Покушение на власть

Дзевоньский сидел в машине, когда ему позвонили. Выслушав сообщение, он отключил аппарат, ничего не сказав. Ему не хотелось комментировать по телефону действия своих помощников. После первой неудачи в Лондоне они не имели права повторить ошибку. Хотя с Лондоном они еще не все закончили. Ведь никто не давал гарантии безопасности мистеру Хеккету.

ГЕРМАНИЯ. БЕРЛИН. 25 ОКТЯБРЯ, ПОНЕДЕЛЬНИК

Он почувствовал внимание этого человека, едва появившись на улице. Впрочем, его уже давно не удивляла постоянная слежка, которую он все время видел за своей спиной. Его телефоны прослушивались, за его домом вели наблюдение, всех людей, которые появлялись рядом с ним, тщательно проверяли. Такой была его обычная жизнь на протяжении последних пятнадцати лет.

Сразу после падения Берлинской стены генерал Гельмут Гейтлер эмигрировал в Советский Союз. Он понимал, что охота за ним начнется с первого дня объединенной Германии, и не стал дожидаться официальной объявленной даты третьего октября девяностого года. После падения стены в местных отделениях «Штази» начались погромы. Многие офицеры, не видя выхода, стрелялись, некоторые эмигрировали, часть предпочла сбежать в Южную Америку или в другие страны Европы на заранее приготовленные квартиры. Но генерал «Штази» Гейтлер не мог спрятаться, даже если бы захотел. Его фотографии несколько раз появлялись в газетах, он был известным человеком.

В Москве его приняли неплохо, выделили квартиру, оформили денежное пособие, разрешили вызвать жену, дочь, двух внуков. Ему казалось, что можно будет попытаться начать все сначала. Его опыт, знания, связи могли пригодиться. Кроме Гейтлера в Москву тогда эмигрировало еще несколько бывших руководителей «Штази», среди которых был и легендарный генерал Маркус Вольф, которого все они считали своим учителем. В Москве генерала Вольфа привычно называли «Мишей». Почти все бывшие генералы восточногерманской разведки неплохо владели русским языком, а для некоторых этот язык был почти таким же родным, как и немецкий.

Они с нарастающим сомнением и с беспокойством следили за событиями внутри Советского Союза. К лету девяносто первого обстановка накалилась до предела, становилось ясно, что внутри страны происходят метаморфозы, вызывающие кардинальные изменения в политике бывшей супердержавы. Любому аналитику было ясно, что огромная страна неудержимо рвалась к катастрофе.

Проблеск надежды появился в тот августовский день, когда они все узнали о появлении ГКЧП. Казалось, что еще можно остановить катастрофу, не допустить развала великой державы, повернуть время вспять. Но уже через несколько дней все было кончено. Здание КГБ не взяли штурмом, хотя стоящий на площади перед ним памятник Дзержинскому снесли под одобрительные крики толпы. Вольф приехал к бывшему руководителю советской разведки Леониду Шебаршину, чтобы попытаться выяснить, как им поступать дальше. Но никто не знал, что им нужно делать. Шебаршин не смог сказать ничего утешительного. Лишь посоветовал Вольфу бежать из страны. Это был крах, конец.

Всю свою сознательную жизнь Гельмут Гейтлер верил в незыблемость идеалов социализма, верил в могучего союзника, каким был Советский Союз, верил в свою страну, которую он защищал. Однако все идеалы оказались ложными, собственной страны больше не было, а союзники не хотели и не могли его защитить. Вольф вернулся в Германию, где на границе в Байериш-Гмайне его уже ждал федеральный прокурор. Арестованного Вольфа выпустили под огромный залог, но затем снова арестовали.

Началось судебное разбирательство, завершившееся вынесением приговора в девяносто третьем году в Дюссельдорфе. Летом девяносто пятого Федеральный конституционный суд постановил, что бывшие офицеры разведки ГДР не подлежат преследованию в новой Германии за измену и шпионаж. В девяносто седьмом по новому приговору Вольф получил два года условно и был приговорен к штрафу в пятьдесят тысяч марок с оплатой всех судебных расходов.

Словно предчувствуя все возможные перипетии своей дальнейшей судьбы, генерал Гельмут Гейтлер исчез из Москвы в сентябре девяносто первого года. Уже через месяц его жена, дочь и двое внуков вернулись обратно в Германию. К тому времени их бывшая квартира была уже занята новыми жильцами. Семье пришлось трудно, очень трудно. Все знали, что Гейтлер исчез и новые власти не собирались помогать его семье. Шесть лет ему пришлось скрываться в других странах и на другом континенте. За это время произошли невероятные перемены в Германии. В объединенной стране дважды судили Вольфа, судили и приговаривали к различным тюремным срокам остальных генералов и офицеров бывшей ГДР. Кто-то из друзей Гейтлера тайком помогал его жене и дочери, высылая небольшие суммы денег.

А новая власть в России, называемой теперь «демократической», выдала тяжело больного Эриха Хонеккера германским властям. Когда его депортировали из Москвы, он поднял руку в бывшем коммунистическом приветствии, словно подтверждая нерушимость своей клятвы, данной много лет назад. В Германии быстро установили, что Хонеккер тяжело болен. Его освободили, и он уехал в Чили, чтобы умереть далеко от своей родины. Гейтлер видел эти кадры, находясь за тысячи километров от Германии. В девяносто седьмом он вернулся, узнав о смерти своей жены. Его арестовали дома, дав возможность посетить кладбище. Потом был суд, приговоривший его к пяти годам тюремного заключения. Через два года Гейтлера освободили. Он вернулся к дочери и к уже взрослым внукам. Для них все его прежние идеалы были непонятными и немного смешными. Это были совсем другие мальчики, уже нового, двадцать первого века. Гейтлер переехал в небольшую квартиру на окраине Берлина, где поселился в одиночестве. Ему было только шестьдесят два года.

Он привык к тому, что за ним все время наблюдали, что его телефоны прослушивались, а любой журналист из тех, что иногда появлялись в его доме, мог оказаться агентом другой спецслужбы. В последние годы ему несколько раз предлагали сотрудничать с ЦРУ или МИ-6, но он неизменно отказывался.

Увидев, что следящий за ним человек тоже, как и он, перешел улицу, Гейтлер улыбнулся. Кажется, этот тип просто хочет, чтобы его заметили. Интересно, что ему нужно? С тех пор как Гейтлер оставил свою службу, прошло уже пятнадцать лет. Тогда ему было сорок семь. Неужели они до сих пор нуждаются в его опыте? Прошло так много времени…

Он замедлил шаг. В его возрасте глупо прятаться и тем более убегать. После смерти супруги Гейтлер уже ничего не боялся и ничему не удивлялся. Поэтому, увидев пустую скамейку, подошел к ней и тяжело опустился, ожидая, когда незнакомец подойдет к нему ближе.

Неизвестный мужчина был высокого роста, светловолосый, в темном плаще. Он сел рядом с Гейтлером, глядя перед собой, и так молча они просидели секунд двадцать. Со стороны они были чем-то похожи. У обоих одинакового серого цвета глаза, словно они родственники. Только у Гейтлера лицо очерчено более резкими штрихами, чем у его соседа.

Наконец незнакомец негромко спросил:

– Вы генерал Гельмут Гейтлер?

– Если вы не знаете, кто я такой, то зачем следите за мной? – грубо ответил генерал. – А если знаете, то для чего задаете этот идиотский вопрос?

– Мне нужно убедиться, что это вы.

– Хотите, чтобы я дал вам отпечатки моих пальцев?

– Нет, – улыбнулся незнакомец. По-немецки он говорил с небольшим акцентом. Так обычно разговаривают американцы. Но незнакомец не был похож на типичного американца. Или в ЦРУ решили сделать очередную попытку?

– Кто вы такой? – спросил Гейтлер.

– Я уполномочен передать вам привет от «Герцога».

– Что? – если бы незнакомец назвал любую другую фамилию или любую другую кличку, Гейтлер не удивился бы. Но про «Герцога» знали только несколько человек. Это был агент, внедренный в западногерманскую разведку и исчезнувший больше пятнадцати лет назад. И с тех пор про «Герцога» никто ничего не слышал. Именно поэтому генерал позволил себе удивиться.

– Не удивляйтесь, – незнакомец посмотрел на часы. – Если наш разговор продлится больше десяти минут, я смогу соединить вас с ним по телефону.

– Я вам не верю, – ответил Гейтлер. – Не знаю, кто вы такой, но я вам не верю.

Неизвестный достал аппарат и набрал номер. Затем коротко подтвердил свое присутствие, убрал аппарат и сообщил:

– Он перезвонит нам через несколько минут.

Гейтлер нахмурился. Неужели такое возможно? Спустя столько лет объявился «Герцог»? Если это не блеф… Нет, это невозможно. «Герцог» был гражданином ФРГ, и на него не распространяется амнистия, объявленная офицерам ГДР. Если его схватят, то даже сейчас он получит пожизненный срок. Или два таких срока. «Герцог» сдал пятнадцать или шестнадцать агентов, половину из которых приговорили к смертной казни. Нет, это невозможно. Гейтлер холодно взглянул на неизвестного. Наверное, они хотят проверить версию о «Герцоге», поэтому решили действовать столь грубо и откровенно.

– Я не знаю никакого «Герцога», – заявил Гейтлер, – и вас тоже не знаю. Я уже пожилой человек на пенсии, и ваши провокации меня не могут удивить. Я не люблю, когда так откровенно блефуют.

Он поднял воротник куртки, собираясь встать и уйти, когда незнакомец осторожно дотронулся до его локтя.

– Не спешите, – мягко предложил он, – я вас не обманываю. Вы можете спросить его о каком-нибудь факте, известном только вам и ему.

– Повторяю, я не знаю никакого «Герцога». Я понимаю, что это очередная проверка, но вы ошиблись…

– Он сказал, что вы можете нам помочь, – неожиданно объяснил незнакомец, – мы ищем вас уже достаточно давно. Герр Гейтлер, мы нуждаемся в ваших консультациях.

– Я уже старик, – нахмурился генерал. Пусть делают все, что хотят. Может, им нужно его снова посадить, доказав причастность к операциям против ФРГ. Тогда остаток дней он проведет в тюрьме. Что ж, возможно, это лучший вариант для всех. Внуки его давно не навещают, дочь звонит один раз в две недели. А иногда не звонит и целый месяц…

Незнакомец хотел что-то сказать, когда раздался телефонный звонок. Он достал аппарат, послушал, удовлетворенно кивнул головой и протянул его Гейтлеру. Тот посмотрел на неизвестного, затем достал носовой платок и взял аппарат. Ему не хотелось оставлять своих отпечатков на этом телефоне. Неизвестно, какие планы у этого человека.

– Гельмут, – услышал генерал знакомый голос «Герцога», – это действительно ты?

Он не мог не узнать этого голоса. Про эту тайну не знал никто, даже в «Штази». Они были братьями по отцу. Единокровными братьями по отцу. Мать «Герцога» была любовницей отца Гейтлера, с которым познакомилась в далекой Уфе, где проживали семьи немецких антифашистов, эвакуированные туда во время войны. Об этом отец рассказал самому Гельмуту только спустя тридцать лет, когда они оба работали в органах госбезопасности. По обоюдной договоренности никто не предал огласке этот факт. И «Герцог» работал под фамилией своего формального отца – мужа его матери.

– Здравствуй, – коротко отозвался Гельмут, покосившись на неизвестного. – Рад тебя слышать. Как у тебя дела?

– Неплохо. Я сейчас в Южной Америке. Как у тебя? Я слышал, что Марта умерла? Прими мои соболезнования.

– Да, – подтвердил Гельмут. Он узнал голос брата, но все еще колебался. Они могут подделать любой голос.

– Как твой отец? – неожиданно спросил Гельмут. – Он жив?

Генерал подождал ответа на этот простой вопрос. Если его собеседник действительно «Герцог», он обязан понять этот вопрос. И «Герцог» понял.

– Как и твой, – ответил он. – Умер в семьдесят девятом. Второго августа.

Все. Дальше можно было не проверять. Это был «Герцог». Тот самый, о котором Гельмут не слышал много лет.

– Как я могу тебя найти? – спросил он, уже не глядя на незнакомца.

– В Перу, – ответил также успокоившийся «Герцог». – Тебе дадут мой контактный телефон. Позвони и оставь свой номер. Где бы ты ни был. Я тебя найду. Рядом с тобой сидит человек. Можешь ему доверять в рамках разумного. До свидания.

– До свидания, – генерал почувствовал, что его сердце забилось сильнее. Таких эмоций он не испытывал после выхода из тюрьмы. Гейтлер вернул аппарат неизвестному мужчине.

– Теперь вы мне верите? – улыбнулся тот.

– Нет, – отрезал Гейтлер. – Теперь тоже не верю. Сначала представьтесь, а потом скажите, что вам от меня нужно.

– Меня зовут Кшиштоф Дзевоньский, – церемонно представился мужчина. – Я прилетел сюда по поручению группы людей, которым нужна ваша помощь.

– Вы представляете какую-нибудь страну или конкретную организацию?

– Группу людей, – повторил Дзевоньский, уклоняясь от конкретного ответа.

– Хорошо. Пусть будет группа людей. Что вам от меня нужно?

– Вы нужны нам как специалист. Это ведь вы в семидесятые годы консультировали специалистов из «красных бригад».

– Это неправда, – нахмурился Гейтлер. – Только несколько человек попросили тогда убежища в Восточной Германии, и мы им помогли.

– Не нужно, генерал, – мягко возразил Дзевоньский. – Мы прекрасно знаем, как и где вы им помогали. Это общеизвестный факт. В любой вашей биографии написано, за какие заслуги вы получили полковника в тридцать шесть лет и были награждены двумя орденами.

– Вы собираетесь меня шантажировать? Это было почти тридцать лет назад.

– Верно. Но таких специалистов в мире почти не осталось.

– Что вам нужно?

– Ваш опыт, генерал. Мы предлагаем вам поработать нашим консультантом. Гонорар можете назвать сами. Мы заранее согласны на все ваши условия.

– Это зависит от того, для чего я вам нужен.

– Если я вам скажу, то потом вы не сможете отказаться, – предупредил его Дзевоньский.

– Все настолько серьезно?

– Абсолютно. Мы хорошо изучили ваше прошлое, генерал. Если вы согласитесь с нами сотрудничать, то получите приличный гонорар, чтобы купить себе остров где-нибудь в Тихом океане и на всю жизнь остаться там. Конечно, вы лишитесь вашей пенсии, но мы ее вам компенсируем. На тысячу лет вперед. И вы сможете вызвать к себе ваших внуков, дочь. Через некоторое время.

– Интересное предложение, – генерал подумал, что это не похоже на ЦРУ. И вообще не похоже, что они действуют от имени конкретной спецслужбы. Хотя найти «Герцога» было трудно, почти невозможно. Но они смогли его вычислить. Но если у них такие возможности и если они смогли узнать подробности его биографии, то, возможно, незнакомец действительно представляет серьезных людей.

– Что вам нужно? – повторил вопрос Гейтлер.

– Вы знаете русский язык? – неожиданно спросил Дзевоньский.

– Конечно. Я родился в России в сорок втором году. И жил там до сорок шестого. Если вы знаете мою биографию, то должны были знать и про это. Потом я учился в Москве в течение семи лет. Пять лет в институте, два года специальной стажировки. И еще два года жил там уже в восемьдесят девятом—девяностом первом. Я владею русским так же, как и немецким.

– Все правильно, – кивнул Дзевоньский, – мы хотим предложить вам работу в России. Ваш гонорар будет исчисляться в семизначной цифре. Например, три миллиона долларов. Двадцать пять процентов можете получить сразу же, как только согласитесь с нами сотрудничать.

– Три миллиона долларов? – усмехнулся Гейтлер. – Такие деньги платят только за особую операцию. И не всегда их выплачивают сразу после операции. Гораздо удобнее просто убрать человека, которому обещали столько денег.

– Это не тот случай, – серьезно ответил Дзевоньский. – Как только вы согласитесь, я скажу вам, какого рода консультации нас интересуют.

– Можете не продолжать, – отозвался генерал, – я еще умею думать. Сначала вы нашли «Герцога», чтобы подтвердить ваши полномочия и всю серьезность ваших намерений. Затем спросили меня о леворадикальных экстремистах из РАФ, с которыми мы сотрудничали. Предложили невероятный гонорар и уточнили, владею ли я русским языком. По-моему, вывод очевиден. Вы готовите операцию в России, возможно, масштабную и сложную. Вы хотите повторить в Москве нью-йоркские события одиннадцатого сентября? Хотя нет. Для такого террористического акта я вам не нужен. Тогда для чего? Нечто в этом роде?

– Мы цивилизованные люди, – возразил Дзевоньский. – Речь идет только об одном человеке. Никаких массовых побоищ. Только один человек…

– Три миллиона долларов за одного человека? – переспросил Гейтлер. – Не слишком ли дорого? Или это… – он не договорил.

– Да, – Дзевоньский показал на небо, – все правильно. Это он. Мы хотим предложить вам решить нашу и вашу проблему.

– Так, – негромко подвел итог Гейтлер, – три миллиона долларов и ваша безумная затея. Теперь я понимаю, почему вы пришли именно ко мне. Считаете, что я буду помогать вам из-за своей обиды на бывших товарищей?

– А разве нет? – спросил Дзевоньский. – Он ведь был подполковником КГБ. И работал в Германии, здесь, рядом с вами. И не помог никому из вас.

– Он тогда не мог никому помочь.

– А потом? А его президент? Вы знаете, сколько писем получил Горбачев от бывших офицеров «Штази»? Только Маркус Вольф написал ему два письма, которые были опубликованы. Чем они вам помогли? Или вы до сих пор считаете их своими союзниками? Кажется, вашу жену и дочь вместе с внуками вышвырнули из их страны, как только там поменялась власть. А нынешний президент – олицетворение этой власти. Они вас сдали, сдали всех. Или у вас есть возражения?

– Не нужно меня убеждать, – поморщился Гейтлер. – Ваша агитация в данном случае бесполезна. У меня уже не осталось никаких идеалов и никаких чувств. Даже ненависти. Вы заплатите пять миллионов евро и переведете мне первый миллион уже завтра. Нужно будет организовать мою «смерть», чтобы спокойно работать. Придется искать похожий труп и сделать ему мои зубные коронки. И еще два ранения. Левое плечо и левая нога. Мне всегда не везло на левых политиков и на левую сторону, – пошутил генерал. – Заодно я проверю, насколько серьезно вы собираетесь работать.

– План разработаете сами или нам сделать его за вас?

– Сделайте за меня, – предложил генерал, – а я посмотрю, как вы работаете. Может, я имею дело с богатыми дилетантами, которые ничего не умеют делать. Я не могу бегать по городу в поисках подходящего трупа. Подозреваю, что за мной все еще следят и мой телефон наверняка прослушивается. Итак, вы меня поняли?

– Мы знаем насчет телефона. Не нужно считать нас дилетантами. Мы смогли найти «Герцога», – напомнил Дзевоньский. – Или вы считаете, что это было просто?

– Одно очко вы уже заработали, – спокойно согласился Гейтлер. – Поэтому я согласился получить первый миллион. Второе очко получите сразу после «моего убийства». Когда у вас будет два очка, а у меня миллион евро, я начну действовать. И подумайте о моих документах.

– Мы знаем, что кроме русского вы владеете еще английским, – проговорил Дзевоньский.

– У вас неполные сведения, пан Дзевоньский, – ответил по-польски генерал. – Я владею еще пятью языками: польским, украинским, чешским, датским и французским.

– Надеюсь, что вы не попросите надбавку за знание языков? – улыбаясь, пробормотал его собеседник.

Гейтлер тоже улыбнулся. Конечно, его собеседник все знал. И очень неплохо подготовился к их беседе, если сумел сделать почти невозможное – найти «Герцога». Нужно будет согласовать с ним все детали его «смерти». Внуки уже достаточно взрослые, для них смерть деда не будет неожиданностью. Дочь, конечно, будет переживать, но не очень долго. Сейчас у нее новый, уже третий муж, и ее занимают совсем иные проблемы. После смерти Марты на этой земле больше не осталось ни одной души, ради которой он хотел бы остаться в Берлине. Похоже, это его идеальный шанс начать новую жизнь.

ВЕЛИКОБРИТАНИЯ. ЛОНДОН. 27 ОКТЯБРЯ, СРЕДА

Их офис располагался в Сити, в одном из тех многоэтажных домов, где находятся офисы многих известных европейских и американских компаний. На четырнадцатом этаже выходящих из трех лифтов гостей встречал приветливый консьерж, за работой которого наблюдали две камеры. Лишь убедившись, что поднявшихся посетителей действительно ждут, он открывал дверь и пропускал их во внутренние помещения. За дверью находился охранник, который следил за перемещением прибывших и принимал решение об открытии второй двери. Только после этого гость мог пройти в остальные помещения и встретиться с кем-то из нужных ему людей или увидеть главу частного агентства Уорда Хеккета.

В этот день в офисе работало восемь сотрудников его агентства.

Почтальон, как обычно, принес почту, и консьерж вызвал секретаря, чтобы она расписалась за принятую документацию. Улыбающаяся девушка расписалась, выслушав привычный комплимент от почтальона. Она забрала несколько писем, два плотных пакета, одну небольшую посылку, прибывшую из Америки, кивнув консьержу, и прошла во внутренние помещения.

Хеккета в офисе не было. В этот день у него была важная встреча в Брайтоне, и это спасло ему жизнь. Сначала девушка открыла письма, привычно пробегая глазами тексты сообщений. Затем вскрыла посылку, в которой оказались две заказанные книги. Хеккет получал подобные посылки из всех крупных издательств мира. Это была специальная литература по криминалистике, баллистике, истории, сборники судебных решений, воспоминания следователей, судей, бывших разведчиков, политиков. Словом, вся та литература, которая могла ему понадобиться.

Первый плотный конверт содержал послание адвокатской конторы из Канады, и секретарь отложила его для передачи юристу компании. На конверте второго письма было написано «Лично в руки». Секретарь чуть поколебалась. Хеккет разрешал ей вскрывать все письма, но подобные обычно просматривал сам. Девушка отложила пакет и через некоторое время снова взглянула на него. Хеккет должен вернуться поздно вечером. Возможно, в конверте важное сообщение из Ливерпуля, о котором он уже спрашивал.

В этот момент зазвонил телефон. Она подняла трубку. По странному стечению обстоятельств звонили из Ливерпуля. Позвонивший сообщил, что выслал письмо на имя мистера Хеккета. Положив трубку, она больше не сомневалась и протянула руку за плотным конвертом. Письмо из Ливерпуля пришло через день, но она об этом уже не могла узнать.

Взрыв был такой силы, что разнес не только комнаты на их этаже, но и причинил серьезные разрушения на двух других этажах. Погибло четырнадцать человек. Хеккета среди них не было. Но узнавший об этом Хеккет сразу понял, кто и почему послал ему это предупреждение. В газетах появилось сообщение, что сам Хеккет тяжело ранен. Больше о нем ничего не было слышно. Хеккет предпочел покинуть беспокойный Лондон, не оставив никому своего адреса.

ГЕРМАНИЯ. БЕРЛИН. 30 ОКТЯБРЯ, СУББОТА

Этот небольшой трехдверный автомобиль «Оpel Corso» выпускался в Айзенахе с девяносто третьего года специально для восточных немцев, сочетая в себе приемлемую цену, низкий расход топлива и немецкий стандарт качества. Автомобиль этой модели девяносто пятого года выпуска и был приобретен несколько дней назад герром Гейтлером. При этом цена за машину была почти символической – в обеспеченной Германии не принято продавать автомобили с девятилетним сроком эксплуатации. Покупатель приобрел ее всего за четыреста долларов.

Было заметно, что он давно не имел машины и поэтому водит не очень уверенно. Сказывался и его почтенный возраст. За несколько дней он дважды чуть не попал в серьезные аварии, чудом избежав столкновений со встречными автомобилями. А выезжать на трассу пока даже не рисковал.

В этот день генерал вышел из дома раньше обычного. Соседка обратила внимание, что он часто держался за сердце. Гейтлер даже заехал в аптеку, где купил болеутоляющее лекарство. Затем выехал на улицу. По утрам в субботние и воскресные дни города Германии словно вымирают. Их жители предпочитают отдыхать в своих домах, вечером собраться в ресторанах или барах, чтобы отметить уикенд.

Когда автомобиль выехал на улицу, там почти не было другого транспорта. И мало случайных прохожих.

Но на одном из поворотов машина генерала резко остановилась, едва не став причиной аварии. Идущий за ней микроавтобус вынужден был резко затормозить. Автомобиль с Гейтлером какое-то время постоял, словно водитель размышлял, что ему теперь предпринять. Наконец, развернувшись, поехал обратно. Сотрудники полиции, дежурившие в своей машине, обратили внимание на этого странного водителя, но не стали проверять его документы, ведь он не нарушал правил дорожного движения.

Автомобиль с генералом между тем свернул за угол, к набережной. Вскоре послышался противный визг тормозов, затем сильный удар, и автомобиль съехал прямо в реку. Сотрудники полиции были на месте происшествия ровно через минуту. За ними приехали врачи, пожарные, служба спасения. Когда водолазы открыли автомобиль, выяснилось, что сидевший там пожилой мужчина уже задохнулся. Тело извлекли из машины, проверили документы.

Труп был опознан дочерью погибшего и одним из его внуков. Провели вскрытие, подтвердившее предварительный вывод о том, что несчастный задохнулся в воде. Очевидно, у него прихватило сердце. Не справившись с управлением автомобиля, он врезался в ограду, пробил ее и свалился в реку. А в состоянии шока он уже не мог вылезти из машины. На всякий случай сравнили зубы погибшего со снимками, сделанными у его дантиста два года назад. Все совпало. Сомнений не осталось. Погибший был бывшим генералом «Штази» Гельмутом Гейтлером.