Монастырь дьявола

Ирина Лобусова

Монастырь дьявола

1435 год, Восточная Европа

В тот момент, когда катапульты подогнали к стенам, большинство осаждающих поняли: замок пал.

Мощные стенобитные орудия выглядели устрашающе. Крепкие каркасы из бревен, веревки, рычаги, приспособления для метания камней и, конечно, снаряды – тяжелые обломки скал. Вот уже больше трех суток каменные стены замка поливали дождем из огня. Осаждающие снова и снова решались на приступ, и каждый раз атаки были отбиты невидимыми защитниками, которые прятались за желтыми стенами. Замок представлял собой неприступную цитадель, и стены его (выше и крепче любых крепостных стен) способны были выдержать ни одну осаду.

Около трех тысяч осаждающих с ревом и гиканьем бросались на штурм, и каждый раз невидимые руки уничтожали длинные лестницы и осадные башни, отбрасывая их от стен. Крики раненых, стоны умирающих, яростные вопли фанатиков, лязг оружия, огненные стрелы, потоки свинца, льющегося на головы – все это сливалось в единый чудовищный вопль настоящего хаоса, имя которого беспощадно – война. Армия осаждала замок – последнюю не взятую цитадель в самом сердце раскаленной, пылающей огнем восстаний земли.

Кое-как согнав в кучу разрозненные отряды, состоящие, в основном, из плохо вооруженных крестьян и старых солдат, рыцарь в блестящих доспехах с крестом, на вороном коне, выехал перед строем.

– Во имя Господа, уничтожим монастырь дьявола! Сотрем с лица земли пристанище ведьм! Уничтожим храм сатаны! Во имя Господа!..

– А-а-а!!! – отозвалась толпа бешенным ревом. Из глоток фанатиков вырвался звериный вопль, в котором с трудом можно было различить отдельные слова.

– Смерть проклятым ведьмам! Смерть им! Сотрем с лица земли храм сатаны! А-а-а!!!

Вопль разносился над людским морем, словно усиливаясь ветром в тысячу раз. Рыцарь высоко поднял над головой меч. Сотни людей, потрясая оружием, бросились на штурм.

Вооружение армии и состав ее были весьма своеобразны. Несколько рыцарей-крестоносцев командовали тремя тысячами рекрутов, наспех собранных в ближайших деревнях. Исключение составляли старые ветераны-солдаты, прошедшие не один бой, а потому не желавшие рисковать попусту. Солдаты были вооружены пиками выше человеческого роста, с металлическим острием. Эти пики представляли собой грозное, но в ближнем бое – абсолютно бесполезное оружие. Пики могли остановить конницу, даже отряд крестоносцев на полном скаку. Но в осаде замка были бессмысленны. Неуклюжие движение пикинеров часто блокировали тех, кто находился позади, оттого даже хорошо организованный отряд сбивал строй и превращался в некое подобие давки, где много людей толкались друг с другом, устраивая настоящую неразбериху.

Любимым оружием большинства крестьян был окованный железом тяжелый цеп, «молотило», один удар которого сбивал с коня рыцаря в полных боевых доспехах. Но, так как нападающие имели дело не с рыцарями, а с кучкой мужественных горожан, обороняющих крепостные стены, то цеп бессмысленно рассекал воздух, часто калеча своих же – тех, кто находился поблизости. Кроме этого армия крестьян была вооружена длинными копьями с крюками, заимствованными у далеких фландрских наемников, когда-то прошедших в составе различных армий по этой разрозненной земле.

Гордостью ополчения были те, кто владел примитивным огнестрельным оружием – бомбардами и аркебузами. Эти могли сбивать защитников со стен. Впрочем, рассчитывать на силы стрелков не приходилось – защитников замка надежно прятали высокие стены цитадели, множество башен, зубчатых резцов и скрытых стрелковых ниш. Солдаты с аркебузами и бомбардами держались в стороне от любого штурма – ими дорожили, и рыцарь, командующий штурмом, отдавал приказ об открытии огня только в том случае, если не было явной угрозы стрелкам.

Низшей тактической единицей армии был «ваген» (повозка). В эту повозку входило 15 человек, составляющих крошечный отряд. Там было 4 молотильщика, 5 пикинеров, 1 солдат или крестьянин с длинным копьем, 4 аркебузьера и 1 солдат с бомбардой. Из множества повозок, укомплектованных таким образом, составляли полк.

Если в открытом поле, против конницы, рыцарей или таких же отрядов у солдат были шансы на победу, то во время осады замка все их умения и даже опыт были равны нулю. Молотильщики никого не могли сбить, аркебузьеры попадали в стены, а бомбарды стреляли по зубцам крепостных стен вместо противника.

Снова и снова отряды бросались на приступ. Но бессмысленно было осаждать высокие стены. Ворота замка, оббитые листовым железом, даже не трещали под ударами огромных осадных бревен, которые (побросав свое привычное оружие) волокла толпа крестьян.

В отдалении от основных событий, на холме, разговаривали двое. Первый был рыцарем, на доспехах которого был изображен крест – символ принадлежности к святой вере. Вторым был щуплый, сутулый человек лет 40-ка, с желтым, испитым лицом. По богато раскрашенному перу на берете и массивной золотой цепи с гербом в нем можно было угадать наместника провинции – человека, облаченного огромной властью.

– Все это напоминает мне битвы в святой земле, Ваша светлость, – рыцарь почтительно склонил голову, обращаясь к собеседнику.

– Не стоит сравнивать святые земли, битвы в которых были освящены господом, с проклятым местом, где царит зло! – наместник поджал узкие, сухие губы, не поворачиваясь к рыцарю.

– Разве правду говорят о том, что в городе – монастырь сатаны?

– Истинную правду! – знатный вельможа еще сильней поджал губы, – там находится монастырь дьявола. Это место проклято. Наш святой долг – очистить эту землю от скверны и стереть город с лица земли, чтобы никогда и нигде не упоминалось о нем!

– И установить контроль над центром провинции, не так ли? Загасив основной очаг сопротивления?

Но эти слова знатный господин даже не удостоил ответом. Армия встретила ликующим ревом появление катапульт и других стенобитных машин.

– Помнится, Иерусалим тоже не могли взять до тех пор, пока не были построены осадные орудия, – продолжил рыцарь как ни в чем ни бывало, словно не замечая не ловкой паузы в разговоре.

– Герцог щедр, – наместник провинции вытолкнул эти слова, почти не разжимая губ.

– Катапульты зарядить! – приказ был встречен ликующим ревом.

– Разве в городе осталось много жителей, способных выдержать осаду? – рыцарь насмешливо покосился на наместника, – значит, не всех выморили ваши крестьяне, отрезав пути для продовольствия, ввозимого в город?

– Ваше дело командовать, а не задавать глупые вопрос! – взорвался наместник, – Я доложу герцогу об этой нелепой осаде! Вы потеряли столько времени и людей, а замок до сих пор не взят!

– А вы знаете, сколько времени брали Иерусалим? – бросив еще один насмешливый взгляд (в котором отчетливо угадывалось презрение) в сторону наместника, рыцарь поскакал вниз, к войскам.

Первый же залп проделал в стенах значительную брешь. Когда мощный грохот ознаменовал начало нового приступа, фонтаны желтой пыли, обломки огромных камней рухнули вниз, придавив не малое количество солдат. Жуткие вопли раздавленных потонули в грохоте падающих стен. Желтая пыль смешалась с потоками человеческой крови и так застыла на земле. Несколько залпов катапульт, произведенных почти без перерыва, нанесли значительный урон крепости.

Толпа, осаждавшая замок, взвыла. Все – от крестьянина до профессионального солдата, закаленного в битвах, понимали: замок почти взят.

Рыцарь взмахнул мечом, посылая солдат в проломы (катапульты тем временем перезаряжали), как вдруг….

Черная фигура, выросшая наверху крепостной стены, заставила отшатнуться солдат. Черная фигура женщины, монахини в длинной рясе, простерла руки над стенами замка. Солдаты, пятясь в ужасе, зашептали:

– Это она! Ведьма! Мать Маргарита! Это она!

– Убить дьяволицу! – взвыл один из старых солдат, и, взмахнув ножом, попытался бросить его в женщину. В тот же самый момент лицо его исказилось, изо рта вырвалось пугающее хрипенье, и, раскинув руки, он рухнул вниз. Из его спины торчал короткий черный меч. Кто бросил меч, солдаты определить не смогли. Во всей армии такого вооружения ни у кого не было.

– Слушайте, все! – громовой голос женщины перекрыл шум осады, – проклинаю тех, кто пришел на мою землю! Прокляты те, кто забрал мой покой, души их в ад увлеку за собой! Я проклинаю вас и ваших потомков! Черная тень будет на черной земле! Да придет черная чума за остатками вашего рода и уничтожит ваших далеких потомков! Черную тень вам дарю! Проклинаю вас и вашу землю! Пусть проклятие ада падет на вас!

Новый залп катапульт прервал ее безумную речь. Пошатнувшись, черная фигура безумной женщины упала вниз, со стены. В тот же самый миг стены крепости, задрожав от своего основания, рухнули вниз.

Со страшным воплем осаждающие ринулись в проломы стен. Завязалась кровавая рукопашная. Город за стенами замка вспыхнул огнем.

– Вас можно поздравить, – вкрадчивый голос обратился к наместнику.

Верный своей манере, надменный наместник не повернул к говорящему головы.

– Замок пал… Конец монастырю дьявола… – прошептал наместник, словно разговаривал сам с собой.

– Разве это значило так уж много? Из века в век, в разных местах земли будут возникать подобные монастыри дьявола – из камней и людей. Что значит падение одного из них?

– Кто вы такой? – в этот раз, не выдержав, наместник обернулся. Рядом с ним на черном коне возвышался загадочный рыцарь в доспехах черного цвета. Черное густое забрало скрывало лицо.

– В подвалах монастыря хранится несметное количество золота, – вкрадчивый голос словно ласкал слух, – возьмите его – и вы станете самым могущественным человеком в мире, могущественней самого короля. Вы приобретете такую власть, которая не снилась никому из правителей. Возьмите это золото, я дарю его вам. Ну же, вперед! Вы ведь не хотите, чтобы золото досталось кому-то еще?

– Откуда вы знаете?… – голос наместника от нервного напряжения даже охрип.

– В подвалах монастыря хранятся древние клады. Это знаменитое золото инквизиции. Сокровища, награбленные монахами. Драгоценности и золотые слитки, отобранные в ходе следствий. Вы когда-то слышали о нем?

– Да, слышал.

– Именно за этим золотом и охотится герцог. Именно за ним он послал вас сюда. Грехи монахинь были простым прикрытием. Разве не для того, чтобы сохранить в тайне от всех существование клада, он велел вам уничтожить город?

– Да, действительно… Теперь я начинаю понимать….

– Чего же вы ждете? Разве вы не хотите отомстить тому, кто был несправедлив к вам столько лет? Вы заслуживаете большего! Заберите золото себе! Герцог не достоин такого богатства!

Не выдержав, наместник пришпорил коня и лихо бросился вниз, по холму. Но, стоило коню лишь немного поскакать по наклонной дороге, как, споткнувшись о какой-то бугор, он сбросил своего седока. Наместник вылетел из седла, и, упав на огромной скорости прямо на камни, свернул себе шею. Сзади раздался оглушительный хохот. Услышать его наместник уже не успел.

Развернувшись, черный рыцарь поскакал прочь от места осады. Он скакал совсем недолго. Затем – исчез. Все три тысячи осаждающих уже ворвались в город, где на узких улочках шла кровавая бойня.

Замок пал.

2009 год, история главного героя

«– Пап, а в замках живут привидения?

– Конечно, нет. Ты не маленькая, чтобы в это верить.

– Ты повезешь меня в замок?

– Обязательно! Если все будет хорошо, мы поедем уже этим летом.

– Здорово! А все будет хорошо?

– Конечно, будет. Все будет хорошо. И мы поедем – обязательно.

– Обещаешь?

– Обещаю.

– Я люблю тебя, папулька!

– Я тоже тебя люблю.

– Сильно-сильно любишь?

– Больше жизни!

– Пап, а знаешь, что я иногда думаю?

– Что?

– Я думаю, что замки живые…»

2013 год, Восточная Европа

Комфортабельный автобус крупной туристической компании двигался мягко и плавно, мирно усыпляя туристов еле слышным жужжанием кондиционера и темной полосой за окном. Темная полоса…

Лес. Безжизненные деревья-солдаты, черные воины, сомкнувшие свои ряды после изнурительной битвы. Они караулили дорогу, словно выжидая, когда кто-то собьется с пути и свернет не в ту сторону с гудрона шоссе. Лес производил мрачное впечатление, усиленное сумрачным днем. Тяжелые, свинцовые облака сомкнулись над рядами деревьев, не пропуская даже лучика света. Вот уже второй час автобус плыл по дороге через сплошной лес. Покачивание колес усыпляло. Но сон был слишком похож на боль. Удобно откинувшись на спинку сидения, он принялся рассматривать салон.

Пассажиров было немного. Кто-то читал иллюстрированный журнал (пожилой мужчина в очках, одной рукой поправлял дужку, а другой – нервно теребил страницы). Молодая парочка (похоже, молодожены), спали, обнявшись. Рядом с ними дремала пожилая чета. Девушка с ярко-рыжими (почти красными) волосами с увлечением жевала шоколадный батончик. Подросток в наушниках отбивал такт костяшками пальцев по подлокотнику. Мирная, ничего не значащая картина. Что нового здесь можно увидеть? Замки? Замков здесь нет.

– Войны? Что за глупости!

Детский голос вырвал его из забытья. Напротив через проход пожилая женщина что-то говорила девочке лет 10, но та упорно не хотела слушать.

– Войны? Глупости! Да любая армия просто заблудится среди этих бесконечных деревьев! Бабушка! Когда мы наконец приедем? Я устала!

Женщина, полуобняв рукой плечи девочки, что-то быстро-быстро говорила ей на ухо…. Но ребенок отмахнулся довольно бескомпромиссно:

– Да плевать я хотела на этот центр средневековья! Давай лучше вернемся в аэропорт!

– Мы скоро приедем. Потерпи.

– А я устала! Я устала и хочу домой! Кроме того, мне страшно! И еще мне скучно, я хочу спать! – девочка заерзала на сиденье, размахивая руками.

Это был толчок, резкий удар в спину. Он почувствовал всю силу удара, когда раздался звук. Звук ломающегося металла и бьющегося стекла, звук той безнадежности и страха, от которого мирное течение момента разом летит к черту. И крики, страшные, истерические, жуткие крики, оседающие в ушах, как размокшая вата. Автобус, перевернувшись, стал падать… Мирный и спокойный автобус переворачивался в воздухе и падал в какую-то бездну, и после первого удара было множество других ударов, когда стволы деревьев били о корпус, выбивая сидения и стекла. Он столкнулся с каким-то тяжелым телом, увидел рядом с собой чье-то перекошенное в жутком крике лицо…. Он оттолкнул это тело, рванулся вперед. Девочка, сидевшая напротив…Он схватил ее на лету, и амортизировал удар о поручень сидения своим телом, прижав хрупкое тельце ребенка к груди и приняв удар на себя. Судорожно вцепившись в его куртку, девочка кричала. Наконец автобус (перевернувшись в воздухе еще один раз) ударился о землю и остановился.

Люди оказались на потолке, кое-где придавленные упавшими креслами. Все пространство автобуса сразу заполнили черные, едкие хлопья гари, больно разъедавшие глаза. Девочка зашевелилась: она была жива и, очевидно, невредима. Он увидел тонкую струйку крови, стекающую по его руке(стекло, которое разлеталось в воздухе), но не обратил на это внимания. Наискосок было окно, из которого заостренными пиками торчали опасные осколки.

Он поднял ногу и ботинком стал выбивать острые осколки стекла. С хрустом посыпался стеклянный дождь. Теперь путь был свободен. Он попытался встать, держа ребенка. Потом прыгнул в окно вместе с девочкой. Он поставил ребенка на ноги, и она стала достаточно твердо.

– Ты можешь идти?

Девочка кивнула. Он толкнул ее вперед:

– Отойди от автобуса! Отойди как можно дальше!

Всхлипывая, она медленно пошла вперед – как во сне. Он смотрел, как хрупкая фигурка удаляется на безопасное расстояние, потом вернулся к автобусу. Нужно было вытащить тех, кто остался внутри. Вытащить как можно скорей.

Автобус долго катился со склона и наконец затормозил у подножия холма. Наверху виднелась серая лента шоссе. Время падения казалось бесконечным, но расстояние было совсем небольшим. И возможно даже, автобус только один раз перевернулся в воздухе. Люди дышали тяжело, их лица отражались белыми пятнами на пожухлой листве. Это было фантастической и страшной картиной….. И ему вдруг подумалось, что так лежат на песке рыбы. Рыбы, выброшенные на раскаленный песок из привычного океана человеческой ладонью или случайной жизненной волной.

Бабушка девочки (с растрепанными во все стороны седыми волосами и мокрым от слез лицом) прижимала ребенка к груди и плакала, целовала и плакала, словно не веря, что в этом страшном месиве из металла и стекла обе остались жить. Тяжелее всех пострадал водитель. Несколько человек (и он в том числе) оттащили безжизненное тело как можно дальше от места катастрофы. И когда несли, по его темным волосами все время текла кровь. Водитель был без сознания. Опустив раненого на траву, он отошел как можно дальше туда, где чернел застывший лес. Вначале показавшийся ему враждебным. Он не ошибся. Лес действительно был таким.

Молодой парень с профессиональным видом опустился на колени рядом с раненным водителем, и довольно успешно пытался остановить кровь.

– Удар сильный, но не смертельный. Надеюсь, мозг не поврежден. Я попытался перетянуть артерию, чтобы кровь не попала внутрь. Жить будет. А вот с ногами похуже….

– Кто вы такой? – истерически рявкнул какой-то толстяк.

– Врач. Самый настоящий. Хирург. На следующей неделе выхожу на работу в больнице.

– Что вы здесь делаете? – спросила экскурсовод.

– То же, что и все остальные! – с готовностью отозвался парень, и его ободряющее спокойствие действовало как глоток свежего воздуха, – в свободную неделю решил отдохнуть. Съездить на экскурсию, посмотреть замки. Как видите, посмотрел….

Женщина – экскурсовод всхлипнула.

– Нужно срочно звонить, – сказал парень и обвел их глазами – по очереди, – нужно вызвать помощь, сказать, что у нас тяжелораненый. И срочно везти в больницу. Раздроблена голень, бедро. Нужно срочно производить операцию, чтобы осколки кости не попали в спиной мозг. Если попадут, он может до конца жизни остаться инвалидом.

– Конечно… я сейчас… – женщина-экскурсовод встряхнула сумочку, нервно стала рыться в ее содержимом. Вскоре извлекла на поверхность мобильный телефон и принялась нажимать кнопки, потом потрясла…

– Он не работает! – теперь в ее голосе была истерика, – НЕ РАБОТАЕТ!

– Успокойтесь! – почувствовав, что настало время вмешаться, он решительно взял телефон из ее рук, – наверное, повредился при падении.

Он врал. Телефон был мертв, как бесполезный кусок пластмассы, но он не был разбит.

– Но я не падала! – женщина все время всхлипывала, – не падала! А телефон не работает! Совсем!

Громкие голоса привлекли внимание остальных, и вскоре возле них образовался некий кружок. Врач вынул из кармана джинсов мобильник, приложил к уху:

– Странно… Мой тоже не работает. Не понимаю…

После этого каждый полез в сумку или в карман. На свет оказались извлечены телефоны различных марок, моделей, спектра действия и стоимости, одинаковые только в одном. Ни один телефон не работал. Он взвесил гладкую полоску металла на ладони. Его телефон не был поврежден, не был даже поцарапан – на глянцевитой поверхности серебристого металла не было ни одной царапинки… Кожаный футляр надежно защищал и от падения, и от воды, но…. Телефон не работал. Все кнопки были бесполезны. Теперь это была лишь не нужная схема из металла и проводов, пригодная только для того, чтобы полететь подальше в кусты. Он задумчиво взвесил его на ладони…

– Почему? – по щекам экскурсовода потекли слезы, и впервые она потеряла все свое профессиональное достоинство, – почему?! ПОЧЕМУ?! Что происходит? Что теперь делать?!

– Странно…. – он и не заметил, что говорит вслух.

– Вы правы, это действительно странно.

Он поймал на себе взгляд врача, и неожиданно для себя кивнул ему, как старому знакомому. Возможно, потому, что среди истеричной толпы они двое сохраняли спокойствие. И внезапно он почувствовал какое-то странное родство их душ.

Женщина рыдала в голос, плечи ее тряслись.

– Ее нужно успокоить, – он посмотрел на врача, – если у всех сдадут нервы, ночью, в лесу…

Тот понимающе кивнул:

– У меня была аптечка в автобусе. Там есть и успокоительное, и снотворное. Пойду поищу.

Он успел сделать только один шаг, вернее, даже пол шага… Потом раздался взрыв.

Взрыв был такой силы, что всех отбросило вниз, в землю. Сбило с ног, покатило ударной волной. В воздух взметнулся ослепительный сноп пламени и, казалось, от удара лопнула земля. Сквозь черный дым и сноп искр искореженные куски металла рассыпались прямо в воздухе чудовищным фейерверком. Черный остов автобуса медленно лизали алые языки пламени.

Он оказался почти рядом с толстяком, бессмысленное бормотание которого вдруг показалось очень знакомым.

– Вы русский?

Толстяк замолчал и удивленно уставился на него.

– Вы русский?

– Да, разумеется. Что, узнали русские ругательства? Я – крупный бизнесмен из Москвы! А почему вы интересуетесь? Вы….

– Мои предки были родом из России. И я немного знаю русский язык.

– Понятно. Всем нам не повезло!

– Некоторым больше.

Женщина-экскурсовод плакала, по-детски закрыв лицо руками.

– Нужно найти какое-то жилье поблизости и сообщить о беде. Выбраться отсюда в поселок или ближайший городок, и тогда нам пришлют помощь. Вы ведь знаете эти места. Что тут ближе всего?

– Здесь ничего нет! Ничего! – женщина говорила сквозь бесконечные всхлипывания, но слова все равно звучали разборчиво, – поблизости нет человеческого жилья! Только лес. Ближайший поселок в трех часах езды автобусом по ровной дороге. А если идти пешком, дойти можно только к вечеру следующего дня. Это ужасно! Ужасно….

– Я не собираюсь торчать до утра в этом проклятом лесу! – завопил русский, внезапно оказавшийся прямо у них за спиной, и все вздрогнули от неожиданности, – вы обязаны что-то сделать! Вы просто обязаны связаться с вашей компанией! Я заказывал приличную экскурсию! Вы за это ответите! Я не собираюсь рисковать своей жизнью! Я требую прекратить это безобразие немедленно!

Крик вдалеке прервал нелепый спор. Кричала какая-то женщина, и все, как по команде, повернулись туда. Какая-то женщина держала в руках современную цифровую камеру:

– Она не работает! Не работает! Камера новая! Совсем новая! Я купила ее перед поездкой! – при каждом толчке камера жалобно звенела.

– Разбилась, когда автобус падал! Что тут такого? – сказал кто-то поблизости.

– Она не могла разбиться! Камера имеет противоударную систему! И должна работать в любых условиях! Что происходит? Почему она не работает?

Побледнев, русский вытащил откуда-то сумку, из которой, в свою очередь, извлек камеру. Он щелкал всеми кнопками, тряс, подбрасывал вверх, но это было бессмысленно – камера не работала. Люди вполголоса обсуждали происшедшее – ни у кого ни работали ни камеры, ни фотоаппараты, ни телефоны…

– А почему мы ехали только десять минут?

Как по команде, опустив свою бесполезную технику, люди обернулись на звонкий детский голос.

– Что ты говоришь, какие десять минут? – первой пришла в себя бабушка девочки.

– Баб, на твоих часах только десять минут десятого…

Очень медленно он отогнул рукав своей куртки и, вздрогнув, уставился на неподвижный циферблат. Его часы с противоударным покрытием, не ломавшиеся ни разу за пять лет, показывали 9.10 и стрелки, как приклеенные, прилипли к мерцающему кругу циферблата.

Голоса включились разом, как фонтан, будто кто-то нажал какую-то кнопку. Все говорили одновременно, разом размахивая руками. Люди пытались решить неразрешимую проблему – одинаковое время на всех (абсолютно) часах.

– Мистика какая-то…. Бред….. – так же, как все, врач потряс своими часами, – ни за что бы ни поверил…

– Это невозможно! Мы выехали из гостиницы в девять! – растерявшись, женщина-экскурсовод даже перестала плакать, – а теперь…. Теперь скоро вечер… катастрофа произошла в начале четвертого…. Значит, сейчас должно быть часа четыре!

Все подняли головы вверх и посмотрели на кусочки серого неба, видневшегося среди деревьев. День клонился к закату, солнце давно спряталось среди свинцовых облаков. Только в глубине, совсем высоко, тоненькие лучики пытались пробиться сквозь бетонно-серую стену, и в тех местах небо было немножко светлей. Он смотрел на небо вместе со всеми. До тех пор, пока люди не очнулись от сковавшего их шока и не закричали одновременно – все разом. Шум разрастался, как снежный ком, и вибрировал так, что ему хотелось заткнуть уши. Он был единственным, кто не влился в этот хаос.

Истерический женский визг действовал на нервы, как звук электропилы. Он шел отовсюду сразу, и в первые мгновения ему захотелось зажать уши руками. Цивилизованные маски сдержанности и приличий полетели в стороны. Люди на поляне превратились в обезумевшую стаю диких зверей.