Когда нам будет 40 лет

Внезапно он понял, что значит в книгах «упало сердце и похолодело на душе»: она теперь точно знает. Он не успел первым рассказать ей. Упустил момент. И этого хватило для того чтобы он резко вскочил с дивана и направился в себе в спальню, где на прикроватном столике лежало маленькое запечатанное письмо, благо она воспользовалась дипломатической почтой.

16.01.2001

Я ненавижу тебя за то, что ты струсил и не сказал мне об этом лично!

Это возмутительно (тут была зачеркнута пара нелитературных слов), что я мнила себя как минимум твоим другом и вот что получила. Это…

Я даже не могу это охарактеризовать.

Мне просто обидно и.. (несколько раз зачеркнутое и почти зарисованное слово, что невозможно было прочесть)

A.P.

Ему было всего двадцать четыре года, а он уже успел натворить бед. Как же иногда хотелось вернуться в прошлое и… И что? Единственный выход из сложившейся ситуации был прост – не подходить на том приеме к Анне. Не знать ее. Никогда не обнимать за талию и забавно ощущать, как она втягивает живот. Как старается прикрывать рот, когда смеется, как любит проводить кончиками пальцев по переносице его носа, едва дотрагиваясь и чуть дрожа. Молча идти рядом с ней, ощущая присутствие. Нет, он просто не способен отказаться от всего этого – слишком многое она значила для него спустя какой-то год.

Утренние лучи солнца настойчиво пробивались сквозь занавешенные тяжелые шторы его комнаты. Куроки любил ночное время суток и полумрак дворцовых закоулков, где можно спрятаться и побыть наедине с собой. Но почти через год он будет лишен и этого благодаря настойчивой мягкости Соры. Юноша подошел к прикроватной тумбочке, открыл ключом верхний ящик. Пару лет назад он собственноручно собрал этот замок, что несколько озадачило его отца. Но даже эта глупость в прошлом – получить внимание отца. Куроки как-то по – особенному улыбнулся и достал конверт из коричневой бумаги, из которого вытащил несколько фотографий.

А ведь до прошлого года он не был столь романтичным и сентиментальным. Что с людьми делает первая влюбленность?

Анна любила фотографировать их вместе, словно консервируя воспоминания: отведенная ее левая рука, приближенные смешные их лица и почти никакого заднего фона, но именно эти фотографии будут самыми чистыми и искренними.

У него в руках осталась последняя фотография, кто ее сделал он не знал. На ней была изображена Анна, сидящая чуть в профиль на деревянной скамье у одного из аббатства Грепиль. Смотрела куда-то вдаль, совершенно не замечая окружающих, смытых движением людей. Ее каштановые волосы распущены и освещены разноцветным светом, отскакивающим от витражей здания. Сейчас он бы руку отдал лишь бы сесть рядом с ней и посмотреть прямо в глаза.

– С тобой все хорошо? – Сора словно приведение вошла в спальню и остановилась, облокотившись о столбик его кровати с темным балдахином, служившим завесой от всего мира.

– Я переживу, – усмехнувшись, ответил принц и убрал фото обратно в запирающийся ящик, даже не думая скрывать свои движения. Когда эта девушка рядом с ним, станет его женой и окончательно переедет во дворец – именно он будет спать с этой стороны кровати, иногда задумчиво касаясь кончиками пальцев этой тумбочки из темного полированного дерева. И Сора ничего не сможет с этим поделать.

Они сидели на ковре друг напротив друга и смотрели уже со злобой.

– Anticonstitutionllement, – с остервенением произнесла Анна, но Альберт покачал головой. Они бились над этим словом битый час, в надежде, что она произнесет его без запинки и акцента.

– Anticonstitutionnellement, – вздохнул Альберт, совершенно не понимая, что может быть сложного, ведь она так хорошо со всем справлялась. Мужчина посмотрел на дочь, что обиженно всматривалась в учебник перед собой. Черт, как он не понял, что она все еще переживает из – за этого несчастного упонца? Первая любовь самая яркая, болезненно колющая юное, еще не окрепшее сердце. Ей бы отпустить его, увлечься новым кавалером и тогда все намного легче и быстрее проходит. Или возненавидеть – от этого было бы проще избавиться от надежды на совместное будущее. Ненависть сильное чувство, сопровождающееся болью, что не дает простить.

– Иногда мне кажется, что это никогда не закончится, – гробовым голосом произнесла княжна, раздосадованная своей неудачей. Все валилось из рук, и она не могла сконцентрироваться, постоянно мысленно возвращаясь в тот день, когда она благодаря новостям, не Куроки, черт его подери, узнала о его помолвке. Княжна стояла пораженная и не могла отвести взгляд от смущенной и счастливой Соры, представляя на ее месте себя. Она бы не была такой зажатой и скромной, она бы делилась своим счастьем со всем миром. Анна перевела взгляд на семью, что настороженно следила за ее поведением. Еще бы, в Грепиль, за неимением других новостей, будущая свадьба этого ужасного мерзкого принца стала событием месяца, так что Анна задумалась насколько грандиозно СМИ будут реагировать, когда она решит связать свою судьбу. У нее был шанс научиться на примере Куроки, у нее было время сделать все как подобает, и показать своим будущим подданным сказку, в которой все, до тошноты, будет правильно и ванильно – сахарно.

Она найдет того человека, что не будет ее разочаровывать своим страхом сказать правду в лицо, насколько бы она ни была ужасной. И обязательно расскажет ему о Куроки, о тех актерах, с которыми она пыталась встречаться, об одиночества и страхе, что останется совсем одна. Без любви. Нет, не правильно. Без взаимной любви.

– Учеба никогда не кончится, – прервал ее мысли Альберт и слабо улыбнулся. – Таков твой удел. Постоянно узнавать что-то новое. Сейчас это сложно, но в будущем обучение будет подобно воздуху. Может быть, однажды ты проснешься посреди ночи и решишь до конца выучить уголовный кодекс.

– И часто с тобой такое бывает? – смеясь, спросила княжна, задумавшись над тем, что через двадцать лет она должна будет наставлять своего ребенка, заучивать с ним Конституцию, помогать понять, зачем все это нужно. Она будет Альбертом. Двадцать лет. Какими вы себя представляете через двадцать лет?

23.02.2001

Здравствуй.

Мне искренне жаль твою бабушку Митико. Это просто уму непостижимо. Ведь еще неделю назад она прилетала в Париж на выставку Ван Гога. Я перекидывалась с ней пару слов. Такая величественная и грациозная.

Мои соболезнования, Куроки.

И как у нас говорят:

Пусть земля ей будет пухом.

Я всегда с тобой. И прости, что была резка.

Мне без тебя…

A.P.

Сора молча, передала ему раскрытое письмо: она, конечно, поняла общий смысл, но все же искоса наблюдала за реакцией жениха. Тот же лишь пробежал глазами по строчкам, написанными обычной черной гелиевой ручкой и произнес неестественно сухим голосом:

– Нужно написать благодарственную.

Это значит, что ответить своей незнакомой лично сопернице должна она сама. Сколько же у нее мыслей крутилось в голове, резких ответов, насмешек, двусмысленных фраз. Но собравшись, Сора лишь написала стандартный текст.

29.02.2001

Наследный принц Куроки и его невеста Сора Ямада благодарят вас за оказанное внимание и сочувствие.

Она давно догадывалась о той другой и мучилась не от того, что она где-то есть, а от того, что не знает даже как она выглядит. Но Сора Ямала умела выжидать и получила имя, причем от первоисточника, что, так и не заметив, упомянул его. Она была… симпатичной. Титулованной и наверняка интересной. Иначе бы он не влюбился в нее. И Сору это бесило больше всего – не знать своего врага лично. Отрывки, фразы, газеты и теленовости со сплетнями не могут открыть полную картину. Узнать человека можно лишь лично. Ей было достаточно лишь слова. Посмотреть ей в глаза, почувствовать исходящие от нее волны. Вдруг она на самом деле потрясающий человек? Вдруг. Поговорить с ней. Найти слабости, те черты, что не нравятся Куроки и излечить себя от них. Стать идеалом на фоне той княжны. Ведь как ни грустно, но он совершенно не ценит человека, что заботиться о нем и любит, не смотря ни на что.

Анна смотрела в окно на зеленящуюся рощу деревьев, расположившуюся вокруг их главного дворца. Ей впервые за последнее время захотелось просто улыбаться. То пришедшее из Упонии письмо, словно вернуло ей крылья. Оно будто освободило ее. Ей всего двадцать один и она должна влюбляться, кружить головы юношам, а не сидеть в библиотеке за книгами по истории. Хотя может оно и лучше? Временами она писала рассказы. Чаще всего на скучных парах в университете, делая вид, что записывает лекции. И вот ее новое произведение наконец-то будет завершено и не уложено «в стол» как многие другие до него. Анне хотелось оживить свои старые наброски, сделанные еще в Гилеве. Вот он толчок – она снова одна. Ее голова постепенно очищается от этих постоянных мыслей о Куроки, учится жить без них. И как-то странно, но появилось больше времени.

Девушка отошла от окна к своему письменному столу, стоявшему сейчас посреди спальни и явно нарушавшему все законы дизайна. Сколько прошло времени, а она так и не смогла написать ни одной нормальной романтической истории. Ее герои были слишком пресны, нелогичны и похожи на нее – ни один адекватный человек не захочет тратить время на чтение сей бессмыслицы. Но больше всего убивало Анну осознание того, что она действительно ничего не значит в этой жизни, ничего не достигла. Княгиней она станет благодаря матери и Альберту. Женой и матерью станет благодаря приличиям. Оставалось лишь писать и надеяться, что хоть кого-то ее записульки не заставят написать ей гневный отзыв. Эх, жаль природа не наделила ее талантом петь – хотя бы скрашивала вечера гостям. Но впрочем, Хезер, зная об ее увлечении, верила в нее и подбадривала.

Анна резко открыла папку с исписанными листами: вот – вот ее недоперсонажи должны улизнуть в свой мир бесконечной любви. Они-то смогут, а она? Как она может нормально описать то, что не чувствовала. Какая-то неискренность и ложь. Как же становятся хорошими писателями? Дар? Искра свыше? Или все же терпение, которым она наделена?

– Там Виктор приехал, – в комнату заглянула княгиня Мария, что как всегда выглядела, словно на фото для обложки журнала. – Спустишься к нам?

– Он так часто бывает у нас, что временами мне кажется, что он либо хочет увести тебя, либо подкатывает ко мне, – она не хотела дерзить матери, но именно эти слова довольно нахальным тоном сорвались с ее губ.

– Мне кажется он не достоин такого несчастья, как ты, – Мария, склонив голову в бок, посмотрела на свою внезапно повзрослевшую и ставшую немного нервной дочь. – Если ты думаешь, что этот упонский принц единственная твоя любовь. То это полная чушь. Да, первая влюбленность это всегда потрясающий фейерверк. Слова «навсегда» и «только ты». Это остается навсегда с тобой. Но проходит время. Много или мало и ты внезапно встречаешься глазами с человеком, которого будешь уважать. Он станет для тебя центром тишины. Умиротворения. Ты выйдешь за него замуж. Родишь ребенка и будешь его любить так сильно, что будешь со снисходительной улыбкой вспоминать об этих страданиях, что живут с тобой сейчас. Так говорила моя мама.

– Бабуля всегда была права, – чуть улыбнувшись, произнесла девушка, понимая, что сглупила и сорвалась. – Сейчас я накрашусь и спущусь.

Темно – бордовый высокий ворс ковров, что лежали на всем пути ее в гостиную, заглушал ее шаги, словно давая ей шанс не встретить никого. Что же она будет делать? Перестанет думать о Куроки? Это было понятно и ясно с того самого момента, когда она узнала об обручении. Она будет ему писать максимум одно письмо в месяц, не звонить и не искать новостей. Меньше информации о нем. Нужно начать веселиться, вдохнуть воздух поглубже в легкие, ощутить легкость и новую жизнь.

– О, вы тоже довольно симпатичны, – сказала она вслух своему невидимому собеседнику и улыбнулась, начав уже тренироваться очаровывать мужчин.

– Польщен, – позади раздался немного насмешливый тон. Анна резко развернулась и увидела Виктора. Он точно не работал на разведку?

– Нехорошо подкрадываться к девушкам сзади, – она старалась не покраснеть, представляя как она оконфузилась перед гостем. Надо же, а он еще и усмехается, глядя на нее сверху вниз. Какой же она дурой временами предстает перед ним.

Виктор, молча, открыл перед ней дверь, стараясь не рассмеяться, глядя на ее чуть покрасневшие щеки и насупленное выражение лица. Анна, чуть присев в реверанс, зашла в гостиную с приподнятой головой, но все же косясь на мужчину. Она почему-то вспомнила все свои шуточки насчет намеренья выйти за него замуж: они же так просто не могли родиться в ее безумной голове? Он был статен, определено, красив и обаятелен, умеючи смешил ее, но возраст был иногда таким минусом. Интересно, а она ему нравится?

Глава 7

5.05.2001

«День Детей»

Я просто вспомнила, как в прошлом году мы гуляли по той улочке, что привела нас к огромному костелу. Иногда я замечаю, что воспоминания покрываются как-то теплой пленкой: в них все настолько радужно, спокойно и счастливо, что даже не верится. У тебя такое было?

A.P.

Она все не могла понять какой идиот придумал организовывать этот форум, посвященный правам женщин, в этом душном, стоящим в вечных пробках городе с многомиллионным населением. Да, она терпеть не могла Пекин всей своей душой. Лишь ночью, выходя на балкон своего номера княжна с наслаждением вдыхала прохладный воздух, рассматривая небоскребы вокруг. Ночной Пекин был красивой сестрой.

Сегодня княжна познакомилась с принцессой Сакурой и до сих пор была в легком оцепенении от столь радикальной разницы между братом и сестрой. Внешней они были очень похожи: худощавые, о эти гадкие вечно стройные азиаты, темные как смоль волосы, заплетенные в хитрую прическу и ангельское круглое личико. Пока… Пока она не открыла рот и не начала сообщать миру все, что она думает о притеснениях женщин. Сакура своим поведением вдребезги разбивала все мифы, устои и традиции, рассказывающие о том, как должна вести себя венценосная особа. Этот маленький ураган не стыдясь говорил правду, и Анна была удивлена, как такие довольно строгие и консервативные родители Куроки выпускают ее в свет. Быть может это такая гениальная стратегия? На фоне своей взбалмошной сестры принц казался образцовым наследником.

– Ходят слухи о довольно специфичных личных предпочтениях принцессы, – прошептала стоящая рядом Хезер, когда они вместе с остальными членами форума, выслушивали пламенную, полную эмоций речь Сакуры.

– Мы не церковь, что бы судить ее, – отшутилась Анна. – Я бы с удовольствием с ней познакомилась.

– Стоит ли? – чуть ли не обреченно вздохнула Хезер, заботясь о репутации княжны. – Ее благочестивый брат это одно, а его сестра…

– Бисексуалка, совершенно другое, – небрежно закончила Анна и улыбнулась. Она поправила платье и втянула живот. Ну, почему она согласилась на это обтягивающее платье? Почему настолько ленива, что не может заняться своим телом? Эти вопросы помогли ей дождаться завершения довольно острого доклада упонской принцессы, с которой она не была согласна по многим пунктам, и от этого ей еще больше хотелось, познакомится ближе. Потомок древнего рода пытается рушить устои, как пройти мимо такого?

– Княжна, – Сакура первой подала руку и широко улыбнулась, ведя себя совершенно не прилично для упонского общества. – Я очень рада нашей встречи. Мой брат после встречи с вами стал просто «золотом».

– Вы надеетесь, что я совершу такое же чудо и во второй раз? – парировала Анна, предлагая расположиться в одном из закоулков зала за чашкой чая.

– А жаль, мои родитель были бы очень благодарны, – усмехнулась Сакура, рассматривая собеседницу. Ей было семнадцать и до дрожи хотелось узнать, станет ли она в двадцать один такой же скучной и рассудительной. И что вообще понравилось ее брату в этой европейке? Ни лица, ни фигуры. Она была обычная, милая. Что же? Что такое неведомое и неосязаемое притягивает нас к другим? Соединяет судьбы невидимыми и неощутимыми нитями.

– Мне кажется, вся эта ваша бравада лишь для того чтобы привлечь внимание родителей. Они же по большей части сосредоточенны на Куроки, да? И так с самого рождения, – улыбаясь и довольно жестко произнесла княжна, даже не думавшая щадить чувства этой юной птички, что так хочет выбраться из клетки.

– Мне кажется, я поняла, почему мой брат дружит с тобой, – медленно произнесла Сакура, отбросив назад хвост своих черных волос. Ей говорили, что не стоит судить человека по внешнему виду. И вот она получила доказательство.

Анну же резануло слово «дружит». Почему-то стало обидно и даже сейчас спустя пару часов после их довольно продолжительной встречи с принцессой, она прокручивала в голове эту фразу. Это не отпускало ее, давя и нашептывая ужасно глупые импульсивные идеи вроде «найди себе парня, выйди первой замуж, покажи ему что ты счастливее». Глупость и безрассудство хотели действовать, но разум, что уже давно говорил голосом Хезер, не давал ей спуститься вниз в бар и клеить остановившихся там посетителей.

– Пора спать, – на балкон зашла Хезер, кутавшаяся в шаль, подаренную княжной на Рождество.

– Хорошая идея, – покорно согласилась Анна и последовала за ней. А позже еще полчаса ворочалась в постели, в надежде уснуть и провести эту ночь без дуратских сновидений.

30.06.2001

«Светлости милость»

В этом году мы с Сорой посетим Англию и прием у Уильяма. Просто хотел сказать.

К.

16.08.2001

В сентябре я поеду в Нью – Йорк на всемирную выставку. Говорят, там будет Сакура. Надеюсь. Она мне нравится – для меня сейчас так редко: найти человека, что говорит правду в лицо и не страшится этого.

A.P.

Виктор все же решился сопровождать Анну в эту поездку, пусть это и стоило ему разборок с очередной пассией – моделью, что была крайне недовольна его последними выходками. А он просто увлекся новой актрисой – старлеткой и ничего серьезного, просто выпили, потанцевали, но Мэршал просто изводилась от ненависти и ревности. Он был ужасным и признавал это.

Снова вспышка фотообъектива, а они еще даже не покинули здание аэропорта.

– Как я вижу, вы не слишком привыкли к столь массовой фотосессии, – усмехнулась княжна, одетая в черное легкое пальто и широкополосную шляпу. Ее глаза были защищены солнечными очками в толстой темно – серой оправе. Уж лучше бы она согласилась на телохранителя, а не готовилась к столь жаркому приему журналистов. Хотя наверняка именно из – за них Анна и больше любила Британию и прочую Европу, где никто не смел настолько нахально вести себя с членами высшего общества, что не успели замарать свою репутацию.

– О, я больше люблю пресс – конференции, – бодро заявил Виктор и сильнее сжал руку княжны, уж очень он не хотел потерять ее из виду и плевал на то, что могут придумать эти писаки. Руже должен был следить за ней – он обещал Альберту, что в последнее время стал немного тревожным и нервным. Интересно, она знает, что вместе с ними прилетели два агента в штатском?

– Я учту, – повысив голос, произнесла девушка и, поправив шляпку свободной рукой, улыбнулась очередному фотографу. Благо она додумалась заранее нанять носильщиков.

– Сегодня десятое? – спросил Виктор, когда они уже сели в присланную посольством машину.

– Да, – ответила княжна и заглянула в свой ежедневник, чтобы проверить ближайшие праздники и дни рождения.

Следующий раз он будет почти истеричным тоном задавать ей лишь один вопрос «С тобой все хорошо?», спустя годы проигрывающийся словно сломанная пластинка.

Прокатиться на метро была больная идея Анны: она хотела проверить так ли все это, как и в фильмах, но, увы, там ехали довольно хорошо одетые люди и на радость агентов, тенью следовавших за ними, не было всякой шпаны.

Виктор исподтишка наблюдал за княжной, что, почти не отрываясь, разглядывала окружающих людей, словно запоминая.

Они уже подъехали станции, и поезд покачнулся от неведомого толчка, свет на секунду погас и мужчина уловил на лице своей подопечной какую-то рождающуюся идею. Он уже хотел спросить у нее насчет дальнейших планов или объяснить, что это обычный случай, как она, опередив его, улыбнулась и, дотронувшись до плеча произнесла:

– Давай зайдем в какое-нибудь кафе. Я настаиваю.

«Отлично, она снова включила решим хаотичности», – подумал один из агентов, убирая газету в кожаный портфель. Его напарник лишь улыбнулся.

Данное заведение находилось всего в двух кварталах от деловых центров: маленький зал с очаровательным стилем Техаса.

– Куроки говорил, что здесь самый лучше кофе во всем Нью – Йорке, – произнесла она почти без заминки, совершенно позабыв с кем и где находится. – Это мой знакомый из Упонии.

– Да что же это такое? – возмутился хозяин кафе, когда со вторым толчком посуда на кухне опасно заходила ходуном.

– Может в метро работы? – предположил кто-то из официантов, подавая Виктору и Анне меню.

– Ты знаешь, что мы отстаем от графика на целых полчаса, – Руже сосредоточенно рассматривал названия блюд.

– Я еще утром позвонила и перенесла встречу на три часа дня. Затем в девять нас ждут на приеме по случаю открытия выставки, – горделиво подняв подбородок, произнесла княжна, не увидев усмешки одно из агентов. – Я хорошо вела себя последние месяцы, поэтому могу хоть немного расслабиться.

– Нас? – картинно возмутился мужчина и посмотрел на нее своим привычным лисьим взглядом.

– Да, нас, – пожала плечами девушка. – Вы сами … Что-то случилось.

Последнюю фразу она произнесла на английском и, нахмурив лоб, молча, вышла из – за стола и направилась к стеклянной двери кафе, за которой уже стояло множество людей с высокоподнятыми головами. На их лицах читался естественный страх и полное непонимание происходящего, и лишь выйдя на улицу и посмотрев в ту же сторону, Анна поняла что произошло.

Она, молча прошла вправо на середину дороги, что застыла в пробке и неотрывно смотрела вперед, туда, где виднелись два огромных небоскреба.

Телефон в ее кармане неожиданно запиликал.

11.09.2001 К.

ТЫ ГДЕ?

Анна, наконец, оторвав взгляд от серого дыма, что вился у зданий торгового центра быстро набрала:

МЫ С ВИКТОРОМ ЖИВЫ.

Дрожащими руками она отправила это же сообщение и Альберту, и маме, и Хезер с Сашей. Совершенно бессознательно пялясь в экран телефона в ожидании отклика, девушка и не заметила, как первый клочок белого пепла упал ей на плечо. Княжна, сунув телефон обратно в карман, растерянным взглядом смотрела на то, как улицу осыпает серо – белый пепел.

– С тобой все хорошо? – к ней подскочил Виктор и обнял. Он чуть наклонился, дабы увидеть е лицо, на котором застыло выражения слепого отрицания в происходящее. Мужчина, не дождавшись ответа, стряхнул в ее каштановых волос пепел и инстинктивно поцеловал в макушку, ища взглядом агентов. Его сердце бешено колотилось от страха, от того, что он мог сегодня уже не увидеть вечерние сумерки, потерять это юное создание, и ведь он еще не понимал, что ее маленькая глупая прихоть спасла ему и людям из посольства жизни. Судьба? Предвиденье?

– Я написала всем, что мы живы, – бесчувственным голосом произнесла Анна, уткнувшись носом в пиджак Виктора.

– Умница, – прошептал мужчина, чувствуя как подкашиваются ноги, но адреналин все еще дает силы. Ему хотелось успокоить свое бешено бьющееся от страха сердце, что не давало услышать биение ее сердца.

– Нам нужно уйти. Мы будем мешать спасателям.

16.09.2001

Я впервые в жизни так сильно испугался. Мое сердце бешено колотилось и я не мог нормально двигаться. Не мог дозвониться до тебя, а руки так дрожали, что еле набрал смс.

Это были самые ужасные десять минут моей жизни.

Ожидание. Именно оно мучительнее всего. Мы было не важно, что там с Виктором, нашим посольством или еще с кем-то, что погибают обычные люди. Я хотел лишь знать, что ты жива.

С Сакурой все в порядке – в этот момент она опустошала кредитку в одном из магазинов Шанель. Мама просто плакала, когда нам пришел звонок о снятии довольно внушительной суммы со счета.

Я счастлив, что с тобой все хорошо.

К.

Аэропорт был пуст и закрыт уже пятые сутки, лишь самолеты иностранных компаний использовали его для дозаправки. Террористическая угроза как никогда витала в воздухе давя на всех своим страхом и ожиданием боли.

Самолет, который ожидал князь Грепиль, летел из Финикса с дозаправкой в Стокгольме всего с шестью пассажирами на борту. Альберту впервые было наплевать, сколько этот перелет будет стоить и как посмотрит на это общественность – его наследница должна быть дома, особенно в такое темное время. Все эти дни они не могли спокойно смотреть новости, постоянно прокручивая в голове те ужасные часы, пока они не знали, что их девочка жива и каким-то чудом не попала в пункт назначения. Никто не мог дозвониться, отправить сообщение, выйти на связь с агентами – в этой тихой панике страшно холодели руки и в голове рождались самые трагичные варианты событий.