Дилан

– А ты, мать твою, грёбаный нарколог? Какого хрена допрашиваешь?! – рявкнул на меня он и обернулся. Дилан смерил меня таким ненавидящим взглядом, будто его насильно заперли в клетке с врагом. Злой, раздражённый, агрессивно настроенный, он жаждал, чтобы я ушла, убралась восвояси и не ломала ему кайф.

Я не хотела скандала, я лишь пыталась понять, насколько глубоко он увяз.

– Дилан, послушай…

– Нет, это ты послушай! – швырнув минералку в раковину, он подошёл ко мне вплотную и вытянул указательный палец вперёд, зажав тлеющую сигарету между средним и безымянным. – Я уже не маленький и отдаю себе отчёт в содеянном. Я не наркоман, ясно? У нас это не принято.

Под «нами» он, очевидно, подразумевал их компанию.

– Тем не менее, – прошептала я, глядя в его потемневшие от «дури» зрачки, – Уилл не пошёл за Дэном…

– Ой, откуда тебе знать насчёт Уилла?! – грубо осадил меня Дилан, разъярённо сотрясая воздух. – Видела бы ты его на прошлогодней вечеринке! Еле откачали!

Я разочарованно моргнула и отвела от него взгляд. Дерьмо, он даже не отрицал, что употребляет… он даже не отрицал!

– Дилан, прошу тебя…

– Хватит, Номи! Прекрати! И позволь мне самостоятельно выбирать для себя развлечения. Я не пропаду!

«Я не пропаду».

Эту фразу я услышу ещё бесчисленное количество раз на протяжении семи лет. И не только эту. Я услышу море вранья, увижу гадкие, отвратительные сцены, узнаю о нём много нового, разлюблю и полюблю его снова, чтобы потом вновь разлюбить.

Дилан, любовь моя, почему ты не предупредил меня заранее? Почему ты не предупредил?..

2

Весь мир не в силах сокрушить нас, и только сами мы изнутри разрушаем себя.

М. Митчелл «Унесённые ветром»

Февраль 2010 г.

Новый год мы с Диланом встретили порознь.

Я понятия не имела, где он и с кем, он практически не заглядывал на «Фейсбук», оставив меня томиться в тягостной неизвестности.

Мои родители по-прежнему не догадывались о его существовании, впрочем, как и мои друзья, поскольку я дала себе зарок не болтать о нём направо и налево, пока наши отношения не станут серьёзными. Что ж, в итоге мы вообще рассорились и перестали общаться…

Каждый день я скучала по нему безумно! Я хотела позвонить ему, но не решалась. Хотела навестить, но боялась. Я порывалась расспросить о нём Крейга, Мэри, даже ненавистного мне Уилла, но гордость и глупые девичьи предрассудки загоняли меня в тупик. Дни тянулись нестерпимо медленно, так скучно и бесполезно, что я перестала ощущать себя живой. Я никогда не была весельчаком, поэтому дома никто не замечал во мне разительных перемен, что, в принципе, облегчало моё положение, избавив от необходимости изливать кому-либо свою грешную душу.

Я часами лежала в тёмной комнате, уставившись в потолок, размышляла о своей бездарной судьбе и своём поражении. В карьере, в любви… везде.

Ни разу за неделю не притронувшись к тексту, я в отчаянии спустилась вниз и впервые за четверо суток вышла прогуляться.

Ненавижу январь! Хотя в Эл-Эй не бывает настоящей зимы, это не мешает городу пребывать в постновогоднем унынии, будто весь мир просто взяли и поставили на паузу.

Я удручённо свернула за угол, направляясь в ближайшую кофейню за бодрящей порцией ледяного «Макиато», и вздрогнула от громкого гудка клаксона.

– Эй, незнакомка! – о нет… Звук его голоса пулей пронёсся по моим венам, упав в самое сердце. – Я хотел заглянуть к тебе, но вспомнил, что это неудачная затея. Ты ведь скрываешь меня от всех, – с упрёком произнёс Дилан, вызывающе облизав свою вкусную нижнюю губу.

Тварь!

– Незачем строить из себя обиженного, когда ты сам во всём виноват, – сквозь зубы процедила я, состроив характерную гримасу.

– Согласен, признаю, – послушно подытожил Дилан, грациозно выбравшись из машины, чтобы приблизиться ко мне.

В тот день он до смерти походил на Джо Вагнера, персонажа из моего неопубликованного романа, воплощающего в себе лучшие и одновременно самые худшие мужские качества: самовлюблённый, красивый, эгоистичный мудак.

– Брось! Давай мириться? Я был неправ, накричав на тебя, но позволь мне объяснить причины.

– Валяй, – равнодушно бросила я, избегая с ним зрительного контакта. От Дилана пахло чистотой и свежестью, за исключением пропитанного табаком дыхания. Я ненавидела этот запах и частенько отчитывала его за дурную привычку, однако сейчас мы были настолько далеки друг от друга, что я попусту не имела права на претензии. Мы не виделись целую вечность, если не дольше.

– Прокатишься со мной? – спросил он, по-джентльменски открыв для меня дверцу своего «Мустанга».

Я согласилась.

Затем, не сговариваясь заранее, мы отправились к нему домой и переспали. Бесхарактерно, скажете вы? Отнюдь. Мне было двадцать пять, на горизонте никаких ухажёров, я всего-навсего утоляла свой аппетит.

Разумеется, как и любой другой женщине, мне хотелось разложить всё по полочкам, заставить его жениться на мне, стать матерью его детей, построить дом, посадить дерево и бла-бла-бла, но эти смелые бурные фантазии были настолько призрачны, что я старалась не зацикливаться на них понапрасну.

Дилан вынырнул из-под одеяла, чтобы прикрыть распахнутое настежь окно, и я невольно залюбовалась его прекрасной фигурой. Нагой, высокий, великолепно сложённый, он выглядел, точно модель, сошедшая с билборда «Calvin Klein»: широкая спина с играющими от напряжения мышцами, на левом плече вытатуированный чёрно-белый восточный узор, узкая талия, крепкие упругие ягодицы, длинные мускулистые ноги, размеренные шаги… я лежала и откровенно наслаждалась зрелищем, не заметив, как он улёгся обратно.

– В чём дело? – спросил он, подкладывая под затылок подушку. – Я кажусь тебе смешным?

– Нет, – застенчиво буркнула я, обнимая его за шею, – ты кажешься мне непростительно сексуальным.

Его лицо озарила лучезарная улыбка.

– Видела бы ты меня в семнадцать. Тощий долговязый урод.

Я фыркнула.

– Не верю, ты врёшь.

– О’кей, немножко, – без боя сдался он, чмокнув меня в макушку – Твои волосы божественно пахнут…

– Спасибо. Я специально приняла душ, предвидев твоё неожиданное вторжение, хотя до этого ходила грязной замарашкой, – отшутилась я, погладив его по животу.

Дилан резко нахмурился, скосил на меня тревожный взгляд и вздохнул.

– Прости меня, Номи, – с сожалением произнёс он, собирая слова воедино. – За то, что пропал и не поздравил тебя с Новым годом… Я вёл себя отвратительно. Но ты зря волновалась. Со мной всё в порядке, клянусь.

Перекатившись на бок, я скрестила руки у него на груди и поставила на них подбородок. Дилан не лгал. В тот вечер он отлично выглядел, пребывая в бодром расположении духа, говорил складно, вполне искренне. Внутри меня проблеснула надежда. «А что, если я слегка преувеличила и действительно навоображала себе лишнего, сделав из мухи слона? Что, если он прав?» – мысленно предположила я.

– А твои родители в курсе, что тебя иногда заносит?

– Да, – кивнул он. – Поэтому они и выперли меня вон несколько лет назад.

– Что значит «выперли»?

– Культурненько отселили, – язвительно пояснил Дилан, и я поняла, что эта тема ему неприятна. – Я был прилежным мальчиком, никого не обижал, хорошо учился, а потом… закрутилось.

– Закрутилось?

Он моргнул.

– Мне было шестнадцать. Полагаю, нормальная жизнь быстро наскучила мне, и подростковое любопытство взяло верх над разумом. Частые вечеринки у друзей, классные доступные девчонки, бушующие гормоны, растущая борода… – он тяжело вздохнул, как бы браня себя за ошибки юности, и потёр лоб. – Я переменился. Ввязывался в какие-то драки, пил, курил. Однажды я набрался до такой степени, что ребята выгрузили меня из машины и уложили прямо на крыльце. Не помню как, но мне удалось подняться по ступенькам и позвонить в дверь. Отец жутко рассвирепел, обнаружив меня в таком виде, а я, идиот, свалился перед ним на пол и вырубился. Немудрено, что наутро меня ждал тяжёлый разговор с родителями, в котором мне велели немедленно переезжать. Мать очень переживала, что я подаю сестрёнке дурной пример…

– Они просто выставили тебя из дома, даже не попытавшись помочь?

– Почему же? Они пытались. Просто та ночь стала для них роковой. Пойми, Номи, невозможно спасти того, кто сопротивляется. Это должно быть взаимно, иначе не сработает.

– Ты был подростком, – упрямо возразила я. – Обычно их не спрашивают, а ставят перед фактом.

– Только не меня, – парировал Дилан.

Я сникла.

– Ну-ну, не грузись, – он ласково потрепал меня по загривку, приободряя. – Во-первых, на сегодняшний день я безмерно благодарен им за привилегию самостоятельно распоряжаться своей жизнью. Во-вторых, отец полностью оплачивает моё обучение и прочие дорогостоящие нужды. Я счастливый человек!

– Разве тебе не обидно?

– Нет, – категорично заявил он, вынуждая меня ему поверить.

Что ж, ладно.

Отвлечённо кружа ладонью над его прессом, я скользнула пальцами вверх, лаская шершавую щёку, прочертила невидимую линию по направлению к виску и добралась до его уха. Дилан носил серьги – маленькие бриллиантовые гвоздики, о происхождении которых доселе умалчивалось.

– Давно ты проколол уши?

– В восемнадцать. Назло отцу.

Я разразилась звонким бессовестным смехом.

Назло отцу! Надо же!

– Что-о? – смутился он, подыскивая себе оправдание. – Когда мать приглашает меня на всякие светские приёмы, я нарочно заявляюсь туда в серьгах, чтобы досадить ему, он очень консервативен.

Я покачала головой.

Из этого и состоял весь Дилан. Взрослый снаружи и ребёнок внутри, он до сих пор пытался доказать что-то своему старику разными детскими способами.

Осуждала ли я его?

Нет. Скорее, сочувствовала.

На первый взгляд Дилан был компанейским общительным парнем, окружённым верной толпой людей, но я была уверена, что в глубине души он чувствовал себя ужасно одиноким.

* * *

25 апреля 2010 г.

Свой двадцать второй день рождения Дилан планировал отметить со мной.

Мне понадобилось выдумать очередную идиотскую небылицу, чтобы без лишних вопросов свалить из родительского дома на целые сутки, поскольку Уилл предложил устроить ночёвку вчетвером. Вообще-то я надеялась побыть с Диланом наедине, но его гадкий вездесущий дружок вновь присосался к нашей паре.

Вечером мы накупили еды, встретили на перекрёстке ребят, поднялись в квартиру Дилана и решили испечь ему именинный торт. Мэри опять вырядилась как шлюха, упаковав свои неуемные прелести в крохотное оранжевое платье, поразительно смахивая на безвкусную девицу из кабаре, но меня это нисколько не смущало. В конце концов, это был её стиль. Такой вот вульгарный способ самовыражения.

– По-моему у Уилла начинается импотенция, – пожаловалась она, пока мы трудились над песочными коржами, утопая по локоть в муке.

– Правда? С чего ты взяла?

– Позавчера он отказал мне в сексе.

Я высыпала сахар в миску и продолжила замешивать тесто.

– Ты спросила его почему?

– Угу, – промычала она. – Он ответил, что три раза подряд – это слишком, представляешь?

Господи, бедный Уилл.

– То есть он просто отказался от третьего? – уточнила я. – Только и всего?

– По-твоему, этого мало? – возмущённо воскликнула Мэри, вытаращив на меня свои подведённые раздосадованные глаза. – Послушай, Номи, я не собираюсь подыхать раньше времени, стремительно превращаясь в тухлую престарелую клюшку, потому что какой-то там малокровный козёл не в силах меня удовлетворить, ясно?!

Грёбаное дерьмо. Зачем я связалась?

– Ясно, не кипятись.

– Я не кипячусь! – гаркнула она, и в дверях внезапно замаячил спасительный силуэт Уилла.

– О чём вещаем, девочки? – весело проголосил он, шагая к нам вразвалочку. – Вау, сколько тут всего… – нырнув пальцем в свежий шоколадный крем, он поднёс его к губам, чтобы распробовать.

– Убирайся отсюда, гадёныш! – рявкнула на него Мэри, отвесив хулигану хлёсткий подзатыльник.

– Я капельку…

– Сказала, кыш!

Уилл испуганно проглотил горошинку уже не такого вкусного крема и благоразумно исчез, не желая ввязываться в потасовку.

– Не слишком ли ты сурова к нему, матушка?

– Нет, – грозно отозвалась та. – Передай, пожалуйста, ложку.

* * *

Торт получился отменный!

И пусть я не сильна в готовке, выпечка мне даётся довольно легко.

К утру, когда все устало разбрелись по спальням, вдоволь насытившись шутками и едой, я вышла из душа, распустила волосы из пучка и нашла Дилана спящим в разобранной постели. Он развалился на спине в позе морской звезды, отчего его белая свободная футболка задралась до пупка. Вытянув руку, я бережно коснулась тропинки из тёмных жестковатых волос, прорастающей вдоль низа его живота, перегнулась, аккуратно вытащила из-под него одеяло, и он заворочался.

– О дерьмо… я уснул, да? – изумлённо проворчал он, сбрасывая с себя остатки сна.

– Да. Прости, я пыталась тебя укрыть.

– Понятно, – он медленно принял вертикальное положение, хмуро оглядел комнату и сфокусировался на мне. – Ты что, даже помыться успела?

– Представь себе, – Я залезла на кровать. – Спать будем?

Дилан широко улыбнулся, словно отвечая на мой нелепый вопрос, демонстративно стащил с себя футболку, джинсы, трусы, потом наклонился, просунул свою ладонь под одеяло и схватил меня за бедро.

– Хочешь? – шепнул он, теребя бархатистую кожу пальцами.

– Очень.

Дилан скинул с меня одеяло, притянул за щиколотки к себе, нежно целуя левую, затем правую, и, встав надо мной на колени, снял с меня трусики. Его возвышающийся во мраке силуэт казался мне почти опасным, строгий собственнический взгляд нагнетал и без того звенящее в ушах напряжение, и во рту у меня образовалась пустыня.

– Здорово, что мы здесь не одни, – заговорщически прохрипел он, прогнувшись в спине, чтобы вкусить мои губы. – Это чертовски заводит.

Освободив меня от майки, Дилан прижался к моей груди, соединяя наши разгорячённые ключицы, и я задрожала. Сила его притяжения делала меня такой хрупкой, беззащитной и маленькой, в считаные секунды преображая в кого-то ещё, будто моя личность разделилась надвое. Мы сжигали друг друга дотла, как зажжённая спичка и канистра бензина. Наше пламя было неугасаемым.

Не отрываясь от глубокого влажного поцелуя, Дилан развёл мои ноги в стороны, быстро надел презерватив и, нащупав головкой вход, проник в меня полностью.

Господи Иисусе!

Я глухо простонала, закрыла и распахнула глаза, перевела взгляд с потолка на любимое лицо, и всё закружилось.

Дилан сосредоточенно глядел на меня, жадно улавливая во мне перемены, когда его толчки становились грубее или, наоборот, мягче, засасывая меня в густой клубок эйфории. Он тяжело дышал, старательно подводя нас обоих к оргазму, а я то и дело закусывала губу, чтобы не закричать.

– Шуми, не стесняйся, – прошептал он, посасывая мои соски. – Пусть лопнут от зависти.

– Не до… не дождёшься, – в беспамятстве содрогнулась я, прислушиваясь к своим ощущениям. – Быстрее… боже, я уже почти…

Утопив голову в моих разметавшихся по подушке волосах, Дилан ритмично задвигал бёдрами, вырывая из моей груди жалобные мольбы.

Так было каждый раз.

Удовольствие, доставленное им, вгоняло меня в странную непродолжительную кому, и порой я боялась больше не прийти в сознание.

Дилан зарычал, ослабив стальную хватку, и обрушился на меня, точно мощная бетонная стена, пока я купалась в отголосках плавно ускользающего наслаждения.

– Господи… – я едва ворочала языком. – Это было чудесно.

– Да, – вяло подтвердил он. – Определённо.

* * *

Я проснулась последней.

В квартире царила непривычная тишина, что меня поначалу спугнуло, но когда я напрягла слух, то услышала монотонные мужские голоса.

Облачившись в одну из длиннющих футболок Дилана, я умыла лицо, сунула ноги в найденные под кроватью «конверсы» и вышла из спальни. Голоса доносились из кухни. Я шагнула дальше, заметив на пороге притаившуюся в халате Мэри, и вопросительно изогнула бровь.

– Ш-ш-ш, ты только посмотри на них, – хихикнула она, указав на орудующих у столешницы парней. Оба были одеты в одинаковые чёрные боксеры и действовали сообща: Уилл нарезал сыр, а Дилан сооружал сэндвичи.

– Они похожи на сексапильных ребят из гей-порно.

Не пойму как, но смех громким гоготом вырвался из моего рта, обозначив наше присутствие.

– Эй, чего вы там топчетесь? – вытянул шею Уилл, лихо взмахнув ножом в воздухе. – Идите сюда!

– Идём, милый, идём.

* * *

Июнь 2010 г.

Летом младшая сестра Дилана, Анджела, возвратилась в Эл-Эй, чтобы, пойдя по стопам брата, записаться в Калифорнийский университет.

Дилан рассказывал мне, что Анджела была избалована, дерзка и неукротима, однако ей многое сходило с рук. В отличие от Дилана, отец разрешил ей пожить дома, пока они с матерью находились в Европе, но он настоятельно попросил сына приглядеть за сестрой.

Анджела обладала магическим даром убеждения и мастерски умела лгать, что помогало ей частенько выходить сухой из воды, но с Диланом это никогда не срабатывало. Он знал её наизусть.

В среду после кино он подвозил меня до дома, прокручивая в машине первый альбом Дэйва Гаана[2], и тут зазвонил телефон:

– Да, алло…

– Дилан! Где тебя черти носят?! – выкрикнула трубка требовательным женским голоском.

– Эндж? Что случилось?

– Что-что… я попала в аварию!!!

– О господи! Ты в порядке? Где ты?! – Дилан в панике притормозил у тротуара, и я тоже немного занервничала.

– В Вэлли!

– В Вэлли?! Что, мать твою, ты там забыла?!

– Не спрашивай меня, умоляю! Немедленно забери меня отсюда, слышишь?! Я боюсь!

– Стоп-стоп, не тараторь. Что за авария? Кто ещё пострадал?

– Да никто не пострадал! Какой-то старый пердун врезался в меня спереди и закатил целую истерику! Он вызвал полицию и теперь отсиживается в своей трухлявой развалюхе, пока я стою здесь как дура и звоню тебе!

Я тактично поджала губы, подавляя пробирающий до костей смех, а Дилан неслышно выругался.

– Во всей этой истории меня интересует только одно.

– Что?

– Как он умудрился врезаться в тебя спереди?

– Откуда я знаю?! Я ехала за ним чётко, без нарушений, а потом мне позвонила Трейси, и всё! Мой бампер впечатался в его! Только не вздумай орать, что это моя вина! Видел бы ты этого афериста, наверняка всё подстроил!

– Анджела… – Дилан расхохотался.

– Что?! Ты приедешь за мной или нет?! Иначе я позвоню дедушке…

– Не надо никому звонить! Я приеду сейчас, жди.

* * *

2 июля 2010 г.

Уилл Тейлор обожал шумные вечеринки.

Каждый год второго июля он праздновал свой день рождения с большим размахом, когда его одинокая разведённая тётка отбывала на Лазурный Берег Франции, где находилась вплоть до середины сентября, оставив свой сказочный особняк в Бель-Эйр на попечение непутёвого, но горячо любимого племянника.

Приглашая как минимум двести – двести пятьдесят человек, Уилл, по словам Дилана, затевал нешуточный фестиваль, который частенько заканчивался катастрофой. В прошлом году, например, какой-то чувак пьяным сиганул в бассейн и едва не утонул. Однако ни тот, ни какие-либо другие неприятные инциденты не могли помешать Тейлору оторваться сполна.

Мы с Диланом заявились в самый разгар веселья. Я оглянулась по сторонам и уронила челюсть:

Фигуристые девицы в крохотных бикини мельтешили туда-сюда, словно титры в финале фильма, вызывая у меня головокружение. В воздухе витал оглушающий визг, парни сходили с ума, гоняясь вокруг бассейна, некоторые играли в волейбол, пока разодетый по последней моде Уилл хозяйничал у диджейского пульта, подбирая для гостей стильную музыку.

– Эй, старик!

– Эй! – они с Диланом по-медвежьи обнялись.

– С днём рождения, – сдержанно произнесла я, вручив ему небольшой презент от нас двоих.

– Спасибо! – вежливо поблагодарил Уилл.

– Где Мэри? – быстро поинтересовалась я, чувствуя себя до чёртиков некомфортно в окружении такого количества людей.

Уилл небрежно указал назад.

– Там. Трётся вокруг Митчелла.

Я отыскала глазами хохочущую во всю глотку Мэри и склонившегося над ней громилу Дэна. Похоже, они вовсю обменивались любезностями, коверкая Уиллу настроение.

– О’кей. Пойду поздороваюсь!

Митчелл испарился практически сразу, как я начала подходить, за что я была ему безумно признательна. Наша взаимная неприязнь никуда не исчезла.

– Ты нарочно злишь именинника, да? – спросила я, поцеловав Мэри в щёку. – Он недоволен, гляди.

Она мельком заглянула через плечо и цокнула.

– Брось, Номи. Флирт – это не преступление.

– Ты уверена? – она согласно кивнула. – А если он тоже начнет флиртовать с какой-нибудь тёлкой, тебя это не заденет?

– Пусть попробует. Ему не повредит размять свои яйца, может, расшевелится немного, осёл.

Я нахмурилась.

– Неужели ваш секс настолько плох?

– Не плох… Просто он до жути обыкновенный. Дефицит бури, спонтанности, животной страсти! – её глаза возбуждённо сверкнули, и она залпом осушила стакан, утаскивая меня к закускам. – Идём, нужно заесть моё горе.

* * *

Небо заволокло тёмной дымкой, и большинство ребят переместилось в дом.

Самые озорные танцевали под Ники Минаж[3], обжоры сметали еду, а умные играли во взрослые серьёзные игры, такие как покер.

– Я пас, вы, козлы! – психанул Крейг, усадив к себе на колени стоящую рядом Элис.

– Спаси-и-и-и-бо тебе большое, дружище! – Уилл радостно просиял и сгрёб в охапку кучу смятых купюр.

Не выношу азартные игры, особенно на деньги. Бессмысленная трата капитала.

Час за часом Дилан маниакально увеличивал ставки, Дэн брал с него пример, а синие глаза Уилла тем временем тщательно следили за происходящим из-под богатого веера карт, будто этот тип уже являлся победителем. Уверена, он блефовал, однако вид у него был весьма убедительный.

– Всё, с меня хватит! – фыркнула Мэри, подорвавшись с насиженного места. – Схожу за выпивкой. Кто желает подзаправиться?

– Я, крошка, – отозвался Уилл, испепеляя Дилана взглядом.

– Мне тоже, пожалуйста, – бросил вдогонку Дэн.

– Хорошо. А тебе, тихоня? – обратилась она к дымящему как паровоз Дилану.

– Отвали.

Разнузданная едким табачным дымом, я молча увязалась за подругой, решив, что моя персона здесь никому не нужна. Дилан даже не шелохнулся, когда я отняла от него руку и поднялась с дивана. Ему было не до меня.

Позже мы с Мэри вышли во двор и уютно разлеглись в кресле-качалке.

– Девочки, вы тут?! – окликнула нас завёрнутая в джинсовку Крейга Элис.

Я подозвала её к нам.

– Кажется, покер изуродовал нам ночь, но благо мы освоили мастерство самоудовлетворения, – оптимистично подметила Мэри.

Мы рассмеялись.

– Думаешь, это у них надолго?

– Похоже на то, – сказала она, ткнув пальцем в девушку возле бассейна. – Поглядите-ка, безмозглая Дэйдра Новак посеяла лифчик от своего бикини. Говорят, она путает Ирак с Ираном.

Что?

Мы без стеснения уставились на блондинку.

Дэйдра сконфуженно семенила по мраморному бортику, прикрыв ладонями грудь, затем неуклюже извернулась, споткнулась и грохнулась обратно в воду.

– Дерьмо, ну и чучело! – заржала Элис. Впрочем, веселье её длилось недолго. Из дома не вовремя показался Крейг. Узрев напротив одинокую с трудом вылезающую из бассейна полуголую красотку, он поспешил к ней на помощь, и Элис мгновенно изменилась в лице.

– Это ещё что такое? Он с дубу рухнул? Ну, погоди! – тоном гестаповца прогремела она, галопом пересекая лужайку.

– Бедняга Крейг, – сочувственно заключила Мэри. – Ему кранты.

* * *

Торжественно задув ровно двадцать две свечи на громадном сорокадюймовом торте, Уилл схватил микрофон, поблагодарил друзей за овации и объявил, что вечеринка продолжается!

Ужас! И это в час сорок пять! Я зевнула.

После нескольких бессонных ночей за ноутбуком я была не в состоянии бодрствовать и «отжигать», не говоря уже о моём спутнике, который ухитрился напиться где-то в перерыве между проигрышем в покер и задуванием свечей.

– О, детка, привет! Я тебя потерял. А мы с Дэном, э-э, коктейлями балуемся.

– Ага, – поддакнул тот.

Я поморщилась.

– Ты уже отведала тортик? – спросил Дилан, и они глуповато хихикнули, очевидно, утратив всякую способность здраво соображать.

Меня затошнило.

– Я пойду спать. До завтра, Дилан.

Я шла, шла, шла, отдаляясь к дому, но никто меня не остановил. Никто не позвал моё имя, не ринулся вслед за мной, не потревожился, какого дьявола я развернулась и ушла прочь. Дилану было наплевать. Единственное, о чём он тогда заботился – это о своём кайфе и грёбаном Дэне Митчелле.

Найдя Мэри у холодильника, я уточнила, где можно переночевать, и она участливо проводила меня наверх.