Я научу тебя летать

Жила-была гусеница, которая отказывалась стать бабочкой, и божья коровка, которая не умела летать.

Ползали они по дереву и трепались о том, как глубока и интересна их жизнь, о соседском пруде с бурной внутрипрудовой активностью, о погоде и последних закатах и о том, как непрактично уметь летать.

Они даже знали, как это, – парить в прозрачном медовом воздухе, расправив тончайшие крылья. То набирать высоту, то снижаться, видя каждую зелёную прожилку в траве. Или просто висеть, отчаянно звеня, над лоном большого цветка.

И весь день до захода солнца только и разговоров было: как легко и полезно жить без полётов. Как неприлично скользить, закладывать виражи и мельтешить над гладью пруда в стайке себе подобных.

А ночью козявки видели сны, в которых летали.

И в тех снах они были вместе: лёгкие, воздушные, крылатые.

Каждое утро они любили кататься по пруду на листочке.

Где во всей красе видели жизнь над и под водой.

Подсвечиваемую восходящим солнцем глубину, где бесшумно зависали большие рыбы, приветственно трепетали ладошки бурых водорослей и важно плыли чёрные толстые жуки.

А над прудом пел свою ветряную песню камыш, и рогоз кивал ей, согласно клоня пушистые головки, украшенные утренней росой.

Гусеница и божья коровка болтали о том, как опасно летать над водой, спорили о том, как могли бы лучше войти в пируэт, который на их глазах сделала стрекоза.

Листочек неспешно нёс их вдоль берега.

Вокруг стремительно проносились водомерки.

Друзья смеялись и продолжали болтать обо всём и ни о чём одновременно.

Они были очень близки, и их удивляла эта внутренняя схожесть. Но о ней даже не заговаривали, а лишь подхватывали мысль друг друга и молча поражались её непринужденному движению, которым они управляли, как танцем, искусным воздушным танцем, совершенным танцем полёта над раскинувшейся в томной неге землёй.

Уносясь вместе с ней в небесную высь, паря неспешно в тёплом летнем воздухе, освежаясь прохладным морским бризом, пролетая над морем внутренней красоты и тихого упоения радостью общения.

Шло время.

Полёт их мысли обретал незнаемое до тех пор совершенство.

Они могли часами валяться на берегу, рассуждая о красоте жизни и наслаждении крыльями.

Ночами, лёжа головами друг к другу, они не переставали болтать, и, как всегда, засыпали почти перед рассветом.

Их жизнь была безмятежна и прекрасна.

Никогда мир не видел такой искренней дружбы и такого полного понимания.

Ворчун-шмель часто, пролетая над ними, зудел по поводу их непосредственности и детской наивности.

Стрекозы не обращали на них ни малейшего внимания.

Водомерки хихикали над ними, а мухи, бывало, даже приставали к ним с глупым и назойливым жужжанием о каких-то своих мушиных делах.

А как-то утром…

Когда всё было, как обычно.

Когда пение птиц было таким же прекрасным и безумно гармоничным.

Когда ветер, всё так же шурша, приносил свежесть реки.

Вот таким утром божья коровка увидела то, что её потрясло.

Она никогда этого не забудет.

Её друг был покрыт какой-то вязкой и липучей белой пеной.

Он не двигался.

Пена окутывала его, как дьявольский саван.

Зрелище было мерзким и пугающе отвратительным.

Испуганная и совершенно потерявшаяся божья коровка бросилась прочь.

Она бежала, а из её глаз ручьями бежали слёзы, забегали от ветра под её яркий лаковый панцирь и щекотно холодили спинку, где лежали молочно-белые сложенные крылышки.

Она плакала и не видела, куда бежит.

И не помнила, сколько она бежала.

Несчастная козявочка очнулась возле старого дерева.

Уже был вечер.

Она была совершенно разбита от слёз, этого безумного бега и полностью поглощена горем.

Как вдруг…

Она услышала какой-то шорох, доносившийся из кроны дерева.

И, испугавшись, вжалась в землю, стремясь с ней слиться и почти перестать существовать.

Кто-то тихо постучал ей по панцирю.

Божья коровка ещё больше сжалась и напряглась, а стук повторился.

И тут она услышала голос, который ласково и терпеливо её спросил: «Что случилось, малыш?»

Бедняжка подняла глаза и увидела большого старого жука. Его усы, убеленные сединами, сквозь которые голос звучал раскатисто, но бархатисто и мягко.

– Малыш, что случилось?

– Я, мы, он, я, – она опять расплакалась. – Он… он, – ее голос дрожал. – С ним… с ним что-то произошло, – выговорила наконец она. – Я не знаю, что!

И опять полились горькие, разрывающие маленькое сердечко слезы.

– Моя милая, – сказал он. – Всё хорошо, успокойся.

И она рассказала старому жуку обо всём: об их дружбе, о том, как они болтали. Как вместе проводили время. Как танцевали в полёте своих мыслей. И как бережно относились друг к другу. И о том ужасном, что произошло утром. На этих словах из глаз несчастной снова брызнули слезы.

И снова она услышала теплые и рассудительные слова жука:

– Моя хорошая, сказал он. – Жизнь не всегда такая, как нам кажется. И не всегда то, что видится страшным, является таким на самом деле.

А потом он рассказывал о том, что мы часто любим тех, кто нам понятен и предсказуем. Мы не хотим терять друга лишь потому, что боимся остаться одни. И что горе от потери близкого друга – часто просто жалость по отношению к себе. А мир всегда, каким бы он ни был, несёт в себе только то, что может сделать нашу жизнь по-настоящему богаче и ярче, как бы мы ни пугались того, с чем мы в этом мире сталкиваемся.

За тем, что нас пугает, часто прячутся новые волшебные впечатления, которые не каждому дано испытать и прочувствовать.

И страх нового лишь отсекает тех, кто не достоин большего. Тех, кто не смог увидеть новые горизонты для себя и своих открытий.

Он рассказывал об удивительных вещах всю ночь напролёт, пока яркие летние звёзды чертили свои волшебные дорожки на бархатном полуночном небе.

Божья коровка слушала его заворожённо и тихо. Стараясь не спугнуть эту нежданную мудрость и не сбить с тех мыслей, что лились из его уст свежей водой житейской проницательности.

Когда она открыла глаза, то увидела, что лежит под огромным ветвистым деревом.

И не смогла понять, был ли жук, или это был просто чудесный сон, навеянный усталостью и неожиданным горьким одиночеством.

– Откуда же я могу знать то, чего я не знала, и почему я чувствую то, что не чувствовала раньше? Был ли это сон или всё случилось наяву?

Её, как молния, пронзила мысль: «Он там! Один!»

И бедняжка побежала.

Она мчалась, перебирая лапками изо всех сил. Ей не хватало воздуха.

Но ей хотелось бежать, мчаться, лететь все быстрее и быстрее, чтоб всё вокруг слилось в разноцветные полосы, пронизанные светом.

И вдруг…

Оттолкнувшись от земли раз, подпрыгнув два, пролетев, благодаря прыжку, над землёй какое-то расстояние, она вдруг, как-то незаметно для себя, расправила крылья.

И полетела.

Забыв обо всём, героическая малышка летела и не понимала, что летит. Она спешила, и словно ветер неслась во весь опор к нему.

Только пролетев какое-то расстояние, осознала, что произошло.

– Лечу. К нему.

Она летит.

Она л е т и т.

А ветер обдувал её крылья, ласково поддерживая в воздухе. И крылья непривычно шумели за её спиной, как будто жили своей, совершенно отдельной от неё жизнью.

Божья коровка почувствовала себя обновлённой, совсем другой.

– Я лечу, – произнесла наша героиня про себя, словно примеряя это незнакомое состояние к себе – подойдет ли, удобно, её ли оно.

– Я могу летать, – слетело с её уст. – Я могу летать, – шептала она, дрожа всем телом от нахлынувших чувств.

Завидев место, где оставался сердечный друг, она перешла на быстрый бег и остановилась.

– А вдруг… Вдруг он… Нет! Нет, – прогнала наша героиня эту страшную и пугающую мысль. – Нет, – сказала она, и решительно пошла к месту, где оставила его вчера.

Это было как во сне.

Она не понимала, что происходит.

То, что лежало мерзким страшным коконом, вдруг покрылось трещинами.

Раскрываясь навстречу удивительной красоте.

Опадая, осыпаясь тающим в воздухе прахом.

Превращаясь на глазах…

В крылья!

В огромные крылья волшебной красоты.

Отливающие изумрудами и рубинами, сверкающие на солнце радугой разноцветной глазури.

Крылья раскрывались все шире и шире, обнимая все вокруг: и утро с его золотым рассветом, и мягкую зелень листьев, и глубокое синее небо.

И тут она увидела ЕГО глаза.

Глаза, о которых всё это время думала.

Которые видела, стоило ей только зажмуриться.

Которые так боялась больше никогда не встретить.

Они согревали её теплом нежности и любви.

Маленькая героиня бросилась к нему.

– Ты. Это Ты! Ты такой… ты такой красивый! И ты жив!

т ы

ж и в

Они обнялись и всё вокруг закружилось. И через миг, о чудо, они уже кружились, паря над землёй.

Весь день влюблённые летали.

Жадно ловили взгляд друг друга и вслушивались в слова, которые произносил каждый из них как будто невзначай.

Она рассказала ему о жуке.

Он о том, как уснул и проснулся другим.

Она о том, как бежала к нему и полетела, сама не заметив этого.

Они болтали всю ночь.

И как всегда уснули, когда рассвет уже золотил верхушки деревьев.

Им снился их полёт.

Им снились они.

Им снилось лето их дружбы и вечность их любви.

В оформлении обложки использована фотография автора Krivosheev «Ladybug on flowers» с https://depositphotos.com.