Слон Иван Васильевич

– Иван Васильевич! – обратился Кирилл к слону. – А можно о чём-нибудь мечтать вдвоём?

– Конечно, – слон всё понял и улыбнулся уголками своих мудрых глаз. – Садись рядом.

Прижавшись к огромному шершавому боку слона, Кирилл сидел на пахнущей битумом крыше, примерно где-то посередине между небом и землёй, и ждал встречи с Луной. Пару часов назад он и предположить не мог, что в его жизни всё так сложится. Мальчик даже дышать старался потише, чтобы не спугнуть свою новую зарождающуюся и такую прекрасную мечту…

– Попались, голубчики! – в полной тишине это прозвучало так неожиданно, что слон с мальчиком вздрогнули. То тётя Клава вместе с дядей Витей тоже пробрались на крышу и согласно полученным инструкциям приступили к задержанию слона.

– Это Вы к нам обращаетесь? – уточнил Иван Васильевич.

– К вам, конечно! К кому же ещё! – на всякий случай тётя Клава огляделась, но никого больше не увидела. А дядя Витя потряс кулаком и грозно выкрикнул:

– А ну, живо признавайтесь, кто вы такие!

– Меня зовут Иван Васильевич. А это мой юный друг Кирилл, – представился слон и, в свою очередь, поинтересовался. – С кем имею честь общаться?

– Дядя Витя, – не очень охотно назвался дядя Витя. – А это супруга моя, Клава, – кивнул он в сторону жены и сразу же поправился. – Для вас тётя. Тётя Клава!

– Какое красивое имя! – восхитился Иван Васильевич.

Тётя Клава недоверчиво посмотрела на него:

– Издеваешься?

– Что Вы, – начал убеждать её слон. – Вовсе нет! Даже в мыслях такого не было!

Голос слона показался тёте Клаве искренним. Она немного ещё подумала и произнесла.

– Это меня мама так назвала.

– Тёща моя, – пояснил дядя Витя.

– У неё замечательный вкус! – отметил Иван Васильевич.

– Практически идеальный! Причём, во всём! – подчеркнула тётя Клава и, подойдя к слону поближе, уже не так грозно спросила. – А что вы тут делаете на нашей крыше?

– Мы с моим юным другом пришли сюда, чтобы посмотреть на Луну и на звёзды.

– На звёзды? – удивилась тётя Клава.

– На них! – кивнул слон своей огромной головой.

– А что тут такого! – встрял в разговор Кирилл…

Глава 11. В которой рассказывается о звезде Вега из созвездия Лиры и глазах тёти Клавы

Тётя Клава подняла глаза вверх, навстречу ночному небу. Млечный путь, когда его не загораживают дома и провода, оказался настолько близок и ярок, что тётя Клава зажмурила от неожиданности глаза. Дядя Витя, заметив это, взял жену под руку.

– Вам плохо? – заметив это, заволновался слон.

– Нет, – тётя Клава открыла глаза, и космос снова заполнил их своей магической силой. – Мне хорошо.

– Действительно, что это я… – согласился Иван Васильевич. – Разве от звёзд может быть плохо… Кстати, видите вон ту звёздочку…

– Какую? – не поняла тётя Клава. – Ту, что ли?

– Нет, правее немного, – слон вытянул хобот вверх, помогая ей ориентироваться в космическом пространстве. – Вон та, самая яркая. Это звезда Вега из созвездия Лиры. У Вас ещё глаза на неё похожи.

– Что Вы говорите, – тётя Клава почувствовала, что щёки у неё краснеют, и обрадовалась, что ночью этого не видно.

Дядя Витя, продолжавший поддерживать тётю Клаву под локоток, заглянул ей в глаза, потом посмотрел на Вегу, затем опять в глаза и задумчиво выговорил:

– А ведь действительно похожи…

Тётя Клава открыла рот, но не нашлась, что на это сказать. Но так как стоять с разинутым ртом было не совсем прилично, она спросила у Ивана Васильевича:

– Можно мы с Витей тоже тут посидим?

– Конечно, можно. Места на крыше вон сколько, – ответил слон. – Устраивайтесь поудобнее…

Иван Васильевич сидел с краю. Он молчал и прикидывал, сколько ещё времени понадобится Луне, чтобы добраться до крыши дома на Рябиновой, 47.

Кирилл присоседился справа от него и глядел в ночное небо, ему вдруг померещились там черты Ирки Снегирёвой. Он закрыл глаза и потряс головой, пытаясь прогнать наваждение. Но Ирка после этого никуда не исчезла, показала язык и отвернулась, выставив напоказ две косички с бантами. Кирилл вспомнил, как не далее чем вчера он с большим удовольствием их дёрнул по очереди, сперва за одну, затем за другую. А Ирка повернулась и, не говоря ни слова, безо всякой на то причины заехала ему по башке учебником математики. Кирилл потрогал шишку. Она ответила ему тупой ноющей болью.

– Дура ты, Снегирёва! – подумал Кирилл. – И не лечишься…

А тётя Клава сидела между Кириллом и дядей Витей. Не отрывая глаз от звезды Веги, она положила голову на плечо мужа и тихонько спросила его:

– Вить, а когда мы в последний раз вот так смотрели на звёзды?

Дядя Витя подумал с минутку и неуверенно ответил:

– По-моему, лет двадцать назад… Когда я за тобой ухаживал…

– А почему мы так редко это делаем? – продолжала допытываться тётя Клава. – Раз в двадцать лет?

– Не знаю, – ответил дядя Витя. – Дела всякие.

– Какие дела, Витя!

Дядя Витя попытался что-то вспомнить, но у него ничего не получилось. Тогда он просто взял и обнял жену. Во-первых, в критических ситуациях этом приём порой его выручал. А во-вторых, почему-то просто захотелось так…

И сидя под звёздным небом в объятиях мужа, тётя Клава вдруг почувствовала себя на двадцать лет моложе и, показывая взглядом на миллиарды звёзд, чуть слышно шепнула дяде Вите на ухо:

– А ведь если бы Иван Васильевич вошёл в другой подъезд, этого бы ничего не было.

– И не говори! – сказал в ответ дядя Витя. – Даже подумать об этом страшно…

Глава 12. В которой оперуполномоченный Сидоров прибывает на место события

– Всем оставаться на своих местах! – раздался за спиной голос оперуполномоченного Сидорова. В руке он держал пистолет и всем своим видом показывал, что шутить не намерен.

– А в чём, собственно, дело? – вопросительным и требовательным тоном произнесла тётя Клава.

– Поступил сигнал, – ответил оперуполномоченный. – Что в городе слон.

– Это я вам звонила, – тётя Клава встала и подошла к Сидорову.

– Спасибо, – поблагодарил он. – Ваш звонок был очень важен для нас.

– Произошло трагическое недоразумение! – объяснила оперуполномоченному тётя Клава. – Я бы даже сказала – ошибка!

– Какая ошибка? – не согласился с ней Сидоров. – Вы мне по телефону сказали про слона. И здесь, на крыше, мы кого видим? – он ткнул рукой с пистолетом в сторону Ивана Васильевича. – Слон! Всё сходится!

– Меня, кстати, Иван Васильевич зовут, – представился слон.

– Сейчас занесу в протокол, – пообещал ему Сидоров.

Тётя Клава почувствовала, что внутри у неё начало закипать.

– Отставить! – командным голосом приказала она. От этого тона оперуполномоченный непроизвольно вытянулся по стойке смирно. – Какой ещё протокол! Сидоров, Вы, что, не видите – это очень… очень культурный слон!

Оперуполномоченный посмотрел на Ивана Васильевича и недоверчиво спросил.

– С чего Вы взяли, что он культурный?

– Он сказал, что мои глаза, как две звёздочки, – ответила на вопрос тётя Клава.

Сидоров ещё раз внимательно посмотрел на слона и согласился с ней.

– Тогда да, – кивнул он головой, пряча в кобуру пистолет. – Раз так сказал… Похоже, действительно культурный. Без вариантов… Но всё-таки, что вы все здесь делаете? Ночью, на крыше… Как-то всё это подозрительно…

Когда оперуполномоченному Сидорову разъяснили, в чём дело, он посмотрел на звёзды, запрокинув голову так, что пришлось придерживать рукой фуражку, и горько произнёс:

– Работа у меня собачья, а собаки нет! Самому приходится, как ищейке, носом землю рыть. Следы всякие искать, улики…

Дядя Витя подошёл к оперуполномоченному Сидорову и, по-отечески положив ладонь на плечо, сказал ему:

– Сынок, иногда надо отрывать взгляд от земли.

А тётя Клава, Кирилл и Иван Васильевич ничего не сказали. Они промолчали в знак согласия…

А потом они сидели все пятеро плечом к плечу и смотрели, как Луна неспешно и неотвратимо приближается к месту встречи, изменить которое у неё не было никакой возможности…

Глава 13. В которой рушатся мечты

Когда Луна очутилась прямо над головой, Иван Васильевич понял:

– Пора!

Он встал на задние ноги, поднял туловище, вытянул вверх хобот и ощутил пустоту. Возможно, первый раз в жизни Иван Васильевич почувствовал себя растерянным. Однако он заставил себя собраться и предпринять ещё одну попытку. Каждая мышца, каждый нерв огромного слона рвались вверх. Иван Васильевич ощущал себя натянутой струной, но его хобот беспомощно шарил в ночном воздухе и ничего не мог в нем отыскать.

И вдруг Иван Васильевич почувствовал, что кто-то пытается его приподнять. Он опустил голову и посмотрел вниз. Обступив с четырёх сторон, Кирилл, тётя Клава с дядей Витей, а также оперуполномоченный Сидоров, пыхтя и надрываясь, пытались оторвать его от крыши хотя бы на пару сантиметров.

– Раз-два, взяли… – попытался руководить общими усилиями Сидоров.

– Вира, помалу! – вспомнил к месту дядя Витя.

– Спасибо, друзья, – сказал им слон. – Только это бесполезно…

Иван Васильевич смотрел на Луну. Он сделал всё что мог. Он стал ближе к своей мечте на пять этажей, а она была всё так же далека и холодна. И одинокая слезинка, скатившись по бивню, упала на крышу пятиэтажки…

И тут оперуполномоченного Сидорова осенило.

– Я знаю, что делать! – воскликнул он, доставая из кобуры пистолет. – Сейчас она, как миленькая, свалится нам прямо в руки!

Сидоров поймал огромный светящийся диск на мушку пистолета. И вдруг в глазах у него потемнело. Это Иван Васильевич, раскинув в стороны передние ноги, встал перед пистолетом, загородив собой Луну.

– Не надо, – попросил он оперуполномоченного.

– Как хочешь, – обиженно произнёс Сидоров, убирая пистолет в кобуру. – Я старался как лучше.

– Я знаю, – ответил слон. – Но можешь её погнуть или расколоть…

– Ничего бы он ей не сделал, – вдруг сказал дядя Витя.

– Почему? – не поняли одновременно слон и Сидоров.

– Она далеко. Очень далеко, – пояснил дядя Витя.

Надо сказать, что дядя Витя, когда не ел и не спал, смотрел телевизор – источник мудрости. И теперь, морща лоб и напрягая мозг, ему пришлось рассказать всё, что он видел и слышал по нему про Луну. Тётя Клава с гордостью смотрела на блещущего эрудицией мужа и ощущала свою сопричастность – ведь телевизор был куплен на её премию.

– Так, значит, не всё потеряно! – сделал вывод Иван Васильевич, прослушав короткую лекцию о спутнике Земли. – Всего-то надо как-нибудь собраться и слетать на Луну.

– Не так всё просто, – осадил его дядя Витя. – Ты знаешь, как готовят перед полётом в космос?

– Не знаю, – честно признался слон. – Ты рассказывай, рассказывай!

– Там такие тренировки, – начал вспоминать дядя Витя. – Про центрифугу, помню, показывали… Это как карусель, только быстрее. Гораздо быстрее. И вот крутят в ней, крутят… Несколько лет…

– Без перерыва! – воскликнула тётя Клава.

– Ну… в туалет, наверное, выпускают, – предположил дядя Витя.

– Ерунда это всё, – махнул хоботом Иван Васильевич. – Подумаешь, центрифуга! Выдержу, как-нибудь…

Дядя Витя замолчал, потом сморщил лицо, как человек, который должен сделать что-то неприятное, но необходимое, и, положа руку слону на плечо, произнёс:

– Мужайся!

– Чего? – не понял слон.

– Мужайся! – повторил дядя Витя. – Слонов не берут в космонавты.

Иван Васильевич как-то обмяк и чуть слышно сказал:

– Но это же нечестно.

Дядя Витя в ответ развёл руками.

Глава 14. В которой возрождается надежда

– В чём проблема? – спросила тётя Клава. – Если Иван Васильевич не может лететь на Луну, надо Луну доставить Ивану Васильевичу. Ну, конечно, не всю Луну, а её кусочек, – поправилась она. – Пусть кто-нибудь слетает и привезёт для него лунный камень. И не только для него, а и для остальных тоже.

В ответ раздались одобрительные выклики.

– Только я не могу, – поспешно добавила тётя Клава. – Я эту, как её… центрифугу не переношу.

– Я тоже, – сказал дядя Витя. – И годы уже не те, и здоровье…

– Положим, я на здоровье не жалуюсь, – вступил в разговор оперуполномоченный Сидоров. – Но как же я брошу город. На кого я его оставлю…

Кирилл понял, что кроме него это сделать некому. Он посмотрел на Луну, которая за пару часов стала его мечтой и судьбой, и сказал просто и как-то даже буднично:

– Полечу я.

Поначалу все замолчали, глядя на Кирилла, а потом заговорили наперебой.

– Космонавт должен быть физически крепким, – напомнил дядя Витя. – Центрифуга и прочее, прочее…

– Я буду тренироваться, – ответил Кирилл. – Каждый день. Бегать, прыгать, водой холодной обливаться…

– Надо хорошо учиться, – вставила слово тётя Клава. – Без двоек. Космонавт должен многое знать.

– Сегодня же займусь этой проблемой – обнадёжил её Кирилл.

– А ещё ты должен себя хорошо вести, – сказал Иван Васильевич. – Больше не хулиганить!

– Если кто любит похулиганить, – встрепенулся оперуполномоченный Сидоров, – то это не в космос, это ко мне!

– Я завязал, – бросил ему Кирилл.

– Вопросов больше не имею, – подвёл итог Сидоров…

Кирилл посмотрел на своих друзей. Четыре пары глаз глядели на него с восхищением и надеждой.

– Есть только одна проблема, – замялся Кирилл. – Мне нужно подрасти.

– Расти, – Иван Васильевич обнял мальчика за плечи. – Мы подождём…

Ночной ветер обдувал лицо Кирилла. Наверное, точно так же он трепал волосы первооткрывателей, путешественников. Кстати, как звали первого человека, проплывшего вокруг Земли? Кирилл наморщил лоб, надеясь, что это поможет вспомнить.

– Магеллан, – подсказало подсознание, порывшись где-то в своих глубинах. – Фернан Магеллан.

– О-о-о! – обрадовался Кирилл. – Так значит ты у меня не совсем пропащее!

– А то! – ответило подсознание…

Глава 15. В которой Иван Васильевич с друзьями спускается на землю

С крыши на землю слон и его новые друзья спустились быстро. Немного пришлось задержаться на пятом этаже по просьбе тёти Клавы. Она на минутку заскочила в свою квартиру и вышла оттуда с большой хозяйственной сумкой. А кроме того она успела снять бигуди и сделать причёску пышными волнами, струящимися по плечам.

– Какие у Вас красивые волосы, – отметил слон.

Тётя Клава опять покраснела, а дядя Витя внимательно посмотрел на жену.

– И, правда, красивые, – вымолвил в итоге он. – А почему я этого не замечал?

– У тебя глаз «замылился», – сказал ему оперуполномоченный Сидоров. – Такое бывает…

Тётя Клава вспомнила тем временем про сумку и протянула её Ивану Васильевичу:

– Это Вам!

– Мне? – удивился слон. – А что там?

– Пирожки, – ответила тётя Клава. – Я их всегда пеку вечером. Это очень удобно – утром встал, а они уже готовы. Можно сразу есть. Они ещё тёплые, вот, потрогай…

– Что Вы, что Вы… – стал отказываться Иван Васильевич. – Такой подарок… Я не могу…

– Бери по-хорошему! – предупредила тётя Клава. – А то обижусь!

– Ладно, – сдался слон. Уж очень ему не хотелось обижать тётю Клаву на прощанье…

Выйдя из подъезда, компания неспешно отправилась в сторону городского зоопарка. Впереди шёл Иван Васильевич, держа в хоботе сумку с пирожками. За ним шагала тётя Клава, ведя за руку Кирилла. Замыкали шествие оперуполномоченный Сидоров и дядя Витя.

Спустя какое-то время оперуполномоченный Сидоров рядом с собой дядю Витю не обнаружил. В недоумении Сидоров остановился и обернулся назад. Дядя Витя догонял их, держа в кулаке несколько ярких цветов. Бросив взгляд на эти цветы, а также на клумбу, оставшуюся далеко позади, оперуполномоченный сразу всё понял. Он шагнул дяде Вите навстречу и, взяв под козырёк, произнёс суровым официальным голосом:

– Гражданин, нарушаем…

Дядя Витя остановился, словно с разбега уткнулся в какую-то невидимую стену, а лицо его стало растерянным и печальным.

Сидоров почему-то почувствовал себя неловко, хотя знал, что поступает согласно инструкции. Он оглянулся. Иван Васильевич, Кирилл и тётя Клава смотрели на него насторожённо и с какой-то неясной надеждой…

– Кхе… – кашлянул Сидоров. – Кхе… Ладно, будем считать, что я ничего не видел, – он отвернулся в сторону. – Но только чтобы это было в последний раз!

Дядя Витя подошёл к тёте Клаве и смущённо протянул ей букетик:

– Клава, это тебе.

– Спасибо, – тётя Клава выглядела растерянной. – Так неожиданно.

Она несмело взяла букетик в руки, понюхала его и бросилась дяде Вите на шею. Иван Васильевич, Кирилл и оперуполномоченный Сидоров стыдливо отвернулись и снова с интересом стали изучать Луну, которая была уже совсем близко от линии горизонта, из-за которого уже пробивались первые солнечные лучи…

Недалеко от зоопарка слон простился со своими друзьями. Каждого он поблагодарил за помощь и поддержку, а Кириллу, положив на плечо хобот, сказал:

– Я верю в тебя.

– Всё будет нормально, – пообещал Кирилл.

– Тогда я пойду, – ответил ему слон.

Глава 16. В которой Кирилл расстаётся с друзьями и возвращается домой

Когда Иван Васильевич исчез за углом дома, все какое-то время стояли неподвижно, а затем тётя Клава встрепенулась, как потревоженная птица, и повернулась к Кириллу.

– Кирилл, мы на тебя тоже рассчитываем! – и толкнула в бок мужа. – Правда, Витя!

– Ты уж, не подведи, братан! – попросил дядя Витя и протянул руку.

– Не подведу, – пообещал Кирилл, пожав протянутую ладонь.

– И меня тоже! – сказал оперуполномоченный Сидоров.

– Что тоже? – не понял его Кирилл.

– Тоже не подведи! – попросил Сидоров.

– Никого не подведу, – твёрдо произнёс Кирилл. – А теперь мне пора домой. А то папа и мама скоро проснутся, а меня нет…

– Да, конечно… – тётя Клава понимающе кивнула головой и уткнулась носом в подаренные дядей Витей цветы. Дядя Витя одной рукой обнял её, а другой – в знак поддержки поднял на уровень плеча сжатый кулак. Оперуполномоченный Сидоров, щёлкнув каблуками, вытянулся по стойке «смирно» и чётким жестом отдал Кириллу честь…

Кирилл шёл навстречу поднимающемуся солнцу. Вообще-то он шёл домой, но как раз в той стороне выкатывался из-за горизонта ярко-жёлтый солнечный бочок, и его мягкое тепло медленно потекло навстречу. Дойдя до конца улицы, Кирилл обернулся. Его новые друзья стали маленькими-маленькими. Он помахал им рукой и увидел, что они помахали ему в ответ.

– Не подведу, – Кирилл произнёс это негромко ещё раз, хотя знал, что они его не услышат. Это он для себя сказал…

Кирилл тихонько вошёл в свой подъезд. Затем, стараясь не греметь ключами, в квартиру и прошмыгнул в свою комнату. Бросил взгляд на часы – до начала уроков было ещё три часа. Кирилл достал учебник физики, раскрыл и погрузился в него. Прочитав заданный параграф три раза, он тихонько прошёл в зал, открыл книжный шкаф и достал оттуда пять энциклопедий. Вернувшись в комнату, он положил их на край стола, а затем, взяв одну, устроился в кресле…

– Ёлки-палки, – примерно через час пробормотал он чуть слышно себе под нос. – Сколько интересного в этих толстых старых пыльных книгах…

Глава 17. В которой Иван Васильевич возвращается в зоопарк

Первым, кого встретил Иван Васильевич, возвращаясь в зоопарк, был Пахом Пахомыч. Сторож уже не спал, стоял возле ворот и, увидев слона, укоризненно покачал головой:

– Нехорошо, без спроса. В самоволку.

– Больше не буду, – пообещал Иван Васильевич и, поставив сумку на землю, достал несколько пирожков. – Возьми, Пахомыч, к чаю.

Сторож взял пирожки, надкусил один из них.

– С яйцом и рисом… – он одобрительно покачал головой. – Люблю такие!

– Тогда держи ещё, – и Иван Васильевич добавил ему ещё несколько пирожков.

Пахом Пахомыч, забрав пирожки, толкнул створку ворот и сказал:

– Проходи. Только тихо…

В зоопарке, однако, уже не спали. Обитатели клеток, мимо которых проходил слон, интересовались, где он был и что принёс. Иван Васильевич коротко рассказывал события этой ночи и угощал всех пирожками тёти Клавы. Когда он добрался до своего вольера, в сумке оставалось всего три пирожка.

– Послушайте, гиппопотам! – обратился слон к своему соседу по вольеру. – Не желаете попробовать пирожки? Тёти Клава делала.

Бегемот Боря подумал, подумал и распахнул свою пасть. Ловким движением хобота Иван Васильевич закинул туда пару пирожков, оставив себе один, последний.

Бегемот долго и вдумчиво жевал свои пирожки, а потом вдруг произнёс:

– Вкусно…

– Ну вот… – Иван Васильевич даже растерялся немного, услышав от него новое слово. – А то всё – мрак да мрак!

– Ещё есть? – похоже, сегодня гиппопотам был в ударе.

– Есть, – ответил слон, доставая из сумки последний пирожок. – Держи…

Гиппопотам съел его, пережевав с особой тщательностью и, стеснительно улыбнувшись, сказал:

– Спасибо!

Этого от него Иван Васильевич никак не ожидал.

Глава 18. В которой Кирилл отвечает на уроке физики

Солнечный свет лился в класс во все окна. У тех учеников, которые сидели у окна, насквозь просвечивали уши, но всем сейчас было не до этого. Тридцать пар самых разноцветных глаз напряжённо следили за авторучкой в руках Раисы Павловны, нависшей над классным журналом.

– К доске пойдёт… – Раиса Павловна была учительницей по физике, но любила делать театральные паузы, во время которых у её учеников бесследно сгорали миллиарды нервных клеток. – К доске у нас выйдет…

Авторучка опустилась вниз к журналу, собираясь клюнуть какую-то фамилию, но передумала и снова поднялась вверх.

– Раиса Павловна, а можно я! – раздался голос Кирилла.

Физичка подняла глаза, и лицо её вытянулось от удивления.

– Поварёшкин? – Раиса Павловна даже потеряла ненадолго дар речи, но быстро нашла его. А может, это была очередная театральная пауза. – Ну попробуй…

Кирилл вышел из-за парты, подошёл к доске и встал лицом к классу.

– Ты хочешь порадовать нас своими знаниями? – уточнила физичка.

Кирилл кивнул в ответ. По классу пронёсся лёгкий гул и смешки.

– Тихо! – Раиса Павловна строго посмотрела на класс и повернулась к Поварёшкину. – Хорошо, Кирилл… – и снова эффектная пауза. – Расскажи нам… Что ты знаешь про электрический ток…

Оказалось, что про электрический ток Поварёшкин знал немало. Или точнее будет сказать – много, слишком много. Он говорил минут тридцать. Раиса Павловна несколько раз делала попытки его прервать, но Кирилл, сложив умоляюще руки, просил её:

– Раиса Павловна, ещё один интересный факт… – и продолжал, продолжал, продолжал, словно хотел выговориться за все предыдущие годы…

Когда он закончил, учительница сделала попытку отправить его на своё место, но Кирилл потребовал, чтобы ему задали дополнительный вопрос.

– Вы же всем всегда задаёте дополнительные вопросы! А я чем хуже! – потребовал он.

– Хорошо, хорошо… Расскажи нам что-нибудь про… э-э-э… Фарадея…

Тут физичка допустила промашку. Кирилл мало того что перечислил все научные достижения Фарадея, годы его жизни и смерти и местожительство, но и рассказал, что любил кушать Фарадей на обед, какими болезнями переболел в детстве, болельщиком каких спортивных команд он являлся, и перебрал всю его родословную до седьмого колена.

В конце своего выступления Кирилл поведал одноклассникам, как звали любимую собаку Фарадея, какой она была породы и сколько у неё было щенков…

Когда Кирилл закончил ответ, в классе воцарилась могильная тишина. Было слышно только, как муха, одуревшая то ли от жары, то ли от полученного объёма информации, билась головой о стекло.

Первой в себя пришла Раиса Павловна. Она вся как-то передёрнулась, сняла очки, протёрла глаза своими маленькими кулачками и резко вскочила со стула.

– Вот! Смотрите, дети! – звонко, по-юношески воскликнула Раиса Павловна и осеклась. Откашлявшись, она схватила со стола указку и ткнула её в сторону Поварёшкина. – Вот это я называю – развёрнутый ответ! – и, повернувшись лицом к Кириллу, добавила. – Садись, пять!

В полном безмолвии Кирилл шёл к своей парте. Лица одноклассников встречали его ошарашенными взглядами и, поворачиваясь, провожали вслед. А Кирилл пробирался по узкой дорожке между двумя рядами парт, и было у него такое ощущение, будто он идёт по плитам космодрома. Впрочем, возможно, он на самом деле был в начале пути к своей ракете.

Кирилл сел за парту. Его соседка Ирка Снегирёва, как и все, смотрела на него глазами, полными восхищения и ужаса. Огненными точками отражалось в них бушевавшее за окном солнце. На брегетах искрились какие-то маленькие зелёные камушки. Ирка уверяла всех, что это изумруды.

– Снегирёва, рот закрой! – уголками губ прошептал в её сторону Кирилл. – Теперь так будет всегда.