уже мертв, несуразная девчонка, – проворчал старик. – Но Копье должно было уйти вместе с ним в могилу. Это был единственный способ заполучить его. Никто не мог этого сделать, кроме меня… Умереть было единственной моей мечтой, но он не дал мне этого счастья…

Отрывистые речи карлика стали походить на бред. «Наверно, он сумасшедший!» – со страхом подумала девочка.

– Поймите, – прошептала она, – я хочу только одного: что бы мама выздоровела. Она не должна умереть!

– Глупое дитя! Что ты знаешь о смерти! – зло отозвался карлик. – Она открывает порой такие чудеса, о каких в этом жалком мире можно только мечтать. Но не для всех и не всегда! Тут ты права. Аирб безмерен! Встречаются и там такие, с позволения сказать, местечки, в какие меня не заманишь никакими коврижками. Боюсь, твоя дорогая мамочка как раз и угодила в одно из них.

– Зачем вы меня пугает! – со слезами в голосе произнесла Анжелика. – Мы с мамой ничего плохого вам не сделали. Помогите, если можете. А если не можете, то уходите.

– Помочь? – старик наклонил голову. – Помогать тебе я не собираюсь. Но если хочешь увидеть маму, пока она еще похожа на саму себя, я могу это устроить. Ведь ты хочешь этого?

– Да! – отвечала девочка чуть дрогнувшим голосом.

– Так-то лучше, – сказал незнакомец и шагнул ей навстречу.

Внезапно лицо его исказилось, словно по нему пробежала судорога… И в то же мгновение Анжелика ясно осознала, что странный предмет их разговора – порча, колдовство, похищение души и смерть – не просто слова, что происходящее на самом деле вышло за рамки реальности и что они с мамой неведомым образом оказались втянутыми в высшей степени необычную и по-настоящему жуткую историю. Ей сделалось очень страшно. Развернувшись на каблуках, девочка бросилась прочь от таинственного старика. Она пробежала до конца моста, свернула в боковую улицу и бежала, не останавливаясь, еще два квартала, пока не выбилась из сил. Только тогда она решилась оглянуться и с облегчением обнаружила, что ее никто не преследует…

5. Зеркало и кукла

«Пора возвращаться», – подумала Анжелика. Дома ее ждало страшное одиночество, но это было единственное место, где можно отдохнуть и собраться с мыслями.

Девочка побрела прочь от реки. В самом начале улицы один подле другого стояли три больших особняка. Обнесенные высокими кирпичными стенами, увешанные кондиционерами и тарелками спутникового телевидения, они старательно демонстрировали сытое, умеренное благополучие. Но чем дальше от центра, тем проще становился облик домов. Старые хрущевки сменила череда типовых бревенчатых двухэтажек с маленькими подслеповатыми окнами. Утих шум, доносившийся со стороны шоссе. Анжелику обступила тревожная тишина. Редкие тусклые фонари не могли разогнать вязкой темноты. Уползая с мостовой и тротуаров, она зримо сгущалась за углами домов, в узких, словно щели переулках.

Впрочем, мрак только в первые мгновения казался непроглядным. Достаточно было остановиться на перекрестке и пристально вглядеться вдаль, как из темноты начинали проступать массивы строений, уходящие вдаль заборы и расплывчатые кроны деревьев. Серебрилась мокрая бетонка, отсвечивали отраженным светом лужи… Все это Анжелика видела и прежде сотни, а то и тысячи раз. Но сегодня все показалось ей иным, не таким как всегда, словно из-за привычного облика предметов внезапно выглянуло что-то чужое, прежде ей неведомое…

Добравшись до следующего перекрестка, она обнаружила, что дальний конец переулка утонул в густой молочно-белой мгле. Это со стороны реки надвигалась на город волна сырого и липкого тумана. Быстро затопляя пустые чаши дворов и длинные щели проулков, она оставляла за собой одни только угловатые крыши, пока идущий следом высокий гребень не захлестывал их окончательно. Словно поглощаемые бездонной пучиной, черные остовы домов один за другим бесшумно исчезали в водовороте белесой мути.

Анжелика ускорила шаги, с тревогой наблюдая за тем, как плотная стена тумана медленно, но неуклонно приближается к дороге. На углу Цветочной улицы они оказались одновременно. В свете фонаря отчетливо были видны только два ближайших дома с куском забора между ними. Третий дом, уже окутанный сизой дымкой, едва проступал из темноты, а вся нижняя часть улицы просто перестала существовать. Анжелике представилась вдруг страшная картина: огромное бестелесное чудовище тихо наползает на город, проглатывая дом за домом, улицу за улицей, район за районом… Но самое ужасное было даже не это, а то, что люди, не обращая внимания на происходящее, продолжали равнодушно заниматься своими делами. «Они не знают, – подумала девочка, – что туман всего лишь видимость. Страшен не он сам, а тот неведомый НЕКТО, кто скрывается за ним…»

«А может так и должно быть? – продолжала размышлять она. – Жители ни о чем не беспокоятся, потому, что в действительности им ничего не грозит. Во всем этом скопище людей, машин и домов НЕКТО на самом деле ищет только меня одну». Именно она должна стать его добычей. И пусть он даже слеп и глух, это ужасный, неведомый НЕКТО, однако он сразу почувствует, едва только она окажется в его власти… Словно парализованная чужой волей Анжелика застыла на месте, не в силах отвести взгляд от подступавшего к ней тумана. В какой-то момент ей показалось, что она различает два огромных паучьих глаза, обшаривающих пространство над ее головой… Но тут девочка вспомнила маму, и наваждение медленно отступило… «Спокойно, – прошептала Анжелика, – это всего лишь два фонаря, которые светят сквозь туман… Что за вздор лезет сегодня мне в голову? Ведь еще совсем не поздно. До моего дома рукой подать, а я трушу, как будто оказалась ночью совсем одна посреди незнакомого города». Она повернулась спиной к туману и быстро, не оглядываясь, зашагала к своему дому. Тот и в самом деле находился неподалеку. На всем пути девочку не покидало ощущение, что ее буравит из темноты чей-то злобный взгляд и что она слышит за спиной тихий звук шаркающих шагов. Ее так и подмывало обернуться, но она не поддалась искушению, опасаясь вновь оказаться во власти страха…Туманные струи догнали Анжелику возле самого дома. Но они успели только лизнуть ее спину. Она быстро проскользнула за дверь парадного, стремительно пробежала вверх по лестнице, сунула ключ в скважину замка, повернула его, юркнула в приоткрывшуюся дверь и тотчас захлопнула ее…

В квартире было темно и тихо. Разбросанные вещи, распахнутые шкафы и сдвинутые с привычных мест стулья живо напомнили девочке о трагическом происшествии, положившем конец ее дню рождения. На полу кухни валялся мамин фартук и полотенце. В мойке была свалена грязная посуда. Первым делом Анжелика обошла все комнаты, всюду включила свет и тщательно задернула шторы, так чтобы с улицы нельзя было увидеть даже кусочка ее квартиры. Потом она закрыла оба дверных замка. Теперь НЕКТО, кем бы он ни был, не сможет до нее добраться. Эта мысль успокоила девочку, и она сразу почувствовала сильный голод. Анжелика поставила на газовую плиту чайник и полезла в холодильник за остатками торта. В это время резко зазвонил телефон. Она сняла трубку и услышала в ней знакомый, чуть взволнованный голос соседки.

– Я уже несколько раз звонила тебе, Анжелочка, – сообщила та. – Но ты не отвечала.

– Все в порядке, Галина Николаевна, – сказала девочка. – Просто я гуляла. Сейчас поужинаю и лягу спать.

– А может, придешь ночевать ко мне?

– Спасибо, но я переночую у себя, – твердо отвечала она.

Галина Николаевна помолчала, обдумывая ее слова, но решила не настаивать.

– Хорошо, Анжелочка, – сказала она. – Я буду дома до завтрашнего вечера. Звони мне, если что-нибудь тебе понадобиться.

Анжелика поблагодарила ее, пожелала спокойной ночи и положила трубку. Потом она налила воды в заварочный чайник, всполоснула его, выплеснула на ситечко рыхлую массу сырых чайных листьев – остатки утренней заварки, засыпала из жестяной банки новую порцию чая и залила ее кипятком. Минуты через три вода за стеклом потемнела и приобрела краснокирпичный оттенок. По кухне распространился тонкий аромат мяты и бергамота. Анжелика перелила чай в чашку и подвинула к себе торт. Она доедала второй кусок, когда вновь раздался телефонный звонок.

– Да? – спросила она, подняв трубку.

Ответа не последовало.

– Говорите, Галина Николаевна, я вас слушаю, – повторила Анжелика и в то же мгновение поняла, что это звонит не соседка.

Абонент на другом конце провода продолжал хранить молчание. Слышно было только частое, чуть сипловатое дыхание. Потом кто-то противно хихикнул, и связь резко оборвалась, словно перерезали кабель. Девочка медленно положила замолчавшую трубку обратно на рычаг. Ей стало не по себе. Прежние страхи с новой силой всколыхнулись в душе, и чтобы отогнать их, Анжелика громко проговорила: «Кого тебе бояться, глупенькая? Ты дома, и кроме тебя больше никого нет!» Увы, голос прозвучал совсем не так твердо и спокойно, как хотелось бы. И почему она так уверенна, что здесь действительно никого нет? Девочка с опаской выглянула в прихожую, проверила, не спрятался ли кто за висевшими на вешалке мамиными пальто, и прошла в свою комнату. Тут также на первый взгляд не оказалось ничего, что могло бы внушать опасения.

Анжелика распахнула дверцу шифоньера, внимательно осмотрела его изнутри, затем, уже отчасти успокоившись, встала на колени и заглянула под кровать… Но то, что он там увидела, заставило ее сердце вновь отчаянно забиться: на полу среди вороха рваных платьев валялась ее Ляля, вернее то, что от нее осталось. Бедняжка! Можно подумать, что за время отсутствия хозяйки, она побывала в руках какого-то злобного хулигана. Руки и ноги были безжалостно оторваны от туловища, а что до головы, то ее просто отхватили ножом – срез на шее был ровным и гладким…

Анжелика села на пол рядом с кроватью и задумалась. Кто, кто мог сотворить такое с ее любимицей? Она постаралась вспомнить, когда в последний раз видела куклу. В ту минуту, когда раздались крики Подповетной, Ляля была у Колмогоровой. Анжелика хорошо это помнила. И потом, когда все бросились на кухню, Колмогорова задержалась на одну или две минуты. В общем, у нее было достаточно времени, чтобы сломать игрушку. Но зачем, почему? Анжелика представила себе тихую молчаливую Колмогорову, которая со злобной усмешкой в неистовстве рвет Лялино платье, яростно выкручивает кукле руки и ноги, а потом просто вырывает их с мясом… Вышло страшно, дико и совершенно неправдоподобно. Но ничего иного Анжелика придумать не могла. Внезапно она вспомнила о Готи и быстро оглядела комнату. Черная кукла оказалась там, где она меньше всего ожидала ее увидеть: сидела на стуле рядом с зеркалом, причем руки ее были отведены немного назад, а голова, напротив, наклонена вперед. Длинная челка закрывала лоб, и от этого взгляд ее огромных серо-голубых глаз казался особенно выразительным. Анжелика прочла в нем усмешку и надменный вызов одновременно. Это выражение неприятно поразило девочку. Но главное было даже не это. На стуле позади куклы Анжелика увидела острый кухонный нож, которым мама обычно разделывала мясо. Как он оказался здесь, она не могла объяснить. Однако девочка ни мгновения не сомневалась: именно этим ножом кто-то неизвестный отрезал ее Ляле голову.

Все происшедшее выглядело настолько странно, что Анжелика растерялась. В то мгновение, когда поднялся шум на кухне, Готи находилась у нее на руках. Убегая из комнаты, она бросила куклу на полу. Кто усадил ее потом на стул, кто придал ее телу положение, в котором она оказалась сейчас? И главное, кто подкинул Готи нож? Разобраться во всем этом девочка не могла, но она не сомневалась, что цель у неизвестного злоумышленника была одна – напугать ее! И он, похоже, достиг желаемого. Анжелика почувствовала себя маленькой мышкой, с которой затеяла игру огромная черная кошка. До поры до времени хищница давала ей возможность бегать на свободе, но только потому, что не сомневалась: добыча никуда от нее не ускользнет…

Анжелика сняла куклу со стула, сунула ее в ящик и завалила сверху другими игрушками. Потом она переоделась в домашнее платье, зажгла ночник на столе, выключила люстру, разобрала постель и легла в нее, не раздеваясь…

Тишина, обступившая ее со всех сторон, как обычно, была полна тревожных шорохов и скрытого движения. Вот из-за стены раздалось невнятное бормотание. Потом что-то прошуршало по полу в коридоре. Анжелика напрягла слух, однако ничего не услышала. Ничего, кроме звенящей тишины… «Никого здесь нет!» – сказала она себе и закрыла глаза. В эту минуту ей совсем не хотелось спать, но оказалось, что дрема уже давно таилась где-то поблизости. Едва уставшее тело расслабилось под одеялом, она, словно котенок, прыгнула ей на грудь и свернулась клубочком. Вновь послышалось тихое, баюкающее бормотанье. Анжелика сама не заметила, как соскользнула в мягкие объятия сна…

Проснулась она далеко за полночь, неожиданно, словно от толчка; села в кровати и огляделась. Ночная темень заполняла комнату, и слабый свет ночника с трудом пробивался сквозь нее. Однако, взглянув на зеркало, Анжелика с удивлением обнаружила, что легко может рассмотреть в нем всю окружающую обстановку. Даже скрытые от глаз предметы, отражаясь в зеркале, становились четкими и ясно различимыми. Никогда прежде Анжелике не приходилось наблюдать чего-либо подобного. «Можно подумать, – сказала она себе, – будто я вижу в зеркале не свою комнату, а какую-то другую». Так оно, наверно, и было на самом деле. И там, в этой отраженной комнате, творилось что-то не совсем обычное. В ящике с игрушками, который стоял у самой стены, девочка заметила какое-то шевеление. Поначалу ничего нельзя было разобрать. Потом над краем медленно поднялось маленькое бледное личико. Это была кукла!

Анжелика быстро повернула голову в сторону ящика и несколько секунд тщетно старалась проникнуть взглядом сквозь густую тень, отбрасываемую столом. Толку от этого вышло мало. Тогда она вновь обратила свой взор к зеркалу. Черная «готка» уже спустилась на пол. Несколько секунд она стояла неподвижно, потом переступила с ноги на ногу и сделала неуверенный шаг по направлению к кровати. Двигалась она не как живой человек, а как автомат с бесчувственным лицом, сильно раскачиваясь на негнущихся ногах и нелепо размахивая руками. Анжелика бросила быстрый взгляд на освещенную часть пола перед ящиком – никакой куклы там не было. «Бред какой-то!» – подумала она и почувствовала, что ее сердце наполняется ужасом. Девочка опять посмотрела в зеркало. Готи находилась уже рядом с кроватью и, поднявшись на цыпочки, старалась дотянуться до ее ступни! Анжелика поспешно подобрала ноги и прижалась спиной к стене. Она смотрела во все глаза и отчетливо осознавала, что перед кроватью никого нет. Но та Готи, что отражалась в зеркале, продолжала подбираться к ее ноге. Вот она ухватилась рукой за простыню, подтянулась и ловко перебросила тело на матрас. «Кукла здесь, передо мной! – в смятении подумала Анжелика. – Почему же я ее не вижу?» Она протянула вперед руку. В это мгновение Готи в зеркале наклонилась и извлекла что-то из своей одежды. Что-то тонкое и блестящее. «Булавка!» – догадалась Анжелика и в то же мгновение почувствовала укол в запястье…

Боли она не ощутила. Только плечо мгновенно одеревенело, а рука повисла, как плеть. Анжелика хотела закричать, но язык отказался ее слушаться. Голова закружилась, все поплыло перед глазами…

В следующее мгновение девочку со всех сторон обступила плотная, слабо колышущаяся чернота, которая то с мерным рокотом накатывалась на нее, то отступала прочь. Провалы делались все длиннее и длиннее. Анжелике показалось, что ее засасывает бездонная пропасть, в которой нет ни мыслей, ни чувств, ни страхов, ни воспоминаний – ничего, кроме вечного и бесконечного безмолвия. Какое-то время она сопротивлялась. Потом силы оставили ее. Темная тишина расступилась, пропуская Анжелику в свои сокровенные глубины, а потом медленно сомкнулась над ней…

6. Дьявольская трапеза

Шофер включил сирену, и «скорая» помчалась по городским улицам. Медсестра в синей куртке наклонилась над носилками.

– Ну, как вы? – участливо спросила она.