Рассказы для души

Алексей Тихий

Рассказы для души

Белая птица мечты

Я сел в машину и помчался далеко-далеко, по таким дорогам, где нет людей, машин, туда, где часто случаются дни, когда наступает такая безмятежная тишина, что начинаешь задумываться, есть ли у тебя уши. Туда, где небо голубое-голубое, а ночью полное ярких звезд. Туда, где речушка с прозрачной водой петляет между лугов и лесов, а ветер шелестит березовой листвой.

Туда, где отдыхает душа, где спокойно и хорошо, где умиротворение поглощает тебя целиком.

Лесная дорога, пусть и не очень хорошая, приятное шуршание шин по асфальту, даже мелкие выбоины придают какой-то особенный вкус пути. Сотни километров позади. Усталости нет, горизонт зовет путника только вперед. Мелькают деревья, сквозь плотную хвою векового леса лишь изредка проскользнет солнечный лучик и на секунду ослепит глаза.

Дорога выходит из леса и направляется в гору. Сверху открывается великолепный вид. Луга и поля, все покрыто зеленым ковром, красотища-то какая! А вот поворот направо, здесь заросшая травой проселочная дорога, ведет вниз и петляет, и в конце ее храм! Старая полуразрушенная церковь, и березовая роща. Как же красиво и в тоже время грустно… Нет, все-таки я поверну туда.

Я медленно спускаюсь с горы по этой дороге. Ближе к низине местность слегка заболочена. Давно тут никто не ездил, это видно. Когда-то здесь вязли автомобили, рядом с дорогой валяются сгнившие доски и ржавая лопата.

А вот и церковь невдалеке. Останавливаю машину чуть поодаль, не решаюсь ехать, дорога совсем заросла в этом месте. Иду дальше пешком. Полная тишина, небольшой ветерок колышит высокую траву, поют птицы, мимо пролетел шмель и сел на цветок клевера.

Рядом с церковью старое кладбище. Редкие торчащие из земли кованые прутья говорят о том, что когда-то здесь была ограда. Надгробия покосились, большинство надписей стерлось временем, унесено ветром. Вокруг растут большие березы, их ветви шумят на ветру, как бы говоря мне о том, что когда хоронили этих людей, они были еще совсем маленькими… Я захожу по тропинке на территорию погоста, когда-то давно, наверное, это был центральный вход. Железная арка вся покрыта паутиной. Сидящий по центру паук как будто шепчет мне: «Вход воспрещен. Это моя территория, и только я ее охраняю». Я смахиваю с лица паутинки и подхожу к могилам. Уже трудно понять, кто здесь похоронен и когда, время унесло с собой все тайны. Но кое-где мне удается прочитать надписи. «Иван Никифорович Прохоров, 1795–1872. Елизавета Ярославовна, фамилии не видно, 1805–1893.» А вот еще и еще… Такие старые времена! Начинаешь задумываться о смысле бытия. Как жили эти люди? Чем занимались? Мне кажется, они были очень влюблены в свой родной край, и это подсказывает ветер, и чудное чувство какого-то невероятного спокойствия греет душу. От порыва ветра раздался едва уловимый звон. Это колокол завибрировал, но не выдал своего полновесного звучания. Силы недостаточно. Да и неисправный уже.

Так я иду меж могил, некоторые представляют собой просто небольшие заросшие бугорки… И вижу старенькую бабушку! Она стоит на коленях, преклонившись к надгробию, наверное, читает молитву. Никак не рассчитывал встретить здесь живую душу! Не буду ей мешать, обхожу тихонько стороной. Но она меня замечает. «Сынок, у тебя что, похоронен тут кто?» «Нет, бабуль, я так, случайно здесь»… Я подхожу к бабушке. На вид ей лет восемьдесят пять, а может и больше. Все лицо покрыто благородными морщинами, знаете, редкие такие лица стариков, но очень душевные. Как будто переживания, страдания, добрые и искренние чувства, вера и надежда нарисовали временем новый портрет на ее лице сквозь десятилетия. А ветер добавил щекам завершающий добродушный штрих.

«Вот, сынок, сижу, плачу. Я издалека пришла, моя изба аш в Кузнецово… Целый день сижу. Мои-то все померли, одна я осталась. Дед ушел пять лет назад, один сынок мой погиб в Афганистане, другой без вести пропал там же…И семьи завести не успели. Вот и хожу сюда, к могиле каждый месяц, сынок». Бабушка опять пригнулась к холмику. Глубокое сочувствие пронизало все клетки моего организма, но я не мог ничего сказать ей в ответ, и стоял, как парализованный.

Стоял и смотрел на нее. Сколько она выстрадала! Только скромный памятник с крестиком и размытыми временем фотографиями на керамике – это все, что осталось от ее близких.

«Ну ладно, сынок, пойду я, далеко мне путь держать, очень далеко». «Я помолюсь за вас, бабушка»-промолвил я, – а она уже пошла, опираясь на деревянную березовую палочку, и, наверное, меня уже не слышала. Как мне ее жаль! А чем я могу ей помочь?

Ветер усилился, березы зашумели, птицы умолкли. Я постоял еще какое-то время у этой могилы, мне даже показалось, что я вижу капли в цветах, которые оставила бабушка, это ее слезы. Тоскливо, и меня пробивает на слезу.

У колокольни куча упавшего кирпича. Я захожу внутрь, дверей давно уже нет. Старые фрески когда-то были очень красивыми, это очевидно. А сейчас едва заметны. Скорее всего, уже никак не реставрировать. Да и кому это нужно? Какой-то святой пристально смотрит мне в глаза. Я отвожу взгляд. Мурашки бегают по всему телу. Стало быть, очень святое место. Это моя личная примета.

Я ищу выступы в стене и начинаю забираться на колокольню, зачем – не знаю. Все выше и выше, чувствую, что опасно, кирпич под моей ногой вырывается и падает с шумом вниз, я успеваю ухватиться за какой-то железный штырь, торчащий из стены. Ух, волны страха пробежали судорогой по моему телу до того, как я успел испугаться. Лезу дальше, получается, и это радует. Вот я на самом верху. Прямо у креста, потрепанного временем. Кирпичи отваливаются, а крест до сих пор стоит! Это хорошо. Радует.

Какая красота! Какой потрясающий вид! Вот речка рядом, березовая роща, и лес виден вдалеке. А вон основная дорога, моя машина. А вон бабушка идет, а, нет. Села передохнуть. Ветер сильный. Березы совсем к земле пригнул.

Как же сильно хочу я увидеть с неба все это великолепие намного дальше, ярче, больше! Охватить взглядом всю эту лесную страну с птичьего полета! Господи, как я хочу это сделать! Парить в небесах, белой птицей лететь в ветрах свободы и разом увидеть все эти сказочные места!

Вдруг, неожиданно, из-под колокола выпрыгнула ворона и с громким карканьем полетела прочь. До глубины души испугала, стерва!

Я встал, закрыл глаза, представил себя большой белой птицей, я уже в небе, я взлетаю! Я хочу летать!

И вдруг, в воздухе раздался громкий свист. Я открыл глаза. А где мои руки?! Вместо них я взмахиваю большими белыми крыльями, как у лебедя, я смотрю на них и глазам своим не верю! И туловище у меня белое, все в перьях, и хвост… Господи, что это? Один взмах, другой, третий еще более сильный и – чудо! Я взлетаю! Вот это да! Какое счастье, какое невиданное впечатление! А где мое старое обличие? Да, это уже не важно, ведь я лечу!

Я долго привыкал к новому телу. Я кружил и кружил вокруг колокольни, то набирая высоту, то пикируя вниз. Как здорово! Я могу удерживать себя в небе! Еще один круг. Вон там дорога, моя машина, вот кладбище, вон бабушка идет. Я ловлю потоки ветра и поднимаюсь выше. И церковь, и дорога становятся совсем маленькими. Вокруг ни души! Только бабушка медленно двигается по тропинке. Нет, стоп, а вдали еще кто-то идет, кажется даже, что в сторону храма. Не понимаю. Почему бабушка развернулась и идет назад? А может, мне это кажется? Да это уже и неважно. Я же в небе, а здесь так хорошо!

Я поднимаюсь еще выше. Сверху видно многое. Замечаю, что где-то на лесной дороге в грязи застряла машина. Помочь некому. А вон на той дороге авария. Люди лежат на асфальте, машины горят. Помощи ждать неоткуда. А вот, в каком-то городе, по всей видимости, преступник уходит от милицейских машин, мигалки и сирены видны отчетливо. Я поднимаюсь еще выше. Вижу пожар, горит дом. Кто-то выпрыгнул из окна.

Но я помочь не могу, я же просто птица…

А вот какой-то негодяй выгружает машину с мусором прямо в лесу…

Хватит с меня, я поднимаюсь все выше и выше, чтобы не видеть всего этого, вызывающего жалость и ненависть! Набираю высоту, и уже не вижу ни городка, ни леса, ни людей, все приняло форму миниатюры, слилось в единый зелено-коричневый цвет. Уже нет полей, лесов, а только сектора, разбитые на квадратики… Но все равно красиво, то есть, необычно!

Накатывается волна необъяснимых чувств, ощущение скорости в потоках ветра, и я поднимаюсь все выше и выше! Я вижу внизу огромные территории как на ладони, и это потрясающе! Я уже отлично управляю движением, маневрирую, ловлю новые потоки воздуха и ухожу еще выше!

Появляются плотные облака, ничего не видно, но я знаю, что мне нужно наверх, и только наверх! Я преодолеваю облачность и мчусь ввысь. И вдруг, внезапно ощущаю полную свободу и расслабление. Взмахи крыльями уже не нужны. Я просто парю над Землей. Она такая маленькая и красивая, с морями, океанами и континентами. И так легко облететь ее всю! Я делаю это раз за разом, облетаю этот шарик, наслаждаясь полетом.

Но что-то зовет меня дальше. Я меняю курс и ухожу в темноту, к звездам. Бросаю взгляд вниз. Земля быстро удаляется, она все меньше и меньше, уже размером с маленький теннисный шарик. Но меня манит к звездам, и я лечу в неизвестность. Широкий взмах крыльев, еще один – и Земли почти не видно. И тут я испугался. Да, здесь хорошо, неземные ощущения манят в бесконечность, и все это невозможно переварить в голове… Но все-таки здесь холодно, одиноко. Полное безмолвие и пугающая тишина. И птицы не поют, и ветер не шумит в листве. Нет, это не для меня. Я хочу на Землю! Надо скорее разворачиваться назад, пока я ее еще вижу!

Плавно поворачиваю, меняя курс. Вижу мой любимый шарик и неистово взмахиваю своими могучими крыльями. Он приближается. Это вызывает чувство радости, я возвращаюсь домой! Все-таки я люблю эту Землю и очень хочу назад. И шар все больше и больше, и я уже рядом. Спускаюсь ближе, пролетаю несколько раз вокруг, наслаждаюсь последними моментами космической жизни. Наконец, нахожу Россию и начинаю стремительное снижение. Прохожу сквозь слои атмосферы, попадаю в облака. Мне даже кажется, что это снежная равнина, и скоро я увижу лыжника, не спеша бредущего в даль. Но я пробиваю эти облака и ускоряюсь вниз, к Земле.

Вот и знакомые квадратики на поверхности, пока еще не ясные очертания…, продолжаю снижение. О! Знакомая речушка, лес, так… немного правее, так, вот моя церквушка! Я рядом! Как прекрасен этот мир! Какой вкусный воздух! Я на Земле!

Нет, надо еще полетать. Я поднимаюсь немного выше. Такой красочный солнечный вечер! В какой-то деревеньке дымятся трубы. Хозяйки ужин готовят. В поле полным ходом идет сенокос, работают трактора, комбайны. Так, а там что? Надо немного повыше подняться. Так. Какое-то белое озеро. Не понятно. Подлетаю ближе. Ах, это чайки, как много чаек! А вот поляна рядом, в лесу лоси трутся мордами о стволы вековых деревьев. А вот маленький лосенок сосет у мамы молоко.

Взмах крыльев, и я ухожу выше. Вон там городок, так, что здесь? Ярмарка, поет народный ансамбль, Гуляния. Хорошо. И рядом большая река. Волга? Точно! Поднимаюсь выше. Красотища! Плывут баржи, корабли… По берегам сидят рыбаки. Так, а где это? Еще выше, еще взмахи крыльями. Точно! Кострома, Плес, Углич, Калязин, церковь затопленную вижу. Вообще, много церквей. Красиво. Так, еще один круг над этой местностью! Поет душа! Великолепие России – Матушки!

Ну что ж, пора назад. Я разворачиваюсь и возвращаюсь к своей точке взлета, к колокольне. Я вижу ее. Она еще совсем маленькая. Так, приближаюсь, пару кругов… Так, машина моя стоит, никого не видно… Речка, церковь, кладбище. Подожди-ка, на кладбище кто-то у могилы сидит… Бабушка! Вернулась. Странно. Ночевать будет?

Смеркается. Красивейший закат. Солнце на уровне горизонта, ослепительный оранжевый свет скоро погаснет. Надо подвезти старую женщину до деревни. Я подлетаю к колокольне, сажусь на ее вершину. Закрываю глаза. Просто не верится! Неужели сон? Да нет, я здесь, вот церковь, вот крест. Открываю глаза. Мои крылья опускаются и превращаются в руки. Я ощупываю себя и нахожу, что я уже не белый, и хвост исчез. Вот мои старые джинсы, рубашка. Ну слава Богу! Я пытаюсь спуститься с колокольни, и мне это удается с большим трудом. В конце концов, исцарапав руки в кровь, прыгаю на землю.

Ну наконец-то! Но какое наслаждение! Незабываемое впечатление на всю жизнь! Спасибо высшим силам! Неужели мне это точно не приснилось?

Я иду к своей машине через кладбище. Надо бабушку подвезти, поздно уже. Неожиданно замираю в оцепенении. Стою за кустом акации и вижу бабушку, громко рыдающую у могилы. Сзади к ней подходит мужчина. Его рука нежно касается ее плеча. Она поднимает голову. «Сынок! Сыночек мой любимый! Я знала, я знала, что ты жив, что ты вернешься ко мне, любимый мой!» Они обнялись и долго-долго стояли так, только слезы падали на плечи друг друга и слышались рыдания счастливой матери. «Я тебя вымолила, знаешь, сколько я молилась здесь, на этом кладбище, у нашей церкви?» «Знаю мама. Я люблю тебя».

Почему старушка вернулась? Кто их свел здесь в этот день и час? Это загадка.

Я, смахнув слезу, тихо иду прочь. Мое сердце наполняется радостью за эти души, вновь нашедшие друг друга через годы страданий.

Поднимаюсь на холм, солнце уже почти село. И в этом месте зарево оранжевого огня раскрасило небо, этот свет пролился на поля вокруг и отразился в маленькой речушке у церкви. Я еще раз посмотрел вдаль. Там все еще стояли две тени, которые обнимали друг друга.

Я улыбнулся и медленно побрел к своей машине. Я еще обязательно вернусь сюда.

На память я сделал несколько фотографий этого чудного места, колокольни и церкви. По возвращении домой проявил пленку, а она оказалась пуста…

11 февраля 2010 г

Ода разбежавшимся сердцам

Да, мы разбежались, да, мы разошлись. Мы убежали от проблем, потому что нам хотелось большего. Вообще-то говоря, нам хотелось душевной близости, которой мы построить вместе не смогли. Не хотели? Просто мы очень разные. И поняли это спустя семь лет. Нет, я понял это гораздо раньше. Я пытался что-то изменить, но не смог. И ты пыталась. Мы не смогли.

И вот, мы одиноки. Маленькая дочурка осталось с мамой.

И теперь мы в потоке страстей: активно знакомимся с новыми людьми, проводим непрерывные встречи, переговоры, строим карьеру, зарабатываем деньги.

А когда мы приходим домой, садимся на кухне за стол, задумываемся и понимаем, что мы одиноки.

Я до сих пор не убрал твои любимые сувениры на полке, всякие там, фарфоровые фигурки, которые ты любила собирать, вазочки, чайники… Не убрал потому, что я тебя любил. Сильно любил. Наверное, и сейчас люблю. Смотрю на эти предметы каждый день и понимаю, что надо убрать. Потому что больно. Надо убрать, спрятать куда-нибудь все то, что напоминает о тебе. Иначе моя психика просто расшатается в конец. Не хочу убирать, но надо.

Каждый день я складываю по коробкам всякую мелочь, не спеша. Я это делаю уже несколько месяцев. Всегда нахожу что-то новое. Где-то ты оставила нашу фотографию, в коридоре стоит тигруша из фарфора, которого ты купила нам на новый год, в ванне твои духи, в шкафах висят твои вещи: ты их не взяла, когда уходила, просто, потому что они тебе уже не нужны. В нашей бывшей детской комнате полно игрушек, ими давно уже никто не играет. Все это я бережно складываю в коробки. Но твой милый запах я не могу никуда упаковать. Он повсюду. Он везде, в вещах, в шкафах, в квартире, в моей машине, во мне. От этого становится очень грустно на душе.

Я сел на стул. Передо мною коробка. Из нее торчит какой-то зайчик, какое-то твое любимое полотенце… Мы жили и мечтали. Мы хотели иметь большой дом на берегу реки, много детей, сад из фруктовых деревьев, быстроходный катер… Мы любили друг друга, обнимаясь, вдыхали любимые запахи и чувствовали тепло. Ты помнишь, как мы обожали лежать, обнимая друг друга? Я вдыхал всей грудью аромат твоего тела, твоих волос, примыкая губами к твоей нежной шее. Наши ноги переплетались, я обвивал тебя всю, как только мог, и не успокаивался, пока не сделаю этого. А когда понимал, что все, ты уже полностью моя, и никто тебя никуда не заберет – в этих сладких объятиях засыпал. И мне снились чудные сны.

И вот, ты ушла. И я ушел. Разбежались кто куда. И треск поленьев в камине уже не тот, от него не получаешь наслаждения. И сладкая сигара почему-то горчит. И от шотландского виски почему-то не пьянею. Я сижу, и мне кажется, что вот-вот раздастся звонок в дверь, и ты войдешь. Я даже ужин приготовил. Для кого?

Следующие строки самовольно пишет моя рука:

Брожу по ночам по квартире пустой.

Где-то шорохи… Кто там? Это ветра лишь вой…

И душа неспокойна и грустный настрой,

Каждый вечер, когда приходишь домой.

И подушка уже не пахнет тобой…

С какой-то случайной подругой, тоже разведенной, мы были недавно близки. Один вечер. В тот день я опять попытался убежать от одиночества. Но эта близость не принесла мне спокойствия. Я думал о тебе, твой запах витал вокруг.

Я сослался на срочные дела и уехал от нее, не остался до утра. Сидя в такси, удивлялся своим мыслям. Вот парадокс! Вместе порой было плохо – ссора за ссорой, и в разлуке тоже плохо.

Мой близкий друг сказал: «Не переживай. Ты еще молодой. Мне уже поздно что-то менять. Мне уже пятьдесят девять. Живем вместе всю жизнь, живем неладно. А был же шанс все поменять! Была у меня такая женщина! Понимали друг друга без слов… Честно, это был самый лучший период в моей жизни. Жили вместе с ней пару месяцев, когда я был в командировке. Нам тогда было по тридцать шесть лет. Познакомились случайно, хотя, на самом деле, случайно ничего не происходит. Романтика, взаимопонимание, уважение – вот, что нас объединило. Мы глубоко влюбились друг в друга. Но я не смог тогда бросить беременную жену. А когда родилась моя любимая дочь, я опять не решился. Родная душа появилась на свет! Мы долго с той женщиной переписывались, дальние города…Пытались увидеться – но так ничего и не вышло. Жаль, очень жаль, но все уже в прошлом. Признаться честно, я женился просто потому, что хотел ребенка. И баба моя, вроде бы хорошая, порядочная, любит детей. Но взаимопонимания с ней мы не добились до сих пор, а прошло уже почти тридцать лет. Вот так!… Таких как мы, наверное, тысячи…»

Я вновь погрузился в размышления. Лучи света, которые нас объединяли, утратили свою силу. Но их сияния мы будем вспоминать еще много, много раз. Будем вспоминать и в особенные дни. Эти лучи постепенно меркнут, гаснут в нашей памяти. Пройдут годы, и когда-нибудь вновь, в очередной раз, мы поймаем себя на мысли, что нам с тобой, тогда, все-таки было лучше всех, может быть, лучше, чем сейчас, чем в этот самый момент, который мы проживаем в данную минуту. Лучше, чем мы были друг для друга, мы не нашли никого.

Рука тянется к телефону. Начинает набирать номер. На последней цифре пальцы замирают. А надо ли? Нажимается кнопка «сброс». Мы не раз в годы совместной жизни разбегались, но что-то нас вновь соединяло. Наверное, это было кому-нибудь нужно? Но луч погас. Я вновь беру телефон и думаю: зажечь огонь вновь?

Я звоню тебе год спустя. И мы оба рады этому звонку. Мы говорим, и все чаще и чаще в нашем диалоге звучит вопрос: «А ты помнишь, как мы…», «А ты, помнишь…», «А ты – ПОМНИШЬ?».

Дочка вновь спросит маму: «А где мой папа?» Ты вытрешь слезу и промолчишь. Но вспомнишь одну из наших разлук, когда на такой же вопрос маленького создания, ты тогда ответила: «Родная, мы остались с тобой одни».

Я посвящаю этот рассказ тебе. Я знаю, что твоя душа мечется в переживаниях. И я знаю, что ты согласна с моими мыслями, ты меня понимаешь. Ты знаешь, что так случилось бы, рано или поздно.

Наверное, мы сообща закончили написание одной из глав нашей жизни.

Что будет в следующей?

Приключения денежной купюры

Я – очень крупная и важная денежная купюра. Родилась я давно, в центральном банке. У меня очень много друзей, братьев и сестер по всему миру, и я ими командую. Я лучше всех знаю наши законы, законы денег, сама их устанавливаю и регулирую финансовые потоки. Я знаю, к кому и когда прийти, а от кого убежать. Знаю, кому я действительно нужна, а кто может без меня обойтись. Я знаю, кто меня ценит, а кто нет.

Я отчетливо вижу, кто и где обливает меня грязью, а кто добывает меня трудом в поте лица. Кто использует меня с умом и во благо, а кто с целью наживы и для нечистых дел.

Я часто меняю хозяев, поэтому все про них знаю, абсолютно все. И у меня мощная энергетика.

Если я влюбляюсь в очередного хозяина, или хозяйку, то становлюсь ему преданна, и зову к нему моих братьев и сестер в большом количестве. А если он начинает нам изменять, мы его покидаем. Часто бывает, что другие силы тотчас овладевают им после нас. Они тоже могущественны, и гнев их намного сильнее нашего.

Если хозяин плохой, то я надолго у него не задержусь, отзову всех своих друзей, и дам знать остальным, чтобы к нему и близко не приближались.

Я расскажу вам, кого я люблю, а кого ненавижу. А вы поймете, если до сих пор еще не поняли, что нужно делать, чтобы я появлялась у вас с завидной регулярностью и приглашала миллионы своих друзей к вам в гости, чтобы мы жили в вашем доме долго и в огромном количестве. Читайте меня между строк.

А тебя, молодой писатель, я попрошу записать все, что я расскажу. И затем мы с тобой подведем итог. Готов? Поехали!

Вот мои истории.

История первая

Из грязи в князи

Не считай себя великим человеком по величине твоей тени при заходящем солнце.

Пифагор

Жил был старенький дедушка. Очень состоятельный человек. Благородный, дворянских корней. Далеко за восемьдесят. Так случилось, что родных у него не было. Огромная двухэтажная квартира в центре города. Элитный дом, расположенный на одной из старинных улиц Москвы. В один прекрасный день он почувствовал, что жить ему осталось совсем недолго, пошел в комиссионный магазин одежды, купил старенькое пальто, брюки, норковую шапку, на которой моль нарисовала плешь. Старые ботинки и простую деревянную трость.

В назначенный день он вышел из дома, надев старую одежду. Мела метель, порывы холодного ветра пробирали до костей. Он поправил шапку, повыше натянул старый шарф, и, хромая, побрел в темноту, переставляя свою деревянную палочку.

Кажется, он пришел. Вот на этой улице два ресторана. Их входные двери располагаются близко друг к другу. Но они ярые конкуренты. Вражда и ненависть хозяев, сотрудников и охранников друг к другу вынашивается годами. Он открыл дверь и шагнул внутрь. Похлопал себя по плечам, воротнику пальто, сбивая снежинки.

В зале стоял хозяин ресторана. Увидев деда, он закричал:

– Охрана, уберите этого бомжа из моего ресторана!

Гости за столиками неоднозначно переглянулись. Здесь ужинала только отборная публика. Дамы сидели в шикарных норковых манто, а господа в дорогих костюмах с кубинскими сигарами в зубах.

Охранник, подойдя к деду, схватил за его за шиворот.

– Дед, давай проваливай отсюда, наш ресторан только для особых, богатых людей! И чтобы я тебя тут больше не видел! – Он толкал старого человека на улицу.

– Да, да, хорошо, я только хотел погреться и выпить кофе, – старик семенил к выходу.

– Попьешь в чебуречной на вокзале! – Охранник напоследок ударил его по голове, и шапка упала на проезжую часть в самую грязь. Какой-то автомобиль проехался по ней и скрылся.

Дедушка попытался ее достать, наклонился было, но тут старость дала о себе знать – резкая боль в пояснице заставила его упасть на колени. Проехала следующая машина и облила его дорожной грязью из снежной слякоти. Он представлял собой жалкое зрелище, стоя на коленях в жиже и стирая ладонями грязь с лица. Попытался опереться на трость, но подняться сил не хватало. Тут открылась дверь соседнего ресторана. Оттуда выходила пара молодых людей. Увидев пожилого человека, стоящего на коленях, они подошли к нему и предложили помощь. Молодой человек поднял деда.

– С вами все в порядке? – Спросил он.

– Да, спасибо, уже лучше.

Парень достал шапку, отряхнул и отдал деду. Тот в знак признания протянул руку молодому человеку. Они замерли в рукопожатии. Ладонь деда была холодной, но многочисленные глубокие морщины крепкой руки глубоко задели парня, в ладони старика чувствовалась какая-то большая любовь, что ли. Приятные ощущения глубокой мудрости были заключены в этой руке…

– Подождите, давайте-ка зайдем к нам в ресторан, я вас отогрею. – Молодой человек взял старика за локоть. Он не возражал, а спутница юноши ухватила деда за другую руку, так они и оказались в соседнем ресторане.

– Анна Ильинична, – обратился парень к повару. – Прошу вас, почистите пальто и шапку. – Он передал предметы женщине.