Виселица для ослушников. Уральский криминальный роман

Виселица для ослушников

Уральский криминальный роман

Геннадий Мурзин

Редактор Геннадий Мурзин

Фотограф Геннадий Мурзин

© Геннадий Мурзин, 2019

© Геннадий Мурзин, фотографии, 2019

ISBN 978-5-4496-2176-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Севастополь. Геннадий Иванович Мурзин, писатель. Ноябрьское фото 2018 года.

Глава 1. На побережье Черного моря

Хлопоты

– Эти сборы недолги —От Урала до Крыма —Я баулы готовлю в полет.

Фомин, мыча себе под нос эту переделку, бродит по квартире, а в голове его один-единственный вопрос: не забыл ли чего-нибудь?

Жена ворчит:

– Недолги, говоришь? Вторую неделю копошишься.

– А как же!.. Надо… В Крыму – бархатный сезон и господин отдыхающий должен быть в полной боевой, – парировал муж и загадочно ухмыльнулся, а потом к тому же намекнул. – На тамошних пляжах – такие нимфы, такие… Взглянешь – и готовенький… Бери мужика голыми руками.

Жена, покачав головой, хмыкнула.

– Тебя? Брать? Нимфам? Нужен ты им, старый гриб. Даже и не взглянут.

Муж остановился. Повернувшись к жене, которая, по его глубочайшему убеждению, принижает мужа, недооценивает его потенциал, нахмурился и сделал вид, что обижен сильно.

– Я? А что я? – Фомин даже похлопал себя по могучей груди, отчего та глухо загудела. – В норме… Да… Вполне… Пригожусь… Сойду, при случае, за первый сорт.

Жена, скептически окидывая мужа ироническим взглядом, проворчала:

– Конечно, сойдешь, но разве что за неликвид.

– Скажешь тоже…

– Виски посеребрились, а ума по-прежнему ни на грамм.

– Не забывай, матушка: старый конь борозды не испортит.

– Да будет тебе, – жена махнула рукой, – тысячный раз слышу от тебя. Ничего более свежего не придумал?

– Народная мудрость не стареет и тебе, – он решил-таки подколоть жену, – как филологу со стажем следовало бы, согласись, это знать.

Столь милые пикировки между мужем и женой случаются часто, но к скандалу между ними никогда не приводят. Вот и сейчас… Фомин подошел к жене, взял за плечи, притянул к себе. Поглаживая по ее начавшим седеть, но всё еще густым волосам, чмокнул в щечку, провел пальцами правой руки по подглазью, где собрались естественные морщинки, прошептал в ухо:

– Да десяток нимф все вместе не сравняться с тобой, моя любимая женушка. Ты не комсомолка и не спортсменка, но зато первая красавица.

Что происходит в этом доме? Насчет Крыма – это не шутка? К счастью, нет. Директор частного детективного агентства «ФАС»1 Александр Сергеевич Фомин решил дать себе отдых. По правде говоря, не его это решение, а Галины Анатольевны, то есть жены: муж долго отбрыкивался, сыпал аргументами, однако жена настояла-таки на своем. Ее основной довод в пользу отдыха заключался в том, что муж три года подряд крутится как белка в колесе. Ну и вопрос: сколько же можно?!

Куда предпочтительнее, по мнению мужа, если бы отправились отдыхать вместе, но проблема: агентство на клюшку не закроешь, тем более, на месяц. Народ поторкается да поторкается в вечно запертые двери офиса – и плюнет, посчитав, что серьезные люди так с потенциальными клиентами не поступают. Агентство имеет имя, стало популярным, от заказчиков нет отбоя. Фомин серьезно подумывает об увеличении штата сыщиков. По крайней мере, считает он, должен быть помощник, человек на подхвате, которому бы можно было поручать дела не самые сложные. Это будет потом, а пока…

Жена остается, так сказать, на хозяйстве, а муж сегодня летит вечерним рейсом Екатеринбург – Симферополь. Прямые авиарейсы открыты лишь месяц назад, а до этого отдыхающим приходилось делать пересадку в Москве. Сейчас же три часа полета – и ты в столице Крыма. Удобно. Да, удобно, но…

Накладно все-таки. Только проживание (отдельная комната со всеми удобствами, которую подобрала через Интернет Галина Анатольевна) обойдется в тридцать тысяч рублей. А дорога, питание, посещения музеев и исторических достопримечательностей – плюс, как минимум, полста тысяч. Не копеечка! Не олигарх, чтобы мусорить деньгами. Они не наворованные, а заработанные умом, потом.

Жена поначалу советовала остановиться в Алуште, где, по мнению бывалых отдыхающих, открытое море и хороший берег, но муж выбрал колыбель Черноморского флота – Севастополь, город великих подвигов русских солдат и моряков, историческое место, где он, Фомин, никогда не был и где давно мечтал побывать.

Избранное женой жилье находится в самом начале Античного проспекта. Как сказал хозяин квартиры, где будет обитать детектив все тридцать суток, он будет каждое утро из окна видеть остатки древнейших жилищ, которым более двух тысяч лет и которые принадлежали греческим сенаторам. Ну и самое главное – в пяти минутах от черноморской бухты «Омега», облюбованной приезжими отдыхающими.

На его хмыканья жена так и сказала:

– Почувствуй себя барином… Имеешь право.

Муж, помнится, возразил:

– Право, да, имею, но могу ли?.. В октябре – свадьба Максимки, сына… Расходы какие…

Жена и тут успокоила, пошутив:

– Я кто у тебя? – не дождавшись на этот раз обычной реакции мужа, сама же ответила. – Финансист! Сведя дебет с кредитом, пришла к выводу: в бюджет уложимся. С трудом, но… Максимка на моей стороне и считает, что свадьбой пыль в глаза пускать – не стоит. Квартира у него своя, обстановка кое-какая есть. Что еще надо?..

Фомин сказал:

– Для первых шагов – нормально. А подарит внука – обещаю иномарку. Как минимум, «Шкоду» последней модели.

Жена усмехнулась.

– Ловлю на слове.

Фомин обидчиво заметил:

– Меня, матушка, ловить не надо: все, что обещаю, – делаю. Пора бы в этом убедиться.

Жена уточнила:

– А если девочка?..

– Так это… Невестка – чудо как хороша… Всё при ней… И… Если в мать, то внученьке не нарадуюсь…

Жена хитро подмигнула.

– Значит, тоже?..

Фомин рассмеялся.

– Без разницы! – воскликнул он и вновь сунул нос в распахнутый настежь большой кожаный чемодан. – Не забыла положить лосьон после бритья?

Жена хмыкнула.

– Нашелся контролер. Если бы не я, то улетел бы с пустым чемоданом.

В половине четвертого вся семья была в сборе. Как-никак проводы. Максимка притащил Клашеньку, невестку, а Юлька, дочурка, – Глеба, своего парнишку. Фомин настоял, чтобы до аэропорта не провожали: старик, дескать, но не до такой же степени. Перед уходом главы семейства все присели и провели минуту в молчании. У порога стали прощаться.

Тут Клашенька, смущенно опустив голубенькие глазки, попросила:

– Александр Сергеевич, привезите, если будет не трудно, ракушек, а?

Фомин рассмеялся.

– Все, что угодно, Клашенька. Все, что угодно.

Невестка зарделась. В семье не первый раз, а все равно смущается: никак не привыкнет к своему новому статусу, к статусу невесты.

В одной руке Фомина – тяжеленный чемодан, но ему он точно пушинка, а другой рукой держится за дверную ручку. Галина Анатольевна шутливо грозит мужу пальцем.

– Не шали там…

Фомин ответил шуткой на шутку:

– Мужику и не пошалить на Черном море? Но это невозможно!

– Только попробуй! Три шкуры я с тебя спущу и голым в Африку пошлю.

Все рассмеялись.

…В 19.00, точно по расписанию, «Эрбас» поднялся в воздух и взял курс на юг.

Фомин, взглянув в иллюминатор, вздохнул. День выдался погожим. Под крылом проплывал его родной Екатеринбург. Он еще раз вздохнул. Похоже, уже скучает по тем, с кем только-только попрощался. Его понять можно. С любимыми разве легко и просто расставаться?

Отдыхающий

Господин отдыхающий, три дня назад прибывший из Екатеринбурга на базу, то есть в Севастополь, успел освоиться. И чувствует себя превосходно. Как на своей малой родине. Имеются, правда, некоторые нюансы, не брать во внимание которые не может. Во-первых, много думает о жене и детях, находящихся сейчас от него за четыре тысячи километров – расстояние немалое. И как бы ни было здесь хорошо, однако дома все же лучше. Во-вторых, на Среднем Урале первые числа сентября обычно дождливые и по ночам бывают заморозки, а в Крыму – теплынь: солнечно и температура приближается к тридцати. А вода в бухте «Омега» накануне, например, нагрелась до двадцати двух. Осенью и не пахнет. Настоящий бархатный сезон. Сейчас, как говорят знатоки, намного комфортнее, чем в июле. Потому что тогда зной донимает и даже воды Черного моря не спасают от прожигающих солнечных лучей. Чуть-чуть зазевался – и сгорел. Сейчас? Можешь с утра до вечера нежиться на горячем и чистом песке. Купил панаму, чтобы начавшую лысеть голову все-таки не перегреть.

С жильем ему повезло. Хозяева гостеприимны. Лучшую комнату отдали в его распоряжение. Комната с большой лоджией. Так что физические упражнения, открыв настежь окна, по утрам выполняет там. По приезде хозяйка, пожилая, но все еще миловидная хохлушечка, предложила столоваться вместе с ними.

– Меню наше, Александр Сергеевич, – сказала она, – простецкое, без всяких там разносолов, но сытное. Так что голодать не станете.

Господин отдыхающий, как истинный уралец, заскромничал:

– Обременительно для вас будет, Матрёна Остаповна… Дополнительные хлопоты… Вам это надо?

– Что вы, что вы! – хозяйка замахала руками. – Какие хлопоты? Где двое, там и трое – одинаково… Если вы не привереда, то моя еда, уверяю, вам понравится.

Хозяин, присутствовавший при разговоре, кивнул.

– Мастеровитая она у меня.

– Планировал питаться в ближайшей кафешке…

Хозяйка нахмурилась и поджала пухлые губы.

– Ну, если вы так богаты, что деньги некуда девать, то оно, конечно.

Квартирант отрицательно мотнул головой.

– Не бедствую, но и…

Матрёна Остаповна прервала:

– Тем более… Ну там… Если вы думаете, что с вас много возьму за стол… Это не так: пятьсот рублей в сутки, что в два раза дешевле, чем в самой простецкой забегаловке.

Поломавшись чуть-чуть, квартирант принял предложение. И сделал правильно, в чем сразу же убедился. Сегодня на завтрак, например, были настоящий, то есть густющий и запашистый, украинский борщ, огромная отбивная куриная котлета с тушеными картофелем и овощами, к чаю – свежие украинские пампушки.

Выйдя из-за стола, не мог не подумать: «К концу отпуска от такой еды в дверь не буду пролазить».

После не менее обильного обеденного стола господин отдыхающий собрался на пляж, где вдоволь накупался в море и наотдыхался на горячем песке. Вода чистёхонька. На два метра вглубь – каждый камушек виден. Ему есть что и с чем сравнивать: без малого лет двадцать назад он уже был на берегу Черного моря, в районе Сочи. Тогда руководство его и его коллег поощрило недельной поездкой за удачное осуществление оперативно-розыскных мероприятий2, и вода там была, мягко говоря, грязновата.

Возвращаясь в «обитель», Фомин решил забежать в гастрономчик, благо он по пути, чтобы купить бутылочку местного винца и за ужином распить с хозяевами. Выбор огромен. В то время, когда он с пристрастием изучал ассортимент, у противоположного прилавка шел такой разговор…

Покупатель, судя по всему, не местный:

– Скажите, хлеб есть? Что-то не вижу.

– К сожалению, – отвечает девушка, – отечественный продан.

– То есть?

– Ну, наш, российский, точнее, севастопольский.

– Жаль, – говорит покупатель и тяжело вздыхает.

– Извините… Остался лишь заграничный хлеб…

– Не понял… Из Австрии или Германии, что ли?

– Да нет, – продавщица улыбается, – ближний импорт, с соседней Украины.

Этот коротенький диалог чем-то порадовал Фомина. И он с еще большим желанием выбрал и купил мускат Таврический чёрный. Слышал от хозяина его квартиры, что эта марка легкого вина – наилучшая.

Хозяин оказался прав: Фомин оценил вино и за столом тянул медленно, с наслаждением впитывая его букет. Он не гурман по части вин, но, оказывается, хорошее от дурного способен отличить.

Часу в десятом позвонила жена. По делу или просто проконтролировать мужа? Оказалось, по делу. В семье, где отсутствует хозяин и где некому сказать свое веское слово, разгорелась дискуссия: где проводить свадьбу? Мнения разделились: жена за то, чтобы свадебный пир состоялся в малом зале ресторана «Космос», сынулька же склонялся в пользу ресторана «Малахит» (в центре города и всё прочее), дочка держит нейтралитет (ей, мол, без разницы).

– Сашенька, последнее слово теперь за тобой, – сказала жена и, кажется, рассмеялась. Во всяком случае, так показалось Фомину.

Фомин поддержал сына. Он услышал, как жена фыркнула:

– Ну, понятно… Можно было и не спрашивать… Нет, чтобы жену поддержать.

Фомин совершенно серьезно сказал:

– Галчонок, чья свадьба?

Жена, не дожидаясь продолжения его мысли, ответила:

– Наша… Общая.

– Но прежде всего свадьба его и ему в конечном итоге и решать. Да и, смею предположить, обговорено с невестой и ее семьей. Так что…

– Я поняла… А ты как там? Не шалишь?

– Не успел, Галчонок… Еще не осмотрелся…

– Вернее, не присмотрелся к потенциальной кандидатке, не так ли, дорогой мой муженек?

Фомин согласился.

– Возможно. Но, Галчонок, бабоньки с пляжа с интересом поглядывают в мою сторону.

Жена рассмеялась.

– Не преувеличивай и не разжигай во мне ревность. Попусту не трать силы.

– Понял. Обнимаю детей.

– А меня?

– Представь, что крепко-крепко целую. Пока. До следующего сеанса связи.

– Кстати, почему сам не звонишь?

– Так… всего три дня…

– Не успел соскучиться?

– Скучаю… И даже очень, но…

– Хорошо. Отдыхай и набирайся сил. У нас все в порядке и ни о чем не беспокойся.

Наорали

Вечереет рано – единственная примета подкрадывающейся осени. Всего-то четверть седьмого, а солнце уже низко над горизонтом, из-за чего длинные тени, отбрасываемые строящимся корпусом будущего очередного санатория, полностью накрыли пляж и часть мелководья, но дальше, метрах в тридцати от берега море по-прежнему блестит на солнце, еле заметный ветерок гонит рябь.

Кое-кто стал покидать пляж. Похоже, это севастопольцы, для которых, как заметил Фомин, такая легкая прохлада не очень-то комфортна, но приезжим – хоть бы хны. Еще бы! Слева, ближе к кромке воды расположилась семья: муж, жена и двое детей, озорно беспрестанно бултыхающихся на мелководье и визжащих от наслаждения. По их репликам понял: из Норильска, где уже метели и минус десять. Еще чуть левее – пожилая пара, которая прилетела из Новосибирска, где морозы еще не наступили, но тоже не жарко.

Фомин встал, потянулся и вошел в воду, чтобы еще раз искупаться. Поплавав то кролем, то брасом, полежав на спине, подставив под лучи заходящего солнца мускулистый живот, нырнув несколько раз, вернулся на берег. Сменив в кабинке мокрые плавки на сухие трусы, надев разноцветные вызывающе кричащие шорты (купила жена, которая, между прочим, заявила, что в таких шортах он покорит всех баб), медленно направился к дому. Нет, ему не стало холодно. Ему стало голодно, будто за четыре часа пребывания на пляже разгрузил вагон с углем. Устал, но эта усталость была легкой, расслабляющей его тело и душу. Вышагивая и небрежно размахивая пластиковым пакетом, в котором были полотенца, пляжные шлёпки и книга, подумал: «Еще неделя и от Илюши Обломова не отличить – обленюсь». Он при этом блаженно улыбался и прохожие, наверное, принимали его за чудака.

Войдя в квартиру и скидывая легкие туфли, услышал мужские голоса, доносящиеся из гостиной. В его голове пронеслось: «У хозяев – гости. Интересно, кто?» Он попытался незаметно проскользнуть в свою комнату. Прикрывая за собой дверь, услышал голос хозяина:

– Сергеич, присоединяйся! Мы тут хорошо так сидим.

Хозяйка избавила его от необходимости откликаться. Он услышал, как она заворчала:

– Вы-то сытёхоньки, а он? Должен сначала хорошо подкрепиться… Да и, наверное, пойдет под душ. – Она вышла в просторный холл и прошуршала тапочками в сторону кухни. – Еду надо подогреть… Сергеич, как я уже поняла, холодную или теплую пищу не любит… Ему больше по нутру то, что обжигает.

Фомин, переодеваясь, усмехнулся: «Всего-то четыре дня, а Матрёна Остаповна уже обо мне всё знает – наблюдательна… И по-матерински заботлива».

Ополоснувшись под душем, прошел на кухню, где для него уже все было готово. Поужинал. Когда пил чай и заедал домашними крендельками, на кухне появился хозяин.

– Теперь, Сергеич, прошу, так сказать, и к нашему шалашу. Не побрезгуешь, надеюсь, нами?

Квартирант встал, отставил в сторону пустой стакан.

– Как можно, Тимофей Олегович? С удовольствием… Только… Позвольте смотаться в ближайший гастрономчик… Прихвачу свой пай.

Хозяин отрицательно замотал головой.

– Это, Сергеич, ни к чему… У нас есть и этого более чем достаточно.

– Все-таки…

Фомин попробовал возразить, однако ему этого не позволили.

– Крууугом! – скомандовал хозяин. – Шагом марш в гостиную.

Фомин поднял руку, но вспомнил, что к пустой голове руку не прикладывают.

– Есть! – шутливо сказал он и, развернувшись, печатая шаг, направился в гостиную.

– То-то же, – проворчал хозяин, следуя по пятам за квартирантом. Потом, хмыкнув, удовлетворенно добавил. – Наш человек… Дисциплинированный. Судя по всему, приученный.

Тимофей Олегович познакомил квартиранта со своим гостем.

– Серафим Олегович, брательник, тоже, как и я, флотский человек. Сейчас в запасе, а до этого двадцать лет прослужил старшим мичманом на подлодке, – они обменялись рукопожатием. – Присаживайся, Сергеич. Чувствуй себя как дома. – Матрёна Остаповна принесла чистую тарелку и крошечную рюмку, поставила перед Фоминым. Хозяин всем налил коньяка по чуть-чуть. – Выпьем за славянское братство, за русско-украинскую дружбу! Как, Сергеич, не возражаешь?

Фомин ответил:

– Тост великолепный и к тому же актуальный.

Он выпил первым. Дотянувшись до салатницы, положил себе пару ложек крабового салата.

Хозяйка, заметив, предложила:

– Накладывай, не стесняйся.

– Спасибо. Я только что плотно заправился.

Братья тоже выпили.

Хозяин щелкнул пальцами. Эту его привычку квартирант заметил еще вчера.

– Хорошо!.. Да!.. – закусывая салатом, хозяин спросил. – Как, Сергеич, ничего коньячишко, а?

– Ничем не хуже армянского. Кстати, чьё производство? Явно не краснодарское.

– Массандра… Наш… Крымский… Императоры русские обожали, а уж они-то в винах разбирались.

– Это так, – подтвердил Серафим Олегович и добавил. – Только все же дороговат.

Фомин кивнул.

– Вчера поизучал ценники: от восьмисот рублей и выше. Обычному человеку не по карману.

Хозяин, недовольно покачав седой головой, заметил:

– Задрали цены. После возвращения Крыма в Россию цены на наши вина подскочили в два раза. С одной стороны, хороший знак: у россиян пользуются спросом. С другой стороны… Как говорится, всякая палка о двух концах.

Серафим Олегович кивнул.

– Это верно. Думаю, всплеск временный. Ажиотаж спадет и…

Тем временем Тимофей Олегович вновь налил в рюмки и вновь чуть-чуть. Как бы оправдываясь, сказал:

– Императорский напиток и пить надо по-императорски… Не горилка, чтобы хлестать стаканами. Да и пьем не для того, чтобы напиться, а для того, чтобы получить удовольствие. Согласен, Сергеич?

– Абсолютно.

– Значит, единомышленники – это хорошо, – он поднял рюмку. – Насчет славянского братства… За этим столом – интернационал: хохлы и русские и между нами мир. Потому что простым людям нечего делить… Пусть баре там дерутся между собой, а мы, холопы, не допустим, чтобы у нас чубы трещали. За это предлагаю выпить.

Квартирант, уважая национальные чувства, старался уходить от щекотливых тем. Хотя не заметил неприязненного отношения к себе со стороны аборигенов, но все же не грех воздержаться и не давить на болезненную мозоль. Но столь ли уж болезненна? Скорее, подавляющее большинство крымчан, как ему показалось, радо-радешенько возвращению в лоно матушки России. Тем не менее, Фомин больше молчал и слушал. Зато братья дали себе волю. Они имеют право…

Хозяин, хмыкнув, сказал:

– Один лысый дурак, извини за выражение, Сергеич, взял и сделал широкий и щедрый жест – подарил Крым Украине.

Тимофей Олегович согласно кивнул.

– Хуже того, вместе с Крымом отошел и Севастополь – колыбель Черноморского флота, который изначально не был и быть не мог украинским.

– Грубая историческая ошибка, – сказал хозяин и хмыкнул. – Киев обрадовался и воспользовался ситуацией, когда распался СССР. Стал этим спекулировать. Точнее, шантажировать русских.

Брат поддержал.

– Когда русские чем-то были недовольны и возмущались, то как мы, украинцы, на это реагировали?

После секундной паузы Тимофей Олегович ответил:

– Хохлы разные. Не все, но некоторые нагло и незатейливо орали: «Не нравится? До свидания!»

Брат подхватил:

– Вот именно! Наглея, еще и добавляли: «Берите билет в один конец – чемодан, вокзал, Россия». Ну и… наорали на свою голову: Крым-то стал не нашим.

Тимофей Олегович уточнил:

– По правде-то говоря, и не мог быть украинским.

– Не согласен! Если бы мы так не наглели и учитывали интересы русского большинства в Крыму, то все могло бы сложиться иначе.

– Возможно, но случилось то, что случилось.

– Благодаря киевским националистам, – подытожил Серафим Олегович.

Фразы звучали штампованно, как будто взятые из газетных передовиц. Может, они рисовались перед Фоминым и были неискренни? Неизвестно.

По крайней мере, в Севастополе пока не слышал украинской речи: все говорят по-русски. Как и в Крыму. Впрочем, и киевские националисты на майдане тоже предпочитают общаться на противном для них русском языке.

Послушав братьев, Фомин встал и вышел из-за стола. Хозяин спросил:

– Сергеич, мы надоели своей болтовней?

– Не в этом дело, Тимофей Олегович. Извините, но что-то я раскис… В постель потянуло.

Матрёна Остаповна, не встревавшая в мужской разговор, усмехнулась.

– Дают о себе знать расслабляющие морские ванны.

Хозяин понимающе кивнул.

– Иди, Сергеич, отдыхай, а мы с братцем еще погуторим тут. Не помешаем, нет?

– Что вы! Буду спать как убитый. Меня и крепостной пушкой не потревожить.

Он ушел. И, действительно: голова только-только опустилась на подушку, и он тут же провалился в глубокий безмятежный сон.

Землячок

С утра, позавтракав, господин отдыхающий уехал знакомиться с историческим комплексом «Малахов курган». Вернувшись, пообедал и тотчас же отправился… Куда? Всё на тот же пляж бухты «Омега», чтобы получить порцию наслаждений от щедрого солнца и ласковых вод Черного моря.

В этот день и час пляж оказался переполненным: настолько, что с трудом отыскал себе крохотный свободный пятачок на разгоряченном песке. Расстелив большое махровое полотенце, разделся. И сразу – в воду. С полчаса поплавал. Вернувшись на отвоёванную у других отдыхающих территорию, растянулся на ней, и устало прикрыл глаза. Когда же приподнял ресницы, то сделал прекрасное открытие. «Боже мой, – пронеслось в его голове, – какое чудесное создание природы! И как сразу не заметил? Наверное, только-только из моря».

Господина отдыхающего поразила молодая женщина, стоявшая справа от него и боком к нему. Дело не только в том, что тело ее покрыто тончайшей, лежащей на коже ровно-ровно, шоколадной плёнкой, а в том, что её фигура выглядела идеально и невольно заставляла всех мужчин ею любоваться. Женщина стояла и наслаждалась… Нет, не только солнцем, а и тем вниманием, которым пользовалась ее точёная фигура, как будто изваянная из коричневого мрамора гениальным скульптором.

Женщина была одна на пляже, то есть среди огромного скопления отдыхающих, без партнёра. Постояв сколько-то минут, она, изящно лавируя между телами, грациозно ступая, будто неземное существо, подошла к кромке воды, ополоснула стройные длинные ноги, надела пляжные тапки и вернулась назад. Собрав лежанку и уложив в пакет, все также грациозно направилась на выход с пляжа.

Господин отдыхающий проводил ее взглядом и тяжелым вздохом. В этом, похоже, он был не одинок. Снова прикрыв глаза, предался чуть-чуть греховным размышлениям: «Порадовался глаз – и всё… Прекрасная фея испарилась… Совершенство, да-да, именно совершенство… Эх, молодость, молодость… Где она? Нет и не будет… Скинуть бы лет так тридцать, вернуться бы к холостяцкому периоду, я б перед такой феей не устоял… Любовь, как какая-нибудь хворь, настигает человека, наваливается внезапно, поэтому и избавление, выздоровление идет мучительно долго, с болями и страданиями. М-да… Не упустил бы, наверное, такой шанс, выпадающий в жизни один раз. И что сейчас? А ничегошеньки: лежи молча и вздыхай по жемчужинке, сверкнувшей и тут же погасшей. Интересно, будучи женатым, мог бы перед этакой прелестью устоять? Галчонка поменять? Да ни за какие коврижки! – Он, вспомнив первые годы совместной жизни, удовлетворённо хмыкнул. – Галчонок – не хуже… Была ничем не хуже… Была?.. Но она и сейчас – загляденье… Для своего возраста, конечно».