Остров под звездами. The island under the stars

Первым делом разобрал лежак, сняв тент и смотав его в рулон. Под фанерой в два ряда стояло восемь пластиковых бочек с узким горлом, напичканных самым ценным скарбом: мелочи, так необходимые отшельнику. Развязав их, перенес к подножию импровизированной лестницы. Затем освободил бочки с водой и с инструментами, они были тяжелей, и их пришлось перекатывать, но затащить в лес по лестнице я их не смог бы. Не страшно: перетащу содержимое поштучно, а бочки пойдут под сбор воды. Разобрал плот по частям. Доски в одну сторону, мешки в другую, балки и брус в третью.

Через некоторое время готовил себе на костре обед, недалеко от вершины лестницы, под тенью кокосовых пальм, разглядывая свое добро, разложенное на песке внизу.

Когда до захода солнца оставалось не более часа, все мои пожитки были подняты наверх и аккуратно сложены под пальмами. Я по образу обстановки на плоту воссоздал спальное место и зону очага. Поставил бочки в два ряда, сверху фанера и лежак готов. Над этим сооружением натянул тент, поддерживаемый жердями и поставил второй тент в виде той же буквы п, защитив кострище не столько от ветра, сколько ради светомаскировки. Получилась смена обстановки с сохранением привычного уюта. На этом моя спешка и суета закончилась, так я решил для себя.

Теперь – спокойный ритм жизни в своё удовольствие.

Я сидел на берегу и любовался закатом, а рядом потрескивал костер, отбрасывая искры в вечернее тёплое небо. Спал прекрасно, ничто не побеспокоило мой сон за ночь. Утром почему-то вспомнилась металлическая бочка, оставшаяся плавать недалеко от моего места причаливания. Ведь она была наполнена чем-то, если её притопило. Конечно, может там вода, но если она закрыта плотно крышкой, то есть вероятность наличия горючей жидкости, например соляра или бензин мне бы пригодились в хозяйстве. Я вышел на берег и вгляделся вдаль. Бочка была видна, но немного переместилась дальше и если не выкатить на берег, завтра её может унести течением или ветром за край косы. Через двадцать минут я уже пытался отвинтить крышку бочки. Руками этого сделать не получалось и теперь я махал молотком и зубилом, понемногу откручивая её по резьбе с каждым ударом. Но вот она поддалась и дальше пошла от руки. Почувствовался знакомый запах бензина. Удачно. В бочке было примерно литров восемьдесят навскидку. Катить по берегу её было тяжело. Нашел в песке обрывок веревки, обмотал вокруг бочки и уже привычным способом побурлачил по воде.

Вторым прямоугольным предметом, валявшимся на берегу после шторма, был пластиковый контейнер для мусора, такой, каких много стоит в городах на улицах для стекла, пластика и бумаги. Этот был синего цвета, но для какого мусора именно синий контейнер, я не помнил, да и всё равно мне уже было. Я думал только о том, когда его забрать. Во мне уже говорил внутренний голос собственника, хозяина острова и то, что мне сегодня предлагал океан, завтра он заберет, наверное, что бы предложить еще кому-то. Как на рынке, не ты, так другой возьмет, только здесь бесплатно. Меня развеселили собственные рассуждения о рыночных отношениях с океаном.

Ну раз он не будет предлагать «товар» дважды, то мне нужно научиться не испытывать его терпение. Дотащив бочку до места и подняв, то есть, закатив её под тень кокосовых деревьев, я вернулся к «бизнесмену» бескрайних просторов. Зашел по колено в воду, положил правую руку на грудь, а левую протянул в сторону океана и громко прокричал клятву:

– О, великий океан! Клянусь, принимать от тебя предлагаемый товар сразу и не раздумывая, а взамен обещаю содержать остров в чистоте, ненужное сжигать или отправлять дальше другим нуждающимся в твоих вещах. Клянусь! Клянусь! Клянусь!

Ну, и, чтобы не нарушать своей клятвы, сразу же направился за контейнером в очень приподнятом настроении, решив ежедневно обходить свои владения, следуя клятве, данной океану. Продолжая веселиться, придумал шуточное название острову. «Остров Плюшкина». Слышал еще в детстве, как сторожа нашего интерната многие называли за глаза Плюшкиным и я считал, что это его фамилия. А когда однажды на собрании его поздравляли с юбилеем и называли другой фамилией, я возмущался и переспрашивал у всех, почему, ведь он Плюшкин, а не Пупкин.

Все смеялись, а я не понимал, в чем подвох, пока ребята не объяснили глупцу, в чем дело.

Его сторожка всегда была окружена разными вещами: рамами от велосипедов, старыми шкафами и автомобильными покрышками, но руководство интерната к нему относилось лояльно, потому что он часто радовал детишек произведениями собственного творчества. Многочисленные резиновые лебеди из покрышек, правильно разрезанные и покрашенные в белый цвет, красовались в парке у пруда, а велотренажеры и различные турники радовали будущих спортсменов. С тех пор я знал, что человека, который тащит в своё хозяйство нужный и ненужный хлам, обязательно зовут Плюшкин.

Мусорный контейнер был без откидной крышки с продольной трещиной вдоль одной стенки и отколотым углом в днище. Воды в нем не хранить, но, как большая клумба или ящик под перегной, подойдет замечательно.

Стоп. Клумба. У меня в холодильнике осталась сморщенная проросшая картошка, которую я уже месяц назад собирался выкинуть в воду, потому что есть её уже было невозможно, но, посмотрев на ростки и сжалившись над живым ещё овощем, борющемся за существование, решил сохранить и переложил в холодильник на солнечной батарее. Она хоть и слабо охлаждала, но всё же градусов на пять-семь понижала температуру воздуха внутри корпуса. Положил и забыл. Нужно срочно проверить и, если она еще жива, посадить в землю. Картофель мне не помешает, как и другие овощи и фрукты в моем рационе. Благо, семян у меня имеется достаточно.

Но картофеля не будет на столе, если плоды уже пропали и не вырастут.

Я зацепил ящик веревкой и потащил по берегу к острову. Он был легкий, и проблем не возникало с его транспортировкой.

Сразу достал холодильник, открыл крышку, вытащил содержимое, из самого низа вынул картонную коробочку с картошкой. Вид был удручающий: три из шести успели сгнить, а оставшиеся не внушали надежды. Они были похожи на грецкие орехи, только с мягкой скорлупой и тонкими ниточками белых ростков, вот-вот готовых отвалиться.

Посадил я их в землю, насыпанную в пластиковую шестилитровую банку, разрезанную пополам. Обильно оросил водой и поставил в тень под пальму на один из выступающих корней, который так услужливо возвышался над землей рядом с моим временным лагерем и своим изгибом был как раз удобной подставкой для импровизированного цветочного горшка. Надежды на всходы почти не было, но вдруг…

Подходило время обеда, судя по позывам моего желудка. Как здесь незаметно пролетало время. Да и бог с ним, мне больше спешить некуда, к этому стремился и мечтал: жить в своё удовольствие и для себя, не оглядываясь ни на законы, которые придумал не я, ни на людей, которые что-то от тебя хотят и что-то постоянно требуют. Теперь не нужно улыбаться и, переламывая себя, кому-то льстить, преклоняться, угрожать, пугать. Теперь я один на один со своими законами, желаниями, страхами, радостями и невзгодами. Вот это и есть настоящая свобода. СВО-БО-ДА!!!

Место для постройки хижины я выбрал справа от озера, среди трех банановых пальм и с малым количеством кустарников. Проще будет расчищать будущий двор от сорняков и в дальнейшем поддерживать чистоту. До ручейка с пресной водой, да и до самого озера всего сто метров.

Пока у меня оставался приличный запас круп, лапши быстрого приготовления и консервов. Поэтому все силы были брошены на постройку жилья, не отвлекаясь на добычу пищи. Правда, я успел посидеть с удочкой у озера в перерывах между работой по расчистке. Ловилась рыбка и большая и маленькая, как в сказке. За полчаса рыбалки попалось на крючок около десяти рыбешек разного размера, похожих на селедку. Я, правда, их сразу отпускал, чтобы не тратить время на готовку. Наверное, её нужно подкармливать, чтобы ей всегда хотелось приплывать ко мне.

Иногда после чая, я бросал в озеро крошки от галет, потом наблюдал, как кормится рыба в прозрачной воде. Душу грела мысль, что голодным я точно не останусь, когда привезенные запасы еды закончатся. Мысленно в островной рацион уже были включены бананы, плоды хлебного дерева, кокосы, пальмовые крабы, может быть, черепахи и, естественно, рыба. Встречались на острове еще какие-то плоды, но что это, я не знал и только когда появится больше свободного времени на чтение, изучу по энциклопедиям, привезенным с собой, этот вопрос. Водились и птицы: чайки, крачки, маленькие разноцветные, не знаю, как обозвать, ну пусть будут воробьи. Судя по следам помета на скалах, предполагал, что прилетают гнездоваться еще какие-то крылатые-пернатые. Так что пища и вода есть. Да, с пресной водой предстоит еще потрудиться, что бы упростить процесс сбора. Сейчас я просто подвешивал на веревке пластиковую пяти литровку на отвесном берегу под капающую воду. Много воды, конечно, терялось, но пока мне хватало. Требовалось в будущем как-то объединить несколько ручейков в один, сделать одно русло. В общем, от скуки ближайшие пару месяцев я точно не умру, а дальше придумаем новые развлечения и цели.

Место под хижину расчищено, можно приступать к строительству. Следующее утро обрадовало меня картофельными побегами, которые заметно стали набухать и подниматься над землей. Пока только два ростка проявили стремление выжить, но и это был хороший результат, и прошло-то еще очень мало времени, может и третий раскачается.

Завтрак. Традиционный обход косы со сбором в сетчатый мешок мелкого мусора, пакетов, бутылок.

Теперь на стройку. Мне не хотелось устраивать пол хижины прямо на земле, как я видел в документальных фильмах и читал в руководствах по быстрой и простой постройке жилищ в тропиках. Мне казалось, что ночью может прийти краб и, перепутав меня с кокосом, оттяпать палец на ноге. Шутка. Да, здесь было относительно безопасно спать и на земле, но подсознательно желание жить немного повыше над поверхностью присутствовало. Так как я собирался идти на поводу у своих прихотей и желаний, пришлось думать именно о возвышенном варианте.

Размер хижины два на четыре метра. Кривизна и несимметричность стен меня не смущала, но пол должен обязательно быть ровным. Донором станет мой дорогой плот: материал добротный и его хватит с лихвой не только на пол, но и частично на стены.

Строитель из меня был неважный, а заказать профессионалов было в моём положении проблематично, поэтому я был прорабом, проектировщиком и рабочим в одном лице. Разметил прямоугольник, выкопал восемь ямок под столбы и пошел на поиски ровных деревьев. Мне жалко было пилить свои пальмы, а старые поваленные уже подгнили. Надежда на дары океана? Нужно пройтись посмотреть и заодно прихватить доски, которые я приметил еще в первый свой поход от плота до острова. Нужные стволы были найдены, распилены, доставлены и вкопаны.

Через пять дней моя хижина была практически готова. Оставалось завершить крышу, доделать лестницу, благоустроить внутри помещение и залечить мозоли на руках.

Крышу сделал односкатную, с наклоном на одну сторону, накрыл редкие и легкие доски тентом с плота, а сверху наложил пальмовых листьев, перетянул веревкой, тем самым придавив их. Плетенку я еще не научился делать, поэтому крыша выглядела архаично, но главное – не протекала. Внутреннее пространство делилось на две одинаковые комнаты, дальняя от входа спальня, где всё так же, как и на плоту, располагался лежак, водруженный на пластиковые бочки.

В первой комнате – гостиная, пока пустая. Мне предстояло смастерить мебель: стол, стулья, полки под разную утварь. Дверей тоже пока не было, их заменяла целлофановая занавеска, как и на трех окнах комнат. Обживусь еще, и Москва не сразу строилась, главное, что мне весь этот процесс нравился и доставлял какое-то почти детское удовольствие: лепишь себе куличики из песка да замки строишь и радуешься жизни.

Прошел месяц.

Моя хижина и пространство вокруг приобрело ухоженный вид. Появился круглый забор вокруг домика из морской толстой сети высотой в метр. Зачем забор? А я и сам не знаю. Просто мне так захотелось, чисто эстетический вид. Почему круглый? Когда смотришь карты Гугл на компьютере, режет глаз прямоугольность всего: домов в городах, загородных участков, деревенских хозяйств, даже государственные колхозные поля и то прямоугольные и квадратные. Вот почему мой двор с круглым забором. Целый день провел я на косе, выкапывая и распутывая эту сеть. Даже, впервые за время пребывания на острове, умудрился сильно обгореть на солнце.

В хижине появились деревянные входные двери, петель не нашлось в бочке со строительным метизом, поэтому их заменил кусок пожарного рукава, прибитый вдоль всей длины косяка. На окнах красовались стеклопакеты собственного производства, изготовленные из деревянных реек, обшитых пластиком. Я вырезал их с прозрачных бутылок пятилитровок. Через мои окна проникало много света, но вот разглядеть что-то за окном, было проблематично. Поднимались они вверх и подпирались палочкой в открытом состоянии. Просто и сердито. За домом в пластиковом баке в насыпанной вперемешку с опилками земле поселились две выжившие картофелины и уже пустили довольно высокие стебли с зелеными листочками. Там же, вокруг бака, разработал несколько грядок и высадил в качестве эксперимента половину всех семян, купленных перед отплытием на рынке. Надеюсь, мой стол не будет однообразным, если, конечно, хоть что-то взойдет и вырастет в этом климате.

Слева от входа в жилище красовалась своеобразная кухонная зона: на четырех столбах навес из пальмовых листьев, стол метр на метр, две лавочки, вкопанные в землю, и два пня для рубки дров и сидения. В трех метрах от навеса расположился очаг для готовки. Выложенные по кругу камни, и сверху две тоже каменные плоские плиты. В щель между ними закладывались дрова, ставилась кастрюля и готово. Я только не был уверен, что плиты выдержат долго нагрев и не треснут. Попозже придумаю что-нибудь более совершенное.

С появлением грядок, которые регулярно требовалось поливать, остро встал вопрос накопления запаса пресной воды. Дождь за всё время моего пребывания шел три раза. С одной только крыши хижины за день я собрал двести пятьдесят литров воды. Правильно завернутый с низкой стороны тент крыши делал свое дело. На озере, поработав полдня с зубилом и молотком, продолбил в каменном плато канавки в нужных местах, добился того, что три крохотных ручейка соединились в один. Теперь вода текла тоненькой струйкой, а не капала как раньше. После дождя поток, конечно, был большой, затем постепенно уменьшался, но полностью не исчезал. Под тем местом, где пресный ручей впадал в озеро, я оборудовал помост над водой из двух толстых жердей, застелив доской. Теперь не нужно наклоняться сверху, что бы достать бутылку с накопившейся водой, а спокойно подходишь снизу по трапу и можно пить, подставившись прямо под летящие капли. Но я пошел дальше этого. На помост под ручей подставил столитровую бочку на подставке из пластикового ящика для бутылок, рядом вторую такую же бочку, но на десять сантиметров ниже первой, на коротких брусках, и третью сто литровку просто на трап. Каждая бочка получалась ниже предыдущей. Аккуратно ножом сделал в каждой бочке в десяти сантиметрах от верхнего края отверстие с таким расчетом, что бы садовый шланг, имеющийся у меня в наличии, плотно входил в емкость. Таким образом, соединил пока что три бочки в одну систему. Вода, наполнившись в одной, по шлангу перетекала во вторую, а затем и в третью. Теперь без моего участия могло накопиться триста литров пресной, вкусной воды и еще было место для усовершенствования системы, увеличения объема. Чувствовалась нехватка посуды под это дело. Мне пришлось свой лежак переделать в кровать на ножках, а сами бочки, освободив от продуктов и бытовых вещей пустить под мокрые нужды на озере и около хижины. Можно задействовать найденную металлическую, слив бензин в бутылки, но запах нефтепродуктов будет оставаться очень долго, в общем, не стал пока заморачиваться с этим вопросом, тем более, что воды хватало с излишком. Вечером я поливал огород, беря воду из бочек на озере, а утром излишки шли через край, пропитывая помост влагой.

Постепенно начал вырабатываться распорядок дня.

Просыпался я обычно с первыми лучами солнца. Разжигал очаг, или, если угли еще не потухли, просто подкидывал дрова, и он начинал тлеть снова. Мне нравилось, когда утром по моему лагерю гуляет дымок, даже если не собираюсь еще готовить. Совершаю утренний моцион, умывашки и всё такое, затем беру дежурный мешок и иду на обход косы в надежде на ценные и не очень подарки океана. Распугиваю по пути черепах и крабов, внимательно оглядывая берег и горизонт на наличие посторонних предметов.

За все время горизонт меня не беспокоил ни разу, был чист. Видимо, остров был в стороне от океанских судоходных дорог. А вот на берегу всяких разных предметов всегда хватало. Я не переставал удивляться, до какой степени человек загадил природу, в том числе океан. Самый частый мусор – пластиковые бутылки всех мастей, размеров и форм, полиэтиленовые пакеты любых расцветок и всякий пластиковый хлам. Это всё отправлялось в мешок для мусора, относилось в специально выделенное место рядом с выходом на косу, ссыпалось в вырытую яму и время от времени сжигалось. Другие находки изучались и шли или в хозяйственный склад, или в топку с остальным мусором. Попутно собирался плывун. Дрова для очага увязывались в большие охапки и относились к хижине.

Вернувшись из обхода, брал удочку, шел на рыбалку к озеру, вылавливал несколько рыбешек, запекал их, или варил уху, завтракал. Затем брался за работу по хозяйству: поливал огород, выдёргивал сорняки, плотничал – пока не становилось совсем жарко. В полдень дремал в хижине или читал что-нибудь на планшете, или слушал музыку. Когда жара спадала, снова выходил похозяйничать. Но всё было по желанию. Иногда откровенно ленился что-то делать. Тогда я просто ничего и не делал, быстренько поливал огород и снова ленился.

Солнечные гибкие панели давали возможность заряжать мои аккумуляторы и девайсы, электронную книгу, планшет и музыкальный миницентр, воспроизводящий музыку с многочисленных флешек, которых с собой я взял целую жменю. Вечером, когда всё вокруг погружалось во тьму, окна моей хижины озарялись бело-голубым приятным светодиодным светом, и лилась тихая ритмичная музыка. Я в это время занимался мелкой работой по дому, мастерил предметы из дерева, зашивал порванные вещи, чистил посуду, и обязательно делал записи в дневнике, который завел сразу после вселения в дом. Я вписывал в него каждый день по несколько строк о том, как провел день, что сделал, что интересного нашел на косе при очередном обходе, как растет урожай на огороде и описывал погоду. Вносил сведения о температуре воздуха, о наличии дождей и их частоте.

Мои запасы консервов медленно заканчивались, пришлось сократить и потребление риса, гречки, пшена. Но я готовился к этому, и мой огород тому подтверждение. Рыбу нужно научиться не только употреблять сразу после вылова, но заготавливать впрок. Привезенная соль скоро закончится, поэтому нужно добывать её из морской воды, что я и начал делать. Набирал в пластиковые бутылки морскую воду из озера и когда не готовил на своем очаге, ставил на огонь кастрюлю, самую большую, что у меня была, литров на десять, с влитой туда водой и ждал, когда она выпарится. К вечеру я выпаривал аж десять граммов соли. Получалось меньше половины спичечного коробка, но всё же это был результат, и соль была обычная на вкус и крупная. В следующие дни я уже не выпаривал воду до конца, а доливал и доливал её несколько дней, пока она не становилась на вкус очень соленой (тузлук) до горечи, потом доводил процесс до победного конца. Так через три дня после выпарки получил почти полкило отличной соли. Можно, конечно, соорудить искусственный мелководный водоем под выпаривание естественным путем, ветром и солнцем, заслав дно целлофаном или брезентом, но я пока еще размышлял и экспериментировал, не спеша. А как в дожди быть? Ведь пресная дождевая вода время от времени будет разбавлять соленый концентрат, сводя на нет труды нескольких дней или недель. Много было о чем подумать в дальнейшем.

А сейчас я установил кастрюлю стационарно на очаге с краю, оставив место для готовки, а под нависающей частью дна смастерил каменную подпорку из плоских камней. Теперь солеварка не очень мне и мешала, но получала тепло от огня и разогретых камней круглосуточно. Дров для поддержания было в избытке. Спасибо океану. Вечером перед сном старался подкинуть в очаг побольше толстых и мокрых поленьев, которые всю ночь тлели, иногда разгораясь только к утру, давая постоянный жар долгое время.

В очередной обход песчаных владений после шторма обнаружил на берегу еще одну двухсотлитровую металлическую бочку красного цвета из-под горюче смазочных материалов. Она была абсолютно пустой, но со следами моторного масла. Еще штормом вынесло огромный, метров шесть длиной, деревянный столб. Он был похожий на телеграфный, с обвязкой из двух металлических труб у основания и сломанной наполовину поперечиной, на которой остались две диэлектрические чашки на металлических основаниях-крюках, вкрученных в дерево, на которых когда-то крепились провода линии электропередач. По-видимому, трубы являлись опорой столбу в земле и предотвращали дерево от гниения. Сам столб когда-то был пропитан смолой, но сейчас её оставалось мало на поверхности. Вода и песок в союзничестве со временем отполировали его до блеска, словно мастер поработал наждачной бумагой, собираясь затем покрасить. Я заглянул в трубы на просвет. Одна была забита спрессованной землей с крупными камнями, вторая чистая внутри. Спасибо, океан, добротный товар – и я его забираю!

Прошло три дня. Я готовился первый раз коптить рыбу в новой, только что изготовленной коптильне на берегу озера.

Из найденной бочки я вырезал, точнее сказать вырубил, верхнюю часть (её потом использовал в качестве крышки на том же самом месте), а в нижней пробил дыру поменьше, под размер металлической трубы со столба. Бочку положил набок, обкопал землей, вставил трубу в днище с возвышением по склону в сторону хижины. Три метра трубы входили в каменный десятиметровый тоннель, который я выложил и засыпал землей. Он попадал в будку, где и должна была коптиться рыба. Диаметр тоннеля примерно такой же, как и у трубы: около двадцати сантиметров. Разжег в бочке огонь из мелких веточек и обрезков доски, оставшихся после строительства хижины. После того, как доска и ветки разгорелись достаточно жарким огнём, присыпал его опилками. Огонь погас, но обильный дым свидетельствовал о том, что процесс тления идет полным ходом. Первый час коптил вхолостую, без рыбы, тренировался в регулировке количества дыма и огня, который иногда прорывался из сизо-белых клубов. Когда возникали языки пламени, я прикрывал крышку чуть плотнее и пламя угасало, открыв побольше, добивался возгорания.

Затем повесил пять провяленных на ветру рыбин в будку и принялся коптить свой улов.

Первый раз не терпелось попробовать копченую рыбку, приготовленную своими руками. Это меня и подвело. Первый блин комом, говорят, вот и я достал продукт копчения очень рано, примерно через три часа. После проветривания, запах дыма ощущался слабо, а мясо вообще не пропиталось.

Зато потом, набравшись опыта, я коптил не менее суток и по цвету мог сказать о готовности моего нового деликатеса. Развешенная для проветривания на жердях рыба радовала глаз и придавала моему двору хозяйский, что ли, более обжитой, более законченный вид.

Мой досуг на этом замечательном острове организовался сам собой, так что мне не было времени тосковать и скучать по прошлой жизни. И только в вечерние часы, когда я забирался на вершину небольшой скалы рядом с хижиной любоваться заходящим за океан солнцем, не замечая даже за собой, погружался ненадолго в воспоминания и какие-то рассуждения на уровне подсознания, потом, очнувшись, гнал от себя не очень-то приятные картины прошлого.

Уже три месяца я в этом раю.

Вчера мне удалось подстрелить из рогатки крачку. То, что это была именно крачка, мне подсказала энциклопедия в электронной книге. Птица оказалась неимоверно вкусной и сочной. Праздник живота удался на славу.

Большая тарелка риса, запеченная птица, бананы, кокосы, вяленая, копченая рыба, первый зеленый лук и укроп с собственных грядок приятно дополнили стол гурмана. Впервые за время пребывания на острове позволил себе к столу алкоголь. Развел водой немного чистого медицинского спирта и, когда солнце начинало тонуть в багровом океане на краю горизонта, я произнес тост во славу своего прекрасного острова и, осушив стакан, принялся вкушать поистине королевский ужин под треск костра и тихую ритмичную музыку, льющуюся из маленького музыкального центра. Так как я не был любителем горячительных напитков, опьянел очень сильно.

Может, сказалась жара, или свежий воздух, или редкая тренировка в употреблении, но хмельное состояние было уж очень хмельным. Разговоры с самим собой, подпевание музыкантам с флешки, танцы у костра и мальчишеское дурачество до поздней ночи вспоминалось на следующий день с улыбкой. Ну а что, наелся, напился и повеселился до упаду.