Историческое подготовление Октября. Часть I: От Февраля до Октября

169

«Рабочая Газета» – центральный орган меньшевиков, отражавший взгляды их либер-дановского большинства. «Рабочая Газета» стояла за продолжение войны и за коалицию. После июльских дней, «Рабочая Газета» заняла двусмысленную позицию по отношению к травле и обвинению в немецком шпионаже вождей нашей партии со стороны белой печати. Даже Суханов вынужден признать сомнительность социалистического характера этой газеты: // «Рабочая Газета» после корниловщины, – пишет он, – решительно не знала, куда преклонить скорбную главу; она перепробовала всего понемногу – и коалицию вообще, и коалицию без кадетов, и даже богдановское «однородное правительство». Но ни на чем окончательно так и не остановилась. Каждому свое: кто передвинулся с одного места на другое, а кто, выбитый из седла, вообще остался без места. В эти времена над почтенным органом любил потешаться Троцкий. – Посмотрите, – говорил он мне, – что пишет газета вашей партии… Знаете, что я вам скажу: эта газета вашей партии самая глупая газета. Из всех существующих – самая глупая! (Суханов, «Записки о революции», кн. VI, стр. 41).

170

Эта речь была произнесена в связи с заявлением Чернова об его отставке. Неожиданно для всего заседания Чернов сделал заявление, что против него пущена клевета, и в силу этого он решил сложить с себя свое официальное звание. Как выяснилось, Чернова обвиняли в пораженчестве (о, ужас для селянского министра!). Ему вменяли в вину и то, что издававшийся им журнал «На чужбине» распространялся среди русских военнопленных в Германии и Австрии тамошними властями. Собрание, конечно, отклонило эти обвинения и почти без прений приняло следующую резолюцию: // Заслушав объяснения т.т. Чернова и Церетели о выходе Чернова из состава Временного Правительства… ЦИК выражает ему свое полное доверие и желает скорейшего возвращения его на пост, где он отстаивал и будет отстаивать интересы трудового крестьянства и всей демократии во имя спасения и укрепления революционной России. // Но, благословив Чернова на отставку, ЦИК расписался в получении политической пощечины, которую нанесла Чернову, а тем самым и ЦИКу, контрреволюционная буржуазия. Ведь тогда уже было ясно, что «клевета» на Чернова была лишь маневром для того, чтобы заставить уйти неугодного буржуазии «селянского министра».

171

Речь была произнесена по докладу Дана о совещании Временного Правительства с центральными комитетами политических партий (от кадетов до меньшевиков) и председателями Государственной Думы, ЦИК и Исполнительного Комитета Крестьянских Депутатов, по вопросу о конструировании Правительства, происходившем в Зимнем дворце (22 июля). На этом совещании кадеты вели себя вызывающе, требуя составления внепартийного правительства. Меньшевистско-эсеровские лидеры по существу капитулировали перед ними, заявив в своей резолюции, что они всецело доверяют Керенскому составление Временного Правительства.

172

Пальчинский – крупный деятель буржуазной интеллигенции. В эпоху керенщины вначале прославился систематической помощью итальянской забастовке крупного капитала, в качестве товарища министра торговли и промышленности. На этом посту он сделал все, чтобы возбудить к себе и Правительству ненависть рабочих масс. Как «деловая фигура», Пальчинский, настоящий корниловец, был назначен Керенским в дни корниловского мятежа на пост генерал-губернатора Петрограда. Первым актом деятельности Пальчинского было закрытие большевистского «Рабочего» и интернационалистской «Новой Жизни». Только организованное возмущение масс и шаткость положения Керенского привели к тому, что этот новоявленный жандарм был уволен через три дня. В дни Октября Пальчинский активно участвовал в борьбе против Военно-Революционного Комитета.

173

Исув – видный меньшевик, лидер московских оборонцев в 1917 г. На Лондонском Съезде 1907 г. вошел в ЦК от меньшевиков. Вместе с другими меньшевиками саботировал работу ЦК, активно помогая ликвидаторам. В годы войны Исув был оборонцем, а в эпоху керенщины защитником коалиции. После Октября Исув был постоянным меньшевистским оратором на Советских Съездах и Конференциях. В 1920 г. он умер.

174

О причинах этой отставки см. примечание 154.

175

Текст этого закона см. в примечании 167.

176

«Воля Народа» – орган крайнего правого крыла партии эсеров, безоговорочно поддерживавший всю политику Керенского. Политическая платформа этой газеты мало чем отличалась от либерально-буржуазной. Главные сотрудники этой газеты: Брешковская, Лебедев, Бунаков и др. позже были вдохновителями контрреволюционной борьбы против Советской России.

177

Алексинский – когда-то видный большевик, лидер большевистской группы в с.-д. фракции II Думы. После поражения революции, Алексинский вместе с Богдановым и др. отстаивал по-прежнему наступательную тактику, не поняв изменившейся обстановки. В 1907 г. он является одним из лидеров бойкотистского течения по отношению к III Думе. В 1908 г. обосновывает «ультиматизм», т.-е. необходимость предъявления ультиматума с.-д. фракции III Думы в смысле проведения ею революционной политики. В 1909 г. Алексинский, вместе с Богдановым, возглавляет лево-большевистскую группу «Вперед». Политическая линия Алексинского была скрытой формой отзовизма. С началом войны Алексинский проделывает политический сальто-мортале и из левого большевика превращается в ярого социал-патриота и защитника классовой гармонии. В союзе с Плехановым Алексинский занимается воспеванием царской России, сотрудничает в монархических органах. После февраля он делается настоящим контрреволюционером, редактирует журнал контрразведки, беспрерывно ведя травлю против большевиков. За годы гражданской войны Алексинский окончательно опустился, превратившись в политического лакея белогвардейщины. Достаточно сказать, что он работал в бурцевском «Общем Деле», которое даже белые прозвали «помойной ямой».

178

Как известно, «Правда» была закрыта вскоре после июльских дней. В течение июля вместо нее вышел один номер листка «Правды», а с 23-го стал регулярно выходить «Рабочий и Солдат» до 9 августа. Всего вышло 15 номеров этой газеты.

179

Лассаль – великий агитатор немецкого рабочего движения на заре его развития. В конце 50-х и начале 60-х г.г., когда рабочий класс Германии только начал пробуждаться к классовой борьбе и политической жизни, Лассаль выступил, как пламенный агитатор за политические интересы пролетариата. Стремясь освободить передовые слои рабочего класса от развращающего влияния либеральной буржуазии, которая через культурные общества, кооперативы и проч. организации прибирала к рукам авангард пролетариата, Лассаль в центре своей агитации ставит вопрос о самостоятельной политической рабочей партии и всеобщем избирательном праве, как пути к освобождению пролетариата. В 1864 г., благодаря усилиям его сторонников, создается первая социалистическая массовая организация полупрофессионального, полупартийного характера, Всеобщий Немецкий Рабочий Союз. В эти же годы Лассаль развивает усиленную литературную работу, результатом которой были его знаменитые работы: «О конституции», «Гласный ответ Центральному Комитету», «Речь перед судом присяжных» и т. д. Одновременно Лассаль выступает, как ученый и теоретик рабочего движения. Но написанные им работы по философии и политической экономии были невыдержаны с марксистской точки зрения, хотя Лассаль и называл себя учеником Маркса. Так его работа «Система приобретенных прав» была изрядно разбавлена гегелевским идеализмом, а его «железный закон заработной платы» был несовместим с теоретическими положениями «Капитала». Кипучая деятельность Лассаля была прервана его смертью, причиной которой была неожиданная дуэль из-за невесты. Его последователи продолжали его работу, правда, еще более углубляя политические ошибки Лассаля, именно, кокетничание с юнкерским правительством Бисмарка против буржуазного либерализма. В 1875 г. на объединенном съезде в Готе лассальянцы слились с партией В. Либкнехта и Бебеля, в результате чего и сложилась немецкая с.-д.

180

«Маленькая Газета» – появилась в мае 1917 г. Ее издателями были известные черносотенцы Суворины, которые свою контрреволюционную агитацию вели под тем же примерно флагом, под которым развертывалась фашистская агитация немецких национал-социалистов осенью 1923 г. Вот, что, например, пишет о ней Суханов: // Под видом «народности», крайнего демократизма и «независимого социализма» (точь-в-точь, как часть немецких фашистов. Ред.), «Маленькая Газета» держала прямой и твердый курс на контрреволюционный переворот, на военно-плутократическую диктатуру. И газета читалась «простонародьем» нарасхват, расходясь в сотнях тысяч экземпляров. Любопытно, что в кандидаты на диктатора она, сначала полегоньку, а потом без околичностей, выдвигала не кого другого, как адмирала Колчака. Братья Суворины, со стоящими за ними деловыми кругами, знали, что делали: третируя Керенского, как пустого, шумливого мальчишку, они через его голову снаряжали Колчака (IV т., 220 стр.).

181

Реставрация – восстановление монархии.

182

Платонические критики – это те, которые критикуют «без последствий», в стороне от движения, для утешения собственной совести. Такие критики, не связанные реальным ходом классовой жизни пролетариата, легко обольщаются мыслью, что они всякую беду могут руками развести. Но нередко бывает, что критикуемые знают все то, что знают платонические критики, и еще кое-что сверх того.

183

Ген. Половцев – в июльские дни был командующим петроградским гарнизоном.

184

Это тот же самый метод мышления, который позволял царским генералам делать ответственными за свои неудачи евреев. Достаточно в речах какого-нибудь Либера вместо «большевики» поставить «жиды», и получится типический образчик прежней военно-погромной словесности. И это не случайность. У Либеров, как и у царских генералов, побудительный мотив один и тот же – отвлечь внимание масс от банкротства своей политики и дать выход их негодованию и отчаянию – на спине третьего. Это политика трусости, бессилия и бесчестия.

185

Здесь имеется в виду Государственное Совещание, открывшееся 14 августа в Москве. Это совещание было созвано, главным образом, из кругов буржуазии и мелкобуржуазной демократии. От ЦИКа, профсоюзов, кооперативов и Исполкома Крестьянских Депутатов было по 100 человек, остальная тысячная масса состояла из представителей буржуазии, помещиков, казаков и буржуазной интеллигенции. Задача этого совещания была в том, чтобы подвести буржуазный фундамент под правительство Керенского. Буржуазная печать всячески афишировала это совещание. Наша партия отнеслась к нему резко отрицательно. В знак протеста московская организация призвала рабочих Москвы к забастовке. Торжественный день был «омрачен» этим фактом классовой ненависти. Характер забастовки интересно описан Сухановым: // Трамваи в Москве не ходили. Да и извозчиков почти не было на улице. В Москве была забастовка. Она не была всеобщей, но была очень внушительной и достаточной для демонстрации воли масс. Бастовал ряд фабрик и заводов. Бастовали все городские предприятия, за исключением удовлетворяющих насущные нужды населения. Бастовали рестораны, официанты и даже половина извозчиков. Вся эта рабочая армия пошла за большевиками против своего (т.-е. меньшевистского) Совета. К вечеру демонстрация должна была стать еще более ощутительной: Москва должна была погрузиться во мрак, так как газовый завод бастовал в числе других предприятий («Записки о революции», кн. V, стр. 155 – 156).

186

Приводим текст этого декрета, помещенный в «Речи» от 14 июля 1917 г. // "Воспрещение земельных сделок. В целях прекращения земельной спекуляции, предотвращения фиктивных сделок на земли, отягощения их закладными, продажи их иностранцам и т. п. земельных сделок, могущих затруднить распоряжение наличным земельным фондом у Учредительного Собрания, Временное Правительство постановляет: // I. Совершение крепостных актов по сделкам об установлении или переходе права собственности, залога или иного вещного права на внегородские земли, занятые сельскохозяйственными и лесными угодьями, должно в каждом отдельном случае разрешаться местными губернскими земельными комитетами с утверждения министра земледелия. // II. Действие сего постановления не препятствует утверждению крепостных актов, совершенных на означенные в отд. I недвижимые имущества до 1 марта 1917 года. // III. О всех земельных имуществах, назначенных к продаже с публичных торгов, доводится до сведения министерства земледелия, которому предоставляется право по сношению с местными губернскими земельными комитетами снимать их с торгов и передавать по принадлежности во временное хозяйственное управление отделений Крестьянского поземельного и Государственного Дворянского земельного банков и управлений государственными имуществами с переводом на государство текущих платежей процентов по ипотечным займам впредь до окончательного разрешения вопроса об этих землях Учредительным Собранием. // IV. Предоставить министру юстиции ввести настоящее постановление в действие по телеграфу до обнародования его Правительствующим Сенатом.

187

Как было уже отмечено выше, сейчас же после июльских дней начались аресты среди большевиков. В вопросе о том, арестовываться или нет, ЦК партии определенного решения не выносил. Как известно, позже, VI Съезд партии официально оправдал поведение т. Ленина и др., не давшихся в руки контрреволюции. Тов. же Троцкий находился на свободе до 23 июля. В самый разгар правительственных комбинаций, в ночь на 23 июля, он был арестован одновременно с т. Луначарским. Изложение факта ареста мы приводим по газете «День»: // Арест Луначарского и Троцкого. // В ночь на 23 июля, по ордеру прокурора Петроградской судебной палаты Н. С. Каринского, арестованы Троцкий и Луначарский. Помощник начальника уголовной милиции Игнатьев совместно с субинспекторами уголовной милиции и двумя чинами контрразведки прибыли с воинским нарядом в д. N 25 по Лахтинской ул., где проживал Луначарский. Последнего застали еще в постели. Луначарский был немедленно отправлен в одиночную тюрьму, «Кресты», а воинский наряд во главе с чинами милиции направился в квартиру члена Исполнительного Комитета Совета Р. и С. Д. Лурье, у которого проживал Троцкий. Последний оказался дома и также был арестован и немедленно отправлен в «Кресты». Арестованные Троцкий и Луначарский 24 июля были допрошены судебным следователем по особо важным делам. Допрос их продолжался несколько часов. Судебный следователь заявил им, что им предъявляется обвинение по ст. ст. 51, 100 и 108 угол. улож. Из «Крестов» они были доставлены под усиленным воинским конвоем в помещение суда, Фонтанка, 16. Дела Троцкого и Луначарского будут соединены и войдут в общее производство о событиях 3 – 5 июля." («День» N 118, 25 июля 1917 г.). // Вышедший через день-два орган межрайонцев «Вперед» отозвался на этот арест следующим обращением: // По распоряжению прокурора судебной палаты 23 июля арестованы и препровождены в «Кресты» т.т. Троцкий и Луначарский. Мы настоятельно просим тов. рабочих воздерживаться от каких бы то ни было активных выступлений в связи с непрекращающимися арестами революционных социал-демократов, ограничиваясь только резолюциями протеста и приветствия. Мы не сомневаемся в том, что создаваемый г. Керенским процесс, по типу процессов Бейлиса до-революционного периода, при содействии следователей старого режима и клеветников Бурцевых и Алексинских, приведет только к усилению и укреплению идей, лучшими пропагандистами которых были ныне арестованные товарищи. // В связи с арестом Троцкого и Луначарского, крупные инциденты произошли на заседании ЦИК и открывшемся после него объединенном заседании ЦИК и Исполкома Крестьянских Депутатов. На заседании ЦИК, после того как президиум предложил обсудить разные организационные вопросы, выступил Рязанов, заявивший о «ненормальности» обсуждения организационных вопросов при таком составе: // Президиум не счел нужным сделать нам сообщение о том, где находятся двое наших товарищей, отсутствующих в этом сегменте (указывает в сторону большевиков), Троцкий и Луначарский. Я считаю ненормальным обсуждение намеченных вопросов до тех пор, пока президиум не скажет нам, почему арестованы Троцкий и Луначарский, какие меры приняты к их освобождению и что предпринято ЦИК к освобождению тов. Каменева, которого, по нашим сведениям, без всяких причин бросают из одного места в другое. // После выступления ряда меньшевиков и эсеров, предложение Рязанова было отклонено. Через некоторое время Рязанов снова берет слово, но его перебивает председатель, и в результате собрание лишает Рязанова слова. Последний в знак протеста покидает заседание вместе с большевиками. // В своей речи на объединенном заседании ЦИК и Исполкома Крестьянских Депутатов т. Рязанов снова коснулся этого вопроса: // Я сегодня пытался на пленарном заседании ЦИК говорить об аресте т.т. Троцкого и Луначарского. Мне воспретили говорить об этом на том основании, что вопрос этот будет обсуждаться вместе с вопросом о кризисе власти на соединенном заседании. Я хотел бы обратить ваше внимание на безответственную деятельность некоторых представителей министерства юстиции. // Этого же вопроса коснулся и Мартов, заявив следующее: // По 108 статье не могли привлечь Николая II и Александру Федоровну, а сейчас по ней привлекают целую партию.

188

«Киевская Мысль» – в довоенные годы была одной из лучших левых газет. Обладая квалифицированным штатом сотрудников, имея многочисленных корреспондентов за границей, газета играла крупную роль в политической жизни страны и довольно смело для того времени высказывала свою оппозицию против правительства. В этой газете принимал участие ряд видных марксистов. В годы войны «Киевская Мысль» постепенно правела и сделалась оборонческой.

189

Здесь речь идет о левых французских профессионалистах, Мергейме и Бурдероне. Оба они в годы войны примыкали к умеренным интернационалистским течениям. Позже, как первый, так и второй снова примирились с Жуо и K°. Мергейм заболел психически и сошел со сцены.

190

Приводим подробные показания об этой речи, данные рядом участников этого собрания следователю по делу Л. Д. Троцкого: // Иван Алексеевич Попов: // Я явился добровольно, желая дать показание по делу товарища Троцкого. // Я присутствовал при произнесении последним речи в Народном доме 2 июля сего года и удостоверяю, что в речи Троцкого никаких призывов к вооруженному выступлению с целью захвата власти не заключалось. Всех деталей и подробностей речи Троцкого я не помню, но сущность ее сводилась к тому, что Троцкий не призывал к вооруженному выступлению и, на отдельные ему заданные вопросы, «что делать», ответил, что «если за нами нет большинства, то мы не можем взять власть, нашей обязанностью является агитация и разъяснение того положения, что власть ныне не находится в руках революционных органов», что «при подобной агитации, наконец, наступит момент, когда на нашу сторону перейдет большинство, и тогда власть примут Советы Р. и С. Депутатов». Только при этом условии, по словам Троцкого, возможна борьба за мир в международном масштабе и скорое его достижение. Наконец, насколько помню, в заключение своей речи, Троцкий предостерегал против всякого выступления, указывая, что выступление провоцируют с той целью, чтобы разбить рабочих. // Викентий Викентьевич Милош: // Я явился добровольно, чтобы дать показание по делу товарища Троцкого, речь которого в Народном доме я слыхал 2 июля сего года. Призывов к выступлению с целью передачи всей власти Советам Р. и С. Депутатов в речи Троцкого не заключалось, наоборот, Троцкий предостерегал против выступления, заявляя, что последнее будет только во вред рабочим, на пользу контрреволюции, что власть может перейти к Советам Р. и С. Депутатов только тогда, когда за этот лозунг будет большинство, и что, действительно, задачей момента является исключительно только организация в указанном смысле народа и рабочих. Вместе с тем в своей речи Троцкий коснулся и наступления на фронте, указывая, что таковое явилось со стороны Временного Правительства совершенно неподготовленным, что наступлением войны окончить нельзя, а ее окончание (войны) возможно только при условии понимания ее губительности не одним русским, а и европейским пролетариатом; по поводу Германии Троцкий говорил, что Вильгельм «коронованный разбойник», что война в действительности происходит только между Германией и Англией, а остальные ее участники, в особенности Россия, являются только как бы секундантами. // Насколько припоминаю, Троцкий в своей речи, в Народном доме 2 июля, коснулся ухода Львова из министерства, указывая, что этот уход был вызван несогласием Львова, как представителя классовой буржуазии и капиталистов, нести сильные податные тяготы, и сказал, что буржуазия все время кричит о патриотизме, а когда дело доходит до жертв, то она убегает, что у буржуазии, как у русской, так и у европейской, связанной общими интересами, патриотизм одинаковый, но «нам такового патриотизма не надо, будь проклят такой патриотизм». // Эмилия Антоновна Милош: // Я явилась добровольно, чтобы дать показание по поводу выступления Троцкого с речью в Народном доме 2 июля сего года, где я присутствовала, и удостоверяю, что Троцкий не призывал рабочих к манифестации с оружием, с целью передачи всей власти Советам Р. и С. Депутатов, а говорил против такого выступления, указывая, что задачей текущего момента является исключительно организация рабочих, что, вообще, за отсутствием большинства, еще не наступило время принятия всей власти Советами и что Советы могут взять власть в свои руки только тогда, когда за этот лозунг будет большинство. Между прочим, говорил Троцкий и о войне, заявляя, что война не может быть окончена «втыканием штыков в землю», а ее окончание произойдет по воле народов, когда всюду возникнет революция. Подробностей речи Троцкого я уже не помню, при других речах Троцкого я не присутствовала и более ничего показать не могу. // Максим Корнилович Судаев: // Я состою рабочим на заводе «Новый Лесснер» на Выборгской стороне и желаю дать показание по поводу речи, произнесенной Троцким на митинге в Народном доме 2 июля сего года, где я присутствовал. Всех подробностей речи Троцкого я теперь, за прошествием времени, уже не помню, но категорически удостоверяю, что Троцкий к какому бы то ни было выступлению, а тем более вооруженному, с целью устранения Временного Правительства и передачи всей власти Советам Рабочих и Солдатских Депутатов совершенно не призывал; Троцкий, главным образом, говорил о необходимости организационной работы в трудящейся среде. Более я ничего показать не имею.

191

Дворец Кшесинской – дом балерины, фаворитки Николая II, был занят вскоре после революции броневым отрядом и позже был передан в распоряжение нашей партии. В нем помещались высшие партийные органы. В эпоху керенщины этот дворец был средоточием революционных сил. В этом дворце произошло первое выступление Ленина на собрании партийного актива. Буржуазия, офицерство, белый обыватель с ненавистью говорили об этом дворце. В истории революции дворец Кшесинской занял место рядом со Смольным.

192

История с арестом Чернова такова. В июльские дни, а именно 4 июля, когда Таврический дворец был окружен возбужденными массами, последние послали в помещение дворца делегатов, требуя, чтобы правительство выслало на улицу кого-либо из министров. Таковым явился Чернов, который вышел на улицу и стал с крыльца произносить речь. Во время последней неизвестно кто, провокаторы ли или крайне возбужденные рабочие, стащили Чернова с крыльца и посадили в автомобиль, заявив, что он будет заложником. Как только во дворце стало известно об опасности, угрожающей Чернову, советские лидеры потребовали, чтобы Л. Д. Троцкий и др. большевики вышли на улицу и утихомирили «своих». Дальнейший ход инцидента с Черновым описан последним в его «Записках» следующим образом: // В это время к автомобилю подошел появившийся из Таврического дворца Троцкий, который, встав на передок автомобиля, в коем я находился, произнес небольшую речь. В этой речи он сперва обратился к матросам, спрашивая их, знают ли они его, видали ли, вспоминают ли. Затем указал, что кто-то хочет арестовать одного министра-социалиста, что это какое-то недоразумение, что кронштадтцы были всегда гордостью и славой революции, что они не могут потому хотеть никаких насилий над отдельными личностями, что отдельные личности ничего не могут значить, что здесь, вероятно, никто не имеет ничего против того, чтобы министр-социалист возвратился в зал заседания, а что матросы останутся мирно обсуждать жизненные вопросы революции. После этой краткой речи он обратился к толпе с вопросом. «Не правда ли, я не ошибаюсь, здесь нет никого, кто был бы за насилие? Кто за насилие, поднимите руки». Ни одна рука не поднялась; тогда группа, приведшая меня к автомобилю, с недовольным видом расступилась; Троцкий, как мне кажется, сказал, что «вам, гражданин Чернов, никто не препятствует свободно вернуться назад», что это было недоразумение. Все находившиеся в автомобиле могли свободно выйти из него, после чего мы и вернулись во дворец.