Искусство понимать ребенка. 7 шагов к хорошей жизни

«Не нравится» может касаться какой-то несправедливости. («Почему я плачу туроператору за услуги, которые мне не предоставляют? Как отвоевать положенное?») И лишь когда все это улажено, когда мы немного успокоимся, немного привыкнем к новому месту, прочувствуем, что жить можно, что вода питьевая, рыба вкусная, а пейзажи прекрасные, только тогда – спокойные, сытые и растроганные красотой заката – вдруг начинаем интересоваться вопросом: «А куда мы, собственно, попали?» Если раньше мы занимались вопросом: «Как в этом месте дела у меня? Как мне?», то теперь, когда все OK, мы готовы спросить: «Как дела у Парижа? Как ему живется?» Теперь и только теперь мы перестаем быть эгоистами (но разве это был эгоизм?) и нам есть дело до этого места. «Какое оно безотносительно ко мне, само по себе?» Вспоминать-то мы будем не только как ноги натерли, но именно это, ради чего, собственно, так далеко ехали, удивительную инаковость, непохожесть, своеобразие, уникальность. А иначе и неинтересно.

То же происходит в родительстве, та же логика! Может быть, не так упрощенно, как в нашей метафоре. Мы просто обязаны заняться своим благополучием – и физическим, и психическим, и духовным, чтобы появились силы и желание заняться миром ребенка.

Когда родители приходят к психологу или психотерапевту, мы учим их открыто смотреть и слушать детей, себя и ситуацию, никого ни в чем не подозревая, не расставляя заранее акцентов. Мы учим навыку доверять детям заниматься тем, что им нравится; умению и готовности открыто смотреть и слушать, ничего не добавляя от себя; сопереживать; видеть за поверхностным сущностное. Мы учим навыкам, а подталкиваем к позиции. Как это непросто! Привычнее другое: быстро «разобраться», оценить, расставить акценты и сразу начать действовать. Секрет в том, чтобы научиться останавливаться и переживать особое состояние бездействующего созерцания.

С опытом такое состояние тоже станет привычным, вплетется в полную хлопот жизнь (со стороны такие созерцательные «остановки» будут даже незаметны). Сложность в том, что придется смотреть одновременно в двух направлениях: вовне (на ребенка и на ситуацию) и вовнутрь (в самого себя). Именно это неочевидно для многих – заметить и обозначить свое состояние как важную часть ситуации. Мы хотим поговорить с вами о сложностях такого взгляда на себя, поэтому наша книга не столько про детей, сколько про родителей.

Мы готовы провести вас через сложности и «типичные ошибки» и обучить так смотреть на «детские ситуации», чтобы всегда замечать тень своего взрослого («как я смотрю») в том, что я вижу.

Мы научили многих родителей замечать свое влияние, свой вклад в недоразумения с детьми – осознавать, как темперамент взрослых, их настроение, неосознанные желания, убеждения влияют на восприятие ими жизненной ситуации, в которую включен ребенок. Сначала помочь себе, приняв себя, поняв и позаботившись о себе. А потом попробовать увидеть детскую ситуацию такой, какая она есть на самом деле. Для этого взглянуть на нее еще раз, стараясь оставить на время в стороне собственные эмоции и предубеждения, дать место реальности ребенка. Вернуться от себя – к ней.

Помните героев наших историй?

Марина больше не думает о дочери как о машинке со сложным устройством. Она перестала напряженно искать, чем они вместе должны заниматься (играть, петь песни, учить стихи). Марина работает дома, и, размышляя над своими чертежами, она эмоционально комментирует дочери процесс того, что делает: «Ты представляешь, Машка, какое интересное решение здесь предлагается? Потрясающе!» Дочь здесь же, на полу, занимается своими делами, ей нравится удивляться вместе с мамой, она рядом и очень любит рисовать и конструировать, то есть быть на одной творческой волне с мамой.

Инга вдруг обнаружила, что отбирать игрушку в три года – это не конфликт, не желание поссориться или кого-то обидеть, а увлекательная форма игры, особый способ взаимодействия с другими детьми.

Александра научилась видеть то, что нравится ее ребенку. Намного сложнее ей было заметить то, что нравится ей самой, нравится просто так, без всякой пользы. После этого уже было просто: она нашла то, что нравится им обоим. Теперь они вместе с сыном так проводят воскресное утро: мама садится в машину (она любит утреннюю безлюдную Москву, а сын любит оживленную и теплую воскресную маму), и они катаются по бульварам, довольные друг другом, разговаривают обо всем.

Андрей постепенно начал понимать, что дело не в лошадках, а в опасении дочери оказаться исключенной из детского сообщества. Ей важно чувствовать себя частью группы, и она присоединяется к любым общим интересам. А по-другому она пока не умеет устанавливать отношения с другими детьми. И это похоже на то, как сам Андрей строит контакты со своими друзьями.

Для того чтобы освоить главный родительский навык «умение принимать себя в расчет в каждой проблемной ситуации с ребенком», не нужно много времени. Необходимо другое – готовность заглянуть в себя самого. Читая нашу книгу, вы встретитесь… с собой. Как вам такое предложение? А мы подскажем вам, как сделать эту встречу дружелюбной и открытой. Как без чувства вины и подозрений, не осуждая себя, увидеть и понять свои ожидания и предубеждения.

Хотим мы этого или сопротивляемся, но, став родителями, мы начинаем новый виток отношений с самими собой, мы заново знакомимся со своим Я. Эта встреча дарит удивительные открытия, если у нас, конечно, хватает храбрости пройти по этому пути. Может быть, именно потому материнство и отцовство не только привлекают, но и пугают многих из нас. Мы предлагаем вам пройти по этой дороге вместе с нами. Мы проведем вас кратчайшим маршрутом на самую глубину, чтобы вы смогли ответить себе на самые главные вопросы: что же, по большому счету, делает мой ребенок сейчас? Какое значение имеет для его жизни происходящее с ним или между нами? Вы научитесь доверять себе и своей интуиции. И уж точно снимется множество проблем и заметно улучшатся отношения с собой и детьми.

Мы будем двигаться шаг за шагом, осваивая одну за другой хорошие родительские привычки – важнейшие шаги к хорошей жизни вместе с детьми.

• Быть наблюдательным, потому что без этого не получится всерьез относиться к тому, что увидели. При этом бдительно следить за невольными попытками что-то от себя прибавить к увиденному. Об этом первая глава нашей книги.

• Быть честным и допускать, что можешь ошибаться и невольно искажать реальность. В основе этого навыка привычка спрашивать себя: «Я готов это принять?» Это вторая глава.

• Быть способным чувствовать, разрешать себе переживать, потому что добраться до сути можно лишь, когда ситуация коснется нашего сердца, а бесчувственному ничего кроме наносного и формального не показывается. Мы рассказываем об этом в третьей главе.

• Быть мужественным. Каждый из нас – немного кривое зеркало, и, чтобы это распознавать в себе, необходимы храбрость и хорошие отношения с собой. Поговорим об этом в четвертой главе.

• Увидеть происходящее глазами ребенка – в пятой главе мы покажем, как добраться до сути того, что происходит с ребенком.

• Быть взрослым рядом с детьми – в шестой главе обсудим, что нужно детям от взрослых.

• Понимать, какие жизненные задачи решает ребенок в первые семь лет своей жизни, какие жизненные навыки приобретает, когда получает опыт совместной с родителями хорошей жизни. Об этом седьмая глава.

Семь глав как семь шагов к пониманию и принятию ребенка и… себя самого. И если это так происходит, разве жизнь не становится все более и более хорошей?

Благодарности

Мы – соавторы и отличаемся большой созвучностью суждений и самого восприятия. Поэтому, честно говоря, благодарность мы прежде всего испытываем друг к другу за время, которое провели в диалогах, работая над этой книгой. Это было хорошее время. Наша сонастроенность происходит, наверное, из общего корня развития – образования. Факультет психологии МГУ, конец 70-х – начало 80-х. Общие учителя, талантливые ученые Даниил Борисович Эльконин и Людмила Филипповна Обухова. Они сумели передать нам полную почтения любовь к детской психологии, Льву Семеновичу Выготскому, ребенку и самому удивительному миру детства. И нашу книгу мы посвятили именно открытому (феноменологическому) восприятию, открытому взгляду на ребенка.

Позднее, уже в 2000-е, у нас появился доступ к научным обоснованиям открытого наблюдения – к феноменологии и экзистенциальному анализу Альфрида Лэнгле (Alfried Längle). Одной из нас повезло учиться и тесно сотрудничать с этим замечательным австрийским психотерапевтом, основателем направления, позволяющего точно и глубоко понимать взрослых и детей. Им всем, нашим учителям, поклон и слова искренней благодарности.

А еще мы от души признательны нашему преданному редактору Ирине Умновой, профессионалу-литератору и тонкому психологу. И Анастасии Храмутичевой, философу и молодой маме, а теперь и главному редактору семейного портала «Матроны.ру» – она первой прочитала этот текст.

И наконец, нашим близким, прежде всего детям – у них мы учились на собственных ошибках всему тому, о чем рассказываем в этой книге.

Глава 1

Внимательно смотреть на ребенка. Что это значит?

«Я держу на руках ребенка. Он вновь поражает: такой маленький, крохотные пальчики, сморщенное личико, маленькая головка, он весь может уместиться на моей ладони! Он ищет взгляд мамы – сосредоточенно вглядывается, и в этот момент два наших бытия сливаются. Он – мой! Его жизнь целиком зависит от меня! Первое чувство рядом с ним: такой беззащитный, ничего не знает, ни к чему не способен. Он нуждается в поддержке, он без меня не выживет»[2]. Чувство ответственности и готовность защищать – родительский инстинкт, сильнейший импульс, который в первую очередь запускает каждый младенец в нас, взрослых.

Но не только это чувство вызывает младенец. Мы смотрим на его крохотное тельце: все в нем такое маленькое, несовершенное и незавершенное; и ребенку пока позволяется многое, что не разрешается взрослому, например ощупывать себя, сосать палец. Мы, конечно, считаем его человеком. И взрослый, и более старший ребенок воспринимают младенца как человека, но «с оговорками». Эти ограничения не означают, что мы по существу отрицаем в нем человеческое, это просто «еще не». Ограничение его способностей, его некоторая «еще-не-совсем-человекость» означают также присутствие в нем чего-то другого, в определенном смысле чужого для нас, того, к чему мы не можем напрямую обратиться». Голландский феноменолог Мартинус Ян Лангевелд неспешно и бережно описывает переживания тех, кто только что стал родителем. Благодаря такому любящему взгляду открывается сама суть родительства. Лангевелд поясняет, как это происходит.

«Мы вглядываемся в ребенка. Прежде спокойное и благодушное, его лицо вдруг искажается, он кряхтит и начинает плакать. В этот момент становится понятно, что, каким бы "моим" ни казался мне этот ребенок, он кто-то, кто мне полностью не принадлежит. Я встречаюсь с бытием, таким же, как мое, и одновременно совсем иным. Поначалу мы как бы владеем ребенком, он "совсем наш". Но в тот момент, когда он проявляет себя в нашей жизни как чужеродное тело, которое кричит по своей собственной нужде, становится очевидно, что он находится у самого себя, в самом себе. Перед нами не познанное пока бытие со своими законами, своей собственной природой.

Мы познаем маленького ребенка в качестве существа, чей внутренний мир того же рода, что и наш; того же рода, но еще не такой, как наш. Но он станет таким. Это существо, о котором мы все время склонны говорить из перспективы будущего: "Он пока не может", "Когда он вырастет", "Он еще мал". Таким образом, уже с первого момента жизни ребенка мы обращаемся с ним из перспективы последующего момента. И в этом предполагаемом нами будущем он станет таким же, как мы. Со всей очевидностью проявляется здесь наша склонность делать ребенка похожим на нас самих, воспитывать!»

То, каким ребенок является в своей сути, ставит перед взрослыми две задачи: заботиться о его безопасности, выживании (как физическом, так и, позднее, социальном) и воспитывать его. Цель воспитания – сделать так, чтобы ребенок был способен свободно чувствовать и думать; понимал, чего хочет; чтобы знал себя; нашел свое призвание; чтобы ему было хорошо с другими людьми и при этом он оставался бы самим собой.

Мы видим, что две главные мотивации родительства определяются естественным образом. Это забота о ребенке и его воспитание. Часто эти два разных вида, модуса отношений к ребенку противоречат друг другу.

Два модуса отношений: забота и воспитание

Заботливое отношение – отношение деятельное. Маме маленького ребенка (и папе тоже) приходится быть поваром, диетологом, педиатром, медсестрой, няней, аниматором, клининговой компанией, личным водителем, экскурсоводом («Посмотри, посмотри, какой красивый цветочек!»), художником, портнихой, визажистом, музыкантом, специалистом по связям с общественностью, переговорщиком и конфликтологом, прачкой, иногда и сантехником (это далеко не полный список). Все эти виды деятельности, часто новые и непривычные, предстоит освоить и регулярно практиковать.

А что же воспитание, благодаря которому развиваются чувства, умение открыто их выражать; свободно и ответственно принимать решения, оставаться собой и стремиться хотеть быть лучше? А многие другие манящие цели? Что делать родителям? Когда начинать? Очевидно, что воспитание требует от родителей, бабушки и дедушки какой-то особенной деятельности. Когда мы заботимся о детях, мы объясняем им, как устроен мир; когда мы воспитываем их – мы их понимаем. Воспитание как движение ребенка к самому себе предполагает важную установку – серьезное и уважительное отношение к внутреннему миру ребенка.

А есть ли он вообще, этот внутренний мир? И, если есть, когда появляется? «Когда моя дочь была грудной, она была как шкафчик в комнате, а вот когда заговорила, вдруг стало очень интересно», – вспоминает мама. А папы часто говорят так: «Я начну общаться с ребенком по-настоящему, когда мне будет интересно с ним. Лет в пять – шесть, а сейчас ему нужна только мама». Многие родители не задумываются о том, что внутренний субъективный мир возникает одновременно с рождением человека, а может быть, и раньше. Дети начинают осознавать его не раньше 8–9 лет, и это открытие навсегда меняет их жизнь. В этот момент изменения становятся очевидны и родителям. (Большое число обращений к психологу приходится именно на этот возраст.) А до этого момента?

Внутренний мир новорожденных полон событий и ярких переживаний, по мере взросления ребенка в нем происходят удивительные метаморфозы, подчиненные особым законам. С самого рождения дети доверчиво открывают нам свой внутренний мир. Когда родители внимательны к нему, понимание ребенка становится для них привычным навыком.

Почему так трудно понимать детей?

Понимание – процесс затратный, он требует времени и усилий. Но не только поэтому многие взрослые люди даже не пробуют прислушаться, присмотреться детям, понять их. Они просто не знают, насколько важен и ценен этот процесс и для ребенка, и для них самих. Ведь нередко взрослые не имеют собственного опыта доверительного общения со своими родителями.

На встрече с психотерапевтом взрослая женщина говорит: «Я не могу общаться со своей мамой, с ней невозможно разговаривать ни о чем, кроме бытовых вопросов. Да и в детстве, когда мама приходила с работы, наше вечернее общение сводилось к одному и тому же: "Ты поела? Что в школе? Какие оценки? Форму на завтра приготовила? Ну, иди спать, долго не читай, завтра рано вставать". Она совсем не обнимала меня. Сейчас бывает, что мне хочется обхватить ее руками, прижать к себе. Я приобнимаю маму и каждый раз чувствую, как она напрягается. Телесная близость не доставляет ей удовольствия. Она много работала, одна меня вырастила. Мама часто говорит: "Я за тобой смотрела…" Любит ли она меня? Наверное, любит и любила, но мне всегда чего-то недоставало».

«Смотреть за ребенком» – так в нашей стране было принято называть заботу и уход. У родителей была ясная цель – сохранить детям жизнь, обезопасить их в социальном мире. (Отсюда наши национальные «послания»: «Не высовывайся», «Будь хорошим, но не лучшим», «Помалкивай, не вступай в споры».) В эпоху войн и бед забота о сохранении потомства была первоочередной задачей родителей. Для разговоров о чувствах и предпочтениях не было ни сил, ни времени. В период выживания они вообще казались излишними, считались капризами. Гораздо важнее было формировать уважение к «надо» и учить терпению.

И еще одно наблюдение: понимающий разговор всегда неспешен и может проходить только в спокойной, безопасной обстановке. Когда суть жизни выживание, на смену чувству безопасности приходит тревога, возникает ощущение непредсказуемости, время становится суетливым. Поэтому и разговоры возможны лишь на бегу, между делами. Сейчас, конечно, другие времена. Но большинство из нас пришли в этот мир, более благополучный, чем мир наших родителей, не имея собственного раннего опыта быть понятыми. Пониманию нам только предстоит научиться.

Мы начнем с восприятия. Да-да, с того самого – «внимательно смотреть».

Стоит ли доверять своему восприятию?

Восприятие всегда пристрастно: отдельные фрагменты действительности могут выпадать, другие выступать на первый план или казаться не тем, чем они являются на самом деле. Иногда мы можем с недоумением обнаружить, что вообще пропустили что-то важное, хотя оно было под носом. Примеров этому множество. Можно, например, много лет ходить одной дорогой и только сегодня заметить, какой большой и красивый клен растет в нескольких метрах от нашего дома. Мы пропускаем что-то важное чаще, чем нам кажется.

Мама и девочка-подросток приходят к психологу в надежде наладить отношения. Девочка страдает от того, что мама не слишком к ней внимательна. Себе она это переводит так: «Мама меня не любит». А мама многое делает для семьи, работает, не позволяя себе отдохнуть и расслабиться. Она очень старается, чтобы жизнь дочери была полна событий, интересных встреч, путешествий. Для мамы самое главное – развитие девочки, ее хорошее образование, но на что она смотрит, оценивая продвижение к намеченной цели? Может ли она доверять своему восприятию, когда ее любимая дочь теперь говорит: «Все, что мне нужно от тебя, это чтобы мы иногда вдвоем гуляли». «И это все?» – искренне удивляется мама. Оказывается, что-то очень важное выпало из ее восприятия.

На что мы обращаем внимание, когда встречаем нового человека? Конечно, на его восприятие: что он видит в мире, когда смотрит на него? И сравниваем его взгляд со своим.

40-летняя женщина рассказывает психологу: «Моя свекровь первым делом обращает внимание на то, как выглядит человек: похудел или пополнел. И сразу эти факты начинает комментировать. По отношению ко мне и к моим детям это происходит с еще большим нажимом. Ее фокус внимания на весе человека я никак не могу понять, и мне все время хочется начать оправдываться… Любопытно, что сама я никогда не замечаю изменение внешности, даже новый цвет волос у подруги могу пропустить».

Когда мы одинаково воспринимаем один предмет, нам легче понимать друг друга. Когда же это не так, мы начинаем строить предположения, стараясь объяснить себе разницу взглядов и мнений. Можем, например, счесть своего собеседника глупым, ведь это так неумно – обращать внимание на вес, или «подозревать всех и каждого», или «всем и каждому безоглядно доверять». Наше восприятие влияет и на процесс мышления. Невнимательные или избирательно внимательные люди мыслят нереалистично. Обнаружить это болезненно, особенно когда это относится к нам самим…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Сноски

1

Здесь и далее из соображений конфиденциальности мы изменили имена и некоторые личные данные. Истории публикуются с согласия их героев.

2

Langeveld M. J. Die Schule als Weg des Kindes. Versuch einer Anthropologie der Schule. Braunschweig: Westermann, 1968. (Лангевелд М. Я. «Школа как путь ребенка. Антропология школы»).