Все начало сентября палило раскаленное солнце. Редкие порывы ветра когда и налетали, только не для того чтобы освежить, а наоборот – отогнать облака, как последнее препятствие жарким лучам, взбесившегося светила.

Но, как знал Калуга из метеосводок, так было лишь у них в Файзабаде. В месте постоянной дислокации основных сил десантников.

В том числе и корпуса специального назначения, и бригады во главе с полковником Никифоровым. В одном из подразделений которого проходил Сергей срочную службу. На деле, на все два года была она связана с выполнением десантником интернационального долга.

И не мог он с сослуживцами не радоваться тёплой осени. Но, только когда выходили в караул на самой авиабазе. Зато там, где и несли постоянную дозорную службу десантные подразделения – на высокогорных перевалах Гиндукуша, уже «во всю ивановскую» гуляла снежная поземка. Обещая вот-вот завалить непроходимыми сугробами не только вьючные тропы, но и автострады.

Эти предвестники зимы заставляли спецназовцев «на боевом задании», как о пределе мечтаний, думать о Файзабаде, где по ночам, в их уютных брезентовых казармах не нужно лезть в спальники прямо в бушлатах. Да и днем можно позагорать на скамейках спортивного городка части.

Иного мнения придерживались лишь штабисты.

Встречая тех, кто вернулись с очередного дежурства в укрепрайонах с обмороженными лицами, они только что не удивлялись вслух о том, как так могло случиться подобному в их солнечной долине?

Сергей Калуга как раз и мог бы ответить на такой вопрос. Но знал наверняка, что об этом его никто уж точно спрашивать не собирался.

Вот и сегодня, вернувшись с очередного боевого задания и едва сойдя по алюминиевому трапу с вертолета на горячие плиты аэродрома, как поступил новый приказ:

– Бойцам, сразу после традиционной бани, немедленно следовать в медицинский батальон проходить врачебную комиссию.

Услышав его по радиотелефону, их ротный командир – старший лейтенант Воронцов удивился не меньше других:

– Что за спешка? Хоть бы отдохнуть дали после декады, проведенной на крыше мира – в афганском заоблачном рае – в Припамирье?!

Но приказ есть приказ.

Не покейфовав по-настоящему, в парной, не приняв на себя и по кубометру горячей воды на брата, покорные десантники повзводно потянулись в сторону палаток с, намалеванными на раскосых боках, красными крестами.

…Врачебная комиссия была самой обычной.

После измерения роста и веса, каждого прогоняли через ряд столов с, сидевшими там, врачами. Разве что подольше других задерживались у старшего в этой медицинской карусели – сколь густо седобородого, столь же и плешивого старика.

Розовой физиономией и бугристым носом он напоминал, кого-то до боли знакомого:

– Ну, вылитый доктор Айболит! – наконец дошло до Сергея Калуги, когда старик, сам внимательно всмотревшись в его лицо, довольно потер мягкими пухлыми ладошками.

Точно так, как орудует лапками, севшая на хлеб, муха.

– Молодец, гусар! – не удержался «Айболит» от старомодной оценки состояния здоровья десантника.

Видимым венцом его полнейшего удовлетворения стала процедура вынимания из кармана белого халата – носового платка с последующим трубным звуком, обычно издаваемым обладателями хронического насморка.

Айболита, по его восторженному высказыванию можно было бы понять лишь наполовину:

– Высокий стройный парень, с буграми мышц на тренированном теле, мог бы, разумеется, стать хорошим приобретением в качестве рабочей силы.

Но, где-нибудь подальше от штабных коридоров. Где совсем лишней была бы его, коричневая от загара, физиономия. Сегодня еще и с шелушащейся кожей на обмороженных губах.

– Следующий! – отсморкавшись, велел старик.

Разом словно потерявший интерес к Сергею после того, как платок вновь очутился на привычном месте – в кармане халата.

После посещения медицинского батальона десантников ожидал уже добрый сюрприз. Потому, как ни досадна была каждому – горькая пилюля внеочередной медкомиссии, все же и её сумели подсластить корпусные повара.

Выданный ими в столовой ужин, сдобренный двойной порцией консервированного абрикосового компота, сделал свое немудреное дело:

– Примирили каждого с неизбежностью подобных армейских неожиданностей!

– А я люблю такие проверки, – после отбоя поделился с другом, лежащий прямо над Сергеем на их двухэтажной койке, Алексей Абраменко. – Девчонки там, в медбате такие «симпатичные», что и еще бы разок заглянул, чтобы поближе познакомиться.

– Ага. Бежит по полю симпотярка, звать – Тамарка, с большою клизмою в руке! – дурашливо пропели в глубине их длинной брезентовой казармы.

Явно намекая, на то, как хотел избежать, да не смог тот же Абраменко, унижающей мужское достоинство всякого, пробы на яйцеглист.

– Сам ты – клизма! – отругнулся Алешка.

После чего, совсем без перехода, будто кончилась батарейка в его неугомонной душе, сладко захрапел, выполняя данное еще в горах обещание: – Отоспаться разом за все бессонные ночи в высокогорье.

…Утром их взвод не будили.

Понимали, наверное, как дороги минуты настоящего отдыха, после томительной «отсидки» в «холодильной камере» секретных постов укрепрайона.

Более того, ротный велел подсуетиться старшине и дневальным:

– Принести завтрак прямо в казарму сухим пайком.

И тем самым продлил удовольствие хотя бы ото сна, в качестве поощрения за добросовестное выполнение боевого задания в охранении.

Один только Калуга избежал такой немыслимой заботы. Потому, что был поднят со своей постели ни свет, ни заря.

– Вставай, младший сержант, в штаб тебя кличут! – тронув его за плечо, прямо в ухо зашептал посыльный. – Да пошевеливайся.

После недолгих сборов в казарме, весь путь от расположения роты до командного пункта Сергей терялся в догадках насчет причины, столь странного, вызова на глаза начальству.

Сам же при этом проделал чисто автоматически все, что полагается в подобных случаях.

В казарме облачился в парадную форму, заправил койку и шагал за, почти пустившимся рысью, посыльным.

У младшего сержанта спецназа ВДВ Калуги при этом мысли же были далеки от происходящего. И единственное, на что сгодилась его интуиция, так это на предположение о хорошем известии:

– Наверное, отпуск дадут.

И он довольно улыбнулся.

– Как-никак год прослужил, – мелькнуло в голове. – Пора бы!

Но и после этого мысли не стали приятнее. Наоборот, заныло на душе от конкретного выбора:

– Куда ехать?

Вариантов было не так уж и много, но они были: то ли в детский дом? То ли, в училище?

А может и на завод в общагу. Где оставались старые знакомые:

– Наверняка, до сих пор не все там забыли своего «Калужонка»!

Совсем не связывал он этот неожиданный вызов в штаб со вчерашней медкомиссией. А зря. Потому что первого, кого встретил Калуга в помещении особого отдела, куда привел его посыльный, был, как раз, давешний «доктор Айболит».

– Здорово, гусар! – встретил он его радушным хихиканьем.

Звуки, несколько похожие на довольное урчание кота, в свое удовольствие отведавшего, жирной сметаны, донеслись до сержанта сразу же, едва закрылась дверь за тем посыльным, кто исполнил приказ и доставил:

– «Кого надо – туда куда нужно».

Не зная как себя вести в столь неожиданной ситуации, Сергей решил быть крайне благоразумным.

Ответил не в тон хозяину кабинета, а строго по уставу:

– Здравия желаю. Младший сержант Калуга по вашему приказанию прибыл.

Насчет приказания он слегка приврал, так как Айболит был в гражданском костюме и вовсе не походил на того, кто мог бы отдавать приказания. Разве что – медсестрам, да санитаркам-тамаркам с их противными клизмами.

Смущало только одно – сам кабинет, в котором проходила их встреча.

Еще на двери он успел прочесть табличку «Начальник особого отдела корпуса».

И хотя самого майора-особиста, строгого педанта и грозы штабных писарей, не было, Сергей сообразил, что совсем постороннему человеку тот бы свой кабинет ни за что не доверил.

– Присаживайся, младший сержант, – странный старик с седой бородкой клинышком не стал томить Калугу по стойке смирно, а пригласил к действию, куда более приятному, чем простое созерцание хозяина. – Садись, дорогой, в ногах правды, как всем давно известно, нет, и не было!

При этом Айболит доброжелательно – толстеньким белым пальцем пухлой руки указал вошедшему десантнику на его место.

Подразумевая металлический стул с фанерной крышкой, привинченный к полу в метре от письменного стола.

Сам же занял место за столом напротив.

После недолгой паузы, вновь как было и вчера, он внимательнейшим образом рассмотрел внешность солдата.

После чего снова, довольно, как-то прямо по-мушиному потер руками – ладошкой о ладошку:

– Значит и медаль у тебя есть, а не только отменное здоровье.

Последовавший за ним, новый вопрос прозвучал уже иным, действительно командирским тоном:

– А вот кандидат в мастера, ты, по какому виду спорта?

– Самбо, товарищ…

– Зови просто Петр Иванович, – простецки остановил тот солдатское рвение собеседника. – А еще какие спортивные достижения?

– Первый спортивный разряд по стрельбе. Выполнил уже здесь, был в призерах по специальной подготовке.

– Значит, и ножом тогда можешь орудовать, и ногами! Это хорошо! Такой мне подойдет.

– Куда, Петр Иванович? – набравшись в душе нахальства, в ответ на вольности старика, спросил Сергей.

– На специальное задание. Какое же? Если, конечно, братец, вызовешься на него добровольно.

– За врачами ящик с инструментами носить? Нет уж, увольте! – в ответ саркастически хмыкнул Калуга. – Мне и у себя в роте пока хорошо.

– Во-первых, младший сержант, не нужно лишних слов. Просто «да» или «нет». Во-вторых, почему ты решил, что я врач?

– Так, ведь, вчера в медбате сам Вас видел, – недоуменно отреагировал парень на внезапную жесткость, появившуюся в голосе старика.

– Я полковник Главного Разведывательного Управления! Вот моё удостоверение! – Айболит раскрыл, не протягивая ближе, вынутую из кармана темного пиджака, малиновую книжку. – Надеюсь, знакома сия служба?

Он сделал небольшую паузу:

– Нужно просвещать?

Сергея как подменили.

Он вскочил со своего стула как ошпаренный:

– Никак нет, товарищ полковник. Слышал про такую.

– Ну а тогда, – старик тоже поднялся со своего места. – С предложением, парень, надо полагать, согласен?

– Так точно!

– Ну и прекрасно. Сейчас принесут Вам личные вещи и оружие.

А еще странный полковник с внешностью героя из детской сказки приказал:

– Сдать все личное, включая вещи и документы на хранение прямо здесь в особом отделе, вместе с наградами.

И еще добавил:

– Сразу после этого – вылет. Полный инструктаж получишь прямо на месте. Что не ясно?

Сергей промолчал.

Лишь радость, светившаяся в глазах, лучше слов говорило о том, как он рад побывать в настоящем деле, а не мерзнуть ночи напролет в боевом охранении на заснеженных высокогорных перевалах.

Так и не повидавшись больше в тот день с сослуживцами, уже через час он отбыл в неизвестном направлении, вместе с полковником ГРУ, прятавшимся за напускным сказочным обличием «Доброго доктора Айболита».

Его, судя по всему, специально себе опасный старик выбрал в качестве оперативного прикрытия.

И не знал младший в ту пору сержант Калуга расположение нового места своей службы до тех пор, как ни сделал в условленном месте посадку, присланный за ними, вертолет.

Глава вторая

Всей сороковой армии было доподлинно известно, что в Файзабадской бригаде спецназа ВДВ полковника Никифорова каждый просто помешан на спорте. Даже штабных писарей и тех, время от времени, заставляли сдавать нормативы. То – на гимнастических снарядах, а то – и на полосе препятствий.

Благо, хоть за годы стояния в Файзабаде поколениями десантников были сооружены отличные, по меркам Сергея Калуги, разнообразные спортивные сооружения.

Но то, что он увидел в «Хозяйстве Айболита», как про себя он продолжал называть, до сих пор еще бесфамильного Петра Ивановича, поразило его до глубины души.

Впрочем, и сама эта войсковая часть, как в том лично сумел очень скоро убедиться, тоже была не совсем обычная.

Приземлились они, что стало ясно уже по виду из бортового иллюминатора вертолёта, в расположении обширного воинского арсенала. В пустынной местности, где, за десятки километров один от другого, внизу проплывали лишь пепелища, разрушенных до основания и брошенных жителями кишлаков, внезапно выросла, территория с нескончаемыми штабелями ящиков. Среди которых лишь кое-где имелись лишь редкие капониры подземных укрытий.

– Все это, окруженное многими рядами колючей проволоки и минных полей, было недоступно чужакам, – догадался вновь прибывший младший сержант.

По его мнению, также выходило, что не видать здесь душманам удачи, даже проберись они даже через ту обширную зону отчуждения, где за множество километров не оставалось ни одной живой души.

Не считая, конечно, многочисленных обитателей полевых городков охранных воинских подразделений.

– Всем этим воевать можно не один год! – сообразил Сергей, когда их «вертушка», пройдя почти на бреющем полете над складами, притерлась на бетонный пятачок.

– Не мылься, не в охрану попал! – усмехнулся явной заинтересованности десантника плешивый начальник.

По, тоскливо вытянутой, физиономии парня, он, верно, понял причину его душевного расстройства:

– Здесь твои будущие сослуживцы просто от чужих глаз хоронятся.

Учебная база элитных специальных частей военной разведки – ГРУ и впрямь была устроена основательно, как говорится, со знанием дела.

Частые визиты грузовых самолетов и вертолетов легко маскировали рейсы, когда отсюда вывозили уже не оружие и боеприпасы, а группы, отправляющиеся на задание.

И сама казарма, и учебный блок располагались внутри, огромного по площади, арсенала. Так что даже охранники не догадывались о том, кто там обитает и чем занимается?

От вертолета до этой «зоны в зоне» военнослужащих, прилетевших только что на базу, доставили прямо в кузове, крытого вездесущим брезентом, фургона.

Оборудованный на шасси самого простого грузовика «КАМАЗ», внутри, однако, он был совсем иным, чем обычные грузовики.

Ловко сделанные скамьи, столик и встроенный ящик холодильника, – сами за себя говорили, что в такой машине можно отправляться, под видом снарядов, куда угодно.

И уже точно – подальше, чем на те, всего лишь несколько километров, что по отличной бетонке промчались они до места дальнейшего пребывания Калуги.

Снова удивляться ему пришлось сразу, едва выбрался десантник из кузова грузовика.

Там, где сверху были лишь простые брезентовые палатки – казармы, под ними, глубоко под землей, располагались удобные просторные учебные классы с отлично выполненной принудительной вентиляцией.

– Здесь можно будет безбоязненно пересидеть, даже если все вокруг полыхнет к чертовой матери, – пояснил ему Айболит, сопровождая Сергея по, круто идущей вниз, лестнице.

Как и многое другое вокруг, сверху этот спуск в подземелье был укрыт от чужих глаз и объективов чужой космической разведки, опять же простой брезентовой палаткой.

– Проходи, не бойся! Волки не съедят, – большего «добрый доктор» из сказки сказать он не успел, так как внизу, за мощной стальной дверью противоатомного убежища их встречали улыбающиеся физиономии, самых настоящих…Бармалеев.

Если бы не возгласы на чистейшем русском языке, что громко и приветливо раздались при их с Айболитом появлении, Сергей, скорее всего, мог предположить, что попал в логово душманов.

Да и все вокруг напоминало обычное афганское жилище.

Сами же его обитатели – местных жителей. Заросшие бородами, обряженные в длинные – до колен белые полотняные рубахи и широкие штаны, они хоть сейчас могли бы безбоязненно затеряться хоть в базарной толчее, хоть на людной городской улице.

– Принимайте подельника, да не очень на него наседайте. Непросто было найти человека с такой фотокарточкой как у этого! – несколько развязано и уже совсем не врачебно – интеллигентски заявил с порога своим людям Петр Иванович.

И эти его слова, и ответный рык бородачей не мог не смутить Сергея Калугу. Теперь его провожатый совсем не походил на того доброго доктора Айболита, каким он показался ему при первой встрече в медицинском батальоне.

Скорее – на атамана злых разбойников, откровенно показавшего свою истинную сущность.

Примирился парень, с новым для себя положением, после краткого инструктажа, проведенного полковником в отдельном отсеке подземелья. Где кроме них, не было никого постороннего.

Суть того, что ему предстоит, была не столь уж необъяснимой.

Готовится, дескать, диверсионная операция в тылу душманов. И Сергей Калуга будет одним из тех, кто пойдет отдельной группой:

– Фамилии товарищей ему знать необязательно, как и его собственную фамилию – другим.

– До выхода на задание – неделя, – заявил старший по должности укротитель подземных «Бармалеев». – За этот срок тебе, как новичку преподадут все те навыки, что понадобятся на операцию конкретно от Калуги.

– Теперь все понятно, младший сержант? – официально заканчивая разговор, спросил Петр Иванович. – Понял, что от тебя требуется!

– Так точно, товарища полковник! – вытянувшись по струнке, громко отчеканил Калуга.

Теперь-то уж в его голосе не было прежней снисходительности к старшему по возрасту. Только – гордость за доверие и уверенность в том, что его он оправдает.

– Ну, вот и хорошо – иди теперь к ребятам, – радостно услышал он от нового начальника. – Главного из них ты сейчас сможешь увидеть и оценить, а зовут его Вагиз.

Полковник вдруг осекся и постарался акцентировать внимание нового служаки именно на последнем указании:

– Да ты это сразу поймешь!

Теперь уже окончательно прощаясь, Петр Иванович снова превратился в прежнего старикашку из мирного, то ли ветеринарного, то ли медицинского персонала.

На прощание он панибратски подал Сергею свою белую, пухленькую ладонь:

– Желаю всего наилучшего.

…Вагиза, про которого столь многозначительно говорил полковник, Сергей и вправду определил с самого первого взгляда.

Войдя в спортзал, он увидел, как один чёрнобородый детина, легко, будто не прикладывая к этому никаких усилий, бросил по очереди на ковер, одного за другим, сразу трех других соперников.

По собственному борцовскому опыту Калуга догадался, что так обычно бывает, когда отрабатываются приемы защиты от нападения с холодным оружием. Когда ученики без особого фанатизма отстаивают собственную неприкосновенность.

Однако, как на самом деле оказалось, не только поэтому, стоявший в центре ковра тяжеловес, словно мух раскидал своих противников.

В чем новичок вскоре и убедился на собственных боках, как только был замечен участниками тренировочного процесса, готовыми и над ним посмеяться, как это делал он, не скрыв улыбки при виде живого «кегельбана».

– А ты, салага, не рискнешь? – еще более чем прежде, осклабился Вагиз, показывая белые ровные зубы в раздвинувшемся проеме черной густой бороды. – Может быть, действительно, мои парни такие смешные для Вашей милости.

Не ожидая согласия, он кинул Сергею большой афганский нож.

Ловко поймав оружие, Калуга пропустил мимо ушей, явно, не полагавшийся ему уничижительный титул, потратив на показную невозмутимость слишком много мозговых извилин.

И тут же поплатился за свою неосторожность, когда слишком смело пошел вперед на чернобородого насмешника, видимо, надеясь, что собственный опыт самбиста – без пяти минут мастера спорта, поможет ему не оплошать, как все предыдущие соперники бородача.

Да только и его порыв кончился тем же, что и у других. Неуловимым движением Вагиз поймал его руку и бросил парня через себя.

– Да, придется поучиться! – уже совершенно серьезно, без намека на улыбку в глазах, жестко блеснувших искорками азарта, проговорил он.

Калуга, неожиданно посрамленный, да еще на глазах такого множества людей, перед которыми он желал выглядеть настоящим воином, не смог скрыть обиду.

Потому при этих словах, он молча смотрел на своего обидчика. Снизу вверх. Не спеша подниматься с ковра, куда его припечатал человек, по описанию полковника, должный быть – Вагизом.

А тот уже вошел в роль старшего командира над новичком в своей команде.

– Ведь тебе-то, парень, нужно этой штукой, – он подкинул за лезвие нож и поймал его за рукоять. – Научиться владеть лучше всех нас.

Судя по всему, задача сержанта из срочного состава бригады спецназа ВДВ, ему была уже известна:

– Там, куда пошлют, ты будешь один на один с множеством вооружённых до зубов врагов, и только вот такой кинжал станет для тебя единственной защитой!

И тут обида сразу прошла. Моментально оказавшись на ногах, Калуга был готов вновь и вновь отрабатывать не получившийся пока прием.

– Где там? – заодно не утерпел Сергей и от вопроса.

И снова прокололся, выказав нетерпение и любопытство.

– Об этом еще рано! – донеслось в ответ.

Посчитав обряд знакомства им до конца благополучно исполненным, чернобородый Вагиз отдал младшему сержанту последующие руководящие указания уже на общих основаниях.

– Давай, боец, меняй одежду и за дело! – сказал, как отрезал бородач. – Всего неделя у нас на все про все!

Афганский наряд Калуга, как, оказалось, принес для себя сам.

И шапка, и длиннополая рубаха, и широкие штаны, и даже безрукавка из черного выцветшего сукна были в том самом увесистом свертке, что еще в вертолете отдал ему Айболит.

Причем все – нужного размера.

– Здесь, действительно, не шутят. Все делают так, что потом и комар носа не подточит! – сделал для себя, последний на этот день, вывод Калуга и начал переодеваться в той камере, куда указал ему идти Вагиз.

Но и после первого поражения новичок не сразу попал на ковер. В зале тренажеров, обставленном не хуже, чем у иной сборной страны по спортивным единоборствам, сначала пришлось изрядно попотеть.

– Обедаем мы раз в день – в ужин! – скаламбурил Вагиз в своем очередном наставлении вновь прибывшему к ним младшему сержанту. – Это чтобы пища не мешала занятиям, да и сам не привыкал идти в бой с полным брюхом.

Даже столь жесткие порядки не испортили настроение парня, всей душой увлекшегося новым для него делом.

А когда, наконец, оказался за столом, наверху, уже был поздний вечер. И совсем не оставалось сил справиться с богатой едой, блюдами с которой был обильно уставлен достархан.

– Давай, парень, уминай, что дают, – велел ему, не ожидая и не приветствуя отказа, старший в команде. – Еда здесь перед тобой – на целый завтрашний день.

Тут же, не теряя времени – за общим для всей команды ужином, он познакомил новичка с остальными из своей группы, готовящейся на спецзадание.

Каримом назвался усатый, с гладко выбритой головой таджик. Олдузом – самый пожилой из их компании – сорокалетний узбек. А сам Вагиз, скорее всего, был с Кавказа.

Во всяком случае, его орлиный нос, крючковатым клювом хищной птицы, что так и нависал над усами и бородой, безошибочно выдавал в нем выходца с гор.

Русским, как и Сергей, был лишь самый молодой из прежней компании – рыжебородый Бабрак.

– Вообще я – Борис, – после ужина признался тот. – Да и тебе, видно, недолго ходить Сергеем.

Его слова Калуга вспомнил перед сном. Когда, уже гася свет в комнате, Вагиз произнес:

– С завтрашнего дня ты – Салем.

И добавил еще одну фразу. Очень значимую. Моментально, заставив Калугу вспомнить о том, что находится младший сержант не в своей прежней казарме с друзьями-приятелями, а там, где действуют иные законы и правила:

– Если забудешь и откликнешься на прежнее имя, накажу.

Как он умеет карать оступившихся бойцов, Сергей увидел воочию довольно скоро. Буквально перед следующим ужином.

Тогда, прямо на его глазах, всесильный Вагиз, всерьез и со значением исполнил роль экзекутора. Своей кроссовкой не столько больно, сколько обидно, он отстегал за, плохо выполненный на его взгляд, борцовский прием, Бориса – Бабрака.

– Впрочем, поделом, – подумал еще тогда Сергей-Салем. – Из рыжего бойца уж точно борец – не лучше моего.

Так что не пугало его ничто, кроме мыслишки, глубоко запрятанной в подсознании, и, время от времени, оттуда всплывавшей:

– А вдруг не справлюсь с подготовкой? Вдруг не подойду? Как тогда, с какими глазами вернусь обратно в часть.

1 2 3 >

На страницу:

Перейти

1 из 3