Полная версия
Знак свыше
Антон Леонтьев
Знак свыше
Северная Африка. Тюремный комплекс «Черный пляж»
Женщина подошла к краю платформы, нависшей над скалой. От бурно плескавшегося под ней моря ее отделяло никак не меньше двухсот метров. Женщина знала, что ее ожидало. Смерть. Так же, как и ее мужа. Он был казнен днем раньше.
Она развернулась и, встав спиной к бородатым мужчинам с автоматами, что привели ее сюда из камеры, дерзко посмотрела им в лица. Они отвели взгляды, начали переминаться с ноги на ногу. Несмотря на все, она еще не растеряла следов былой привлекательности.
Появился военный – изящный, смуглый, с красивым, но надменным лицом. И ведь она когда-то любила его! И он ее, кажется, тоже. В этом-то и причина, по которой ей предстояло умереть!
Военный вперил в нее взгляд темных глаз и отчеканил:
– Ты знаешь, что делают со шпионами и врагами революции в нашей славной стране!
Женщина пожала плечами, и в этот момент раздался крик ребенка. Ее лицо исказилось. Один из бородачей передал военному завернутого в пеленки младенца. Ухмыляясь, военный взял его на руки и произнес:
– С тобой и так слишком долго церемонились, позволив выносить и воспроизвести на свет этого бастарда! Девчонку стоило бы швырнуть в море вслед за тобой! Кто отец ребенка?
Борясь с эмоциями, женщина ответила:
– А что, если ты?
Военный нахмурился и отдал ребенка одному из своих приспешников.
– Мы не воюем с детьми! И пусть их родители – шпионы и враги народа!
– Что ждет мою дочь? – спросила женщина, а военный, натянув перчатки, заявил:
– У нее будет другая мать, не такая ужасная, как ты! Но тебе впору озаботиться собственной судьбой! Потому что пришла пора расплачиваться за преступления!
Женщина попыталась что-то сказать, но военный поднял руку, и бородачи навели на женщину автоматы. Он опустил руку – и раздалось несколько отрывистых очередей.
Подойдя к платформе, с которой бездыханное тело мгновением раньше спикировало вниз, в морскую бездну, военный удовлетворенно поцокал языком и заявил, обращаясь к бородачам:
– Никто из вас участия в казни шпионки не принимал! Никакой казни и не было! Шпионка сама покончила с собой! Это понятно?
Бородачи судорожно закивали – перечить могущественному военному было смерти подобно.
Военный же взял надрывно кричащего младенца, повертел его и заявил:
– А что, если девочка вся в мать пошла? Ладно, ребенок нам нужен живым, а не мертвым! Так у нас будет рычаг воздействия на Советы!
Он захохотал и, сунув осиротевшую девочку своим подчиненным, удалился внутрь тюремного комплекса.
Над скалой кружили чайки, под скалой шумело бурное море. А девочка все плакала и плакала…
Тридцать лет спустя. Наше времяОтвет последовал практически незамедлительно – на экране ноутбука, рядом с китайским флажком, появилась светло-зеленая строчка: «ПЕКИН СОГЛАСЕН».
Сия краткая фраза на английском – всегда большими буквами – означала, что судьба европейской валюты предрешена. И пусть члены европейских правительств встречаются хоть десять раз на неделе, пусть принимают важные решения, обещают все новые миллиарды в качестве финансовой поддержки, штампуют все новые цветные фантики под названием евро. От них уже ничего не зависит. Впрочем, никогда и не зависело, потому что решение о введении единой валюты тоже принял Клуб, и оно никак не было результатом европейской интеграции. На данном этапе евро выполнил свою функцию, и пришло время свернуть проект.
Человек – в бордовом шелковом халате с золотой вышивкой – хмыкнул, поднял с полированной поверхности массивного письменного стола пузатый бокал, на дне которого мерно плескалась янтарная жидкость, поднес его к губам и одним залпом осушил. Покойся с миром, дружище евро! А вместе с ним и пара-тройка европейских стран, погрязших в долгах и балансирующих на грани дефолта. Ну что же, нельзя приготовить яичницу, не разбив яиц!
– Разумеется, китайцам это тоже на руку! – пробормотал он с кривой ухмылкой и поставил бокал обратно на стол. Не всем, конечно, а их китайцам. Китайцам, входившим в Клуб.
Да, что ни говори, за последние годы все так стремительно изменилось! Раньше встречи проходили на нейтральной территории и всегда лично. Теперь же, во времена Интернета, айфонов и айпадов, конференции имели место в онлайн-режиме. По специальной, абсолютно надежной линии. Раньше хотя бы знал, с кем имеешь дело, а теперь – только флажок государства, которое представлял невидимый собеседник, и собственный цвет шрифта. Вот и все! Никаких лиц, никаких имен, никаких должностей!
И несмотря на это, люди, являвшиеся членами этого тайного элитарного клуба, знали: именно они управляют миром. Причем не в переносном, а в прямом смысле. Нет, не правительства тех стран, которые они представляли во время онлайн-конференций, – правительства зачастую не имели представления о существовании этого клуба. Некоторые, конечно же, догадывались или даже знали наверняка, но мирились. Потому что боялись.
Страх – человек в бордовом халате с золотой вышивкой знал это по собственному опыту – наиболее эффективный рычаг воздействия на человека в отдельности и человечество вообще. Конечно, рано или поздно чувство страха притупляется, и к опасности, даже самой явной, привыкаешь. До тех пор, пока не сталкиваешься с новой, гораздо более серьезной и совершенно неожиданной угрозой.
Именно на этом и специализировался Клуб – его члены предпочитали название Клуб Двадцати Одного. Словно в насмешку над клубом Двадцати – бессильной и крикливой ассамблеей глав наиболее влиятельных и важных государств мира. Двадцать один – потому что на один больше, чем клуб официальной мировой элиты. Двадцать один – потому что в так называемом Совете Безопасности, верховном органе Клуба Двадцати Одного, заседал именно двадцать один представитель наиболее влиятельных стран планеты. Именно там принимались решения, от которых зависела судьба мира, именно там делалась история. И деньги. Большие деньги. Очень большие деньги. Невероятно большие деньги.
Когда-то в Клубе в самом деле был всего двадцать один член. Но с той поры утекло много воды, и теперь в нем представлены практически все государства мира, даже такие крошечные, как Ватикан, Монако и Таити.
Времена изменились, а вот название сохранилось. Не так давно возникла идея сменить название, но против нее восстали те же китайцы – еще бы, ведь они все, что военные, что политики, что бизнесмены, помешаны на нумерологии, а двадцать один – это три семерки.
Да, китайцы, они становятся все более и более влиятельными. Но и это пройдет: когда-то в клубе Двадцати Одного главенствовали французы, затем англичане, потом американцы. И вот настала китайская эпоха.
«Принято единогласно!» – появилась ярко-желтая надпись без флажка: это был председатель, один из членов Совета Безопасности, ставший на два года главой Клуба Двадцати Одного. И одновременно самым влиятельным человеком планеты.
Члены этого клуба никогда не были политиками первого ранга, а частенько и вообще политиками. Они сторонились контактов с прессой, они ненавидели огласку и шумиху. Когда некоторое время назад один прыткий тип, желавший разоблачить всех и вся, заполучил документы, косвенно подтверждающие существование Клуба Двадцати Одного, и собрался опубликовать их в Интернете, на своем форуме правдорубов, то не прошло и трех дней, как этого типа арестовали по обвинению в изнасиловании. Патлатый интернетчик пытался доказать, что дело против него сфабриковано, подозревал в этом своих недоброжелателей из Пентагона (уж больно много он раскрыл неприглядных тайн, связанных с вторжением США в Ирак и Афганистан), не подозревая о том, что за судебным процессом кроется куда более могущественная структура, чем американская администрация. Убивать интернетчика было рискованно, это автоматически возвело бы его в ранг святого, а все его обвинения, зачастую бездоказательные, в разряд истины. Требовалось иное: дискредитировать прыткого субъекта, низвергнуть его с пьедестала интернет-гуру, втянуть в мерзкий скандал и тем самым уничтожить его репутацию. К осужденному насильнику, даже пусть он трижды говорит правду, никто никогда более не прислушается.
Или вот известный финансист, глава самой влиятельной финансовой организации, распоряжавшейся не миллиардами – триллионами! – вдруг зачудил и решил пойти против воли одного из своих заместителей, подготовившего доклад и схему действия этой самой финансовой организации в случае кризиса.
Заместитель являлся членом Клуба Двадцати Одного, а доклад был нацелен на то, чтобы в случае кризиса – неминуемого, грандиозного и, как и все кризисы последних ста пятидесяти лет, инициированного Клубом Двадцати Одного – стать еще могущественнее и еще богаче. Известный же финансист, ранее всегда безоговорочно доверявший этому своему заместителю и, собственно, поручивший ему подготовку доклада, вдруг дал задний ход и решил разработать иную стратегию.
Иная стратегия не дала бы Клубу Двадцати Одного ожидаемых прибылей и увеличения могущества. А финансист заартачился, встал на дыбы, заявил даже, что если его заместитель не подготовит иной доклад, то ему лучше сразу же подать в отставку.
Пришлось позаботиться о том, чтобы финансист покинул мировую финансовую арену. Можно было организовать сердечный приступ или инсульт – финансист был уже не первой молодости. Или, к примеру, автомобильную катастрофу, или падение самолета. Но многим членам Клуба Двадцати Одного хотелось видеть финансиста не столько мертвым, сколько морально раздавленным, низверженным и униженным.
Именно таким финансист и выглядел в зале нью-йоркского суда, куда его – небритого, в мятой одежде и в наручниках – привели из камеры предварительного заключения, в которой он провел целую ночь.
Финансиста, уже готовившегося отбыть в Европу, вытащили из салона самолета, который должен был вот-вот стартовать. И предъявили обвинение в том, что он изнасиловал горничную нью-йоркского отеля, из которого прибыл в аэропорт.
Сначала финансист хорохорился, заявлял о своей невиновности, но пару дней спустя малодушно подал в отставку. А тот, кто сменил его на посту главы влиятельной финансовой организации, отозвал решение о подготовке новой стратегии на случай кризиса и утвердил ту, что подготовил один из заместителей.
Журналисты и интернетчики шумели, бывший финансист сам подбросил версию о том, что к краху его карьеры привели интриги президента одной из европейских стран, соперником которого на скорых выборах и намеревался стать финансист. Ему уже прочили уверенную победу над непопулярным президентом, а тут бах! – и скандал на сексуальной почве. В итоге кандидатом в президенты финансист не стал.
И Клуб Двадцати Одного через подконтрольные средства массовой информации сделал так, чтобы эта версия, официально не подтвержденная, но и не опровергнутая, стала ведущей. Тот факт, что нью-йоркская прокуратура так и не стала предъявлять финансисту, теперь уже бывшему, обвинения в изнасиловании, уже изменить ничего не мог: дело было сделано, и очередное препятствие на пути Клуба было устранено.
Человек в бордовом халате с золотой вышивкой опустил руки на клавиатуру и набрал текст, который мгновением позже появился на экране ноутбука – текст был серого цвета, с немецким флажком в качестве опознавательного знака.
«Необходимо принять решение по Северной Африке. Аль Бадраффи выходит из-под контроля. Требуются решительные действия. Прошу председателя поставить вопрос на голосование!»
Минутой позднее стали известны результаты голосования: все члены Совета Безопасности, за исключением двух – Великобритании и России, – поддержали немецкую инициативу.
– Ну, британцы всегда хронически против! Островной менталитет! – проворчал человек в бордовом халате с золотой вышивкой. – Но русские отчего против? Хотя наверняка у них с Аль Бадраффи своя игра! У них, как водится, подковерные византийские игры. Как некстати! Ведь именно от русских многое и зависит!
Предложение было принято, началось обсуждение того, что стоит предпринять. Немец сразу же раскрыл карты.
«Из документов Штази, которые после падения Берлинской стены не попали в руки новой немецкой власти, стали известны детали переворота под предводительством Аль Бадраффи в 1982 году. Речь идет о совершенно особом рычаге воздействия…»
Пары минут хватило, чтобы ввести членов Совета Безопасности в курс дел и сделать новое предложение о решении североафриканской проблемы.
Все зависело от реакции русских. Если те заупрямятся и решат вставлять палки в колеса, то придется прибегать к иным методам. В случае с Аль Бадраффи без крови не обойтись. Потому что этого эксцентричного деспота, обладающего взводом белокурых бодигардов женского пола, сексуальным скандалом к отставке не сподвигнешь.
Русские молчали. Наверняка представителю Москвы требовалось время, чтобы обмозговать предложение, просчитать плюсы и минусы и, наконец, заручиться поддержкой тех, чьи интересы он представлял в Клубе Двадцати Одного. Прошло не меньше десяти минут, прежде чем на экране появился российский флажок, а вслед за ним сообщение:
«Москва согласна. Однако разработка и осуществление операции должны быть исключительно нашей прерогативой. В случае нарушения договоренности готовы применить ответные меры».
Ого, русский медведь, как водится, не прочь встать на дыбы и, разинув клыкастую пасть, громко-прегромко зарычать! Русским, как, к примеру, и американцам, надо постоянно напоминать, что они сами – пуп земли, и пригрозить всем иным всевозможными карами в случае нарушения данного слова. Если американцы и русские так похожи, то чего так друг друга ненавидят? Может, именно поэтому?
Предупреждать о неких негативных последствиях в случае несоблюдения договоренности, принятой на заседании Совета Безопасности, было моветоном. Да и более того – просто бессмысленно, потому что члены Клуба Двадцати Одного, обманывавшие всех и вся, никогда не пытались обвести вокруг пальца своих коллег по Клубу. И не потому, что они их боялись – во всяком случае, не только по этой причине. И не из-за того, что им было стыдно лгать партнерам по бизнесу, а заодно и по управлению миром, – все эти люди совершили в своей жизни столько преступлений, гнусностей и мерзостей, что совесть атрофировалась у них уже давным-давно.
Нет, объяснение было проще простого: приняв один раз кардинальное решение, они делали все, чтобы это решение привело к осуществлению их плана. Ведь потерянное время и ресурсы означали одно: потерянную выгоду. А этого не мог позволить себе никто – ни неолиберальные экономисты из Америки, ни коммунистические бонзы из Китая, ни служители Господа из Ватикана, ни поклонник золотого тельца из Монако, ни атеисты и законченные циники из России.
«Вопрос находится на голосовании!» – предупредил всех председатель, и человек в бордовом халате с золотой вышивкой нажал клавишу мышки. Через несколько секунд высветился результат, и немец удовлетворенно хмыкнул. «Против» – ни одного! Воздерживаться при голосовании было не в правилах Клуба.
«На этом повестка дня исчерпана! Леди и джентльмены, желаю вам всего наилучшего! Очередной сеанс связи согласно графику!»
Председатель отключился, а вслед за ним и остальные члены Совета Безопасности Клуба Двадцати Одного. Немецкий представитель закрыл ноутбук и взглянул на широкие дисплеи нескольких компьютеров, стоявших на соседнем столе. Он заметил меняющиеся разноцветные диаграммы. Это были курсы ведущих мировых бирж.
Человек в бордовом халате с золотой вышивкой налил себе в бокал еще немного коньяку и медленно подошел к огромному панорамному окну. Перед ним расстилался ночной Франкфурт-на-Майне. Человек находился на последнем этаже одного из стеклянных небоскребов, располагавшихся в центре города: именно там размещались самые крупные и влиятельные банки, именно там находилась штаб-квартира европейской финансовой системы.
Смакуя коньяк семидесятилетней выдержки, человек в бордовом халате с золотой вышивкой думал о том, что из-за решения, только что принятого на заседании Совета Безопасности, именно эти крупные и влиятельные банки, именно эта европейская финансовая система окажутся совсем скоро на грани коллапса. И тогда в действие вступит план, разработанный заместителем того самого строптивого финансиста. Рано или поздно евро рухнет, и финансовая власть над миром окончательно перейдет в руки Клуба Двадцати Одного.
Было почти три часа ночи. Центр Франкфурта бодрствовал, но остальные районы мирно спали, не подозревая, что за тайфун надвигается на них. Где-то там, за городом, располагалась и вилла, в которой человека в бордовом халате с золотой вышивкой ждала жена. Однако у него, главы одного из самых больших немецких банков, имелась и служебная квартира в стеклянном небоскребе, рядом с гигантским рабочим кабинетом.
Вообще-то в его интересах – интересах банкира – было всячески заботиться и поддерживать стабильность европейской, а вместе с ней и мировой финансовой системы. Но в его интересах – интересах члена Совета Безопасности Клуба Двадцати Одного – было ввергнуть финансовую систему в хаос. Контролируемый хаос. Хаос, позволяющий за короткий промежуток времени сделать сверхприбыли, такие, какие не снились никакому скряге-банкиру!
Человек в бордовом халате с золотой вышивкой потянулся и зевнул. Онлайн-совещания всегда проходили в то время, когда в Центральной Европе была глубокая ночь. Опять же, дань уважения китайцам – у них в это время давно уже был день! Да, китайцы стараются подмять весь мир под себя – и даже Клуб Двадцати Одного! За ними нужен глаз да глаз!
Мысли человека в бордовом халате с золотой вышивкой текли мерно и тягуче. Занятно и то, что он представляет в Совете Безопасности Германию. Конечно, он вот уже больше сорока лет живет и работает в Германии, но родился и вырос в Швейцарии и до сих пор является гражданином Швейцарской Конфедерации. Но пути Господни неисповедимы – так, кажется, учили его в католическом интернате много-много лет назад! Хотя теперь, когда миром управляет Клуб Двадцати Одного, не следует надоедать Господу просьбами о решении проблем человеческой цивилизации – с этим вполне справится и Совет Безопасности!
Человек в бордовом халате с золотой вышивкой повернулся, чтобы поставить на стол пустой бокал. Кажется, со спиртным стоит завязывать, ведь ему нужно иметь трезвую голову, дабы через несколько часов убеждать сильных мира сего, что принятие плана, того самого, разработанного заместителем финансиста, попавшегося на секс-скандале, в интересах Европы и всего мира! Утаив при этом, что это в первую очередь в интересах Клуба!
Раздался приглушенный мелодичный перезвон. Человек в бордовом халате с золотой вышивкой подошел к столу и взглянул на экраны компьютеров. Курсы азиатских бирж сразу же после открытия резко пошли вниз.
Он открыл ноутбук, при помощи которого общался с коллегами по Клубу. Помимо того, что ноутбук был особый, сделанный на заказ и оснащенный системой спецсвязи, внедриться или прослушать которую было невозможно, переносной компьютер отличала еще одна особенность: вензель «21» на крышке.
Человек в бордовом халате с золотой вышивкой взглянул на другой, особый курс. Это был курс доходов Клуба Двадцати Одного – кривая рвалась вверх. Миллионы и миллиарды, пополняющие счета членов Клуба ежеминутно.
Но деньги, усвоил он еще в далеком детстве, далеко не самое важное в жизни. К этому выводу он пришел в католическом интернате. Самое важное – это власть. А власть зиждется на страхе. А страх является эксклюзивным товаром их Клуба!
Послышался писк – это мобильный человека в бордовом халате с золотой вышивкой. Его номер был известен чрезвычайно узкому кругу лиц. Владелиц мобильного усмехнулся. Звонить в начале четвертого утра и надеяться на то, что трубку возьмут сразу же, – какая, однако, самоуверенность! Он подождал секунд десять, но звонивший был напорист. Наконец человек в бордовом халате принял звонок и еще до того, как на него обрушился поток извинений, произнес:
– Госпожа федеральный канцлер, чем могу вам помочь?
Тут запищал его второй мобильный, и человек в бордовом халате, прервав говорившую с ним даму, самую влиятельную в мире, на полуслове, заметил:
– Госпожа федеральный канцлер, прошу прощения, но мне на другой телефон звонит ваш коллега, французский президент. Вы не возражаете, если я приму звонок и, как только будет возможность, вернусь к вам?
Не дожидаясь ответа, он поднес к уху второй мобильный. Да, теперь он требовался всем! И от его мнения зависело много – судьба Германии и Франции, судьба евро и судьба прибылей Клуба.
Он говорил с французским президентом, который, кажется, был на грани истерики. А немецкая канцлерша терпеливо ждала на другом проводе. Интересно, сколько она будет ждать, мелькнула у него мысль? Отчего-то он был уверен, что столько, сколько надо – пока он не возобновит прерванный разговор.
И это самая влиятельная женщина в мире? И этот говорливый, почти рыдающий субъект из Елисейского дворца – самый влиятельный мужчина в Европе?
Человек в бордовом халате с золотой вышивкой слегка улыбнулся. Да, миром правили не они, а другие. Другие – Клуб Двадцати Одного!
Неделю спустя…Олег Дергушинский осторожно осмотрелся – и отшатнулся. На него едва не налетел карапуз в желтой курточке с разноцветным капюшоном. В руках у карапуза был огромный бумажный бокал с кока-колой.
Олег недовольно поморщился, но ничего не сказал, наблюдая за тем, как мамаша, державшая в руках гигантский поднос со всяческой вредоносной снедью, пытается одновременно координировать движения своего неуклюжего чада.
Просто отлично, что у него нет детей, подумал Олег, наблюдая за грузной и несколько неуклюжей фигурой женщины, сопровождаемой малышом в желтой курточке с разноцветным капюшоном. А если бы вдруг и были, то он точно не привел бы их в субботний день в забегаловку, где кормят фастфудом! А какая разница, что фастфуд теперь не американский, а свой, родимый, российский, и что само заведение превращено в некое подобие сказочного теремка: от такой еды только одни проблемы со здоровьем!
Мысли Олега переключились на другое. Он нервно взглянул на часы. Восемь минут второго, а встреча была назначена на четырнадцать ноль-ноль! Причем именно они назначили встречу на это время, они и выбрали эту страшную забегаловку в псевдорусском стиле!
Мимо Олега прошла жующая жвачку девица с обесцвеченными волосами, толкавшая за собой тележку, на которой возвышались бачки с мусором. Девица неуклюже собирала остатки еды с пустых столов и распределяла их по бачкам.
Олег поморщился и инстинктивно подался в сторону, но это не помогло: девица все равно задела своей тележкой стул, на котором он сидел. Олег возмущенно фыркнул. Вот вам и суперсервис – именно это обещала реклама при входе в этот теремок, оказавшийся банальным храмом дешевой жратвы.
– Поосторожнее! – заявил Олег вслед девице, которая, толкнув его, даже не соизволила извиниться. Похоже, она даже этого и не заметила! Девица повернулась, на ее не отягощенном интеллектом лице появилась странная гримаса. Она выдула грязно-розовый пузырь жвачки, который с шумом лопнул. Девица снова отвернулась и двинулась к столу, на котором возвышалась груда грязной посуды.
Нет, добровольно он бы в это, с позволения сказать, заведение никогда бы не наведался! Его страсть – это дорогущие французские рестораны в центре Москвы, но никак не этот «теремок» в Люблино с пельменями, жаренной на сале картошкой и хамскими уборщицами!
Собственно, он здесь оказался вовсе не добровольно. Он пришел сюда, чтобы… Олег снова обернулся, словно опасаясь, что чавкающие люди прочтут его мысли. Да, он оказался здесь, чтобы совершить предательство! Как ни крути, а он предает Родину! Или, вернее, продает!
Его рука нащупала конверт из плотной бумаги, находившийся во внутреннем кармане стильного пальто из верблюжьей шерсти. Предать, продать, какая, собственно, разница! Важно, чтобы платили! А ему обещали заплатить! Ему требовались деньги!
Олег работал в Министерстве иностранных дел, и должность у него была совсем даже не плохая, и зарплата тоже. Но это раньше МИД был шикарным местом для работы. Где здесь «откат», где тут «процент», где там «чаевые»? Чего он достиг в свои тридцать девять? Еще полгода, и ему стукнет сороковник! И все, жизнь, можно сказать, даром прошла!
Надо было уходить в другое министерство или, что еще лучше, в спецслужбу, там истинное раздолье! Он пытался, но не вышло. И желающих много, и не всегда выходит, как планируешь. Ведь у каждого имеются свои недостатки.
