Сборник рассказов

А потом война снова пришла. Ильи не было в городе, и это напугало Марию, потому что ей давно казалось, что все умирают тогда, когда она не смотрит. Она переждала бомбардировки, оделась с Аней, взяла немного вещей и пошла к Соне. Она хотела забрать приёмную мать и младшую дочь, чтобы пойти с ними на восток. Особенно важно было забрать дочь. Катя, как и Аня, была похожа на отца, любой понимал, глядя на девочек, что они – еврейского роду. Во время войны были еврейские погромы, Мария помнила это и хотела спрятать девочек ото всех.

Соня отказалась уходить в пригороды. Ей надо было оставаться на месте и спасать или уничтожать документы. Она собрала Катю и дала Марии с собой еды и денег.

Марии всё казалось, что город не выпустит их, но она с девочками прошла в пригороды, туда, где прошлым летом снимали дачи, и ничего не случилось. Ближе к вечеру из города на восток стали уезжать грузовики; Мария не глядела на них. Она дошла до дач, выбрала дом, где её мужа и дочерей ещё не видели, и договорилась с пожилой хозяйкой. Они с девочками сидели в комнате, даже когда совсем близко снова бомбили Киев, и выходили только ночами. Девочкам было скучно. Мария тихо читала им стихи, но стихи их отвлекали ненадолго. Тогда Мария рассказала им о войне – она не делала этого раньше – о том, как умирают от войны и как убивают на войне. Тогда девочки стали послушными.

Немцы взяли Киев. Еда у Марии скоро кончилась. Она потихоньку пошла в свою квартиру, чтобы взять вещи и обменять их на еду, но вещи уже кто-то взял, подумав, что Мария уехала совсем. Мария пошла к Соне. Сони не было, и, похоже, давно, но еда и вещи у неё оставались. Мария забрала всё, что смогла забрать, и с трудом, вся в страхе перед ограблением, донесла к ночи на дачу. Едой приходилось делиться с хозяйкой. Ели понемногу, стараясь растянуть на подольше, но уже было ясно, что придёт голод.

Иногда Мария думала о том, чтобы прийти к немцам и сказать им по-немецки: «Я – Мария из города Лемберга, я родилась в немецком городе, дайте мне работы и еды.» Она даже думала о том, чтобы спать с немецким офицером. Илья не вспоминался, как будто внутри она уже смирилась с тем, что он умер. Город, в котором он был в командировке, тоже был захвачен немцами.

Потом она услышала о расстрелах в Бабьем Яре и перестала думать о том, чтобы пойти к немцам. Девочкам она начисто сбрила волосы и смастерила мальчиковую одежду. Головы и лица она им плотно закутывала широкими самодельными бинтами, сквозь которые они еле могли видеть и дышать, и мазала эти бинты напротив рта и под глазами кровью, надрезав себе икру, чтобы взять крови. В таком виде они могли выходить на улицы днём. Шатаясь и двигаясь медленно, потому что бинты мешали смотреть, девочки искали дощечки, щепки и веточки. У хозяйки пока ещё было немного дров, но Мария знала, что потом дров не будет. Сама она по-прежнему ходила в город искать работу и, иногда, поменять вещь на еду. Так они вчетвером дожили до весны.

Весной хозяйка привезла от кумовьёв немного картошки и семян, и Мария с девочками стали сажать с хозяйкой огород. Мария думала о том, что сейчас, весной, они хозяйке нужны, потому что одной ей трудно справляться, а осенью станут лишними ртами, и бог знает, что тогда хозяйка сделает.

Летом ей удалось устроиться поломойкой у немцев. Мария заматывала голову и лицо платком, как иногда делали в степных сёлах, закутывала ноги плахтой и старалась, чтобы мужчины не замечали её. Ей везло. А может быть, в свои тридцать два года она подурнела от беспокойства и недоедания.

К забинтованным мальчикам, которых все звали Антоном и Костей, в пригородах привыкли, их никто не трогал, даже немцы и немецкие помощники. Мария глядела на своих всё ещё живых дочерей и понимала, что кем-то расплатилась за то, что они не умерли. Расплатилась Соней и, наверное, Ильёй. Расплатилась Павликом. Может быть, Август умер перед войной для того, чтобы его неродные внучки выжили. Жизнь не могла быть оставлена им забесплатно, потому что всё было против их жизни.

Кругом угоняли людей на запад. Стоял голод. Простудившись, умерла хозяйка дачи, но за домом никто не явился. Мария похоронила старуху и стала жить хозяйкой. Мыться было трудно, надо было натаскать воды и дров, надо было работать, так что мылись частями, над тазиком. Мария нещадно скребла бритвой головы девочкам, чтобы не лез наружу курчавый еврейский волос.

Подошли советские войска. Немцы стали жечь город, потом на опустевших улицах Киева завязались бои, и вдруг немцы ушли из города, ушли надолго или навсегда. Мария не знала, как ей теперь быть с работой, где искать еду, и всё же каждый раз находила что-нибудь. Её тело отощало, груди высохли и опали, и глаза приобрели полубезумное выражение загнанного зверя. Немцы ещё раз пошли на Киев и ушли. Следом за немцами ушли советские войска, и Мария поняла, что она и её дочери точно выжили. Она собрала девочек, и они пошли в Сонину комнату. Удивительно, но комната стояла по-прежнему пустая. Замок в двери был выломан, вынесены, видимо, на дрова топчаны, стол, стулья и полку с книгами. И плита, и жестяная ванночка, и даже керосиновая лампа остались, словно никто не догадался, что их можно менять на базаре или приспособить к хозяйству. В углу лежал альбом с фотокарточками, словно кто-то пожалел жечь человеческие лица.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.