Знать будущее

Но ответил только ночной гость.

– Его не было. Он как утром ушел, так я его больше и не видел.

Я посмотрел на жену, она в ответ пожала плечами.

Холодный пот выступил у меня на лбу. Я сразу вспомнил, как он говорил про больное сердце. Вспомнил, как он сидел потерянный под ветлой.

Не глядя ни на кого, я направился к задней калитке, ведущей к реке.

– Вы далеко? – спросила Наталья Сергеевна. – Нас ждёт предсказательница.

Я остановился в нерешительности. Она была права. Время поджимало.

– Ладно, – сказал я. – Идём!

И я не мешкая направился к дому Надежды Прокопьевны.

Мы пошли через сад, чтобы с улицы нас не видели. Старые яблони ещё не цвели, только готовились показать себя во всей красе.

Я шёл быстро, на сколько позволял заросший сад Надежды Прокопьевны. И через пару минут мы уже подходили к дому, мне даже показалось, что предсказательница видела нас в окно.

Рядом с задней терраской стояла лавка, к ней я и подвёл Наталью Сергеевну и ночного гостя.

– Ждите здесь, – сказал я. – Надежда Прокопьевна придет за Вами.

– А сколько ждать? – спросил ночной гость.

– Не знаю. Может минуту, а может час.

– Час?! – возмутился ночной гость.

Но Наталья Сергеевна перебила его.

– Мы подождём. Спасибо Вам, Алексей Иванович.

Я уже повернулся, чтобы идти и на ходу добавил:

– От сюда не выходите, чтобы с улицы Вас не увидели.

***

Я бегом пробирался через сад Надежды Прокопьевны. Не замечал ни ветвистых яблонь, ни разросшихся кустов, которые цеплялись за мою куртку. Высохшая, нескошенная с осени трава путалась в ногах. Спотыкаясь, раздвигая руками кусты, я думал об одном: «Только бы он был жив».

Выбравшись из сада, я по тропинке побежал к дороге, по которой несколько часов назад ехал на тракторе.

Оказавшись на дороге, я смотрел на ветлу и повторял:

– Только бы он был жив! Только бы он был жив…

Никогда раньше, путь до реки не был для меня таким трудным.

Дышать стало тяжело. Закололо в левом боку. Прижав левую руку к груди, пытаясь тем самым успокоить сердце, я перешёл на шаг.

До ветлы оставалось метров тридцать. И тут показался Василия Петровича. Он стоял, прислонившись спиной к ветле и разговаривал по телефону.

Услышал шаги, Василий Петрович обернулся и убрал телефон. Но потом увидел моё состояние и быстро пошёл навстречу.

– Алексей Иванович… Давайте помогу! Осторожно. Присядьте здесь, у ветлы…

***

После того, как восстановилось дыхание, я рассказал ему о том, что пережил…

– Так-то, милый человечек, я уж думал сердце остановится. А теперь надо идти! Надежда Прокопьева ждет!

– Алексей Иванович, вы извините меня за то, что доставил столько хлопот, заставил переживать, но мне надо было побыть одному, надо было подумать! Я уже хотел идти к вам и сказать, что не пойду к предсказательнице! Но вы опередили меня …

Я подумал: «Второй раз за день этот человек удивляет меня». А в слух, сказал:

– Забудьте, что я наговорил утром! Я своё пожил, а вам ещё жить! Так что поднимаемся и идём!

– Нет, Алексей Иванович!

– Ну что же вы зря ехали в такую даль? Потратили столько сил. Как же вы домой вернётесь? Что родным скажете?

– Только что звонил домой, и они меня поддержали!

– Ну тогда я не знаю, что ещё сказать…

Я смотрел на Василия Петровича, и не узнавал его. Еще утром он был скован страхом и неуверенностью. А сейчас его взгляд был наполнен силой и спокойствием. А когда он заговорил, то даже голос его мне показался другим.

– Я думал над тем, что вы мне сказали, Алексей Иванович. И вы правы, я приехал сюда, потому что испугался. Я ни о чем не мог думать и никого не замечал вокруг с того самого момента, когда была сделана кардиограмма. Я мучительно искал выход и не находил. Перестал разговаривать с моими родными… Мир для меня перестал существовать… Но теперь страха нет! И я понимаю, что очень соскучился по жене и детям, и хочу поскорее вернуться домой…

Я слушал и не мог поверить, что человек может так измениться.

– Теперь я понимаю, что приехал не к предсказательнице – я приехал к вам, Алексей Иванович! Мне надо было с вами встретится и поговорить, мне надо было посмотреть на себя со стороны, чтобы понять, что делать дальше. Вы правы, сегодня был мой день, он принадлежит мне, и в этот день я сам принимаю решения! А что буде завтра… Завтра и посмотрим!

– А как же операция? – спросил я.

– Думаю, надо провести более детальное обследование в Москве, а потом решать.

***

Мы молча сидели под ветлой на берегу реки. Смотрели как вода своим тихим течением уносит страх и сомнение, прижимает их к илистому дну, загоняет под коряги, чтобы не мешали смотреть на этот мир: прекрасный, неповторимый и каждый день новый…

Глава 6

Шум становился всё громче, постепенно заполняя двор вокруг моего дома. В этом шуме слышались женские голоса, но особенно выделялся резкий мужской голос, наполненный злой обидой: «Старая шарлатанка»!

После этого крика, я посмотрел на своего попутчика, и мы ускорили шаг.

– Мне под старость лет только позора не хватало на всю деревню, – сказал я, покрываясь красными пятнами.

Через минуту мы были на дворе дома. То, что я увидел, заставило меня сжать кулаки и стиснуть зубы.

По среди двора стоял ночной гость и грозил кулаком в сторону дома Надежды Прокопьевны. При этом он порывался идти к её дому, но благодаря стараниям моей жены и Натальи Сергеевны, которые храбро перегородили ему путь, двинутся вперед у него не получалось. Ночной гость матерно ругался, и он наверное, повалил бы женщин на землю, но увидев меня и Василия Петровича, ослабил свой порыв:

– Да, отпустите вы меня! – сказал он, отступая от женщин.

Василий Петрович взял меня за руку и сильно сжал запястье, заставляя стоять на месте. И поскольку я говорить не мог, вопрос задал он:

– Что здесь происходит? – спросил он у ночного гостя. – Вы что, с ума сошли? Вы что здесь устроили? Посмотрите сколько народу собралось!

– Да плевать мне! Пусть смотрят! Я в этой дыре больше не появлюсь!

– Что здесь происходит?! – повторил свой вопрос Василий Петрович.

– Эта старуха не захотела со мной разговаривать! Я тащился сюда из Питера, а она меня даже на порог не пустила! Я предлагал ей хорошие деньги, но она на них даже не взглянула, только усмехнулась и сказала, что мол скоро они мне самому понадобятся! Это как? Это нормально?

– Ну вот, она вам всё сказала! Что ещё вы от нее хотите? – спросил Василий Петрович.

– Нет, это не всё! У меня есть вопросы, и я хочу получить на них ответы! Или у неё нет ответа, и она просто «Шарлатанка», которая морочит людям голову? Скажите мне?

Этот вопрос был адресован уже мне. И я ответил, сдерживая ярость и пропуская слова сквозь зубы:

– Убирайся от сюда! Сейчас же! И не смотри, что я старый, – дрын в руках держу ещё крепко! Так пройдусь по твоей «больной» спине, ты не то что сидеть, – лежать не сможешь!

После этих слов Василий Петрович ещё крепче сжал моё запястье.

Я не знаю, что подействовало на ночного гостя, может мои слова, а может он уже выпустил всю злость. Но как только я замолчал, он развернулся и быстро пошел к своей машине. Через минуту большой автомобиль необычного красного цвета уже мчался по улице под возмущенный гомон разбегающихся в стороны гусей и кур.

Народ, «висевший» на заборе и с любопытством наблюдавший за происходящим, стал расходиться.

***

За обедом о произошедшем не вспоминали. У всех было приподнятое настроение. Наталья Сергеевна светилась от счастья, впервые за всё время она рассказывала смешные истории. Василий Петрович не отставал от нее. Он смеялся и тоже рассказывал истории из своей жизни. В общем, они старались отвлечь меня от моих грустных мыслей, и надо отдать им должное – у них получилось. По завершении обеда я уже не вспоминал о скандале, и ко мне вернулось хорошее настроение, какое и должно быть весной. Я уже снова слышал пение птиц и с удовольствием смотрел в окно на залитый солнечным светом двор, на который ещё час назад мне было стыдно выходить.

После обеда, постояльцы начали собираться.

– Оставайтесь, поедете завтра утром, – уговаривала их жена. – Зачем ехать на ночь глядя, я не понимаю?

Я понимал. И хорошо помнил слова Василия Петровича. Поэтому жену не поддержал, а молча наблюдал за тем, как они собираются.

После тщетных усилий остановить гостей, жена обратилась ко мне:

– Лёш, ты что молчишь? Скажи им пусть остаются.

Но вместо меня ответил Василий Петрович.

– Спасибо Вам за всё, но мы поедем. Завтра утром я буду уже дома. А Наталью Сергеевну я довезу до вокзала, она уедет на вечернем поезде.

Жена поняла, что отговаривать их бесполезно, только покачала головой, и со словами: «Как хотите», вышла из дома.

Через несколько минут сборы были закончены, и мы вышли в след за женой.

Машина Василия Петровича стояла на дворе, и пока они складывали вещи в багажник, я пошел открывать ворота.

Пришло время прощаться, и, пожимая руку Василия Петровича, я сказал:

– Приезжайте летом в отпуск. Порыбачим, сходим за грибами. Отдохнёте не хуже, чем за заграницей.

– Спасибо, Алексей Иванович! Приеду обязательно!

После этих слов Василий Петрович и Наталья Сергеевна сели в машину и выехали со двора. Мы смотрели им в след, пока машина не скрылась за поворотом.

Жена снова заплакала.

– Ну, что опять? – спросил я.

– Наталья Сергеевна сказала мне, что её муж скоро вернётся.

– Хорошо! Что же ты плачешь?

– От радости. Все эти трудные годы она хранила в сердце веру и надежду. Вот и награда…

***

Вечером, этого беспокойного дня, когда за окном уже стемнело и мы собирались ложиться спать, в дверь постучали. Я включил в сенях свет и открыл дверь.

– Соседи сказали, что у Вас можно остановиться на ночь…

– Можно, – ответил я, разглядывая гостей. Передо мной стояли мужчина и женщина лет тридцати. – Вас двое?

– Да. Я и жена.

– Заходите, сейчас соберём Вам что ни будь покушать.

За ужином гости стали делиться впечатлениями о поездке. Рассказывали, что впервые так далеко ехали на машине. Добирались почти сутки, в дороге останавливались один раз, чтобы отдохнуть.

– Мы хотели приехать до наступления темноты, – сказала женщина. – Но километров за двести пятьдесят от сюда произошла крупная авария, и мы простояли в пробке около часа.

– Да, это было что-то ужасное, – продолжил мужчина. – Машина была зажата между двумя другими, кузов всмятку, даже не понятно какая модель. Всё что мы смогли разглядеть, это цвет кузова – ярко-красный.

Мы с женой переглянулись.

А новая постоялица, положила ложку на стол и глядя на иконы в углу, перекрестилась со словами: «Господи, Спаси и Сохрани».