Ярослава

Ольге спаситель, безусловно, понравился, и, однако, в то же время она его побаивалась. Это был настоящий богатырь. Его руки были сильными мускулистыми, и, в них с первого взгляда чувствовалась необычайная ловкость и сноровка. На бронзовом от загара лице с мягкими и какими-то размытыми чертами резко выделялись карие ясные глаза. Эти глаза под нависшими бровями сразу же вызывали в памяти спелую смородину.

Спустя минуту спаситель все еще задыхающийся, был снова рядом, он одарил Ольгу улыбкой обнажавшей его крепкие белые зубы и произнес:

– Ну, вот! Всё кончено! Теперь мы можем отправляться каждый в свою сторону!

Однако Ольгу так и подмывало высказаться:

– Почему же ты пренебрег женщиной?

Спаситель с интересом смотрел на неё, – чтобы не заставлять тебя ждать меня!

– А если бы не это? – спросила Ольга.

– Если бы не это… Я бы взял. А почему бы и нет? Не стоит отказываться от такой прелести, которая желает тебя. К тому же это бывает может один раз в жизни.

– О, это просто замечательно! – воскликнула в негодовании Ольга. – И как я полагаю, три трупа, лежащие рядом, ничуть бы тебе не помешали?

– На этот раз спаситель снизошел до того чтобы ответить ей. Устремив на неё суровый пронизывающий взгляд, он произнес:

– Любовь – сестра смерти. В эти ужасные времена только они что-то и значат.

Какое-то время они молчали сидя напротив друг друга, оба были, казалось, целиком погружены в свои мысли. Ольга тяжело вздохнула, он взглянул на неё. На этот раз она не прочла в глазах спасителя ни гнева, ни возмущения, только удивление и что-то похожее на восхищение.

Кругом снова царила тишина и покой. Наконец спаситель нарушил молчание, – что будем знакомиться? Я, Платон! – протягивая широкую руку, тихо произнес он.

Ольга подала ему свою руку, – Я, Ярослава! – Она намеренно назвалась другим именем. – Надо запомнить это имя, Ярослава, Ярослава, – говорила она себе.

– Я так и думал что ты Ярослава! – улыбаясь сказал Платон.

Ольга мгновенно побагровела.

– он знает, что я убила человека и теперь, скрутит меня и сдаст в полицию!

– В чем дело? Почему ты так помрачнела? – спросил он.

– Почему ты подумал, что меня зовут Ярославой?

– Твое имя подходит тебе, оно значимое, величественное, как и ты!

Напряжение Ольги исчезло мгновенно, как и появилось.

На закате Платон принялся высматривать место для ночлега.

– Я знаю одно, как мне кажется, безопасное местечко у старой разрушенной мельницы, почти полностью скрытой от постороннего взгляда непроходимой растительностью. Ты, как со мной идешь, или останешься здесь?

Она бросила зоркий взгляд на Платона.

– Я была рада, когда ты оказался рядом, а сейчас, когда наступила ночь, я просто боюсь!

Пожав плечами, Платон в изумлении уставился на неё.

– Ты с ума сошла! Меня бояться! Ты посмотри на меня! Могу ли я обидеть женщину? Я думал, ты извлекла из того, что я, рискуя своей жизнью, один против троих вооруженных бандитов вступился за женщин!

– Да! Это так! Но никто не знает прошлого о человеке! Может ты такой же! Ведь ты убил двоих и глазом не моргнул!

– Ты действительно так думаешь? – спросил он с еле сдерживаемым гневом.

Ярослава почувствовала что краснеет, сознавая возможно здесь и какую-то долю своей вины. Она поймала его взгляд на себе, в котором было такое откровенное дерзкое желание. Но решила не придавать ему никакого значения.

– Ну и, что из того? – подумала она, раздраженно досадуя на себя. – Я уже не маленькая и могу сама постоять за себя. Сейчас бы что-нибудь поесть! – сказала она не то себе, не то Платону.

– У меня есть немного еды, – отозвался он и тут же достал небольшой узелок, который был спрятан под кочкой. Развязав узелок, он достал батон, разрезал кинжалом, тоже проделал с сыром. Подвинул к Ярославе, – ешь!

Она посмотрела на улыбающееся лицо Платона.

– Спасибо, Платон и ты тоже ешь! Ты почувствуешь себя лучше, после того как поешь, я знаю это по себе. Когда тебе плохо надо поесть и настроение сразу поднимется!

Еды было немного, поэтому трапеза была короткой, но даже это дало Ярославе силы и приподняло настроение.

– Ну что, Ярослава, – строго проговорил Платон, – нам пора менять место нахождения. Сейчас самое время пройти до старой мельницы, где нас никто не увидит. Я не зову тебя с собой, чтобы дурного обо мне не подумала. Ты вправе делать то, что посчитаешь нужным, а я ухожу. Счастливо оставаться! – с этими словами он покинул укрытие и быстро исчез за деревьями.

ГЛАВА 4

В ПОДЗЕМЕЛЬНОМ ЗАМКЕ

Ярослава почувствовала, как по коже пробежали мурашки. Она осталась одна без еды, одежды и крова. Сколько времени ещё ей бродить по лесу она не знает.

– Надо искать убежище, – подумала она. – Почему же я ничего не спросила у Платона? Что заставило его скрываться, так же как и мне? И он тоже не спросил меня ни о чем. Значит он не меньше преступник, чем я! Этих двоих мужчин он с легкостью убил и после не проявил никаких эмоций! – она погрузилась в свои мысли.

Ночью стало прохладно, она чувствовала холод в каждой своей клеточке. Натянув на голову кофту, она с усилием дышала теплым воздухом и не заметила, как заснула. Проснувшись от холода в очередной раз, она услышала чьё-то тяжелое дыхание.

– Что это сон? – спросила она себя, не открывая глаз. Но сон почему-то пропал. Сдернув с головы кофту, открыла глаза и то, что предстало ей, заставило вскрикнуть. Но горло будто кто-то сдавил железной рукой. В ночи царила тишина.

– Помилуй меня, Боже! – только и сказала она. Когда окончательно пришла в себя, ночь сменило утро. Она привстала и огляделась, никого вокруг не было, только в её ложе и вокруг трава была помята, она поняла, что ей ночью привиделось, был не сон.

Не раздумывая, она оставила свое укрытие и спустилась к небольшой речке, освежила лицо и стала пробираться по густому ивняку к мельнице, где должен находиться Платон. Она уже пожалела, что наговорила о своем недоверии к нему и что не согласилась пойти с ним.

– А что если его там нет? – её сердце часто забилось и появилось головокружение. Она приостановилась и посмотрела на непроходимый ивняк.

– «Вначале я должна успокоиться, – повторяла она про себя, – я должна успокоиться».

Запрокинув голову, увидела хмурое небо, тучи сгущались и грозились ливнем. Она прибавила шаг, но с каждой минутой было труднее идти, ивняк будто связывал её ноги. Дождь не заставил себя долго ждать, полил как из ведра с резким порывом ветра.

Невзирая на ноги изрезанные осокой, она накрыла голову кофтой и поднялась на крутой подъем, ведущий к мельнице.

Но и там было препятствие.

– Где же мельница? – спросила она себя. От пика вершины была каменная лестница, глубоко ведущая вниз.

– Это далеко не мельница! А что это?

Нагнувшись вперед, вытянув шею, она напрягла глаза, пытаясь увидеть последнюю ступеньку. Капли дождя попадавшие ей на ресницы сияли как слезы, мешавшие ей посмотреть, сейчас это вызывало в ней только гнев, досаду и обиду. Из её глаз хлынули слезы. Ночь опускалась быстро, и, как бы в довершение её тревоги, над головой у неё, словно вестник несчастья, прокаркала ворона.

– Зачем я пришла сюда? – она совсем промокла и дрожала.

Она не слышала за шумом ветра и дождя приближения Платона, от неожиданности она вздрогнула и обернулась.

С его капюшона тонкими струйками стекала вода.

Коротко поприветствовав её, взмахом руки показал в сторону лестницы.

– Тебе лучше спуститься вниз! – он решительно протянул ей руку.

Она улыбнулась ему вымученной улыбкой и выпрямилась.

– Ты прав, мне лучше спуститься!

– Мадам! – крикнул Платон. – Осторожно! Вы можете свалиться вниз!

Она успокоила его улыбкой, но с места не тронулась. Сильный порыв ветра заставил её слегка покачнуться, и Платон подхватил её под локоть, помог спуститься почти до самого низа.

Она чувствовала, как он все сильнее и сильнее сдавливал её локоть. Её охватило внутреннее волнение и злость, перед её глазами всплыл случай, когда в её доме покушались на её честь. По мере того как в ней разгорался гнев, шаг её становился тверже, и к ней возвращалось её обычное мужество и решимость. Она отдернула свою руку от Платона, и последние ступеньки преодолела, чуть ли не бегом…

В нескольких шагах направо от последней ступеньки была дверь. Что было за этой дверью, она боялась даже подумать.

– Что за дверью, Платон? – дрожащим голосом спросила она.

Платон бросил на неё взгляд полный решимости.

– Это, моя дорогая, – пробасил он густым баритоном, и плавно провел рукой в сторону двери, – пусть тебя не удивляет то, что предстанет твоему взору!

У Ярославы удивленно расширились глаза. Перед ней сверкнул кровавым светом огромный рубин на указательном пальце его левой руки. Сам Платон выглядел, казалось блестяще. Но на Ярославу в том настроении, в котором она находилась, это не произвело никакого впечатления. Но подумала:

– Откуда у него такая дорогая вещица? Вчера у него не было украшения, я точно помню. Это навеяло на неё дурные мысли: – он преступник! Он кого-то убил и ограбил!

При этих мыслях Платон с высоты своего роста взглянул на неё сверху вниз и открыл дверь.

– Добро пожаловать, принцесса, в мой замок, здесь никто тебя не обидит!

Перед Ярославой открылась темная тоннель. Она не смогла сделать и шага, страх перед кромешной тьмой заставил её лицо покраснеть до корней волос, а глаза метнули молнии.

– Он хочет убить меня! – пронеслось в её голове.

Видя её нерешительность, Платон прошел вперед, и тьма поглотила его.

Ярослава похолодела. Она почувствовала ещё больше страх, и внезапно всё вокруг показалось ей необычайно зловещим. Она быстро огляделась, и у неё чуть не вырвался крик ужаса. Она решила бежать оттуда и сделала назад несколько шагов. Но прозвучал голос Платона, как из-под земли.

– Сейчас, моя принцесса, будет светло!

Он не обманул, совсем скоро она увидела ярко горящий факел. Он будто сам приближался к ней, затем свернул в сторону и остановился. Только теперь она увидела Платона, когда факел был помещен на стене. Он приблизился к ней, взял её руки в свои ладони. Я рад, Ярослава, что ты пришла!

По её телу снова пробежал холодок, – он не забыл моё новое имя, а я сама забыла, Ярослава я, Ярослава! – говорила она себе.

Проходи, моя принцесса, укрась собой мой замок. – Не выпуская её руку, он провел её к факелу. Под ним стоял большой стол, на нем большое блюдо накрытое крышкой, от запаха невозможно было устоять, она сглотнула и жадно уставилась на еду. Затем перевела взгляд на стену. В неровном колеблющемся свете факела фигуры на стене ожили, на каждой из них были жертвы и убийцы. На одной из них изображен юноша, который пораженный ударом кинжала, кровь хлестала из раны на его горле.

– Откуда в заброшенной мельнице такие картины? – спросила она Платона.

– Пусть тебя не удивляет то, что предстанет перед тобой. Это всё от деда. Когда я был ещё ребенком, мой дед тогда был бесстрашным, волевым и смелым человеком! Он научил меня всему, что умел сам! А именно: выживать в любых ситуациях! Жить, не чувствуя себя ущемленным человеком. Он научил меня ненавидеть и любить! Защищаться и нападать, грабить и убивать.

– Нетрудно предположить каков ты в действительности! – произнесла Ярослава. – Полагаю, ты любишь только себя!

– Да это так и я не жалею об этом! А ты считаешь, что это неправильно?

– Я считаю, лишать жизни не имеет права никто кроме Бога! – сказала она.

– Да, но когда тебе грозит смертельная опасность, я должен ждать, когда моя голова упадет с плеч? Нет, дорогая Ярослава, в этом случае я думаю отдать, как можно дороже свою жизнь, если это от меня потребуется! И теперь же единственное, что меня докучает, так это мое вынужденное бездействие. Мои преследователи посещают меня каждое утро. Думают, я не замечаю их слежку. Эта церемония кажется, мне необычайно смешной и вызывает неудержимый хохот!

Несомненно, Платон нисколько не волновался о собственной судьбе, но его почему-то расстраивало то положение, в котором очутилась Ярослава. Что её заставило оказаться в лесу?

– Я думаю, ты голодна, присоединяйся ко мне! – Он снял с блюда крышку. – Ешь!.. Пусть не удивляет тебя, откуда еда на этом столе!

Ярослава выпрямилась в кресле с высокой спинкой и придвинулась ближе к столу.

– Спасибо, Платон, я и, правда, голодна! – Она набросилась на еду, и казалось, она проглатывала куски, не разжевав до конца.

Платон изредка бросал на неё свой взгляд. У неё были черные густые и вьющиеся волосы, карие глаза и пухлые губы. Она была занята едой и не обращала внимания на его взгляды.

Платон, оперевшись на поручни кресла, вытянул свои длинные ноги и поднес руки к факелу. Это были чрезвычайно большие руки, из таких рук, пожалуй, никто не вырвется, но они были нежными и ухоженными. Должно быть, он очень заботился о них…. Он вздохнул. Когда он заговорил снова, голос его был необычно мягок.

– Я не спрашиваю тебя, Ярослава, ни о чем, думаю, ты сама расскажешь мне…. Надеюсь, ты не убийца?

Это слово было для неё, как удар кнута.

– Уж кто бы спрашивал? – подумала она.

Платон заметил, как она побледнела при вопросе, и заключил из того, что коснулся её больного места.

Ярослава не ответила ему.

Он сидел молча, не сводя с неё своих карих глаз.

– Мне бы хотелось тоже знать, – заметила она сухо, – ты не по доброй воле выбрал это место? И ты тоже виновен в преступлении, дорогой Платон! Поэтому мы не должны рисоваться кто преступник, а кто пострадавший!

– Ты права, мы должны доверять и заботиться друг о друге, раз уж нас судьба свела вместе! Скажу сразу, тебе запрещается покидать это место под страхом быть изнасилованной и убитой или в лучшем случае брошенной, как хищницу в какую-нибудь яму, поверь их здесь несколько и любителей позабавиться больше чем ты думаешь!

Её тело пронзили колючие иголки. Она представила, как бы это было на самом деле, и крепче ухватившись за поручни кресла, скупо улыбнулась. Улыбка её была полна глубочайшего презрения.

– Помоги, Платон, мне выбраться отсюда, не то я либо умру, либо сойду с ума!

Платон расхохотался. Смех был таким внезапным и безжалостным, что Ярославе пришло в голову, что если бы звери умели смеяться, то они смеялись бы точно так же.

Успокоившись, он пробасил:

– Может быть, моя дорогая Ярослава, позднее…. я и помогу тебе, но сначала я должен получить от тебя, то чего хочу!

– И чего же ты хочешь?

Он обвел её взглядом карих глаз, с улыбкой произнес:

– Согласись со мной, Ярослава, – я здоровый мужчина, любящий себя и жизнь, и можно сказать обреченный на одиночество на неопределенное время откажусь оттого, что само пришло ко мне в руки! Это ты, Ярослава. Ты послана мне Богом. Могу ли я отказаться от Его подарка?

Её охватили ненависть и отвращение. Она засмеялась ему прямо в лицо:

– Ты, вероятно, сошел с ума, уважаемый, Платон! Тебе не удастся получить от меня ничего и никогда!

– Ну, хорошо…. Я подожду. Мне спешить некуда. – Спокойно ответил он.

– Какой в этом смысл? – прошептала она, не замечая, что произнесла эти слова вслух. Теперь она ломала себе голову над тем, как ей выбраться из этой тюрьмы. Платон не будет спускать с неё глаз.

– Зачем я сунулась в этот лес? Мне следовало бы сразу уехать в какой-нибудь город! А теперь в этом непроходимом лесу никто не поможет, да и кто может помочь кругом одни преступники! А сейчас ничто не может быть хуже этого «Замка». Здесь я в настоящей ловушке. Что же мне делать? Как выбраться отсюда?

Платон видел в ее глазах слезы. Встал со своего кресла, приблизился к ней, положил тяжелую руку на её плечо.

– Попытайся не думать о плохом, моя дорогая, тебе нужно отдохнуть, ум работает намного лучше, когда дух спокоен. Я здесь рядом с тобой. Я позабочусь о тебе, и вместе мы что-нибудь придумаем…. Ты должна довериться мне и тогда будет все хорошо!

– Неплохо бы отдохнуть, но об этом и думать запрещено! – сетовала она.

Платон широко улыбнулся.

– А в этом, моя принцесса, ты ошибаешься! Я же рассказывал тебе о моём деде. Чтобы он подумал обо мне, что его учение прошло даром? Я бы не должен был называться мужчиной! – С этими словами он плотно затворил дверь, взял факел. – Идем, дорогая, в мои покои!

Ярослава шла за ним и смотрела во все глаза. Мельница оказалась не мельница, почему Платон назвал её так? – думала она, – это подземелье когда-то, кому-то служило бункером. Через каждые десять метров Платон зажигал факел, помещенный на стену. Вдоль стен стояли большие ящики.

– Платон, можно спросить, что в этих ящиках? Ты наверняка уже посмотрел. Только честно!

Несколько мгновений Платон молчал. Видно было, он не хочет сказать ей правду.

– А ты как думаешь, принцесса, что в них может находиться?

– Что я могу подумать тогда, как на них я вижу какие-то знаки.

– Больше чем ты, принцесса, сказала, я не скажу! – Сухо проговорил Платон

Ярослава приподняла брови.

– Ну да, конечно, тебе это зачем?

Платон взял её за плечи.

– Давай договоримся, принцесса, не поднимать больше этот вопрос. Забудь и помни, не ты и не я не имеем никакого отношения к ящикам!

Она улыбнулась, и устало покачала головой.

– Хорошо, я забуду, – спокойно сказала она.

После пятого зажженного факела Платон повернул направо и в нескольких шагах приостановился.

– Вот мы и пришли!

Перед Ярославой открылась непредвиденная картина. Они зашли в огромную освещенную факелами комнату. В ней были редкие апартаменты: Кровать, комоды, зеркала, три стола, высокие кресла все это казалось из царских палат. На одном из столов накрыто праздничной закуской.

Платон приблизился к нему.

– прошу, моя принцесса, будь хозяйкой в этом замке! Все, что здесь есть твоё! Теперь надеюсь, ты поняла, почему не должна покидать этот замок. Меня не бойся. Хотя и выгляжу я суровым, но я могу и любить. – Он выдвинул кресло с высокой спинкой, – прошу вас, Ярослава, отведайте вина, покушайте фрукты!

Ярослава что и могла это взирать на все и молчать. Не было слов. И что ждет её? Сейчас она ничего не понимает. Она села в кресло и в безмолвии смотрела на Платона. Он не был похож на того мужчину, который защищал женщин и убил двоих преступников. Он был нежным, внимательным, интеллигентным и в то же время рыцарем, это выдавала его грациозность.

Некоторое время они пили вино, закусывали деликатесами. Платон оказался компанейским мужчиной и умел ухаживать. Ярослава была в восторге от его манер. Видно было он не из простонародного общества. Но чтобы спросить о его происхождении не решилась. Да и зачем ей знать об этом. Сегодня они видят друг друга, а завтра их пути разойдутся.

В комнате царила почти полная темнота. Слабый мерцающий свет исходил от стоявшей на дубовом сундуке небольшой масляной лампы. Вокруг была удушающая жара. От выпитого вина Платон расслабился, встал из-за стола, приблизился к Ярославе. Она бросила на него испуганный взгляд.

– Платон, проводи меня на воздух, я задыхаюсь от жары.

– Да, принцесса моя, мы обязательно подышим! – одним резким движением он вытащил её с кресла и коснулся губами её губ.

Она попыталась высвободиться, но он удержал её.

– Пусти меня! – крикнула она сдавленным от ужаса голосом, но он не обратил на её крик никакого внимания.

Губы Платона сложились в тонкую улыбку – улыбку, которая заключала в себе так же и угрозу. Без лишних слов он с силой прижал её к своей мощной груди. Вырваться из его рук было нелегко, но все-таки ей удалось увернуться и со стола схватить его кинжал. Сердце её стучало, как барабан. Наконец-то, она снова вступает в бой; она прикончит насильника в его же берлоге.

– Не подходи! – выкрикнула она. – Я не шучу и глазом не моргну, чтобы распороть твое брюхо!

От неожиданности Платон отпрянул от неё и смотрел на неё смеющимися глазами.

Она не взяла во внимание кто стоит перед ней, он в одно движение может обезоружить её.

– Положи кинжал на место, – мягко произнес он.

– И не подумаю! – решительно ответила она. – Либо ты оставишь меня в покое, либо я убью себя! – Она развернула лезвие кинжала и приставила к своей груди. В неосознанной мольбе она взглянула на Платона, глазами полными слез.

Что-то дрогнуло в жестком лице Платона.

– Аккуратно положи кинжал и подойди сюда, – сказал он ласково.

Ярослава не пошевелилась, с недоумением глядя на него.

Он повторил более резко:

– Положи кинжал и подойди сюда!

Она словно окаменела. Тогда Платон подался вперед и, схватил Ярославу за запястье, кинжал выпал к её ногам, а он быстрым рывком поставил её на колени подле себя. Она вскрикнула от боли, а Платон рассмеялся.

– Я не причиню тебе боли. Послушай меня, принцесса, – его рука коснулась её плеча, и сжала его.

Видя его очень близко от себя, она была удивлена красотой смуглой кожи Платона, а блеск черных глаз пленил её. Она испугалась своих чувств, отпрянула от него, но держащая её рука была крепко стиснута.

– Что тебе надо? – прошептала она.

Его рука настойчиво скользнула вниз и притянула её к себе. Ярослава ощутила горячее дыхание Платона на своих губах.

– Ты должна принадлежать мне. Теперь ты моя собственность!

Она попыталась презрительно засмеяться, но была удивлена тем, что не получилось сделать этого.

Грубая хватка Платона заставила её опуститься вниз, и она оказалась почти лежащей у него на груди. Платон притянул её к себе.

Она смогла вырваться из его рук и прислонилась к стене, от которой несло холодом.

Ярославу трясло и, ей пришлось сжать зубы, чтобы они не стучали. В этот момент она могла бы убить его, будь у неё кинжал.

Платон наблюдал за ней из слабо освещенной комнаты, затаившись, как дикое животное.

– Ответь мне! – прохрипел он, – почему?

– Неужто непонятно? Потому, что я не хочу тебя!..

Одним движением он пересёк комнату и прижал Ярославу всем телом к стене.

Она попыталась скользнуть в сторону, но он крепко держал её в своих объятиях. Она сжала зубы и постаралась оттолкнуть Платона обеими руками.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.