Бабушкины сказки и поучалки

Репка

Посадил дед как-то репку и овощи иные…

(По весне все бабки-дедки дачники сплошные!)

Видно репку поливал хорошим удобреньем:

Репка выдала овал всем на удивленье!

Только осень на порог, взялся дед за репку,

Потянул ее разок, ухватившись крепко.

А потом еще разок, все лицо надулось,

Потолкал ее плечом – репка не качнулась…

Понял дед, что силы мало, кликнул бабку срочно!

А у бабки дел навалом, не до репки точно!

Бабка очень рассердилась, но кричать не стала,

Уступать уж научилась… к мужу прибежала..

Поднатужились, надулись, потянули репку…

Меж собой переглянулись: она сидела крепко!

Молвил дед: «Зови-ка внучку, пусть она поможет!»

«Занята»,-моргнула бабка. Дед сказал: « И что же?!»

Внучка у зеркал в заботе лицезрела свою стать,

Ей на репку в огороде было попросту плевать!

Ведь сегодня посиделки возле их сарайки,

И, наверное, придет Ваня с балалайкой!

Но , характер зная дедов, отказаться не смогла

(Вот такая встарь система воспитания была!)

К бабке подошла с улыбкой , дружно выгнулись в дугу,

Потянули, пот с затылка… только репка «ни гу-гу»

Бабка в голос: «Что такое! Что за хрень ты посадил!

Не сдавался дед без боя, крикнул Жучке: «Выходи!!»

Жучка молча наблюдала за семейною возней…

«Ну теперь и мне попало.. Не найдешь нигде покой!»

Подбежав, в подол вцепилась.. Тянет целый коллектив!

Репка даже не сместилась, никаких нет перспектив!

Мурку стали звать в смятенье, та заходит в огород,

Посмотрела с изумленьем : «Что за русский хоровод!»

Дед ,обняв, вцепился в репку, бабка в дедку за штаны,

Внучка держит бабку крепко, уши Жучкины видны.

Кошка репку не тянула в своей жизни ни-ког-да!

Вот и ей судьба мигнула первой быть и навсегда!

Вот опять взялись за репку, раз-два, раз-два, всем гуртом!

Мурка выдохнула едко: «Что за сказочный дурдом…»

Эх, устали… «но не бросим»…Тут уж мышку все зовут…

Мышка обомлела вовсе: «Что за торжество причуд!»

Все же встала вслед за кошкой: «Ведь кормильцы..» Ну, пора!

«Ну, давай, еще немножко!!»,– Репка вылезла… УРА !!!

Ах, какая была репка! вкус как у варенья!

Всем раздали по кусочку, каждому в деревне!

Вкусноты такой чудесной никто раньше не едал!

А потом запели песни, там и мне кусок попал!

Дружба все же победила!

Одолевший неприязнь, увеличивает силу, и не сможет он пропасть!

Обуздавший свое «эго», заслонит тебя плечом,

И тогда в команде этой все невзгоды нипочем!

Колобок

Испекла однажды бабка деду вкусный колобок,

Он до ужина на лавке долежать, увы, не смог.

Ждать, когда его с малинкой будут кушать, он не стал

Покатился по тропинке, т.е. попросту сбежал.

Как ни странно, оказался колобок весьма живой,

Он катился и смеялся, возомнив, что он герой.

А навстречу вдруг из леса заяц, попросту «косой».

Он испуг скрыл интересом: «Колобок…гляди… живой!»

Колобок запел тут звонко: «Я герой… Меня не трожь!».

Заяц, посмотрев вдогонку, тихо молвил: «Молодежь…»

Тут навстречу из тумана волк бежит, как серый дым,

Он с утра сожрал барана, и был сытым и не злым.

Он послушал хвастунишку, когда тот геройски пел,

И подумал: « Эх, братишка, я б тебя, конечно, съел!

Только сыт, до завтра хватит… твоя песня– ерунда,

Как попался ты некстати, вот вчера бы – это да!»

Колобок опять катился, предовольный весь, «крутой»…

Ах, как он собой гордился! Ах, какой он был герой!

Тут медведь из леса вышел, косолапый ,как всегда,

Песен он таких не слышал, но подумал: « Ерунда!

Слуха нет, и текст дурацкий… С ним рок-группу не слепить…

Только облик залихватский, но с лица воды не пить…»

И пошел своей дорогой вновь разыскивать талант

В местных норах и берлогах… Он в душе был музыкант.

Колобок и про медведя строчку к песне сочинил,

Ах, кого еще он встретит! – «Я – талантлив! Я кумир!»

Но всегда на хвастунишку вдруг находится мастак ,

Тот , кто хвастается слишком, может вдруг попасть впросак!

Тут лиса из-за кусточка , рыжехвоста и юна,

Ах, при виде колобочка потекла у ней слюна!

И лиса, толк зная в лести, восторгалась напоказ,

А при первых звуках песни слезы брызнули из глаз!…

Да, лиса была голодной и полна хитрейших дум:

«Притворюсь бабулькой доброй..» (голод обостряет ум).

И прикинувшись старушкой немощною и глухой,

Простонала : « Сядь на ушко, да еще разок пропой…».

Колобок раздухарился, он ,конечно же, «звезда!»

Он на нос к ней взгромоздился, и запел, прикрыв глаза.

А лисица рот открыла, Ам… и съела колобок,

И сказала: « Ах, мой милый, что поделать, мир жесток…»

И пошла, собой довольна…

Суть же сказки такова:

Хвастать – глупо, будет больно…

Хвастовство – не знак ума!

Если ты герой – так будь им, если мудрый – знаешь сам:

Нас оценивают люди по делам, не по словам.

А когда слова пустые, даже песня – ерунда,

Прозвучав однажды, сгинет, без следа и навсегда.

О Царе, боярской Думе и Ермохе

В те века над Русью правил род из избранных царей,

Наш народ в былинах славил русичей– богатырей,

Тогда воды были чисты, а в лесах полно зверья,

Звонко пели гармонисты, и цвела в садах Земля…

Восседал на царском троне справедливый царь Горох,

Весь в делах и при короне он терпеть глупцов не мог.

С петухами поднимался царь, разминку начинал,

Он в земле с утра копался: сад свой вырастить мечтал.

А при нем Бояров Дума заседала во все дни

План развития продумать собиралась для страны.

В Думе были лишь бояре, с бородою мужики,

Пребогатые миряне, как кувалды кулаки.

Но влетать царю вдруг в ухо стали «гнусные» слушки,

Мол, наели себе брюхо, да набили все горшки

Государевой казною эти лодыри-воры…

Царь качал лишь головою, но качал лишь до поры…

Вдруг пошла в народе смута, мол, живут, не зная честь,

Кучи денег ниоткуда и дворцов не перечесть.

Всех умы вся смута эта начинала ворошить,

И пожар такой за лето было трудно потушить.

Царь решил заслушать Думу, все пришли, как на подбор,

Посмотрел – что скажешь куму, да и зять – он тоже вор.

Как при этаких задачах ему Русью управлять,

Понимает, надо гнать их, только можно ль их прогнать?

Говорит им, глядя косо : « Дела ваши не видны,

Задаю вам три вопроса, чтоб понять, на что годны,

Не решите, по лопате каждому и в огород,

Научу всех вас копать я, чтобы любили свой народ.

Первый мой вопрос: скажите, сколько в небе светит звезд?

Точно мне все доложите. А теперь второй вопрос:

Глубока ль земля сырая? Третий мой вопрос такой:

Что моя глава седая думает на час любой.

Коль ответите, так, значит, я не буду Думу гнать,

Не ответите, удачу вам уж больше не видать..

Сроку вам даю ни много и не мало – лишь два дня,

Чтобы резвость не упала,… но глядите у меня!»

Вот в тоске бояре сели: «Да, царек нам услужил…,

Эх, мозги заплесневели, но попробуй лишь скажи…

Как на трон его садили, говорил, «моя вы рать!»,

А теперь – мол, «вы загнили», а теперь– «вас надо гнать!»

Но обидой не заплатишь, что поделать, как тут быть?

И мозги пришлось напрячь им – неохота землю рыть.

Поделились вполовину: первая – для счета звезд,

А вторая – роет глину, чтоб ответить на вопрос.

В те столетья Землю плоской представлял и млад и стар,

Нынче знают и подростки, что Земля кругла как шар

Вот бояре в ночь собрались половиной у окна,

Стали счет вести под запись : раз, два,три .. и вот те на…

Накатила злая тучка вдруг на звездное окно,

Так всю ночь смотрела «кучка» неба темного «кино»,

Звезд, увы, не сосчитали, потому что не смогли,

А под утро подустали, позевав, все спать легли.

Во второй же «половине», жадность спрятав в кулачок,

Каждый по копейке скинул, и нашелся мужичок,

Что согласен был дорыться до конца земли в два дня,

Ему было лет под тридцать, Сеньки-кучера родня.

Он был малый с головою, лишь хозяин за порог,

А он щепою простою мог открыть любой замок.

Звался он Ермилой Темным, у него свой интерес,

У бояр дворец огромный, много разных там чудес.

Вот Ермошка землю роет, а вокруг бояр толпа,

Каждый втихомолку воет – не кончается земля.

« Для чего вам землю гробить?»– тут спросил Ермоха вдруг,

И боярин Сидор молвит: « Подскажи, коль знаешь, друг,

Глубока ль земля сырая? Пред царем ответ держу»

Тут Ермоха:

« Я то знаю…Только вам я не скажу…»

Сидор и про звезды задал свой вопрос: « сколь их всего?»

« Знаю то давно, по правде, это для меня легко!

А, давайте я дам точный за всех вас царю ответ..

По рукам, коль дело срочно! Говорите « да» иль «нет»?»

Думцы бороды чесали и затылки без волос,

Не ответят точно сами, слишком сложен был вопрос.

– Ладно, хлопца одевайте в барский фирменный кафтан,

Да, парик подзавивайте, чтоб казался с дальних стран…

Говори царю, что Дума шлет ему от всех поклон,

А тебя мы снарядили, чтобы знал ответ и он.

Во дворец идет Ермоха, весь напудренный до пят,

В огороде царь горохом кормит маленьких утят.

– Кто таков? – глядит он строго,– Что за новый удалец?

– Я, царь-батюшка, Ермоха..,– отвечает молодец.-

Дума шлет поклон Вам, батя, чрез меня и много лет,

И хотят, чтоб дал Вам, кстати, на вопроса три ответ.

Царь горохом подавился, но оправился потом,

Да прикушенным остался лишь язык с недвижным ртом.

– На вопрос на первый точный я ответ могу Вам дать,

Звезд на небе три мильона сорок тысяч двадцать пять.

Царь слегка пошевелился:

– А откуда ты узнал?

– Так я ночи две трудился, их все точно сосчитал..

А не верите– проверьте , посчитайте сами ночь

– Ладно, – царь тут оживился,– воду в ступе что толочь…

Отвечай вопрос про землю, как глубокая она?

Тут Ермоха вздох замедлил: « Очень, очень глубока!»

– А с чего ты взял, хитрюга?– царь как чайник вдруг вскипел…

Наш Ермоха от испуга даже чуточку вспотел…

– Я однажды провалился во пещере во дыру,

На том свете приземлился, только, думаю, пойду

Я обратно, добирался всю неделю я назад,

А как вышел – догадался, под землей кромешный ад…

Если глубоко дорыться туда прямо попадешь,

Лучше сверху жить сгодиться, веселей, пока живешь.

Понял я, земля , батяня, очень-очень глубока,

Проверяй, коль ты потянешь, только дурь для старика.

Царь прищурился с усмешкой:

– Что я думаю сейчас? Говори хитрец мне спешно,

Что за мысль залезла в глаз?

Наш Ермоха встрепенулся, видит царь уже не зол,

Говорит: «Да ты , наверно, думаешь , где взял камзол?

Да еще, наверно, парень этот вовсе не дурен,

Может, будет прем-министром у меня на службе он.

Хорошо мозги он пудрит, пусть всем пудрит напролет,

Ну, а я же каждым утром буду бегать в огород.»

Царь молчал, губу кусая, размышляя на ходу:

« Как бы с этим раздолбаем, не попасть бы мне в беду…».

Не могу конец сей сказки сделать я, друзья, таким,

Чтобы был премьер-министром этот хитрый гражданин.

Совесть мне не позволяет кукиш выдать для страны,

Там, где ложь страну спасает, там лишь лозунги видны.

В общем, царь, подумав крепко, Думу все же разогнал,

И Ермоху, выгнав плеткой, сам страною править стал.

Позабыл свою беспечность, дни и ночи напролет,

Стал служить стране, и плечи вдруг расправил весь народ.

Устремился к Богу, к Свету, к доброте, к большой любви,

И отпраздновал Победу над врагом своей земли.

А врагами были злоба, ложь, коварство, воровство…

Разметалось по сугробам это темное гнездо.

А весной растаял в поле старый почерневший снег,

И вдохнул для жизни новой чистый воздух человек.

Он в любви окинул взглядом свой народ, леса, поля,

Посадил цветы, и садом стала щедрая Земля.

Кто не верит, плохо дело, надо верить в добрый труд!

Мысль она ведь материальна, все по вере нам дают!

Жадный царь

Как все сказки эту также мы начнем с известных слов:

Жил-был царь, и был он старше сорока пяти годов.

Царь был тверд, не куролесил, взаем денег не давал,

Когда ел – бывал он весел, злился, если голодал.

И, сказать по правде, жаден был он с самых малых лет,

Всякий суп, будь он неладен, прятал от сестер в обед.

А как вырос, то повадки эти не искоренил,

Царь любил покушать сладко в стороне от всех один.

Сын подрос, его женил он , и послал его искать

Земли новые, и с ним же снарядил большую рать,

Да отправил восвояси, чтоб кормились далеко,

А невестку в своей власти было удержать легко.

Вот за завтрак он садится, и две корочки кладет,

Свою корку съест и смотрит той невестке прямо в рот.

А девица, всех стесняясь, корку съест и вся зарделась,

И уходит, улыбаясь, словно досыта наелась.

Потому как воспитанья королевского была,

Светское образованье ей дала ее страна.

Ну, а царь наш втихомолку сядет в комнате своей,

Дверь закроет на защелку, навернет кастрюлю щей,

А потом тарелку каши, птицу, рыбу, киселя,

Жизнь становится вмиг краше, запоет, всех веселя.

А невестка еле ходит и шевелится слегка,

Худоба, конечно, в моде, но без пищи все ж тоска!

Подурнела, ослабела, стала, словно жердь, худой,

А была когда-то в теле, был румянец молодой.

На письмо она решилась, написала все как есть,

«Папа, горе приключилось: вволю не дают поесть».

Батя был король известный, он стерпеть того не мог,

И к дочурке, своей песне, поскакал без задних ног.

Вот приехал гость ко свату: «Накрывай, брат, пышный стол,

Извини, я виноватый, что не ехал до сих пор!»

Царь себе : «Да век б не ехал…», трудно гостя не принять,

Для престижа и успеха стол велел он накрывать.

Не срамиться ж перед миром, опозорят ведь в тот час,

Ведь газеты вмиг кумира разнесут в клочки у нас.

Стол накрыт… «Чего так мало?»– король, хмурясь, говорит,

«У тебя ж всего навалом… А у нас ведь аппетит!»

Царь вздохнул, добавил утку, судака, икры, гуся,

Поворчав, зажарил грудку и, представьте, порося!

Все наелись, царь тихонько стал таскать к себе еду,

Чтобы ночью съесть привольно, чтоб у всех не на виду.

Был он «жрец» ночной давнишний, с детских лет таким он стал,

И еще никто с поличным его как-то не застал.

Но король-хитрец заметил, что царь в комнату ходил,

План придумал, смазал плеть он, когда царь на кухне был.

Ночь пришла: «Пожалуй, спите!». Тут король всем говорит:

«В комнате вон той стелите, там никто ведь не храпит?»

Царь промямлил : «Ах, простите… эта комната моя!»

Но король промолвил: «Витя! Мы с тобой давно друзья!

Протяни мне руку дружбы, дай поспать спокойно мне,

Это ж службишка не служба, дай всхрапну я в тишине!»

Делать нечего, придется царю ложе уступить,

Но еда ведь там заждется, что же делать, как тут быть?

Царь решил, еще немного подождать, не спать пока,

Лишь король заснет, под боком взять еду из тайника.

Все заснули, царь тихонько в комнату шмыгнул свою,

К месту подошел, легонько стал тянуть к себе еду.

« Кто тут?»– крик в ночи как стукнул, взмок весь царь и на беду

Он вдруг жалобно мяукнул, в общем, сделал ерунду.

«Брысь, котяра, окаянный !»– тут король его огрел

Плетью кожано-жестяной, как же он, стервец, посмел?!

На царя поднял, гад, руку, как на Ваньку, на слугу !

Царь от страха на пол рухнул, только больше ни гу-гу…

Ведь, не будешь же ругаться, если ты всего лишь кот!

Остается лишь спасаться и кричать во весь свой рот

При ударе каждом плеткой : «Мяу! Мяу!» – Ах, подлец!

Никогда такою поркой не платил царь-удалец…

Утром подано на завтрак было много всяких блюд,

Все наелись аж до завтра, как ни странно, царь был тут.

Только полосы от плетки пудрой замаскировал,

И на трон присел так робко, словно раньше трон не знал.

Царь был что-то невеселый … « Что, сваток, ты загрустил?»

Отвечает царь: « Осел я, понял все, меня прости…».

Суть же сказки: жадность, злоба губят всех, как и царя,

Если идол – зов утробы, значит, жизнь проходит зря.

Если свет в окошке – деньги, удовольствия, дворцы,

Значит, вас накрыло тенью, и не света вы гонцы.

Если все себе, лишь корки для других, чтоб вид создать,

То хорошей в жизни порки, видимо, не миновать.

Два брата

Ах, давно то дело было, нам отсюда не видать,

Уж Земля перекрутила лет так тыщу иль все пять.

Жили в царстве – государстве брата два, один чудак,

А второй весьма богатый, ну , а первый – так, бедняк.

Почему же так бывает? Вряд ли кто-то разберет…

Бедный брат не унывает, песенки с утра поет.

А богач на брата злится: «Вот опять открыл свой рот,

И с чего бы веселиться? Должен ведь наоборот

Грустным быть, ведь денег нету, дурням всюду благодать!

Нет, веселеньких куплетов нам, богатым, не понять!»

У обоих были дочки – их отрада и любовь,

Их подросшие цветочки, веточки, родная кровь.

Старший приучил к хозяйству свою дочь, как только мог,

Чтоб хранила его «счастье», запирала на замок.

Бедный брат свою Настенку развлекал уже с утра,

С балалайкой песней звонкой всем вокруг желал добра.

Бедный был худой, конечно, но кобылу все ж имел,

Старший толстый был, успешный, мерином гнедым владел.

Вот поехали однажды братья в город на базар,

Захотелось прикупить им новый для семьи товар.

Две повозки с седоками катят медленно вперед,

Брат богач молчит как камень, чудак песенки поет.

В старом доме для приезжих улеглись спокойно спать,

Утром чтоб без лишней спешки ехать в город закупать .

Только ночью кляча Грета родила вдруг жеребца,

Наш чудак не знал про это, вот был дар для молодца!

Только жеребенок этот под телегу богача

Закатился, как от ветра. Братья подошли, ворча.

– Погляди, моя телега родила мне жеребца!-

Закричал богач со смехом,– Да какого удальца!

– Не могла телега эта жеребца тебе родить!

То моя кобыла Грета, ей был срок как раз явить

Жеребца на свет, и ждали мы его уже на днях…

Братья спорить громко стали, разругались в пух и в прах.

Уступать никто не хочет, и пошли, конечно, в суд,

Судьи там, хоть лясы точат, но никак не разберут:

От телеги ль жеребенок, иль от клячи… вот вопрос,

Был ответ, как видно, дорог, ждали, кто бы им поднес…

И богач наш не скупился, с бедняка какой же прок?

И вопрос не разрешился, не смогли найти итог.

Как бороться тут с системой, чтоб при том не пострадать?

С этой трудною проблемой до сих пор не совладать…

В общем, спор дошел до верха, то есть батюшки-царя,

Он как раз в тот день приехал из гостей от короля…

Царь сидел и думы думал над проблемами в веках,

Но не мог решить их мудро, ни в тиши, ни впопыхах…

Братья подошли без смеха, чтоб решил он до конца:

Может ли родить телега в самом деле жеребца?

Царь все понял без сомненья, не опилки в голове,

Он любил для развлеченья упражнения в уме…

Встарь гласила поговорка, голова как тот котел,

Коли варишь мысли долго, то спасает только кол.

Но когда легла корона на башку венцом к тебе,

Украшением для трона будут мысли в голове.

Говорит им царь: «Задачу вашу быстро разрешу,

Но ответьте на удачу мне на то, что я спрошу:

Первый мой вопрос: На свете что быстрее и сильней?

На второй вопрос ответьте: что всего у нас жирней?

Мягче что всего на свете? Что для всех для нас милей?

На вопросы, чтоб ответить, я даю вам пару дней.

Братья разбрелись уныло, стали головы ломать,

Только мысли все как мыло, не схватить, не удержать.

– Эх, пропал мой жеребенок,– думает бедняк,– хоть плачь…

– Может рубликов дать сорок,– размышляет вслух богач.

Вот пришли в дома, что рядом, дочки их зовут к столу,

А когда наелись, ладом рассказали про беду.

Дочка старшего «хозяйка» нашла все ответы сразу:

– Так скажи: Царь, догоняй-ка нашего коня Заразу,

Ни за что ведь не догонишь, он и зайца обойдет,

Так что, батя, не проспоришь, пусть побегает придет.

А жирней всего наш боров, не найти вокруг жирней!

Сколько мы ему скормили в это лето отрубей!

Мягче всех матрац из пуха из лебяжьего у нас,

А милей, скажи на ухо, буду я царю как раз.

– Ох, Валюшка, да ты прелесть!– радостно богач кричит,-

Вот увидишь, царь не крепость, пред тобой не устоит.

Младший брат грустил невольно, жеребенка было жаль,

Тут дочурка песней звонкой развела его печаль.

А потом, слегка робея, глаз взметнула синеву:

– Ветер всех всегда быстрее и сильнее наяву.

А жирней всего землица, кормит весь наш белый свет!

Сколько в ней всего родится и конца рожденью нет!

Всех нежней рука живая, что погладит и смирит,

Всяк под голову подложит, когда сладко мирно спит.

А милее сна не сыщешь, коль смертельно ты устал,

Когда свет померк в глазищах, лег в кровать, и переспал,

Позабыл плохую новость, так что сон всем людям мил,

Потому как гнев да корысть смоет и придаст нам сил.

Вот пришли к царю два брата, царь их выслушал в тиши:

Бедняку сказал: «Так, ладно, сам додумался, скажи? »

– Нет,– бедняк царю ответил,– это дочь моя умна,

Много ведает на свете, а к тому же и стройна,

И красива словно лебедь, нет вокруг таких девчат,

И поет как ангел в небе, так, что птицы все молчат.

– А моя, -кричит богатый,– вся румяна, хороша!

Так спечет хлеб ноздреватый, что поет весь день душа!

– Ладно, вот вам нить шелкова,– царь с усмешкою сказал,-

Полотенце мне с узором пусть сошьют, а я устал…

Завтра жду вас всех к обеду,– и пошел скорей поспать,

Братья смотрят, что он взбредил? Нитка только с рукоять…

Что сошьешь из этой капли? – делать нечего идут

К своим дочкам, так и так, мол, завтра с полотенцем ждут.

Дочка богача нашила на тряпицу просто крест,

Нитки вовсе не хватило, но не скажешь ведь протест!

Дочка младшего не стала даже что-то вышивать,

Прутик веника сломала и царю велит отдать.

«Батюшка, царю скажите, пусть мне сделают станок

Вот из этой ветки, сшить ведь полотенце нужно в срок.»

Утром царь развеселился от таких Настенки слов,

«Что ж там птица– за синица с мудростью семи голов?»

Ну, а на шитье богачки почему-то не взглянул,

Выдал бедняку задачку, левым глазом подмигнул.

– Вот тебе полста яичек, дочь умна, как говорят,

Пусть же выведет мне птичек к завтраку, точней цыплят.

– Ну, а мне ? – кричит богатый

– Погоди, дай наберу… на, неси к себе до хаты, жду несушек поутру.

Пригорюнись два брата, но богач решил – соврет,

Ведь недаром он богатый, и несушек он найдет.

А бедняк приходит к дочке, достает полста яиц:

– Становись, Настенка, квочкой, царь заказывает птиц,

А точней цыплят на утро, я такого дурака

Не видал, ведь был царь мудрым, видно поглупел слегка.

А Настенка из яичек сделала большой омлет,

Поучился очень вкусный, почти праздничный, обед.

Говорит отцу: « А молви ты царю, чтоб для цыплят

За день вырастил зерно мне, что другого не едят».

Вот к дворцу бедняк подходит, во дворе сплошь маета,

Полста куриц важно бродят и кудахчут «куд-куда»

И один петух как воин грозно смотрит на гостей,

Уходите, мол, не стоит приносить дурных вестей.