Полная версия
HOMO Navicus, человек флота. Часть вторая
На КПП сдаешь спички-зажигалки-сигареты улыбчивой девушке-матросу из взвода ЖВС – женщин-военнослужащих, и на техтерриторию.
Корабельные сосны величаво ветками качают где-то вверху, смолой пахнет, травами, малинник слева, черничник справа, птички поют, жучки-комашки летают, солнышко пригревает, играя бликами на листиках земляники или чего-то там растительного… Хорошо! Понятно, что это только внешняя часть «хорошо», но все равно здорово!
Топ-топ по металлическим шпалам еще немецкой железной дороги к своим хранилищам. А хранилища тоже немецкие, сверху полтора метра дерна уже наросло, вверху вентилятор, тоже еще те времена помнит. Что-то типа банки трехлитровой из-под воблы, только половинка по вертикали отрезана, а это оставшееся на штырь одето. И крутится, ведь поди ж ты, уже лет пятьдесят! Вентилирует… И внутри хранилищ зимой и летом постоянная температура!
Наши умельцы хотели до секрета добраться, да командир не разрешил: «Пусть еще повертятся. Знаю я вас, спецов корабельных. Не трогайте, умные люди делали».
И подшипник еще жив, и смазки не требует. А влезете – и пойдет: то замены требует, там прогнило, дайте мне солидола, дайте сварку, и прощай, вентиляция, здравствуй, новая статья расходов! А сварка на техтерритории с нашей-то организацией…
Начальник хранения, вы блеск в глазах приглушите как-то, а то мне не по себе уже. Металлолом сдавайте, неужели вам этого мало?
В общем, запретил командир.
Начальник хранения и к заму ходил, в обход к тайне подбираясь. Ха, наивный. Зам у нас человек-кремень был, с академией. И за командира горой.
– Видите ли, Юрий Сергеевич… Перпетуум-мобиле в принципе невозможен. А то, что у нас, это аномалия, нонсенс, патология, полтергейст и непонятка. Что? Нобелевской премией пахнет? Мне половина? Занятно, занятно… А кстати, где ваш конспект по политподготовке мичманов? Я еще не утверждал. Как не успели? А чем вы занимались?
В общем, так эти штуки до сих пор и вертятся… Спасибо начальникам.
* * *Доклады, доклады…
Одного нет. 12.00. От Дубового.
«Офицерам-мичманам собраться у рубки дежурного по части!»
Это народ праздновать едет.
Нет доклада Дубового. И его самого нет. 15.30. 16.30.
Командир:
– Если не будет через полчаса, объявляем тревогу и прочесываем лес.
Дзынь-дзынь.
Замполит:
– Дома тоже нет, я оповестителя посыпал.
Дзынь-дзынь.
Командир:
– Хер ему, а не перевод в минно-торпедный отдел.
Замполит:
– И по партийной линии у… ем.
Дзынь-дзынь.
Командир:
– А у меня жена оливье приготовила. Обещал к обеду быть.
Замполит:
– А ты езжай, мне все равно сидеть. Появится, сука такая, позвоню. На посошок.
Дзынь-дзынь.
Командир:
– А думаешь, мне оливье в горло полезет?
Замполит:
– А ты рюмаху накати.
Командир:
– Да не поможет.
Дзынь-дзынь.
17.00.
– Григорьевич, пойду-ка я на его заведование. Может, уснул? Оне с утра принявши. Да и проветрюсь малость.
– Нет, тебя не пущу! Начхран говорил, что у нас там то ли полтергейст, то ли НЛО… Не помню уже. Дежурный, начальника хранения ко мне! Как убыл? Зам, он убыл! Когда нужен!
Дзынь-дзынь.
– П…ц, достал! Дежурный по части! Боевая тре…
После робкого стука открывается дверь. Дубовой! Ну, падло, здравствуй!
А у Дубового в волосах труха, пуговицы на новой тужурке оборваны, фуражки нет, весь в пятнах смолы и присохших чешуйках сосновой коры, особенно колени и локти.
– Товарищ командир, письменного доклада нет, поверьте на слово. Закрыты и опечатаны…
Ну, понятно, небольшая Цусима, Хиросима, Нагасаки, Перл-Харбор. В два голоса. Минут сорок! Пар спущен. Докладывайте…
«Опечатываю я, значит, последнее хранилище. Вдруг, ветка хрустнула. Оборачиваюсь – лосенок. Маленький такой, ножки длинные, подрагивают, губка верхняя подковкой, чмокает… Не удержался я, погладил, палец пососать дал… А тут треск сучьев, тяжелое что-то бежит. Мамка! огромная! На защиту! Из ноздрей огонь, мелкие деревья падают, с корнем вывернутые!
Я ветку схватил сухую, об колено переломил, типа, выстрел! А она на меня, ноги прямые, копытом вперед! А они, лоси, волку череп с первого раза пробивают насквозь!
Хорошо, у сосны стоял. Как вверх взлетел – не помню, вниз глянул – страшно стало, и от высоты, и от того, что лосиха с моей фуражкой за 25 рублей делала! И ревет! А на ее рев и папашка примчался, вот с такими рогами. Ноздри у падлы раздуваются, раздуваются, а потом как затрубит! И на меня смотрит. Типа убью гада за семью! Меня еще выше как подбросило! Сосна корабельная, а я наверху, за нижние ветки держусь. Ох, и высоко! Теперь знаю, что чувствовал матрос-впередсмотрящий в «вороньем гнезде» на мачте парусника… И верхушка сосны циркуляции описывает… Страшно! И пить хочу…
Четыре часа… Затек весь.
И не уходят, дите травку щиплет, лосиха фуражку пинает, фыркает, что-то мужу рассказывает, а он, дурак, верит! А лось фуражку передними копытами, да насквозь! Ревет, а потом голову поднимет, на меня белым глазом глянет, фуражку с ноги стряхнет и как затрубит!
Лучше б ревел…
Потом маленький бекнул, плакать начал. Устал за врагом охотиться. Ну, мамка папку головой в бок ткнула, потерлась, мурлыкнула: пошли мол… Папашка последний раз рогами сосну покачал, рявкнул что-то, мне показалось: «Я тебя найду еще…»
Ушли. Гордые. Малыш за ними.
А я слезть не могу. Затек весь. И руки не расцепить, не ослабить. Не помню, как слез… Прошу освободить меня от занимаемой должности председателя охотничьего общества части. И от походов на техтерриторию или разрешить ходить с ружьем. Извините».
Ну, командир ему, конечно, за непотребный вид взыскание объявил, нельзя так выглядеть. А зама попросил документы приготовить на перевод Вовы в отдел минно-торпедный флота – куда ему после такого стресса по техтерритории шляться, тем более с ружьем. Нельзя там с ним… Не положено.
За окном заурчал командирский уазик. Командир поехал к прокисшему оливье. И Вову забрал.
В освещенной светом дневных ламп теплице – замполит. Что-то собаке шепчет, гладит, тьфу – целует! А дурында хвостом машет, как пропеллером, облизывает зама, скачет. Не к добру. Зам сейчас по подразделениям пойдет. Праздник. Что он там собаке наговорил? Прячься, народ!
* * *Думаете, «Прибой» гудел без Вовы? Плохо же вы людей знаете! Он в старой тужурке пришел. Хотя, как говорят очевидцы, ожидаемого успеха со смертью девкам так и не произошло. Женщины, они красоту любят. Чтоб шеврон блестел! Значит, хозяин шеврона молод! А если нет, то и он, и шеврон – так, потертость жизненная…
И нельзя военно-морскому офицеру даже после такого стресса начинать знакомство с женщиной с фразы:
– А у нас в части лоси водятся…
И дрожать.
Волны памяти
Нашел интересно-печальную фотографию. А может, это наша «Б-33» лежит на боку в 19 бригаде во Владивостоке? Ржавчина, вода в отсеках.
А раньше жизнь кипела и шумела, свет горел, запах опять такой специфический.
Аден, океаны Индийский и Тихий, море Охотское… Стрельбы торпедные…
«Тянем» боевую подготовку за всю бригаду. Два месяца непрерывных торпедных стрельб. Загрузка – переход в район – стрельба – поиск торпед – переход на базу Завойко – загрузка торпед, ночь – полночь… Вымотались основательно. Я не помню, сколько стрельб нам отдел БП на бригаду нарезал, то ли 42, то ли больше, но 25–30 точно наши. Все успешно.
Ночь, народ спит, идем в район. Тишина. Зам ходит по отсекам, вахту бодрит. Времени около часа ночи. В первом – матрос Бердыев около стеллажа со «стрельбовой» торпедой. У ног – два чайника. Дернулся, услышав, что кто-то в отсек зашел. Лицо хитро-испуганное, щелочки глаз еще меньше стали.
– Ты что ночью бачкуешь? Чай для вахты? Молодец!
– Чай, чай…
– А чего холодный?
А что за запах? Водочкой откуда-то тянет. Боец полтора года не отслужил, не может еще употреблять, не по чину… Хотя полтора как раз сегодня… А снимем-ка крышечку с чайника…
Сонную тишину лодки прорезал дикий рев зама:
– С-у-у-у-к-а-а! «Торпедуху» слил!!!
И еще разные слова. Слышно было даже в седьмом через задраенные переборки!
В отсек влетел командир: раз ногой по чайнику, два – по второму, три – по Бердыеву!
До стрельбы – два часа. А торпеда приведена в негодность заботливыми и умелыми матросскими руками! И долить нечем, чайники на палубе валяются на боку, благоухают.
Это все мы задним умом сильны – не надо было опрокидывать. Да любой бы опрокинул!
Что-что поколдовали флагмин с минером, механик глицерином поделился, был у него, долили, приготовили, в ТА подводный снаряд загрузили. За десять минут до начала атаки.
Представляете, каково командиру было? Начато выполнение боевого упражнения, стрельба по главной цели, а стрелять-то и нечем… Железный человек, не опустился до доклада. Верил. Про седые волосы врать не будем. Может, и появились…
А Бердыев, с лицом, ставшим в два раза шире, багрово-красно-синим, чистил картошку в четвертом…
Зам бдительность втрое усилил: мутации среди экипажа начались: караси в…, подгодки в… и т. д.
* * *Последнюю стрельбу выполняет комбриг. Спустился контр-адмирал в лодку, канадка, полусапожки хромовые, огромен, громогласен, в центральном сразу тесно стало. Вихрем пролетел по лодке, перепугал всех до полусмерти, увидел какой-то непорядок, сразу к старпому претензия:
– Старпом! У вас в центральном может лежать огромная куча дерьма! Но если оно обвеховано и обнесено леером, а по центру воткнута табличка «ответственный старшина 2 статьи Пупкин», значит, на лодке порядок! А пока наблюдаю бардак!
Ну, во бщем, все как положено. Устранили, в дерьмо таблички воткнули, доложили.
Идем в район.
Разделся комбриг в командирской каюте, усы причесал, в центральный вернулся, и уже спокойно:
– Зам, а что это у тебя?
Замам предписывалось вести магнитофонную запись торпедной атаки, а потом кассету сдавать в секретную часть в качестве приложения.
Наш записывал аж два раза, сначала командира, потом старпома. Старпом тоже стрелял.
Среди сплошного мата можно было разобрать только одно, после выхода торпеды: «Б…! А какая, омега“?!» Старпом себе кассету забрал, командир тоже. На память. Чтоб потом на пенсии слушать. Так и не попали они в секретную часть. А что зам – ему чистых две кассеты купили, чтоб родину в расход не вводить. Он что-то не так понял, Высоцкого записал. «Баньку» в том числе. Слушали все с удовольствием.
Перед прибытием комбрига зам одну кассету стер, хорошо, что не с «Банькой». А где ему кассет набраться? Мы ему из отпуска везли, в Москве покупали. У нас даже фанерки не было под боевой листок. Когда матросу приходила посылка, зам лично ящик от нее забирал. Особенно ценились крышка и донышко.
А у зама на коленях магнитофон «ВМ-72». Или 75? Его Бердыбеков в люк центрального уронил. Специально. В палубе вмятина, а «магу» хоть бы хны.
– Магнитофон, товарищ комбриг. Торпедную атаку записывать.
– Слушай, зам… Убери агрегат. Честно, раздражает. Пусть вахтенный от руки конспектирует. Может, по отсекам пройдешься? Ты на ВИПе? Да ладно, там в расчете и так людей полно…
А записывать было что! Даже старпом, виртуоз выражений, был скромным очкастым интеллигентом по сравнению с комбригом! Боцман Станюковича или Соболева, или еще кого-то там – беспомощный дилетант!
Куда там командиру с его «омегой» и жалким старпомовским «акустики!»
Комбриг метался из центрального во второй и ревел: «ЕТМ, б…, б…, ЕТМ!»
Наверное, секретная адмиральская фраза для направления торпеды в цель.
А ведь попал!
Всплываем.
Все потные, возбужденные, ждем, когда ракеты торпедные сработают для ее обозначения…
Есть!
Зам пробирается к командиру.
– Александр Иванович, там внизу очередь. Кок нас гороховым супом кормил. Народ в ограждение рубки просится. В гальюн.
– Добро.
Бумажки, влекомые свежим ветерком, достигают и мостика…
Комбриг:
– Старпом, у вас опять бардак!
Командир:
– Зам, чтоб я тебя еще раз послушал! Пусть гадят в штаны!
Весело! Жизнь…
А теперь здесь живут крабы…
Нет, не моя это лодка на фотографии. Моя еще где-то ходит…
Очень спорный тезис
«Гальюн не предусмотрен!»
Надежда
«Описаться можно» Г. ЛогуноваНамеренно вызываю на себя плевки и недовольство несогласных. И непонимание. Но нам не привыкать.
Пора навести порядок и в этом вопросе. В каком? Да в главном! Пиво и водка – антагонисты.
А вот пивом залиться – это вам не водкой напиться. И я всегда думаю о других. Вот гаишник с палочкой-зарабатыватчалочкой. Ему что приятнее будет? Выдох в лицо соединениями этила или сочный запах хмеля и пряный солода? Хотя цена одна. А напрасно…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
