Полная версия
Пассионарная Россия
Вчитываясь в статью Г. П. Федотова, постепенно постигаешь его взгляд на философию русской истории. Он не отрицает необходимость и прогрессивный характер объединения русских земель под «рукой Москвы», а говорит лишь о «восточных методах» этого объединения, он приветствует возрождение Руси в XV–XVI вв., создание могучего Русского государства. Но и предлагает задуматься над альтернативой: а не была бы Русь более, если хотите, цивилизованной страной, если бы победила линия «ближней рады» – Адашева, Сильвестра, Курбского, не меньших, право, патриотов земли Русской, чем, скажем, Малюта Скуратов? Кто знает, произойди такое, победи идеи Нила Сорского и Андрея Курбского, вся наша история могла бы быть иной, Россия, без сомнения, и при таком развитии событий была бы ныне великой державой, но сколько крови не пролилось бы, скольких ненужных жертв удалось бы избежать, насколько органично вошла бы она сегодня в мировое сообщество цивилизованных народов…
Драматизм истории нашего Отечества еще и в том, что в такого рода альтернативных ситуациях «выбор пути» Россией далеко не всегда был удачным. Дискуссия вокруг «неизбежности», «закономерности» татарского ига, обусловленного раздробленностью русских земель, княжеской междоусобицей. Есть в историографии и концепции, согласно которым татарское иго не имело для Руси сколько-нибудь драматических последствий. Рассмотрение истории России в контексте нескольких предшествующих и последующих веков не дает возможности с этим согласиться. Надолго отбросило назад Россию татарское иго. Казалось, после веков рабства не поднимется, не выпрямится «земля Русская, упоенная кровью, усыпанная пеплом», ставшая «жилищем рабов ханских», пишет H. М. Карамзин в статье «О Древней и Новой России» (она была сочинена для императора Александра в 1811 г., оставалась в неизвестности до 1837 г., когда отрывок из нее напечатал А. С. Пушкин в «Современнике»). Но, продолжает знаменитый русский историк, «сделалось чудо. Городок, едва известный до XIV в. от презрения к его маловажности, долго именуемый селом Кучковом, возвысил главу и спас отечество. Да будет честь и слава Москве!»
И далее: «Глубокомысленная политика князей московских не удовольствовалась собранием частей в целое: надлежало еще связать их твердо, и единовластие усилить самодержавием. Что началось при Иоанне I, или Иване Калите, то совершилось при Иоанне III: столица ханская на берегу Ахтубы, где столько лет потомки Рюриковы преклоняли колена, исчезла навеки, сокрушенная местью россиян. Новгород, Псков, Рязань, Тверь присоединились к Москве вместе с некоторыми областями, прежде захваченными Литвой. Древние юго-западные княжения потомков Владимировых еще оставались в руках Польши; зато Россия, новая, возрожденная, во время Иоанна IV приобрела три царства: Казанское, Астраханское и неизмеримое Сибирское, дотоле неизвестное Европе».
Если Г. П. Федотов акцентирует внимание на «азиатских» формах объединения Руси, то H. М. Карамзин – на прогрессивном характере самого акта объединения.
Наиболее логичен в оценке важнейшего для судьбы России процесса другой наш известный дореволюционный историк – С. М. Соловьев. Общее направление его рассуждений в «Истории России с древнейших времен» логически безупречно и подтверждено анализом большого фактического материала. Он считал, что образование Русского централизованного государства было исторически подготовленным, объективно обусловленным историческим явлением. Во всяком случае, как справедливо пишут авторы комментариев в книге III А. М. Сахаров и В. С. Шульгин, читатель найдет в пятом и шестом томах «Истории России…» С. М. Соловьева «ряд верных конкретных наблюдений над взаимной связью политических процессов в течение одного из важнейших и сложных периодов русской истории – периода укрепления русского централизованного государства».
Портрет в контексте истории. Государи
ИВАН III: ЕГО ДЕЛА И ВРЕМЯ
Имя Ивана III упоминалось и будет упоминаться во многих очерках данного раздела. И это закономерно. Если исходить из ставшего естественным для нашего сегодняшнего мировоззрения приоритета общегуманистических принципов над классовыми, придется признать, что цари русские далеко не все были тупыми самодурами. Ивана III можно уверенно назвать выдающимся русским государственным деятелем, проявившим незаурядные военные и дипломатические способности. Именно при нем русские земли обрели единство, сбросили татаро-монгольское иго.
Иван был умелым политиком, патриотом и Руси, и ее столицы – Москвы. При нем русские архитекторы и умельцы вместе с приглашенными из Италии мастерами начали перестройку Кремля, были воздвигнуты доныне поражающие гармонией и красотой Успенский и Благовещенский соборы, заложен Архангельский, многие светские дворцовые здания.
Глава могучего государства, Иван III к титулу великого князя и государя прибавляет слова «всея Руси» (такие попытки делалась и ранее, при Иване Калите например, но амбиции тогда не подкреплялись реальной властью; теперь же она была). И дело тут не в тщеславии русского государя, а в престиже России в делах международных.
И вот уже Папа римский спешит укрепить дружеские связи католического мира с православной Россией, представшей могучей и великой перед лицом изумленной Европы. Ивану III предлагается рука православной христианки Зои Палеолог, воспитывавшейся после взятия турками Константинополя в 1453 г. при дворе римского Папы. И на брак этот Иван III соглашается во имя престижа России. Жена русского государя получила при венчании имя Софьи. Брак этот поднял международный авторитет Ивана III.
Где с помощью брачной церемонии, где – оружием дипломатии, в коей был весьма искусен, а где и мечом добивается Иван III все новых успехов во имя России. С его именем связаны ликвидация ордынского ига, временное ослабление угрозы со стороны Крымского и Казанского ханств. Столь же успешной была и внутриполитическая деятельность Ивана III. По воспоминаниям современников, был он грозен с подданными, но мудр в делах государственных. Склонностью своею добиваться успехов, говоря языком летописи, «многаго совета ради с мудрыми и мужественными» соратниками своими и «ничего не начинати без глубочайшего и многаго совета» Иван III напоминает Петра I.
«Создав Российское государство, – уверенно утверждает В. Ф. Антонов – он заложил основы ее государственных учреждений, дал ему и новый общероссийский закон. Он стал основателем и устроителем его».
Формально Иван III оставался великим князем. Однако ему удалось закрепить за своими наследниками титул царя и самодержца. При нем вошел в практику торжественный придворный церемониал.
Но это все – как бы внешний антураж царской власти. Для последующей судьбы России куда важнее были другие нововведения Ивана III. Это и рост влияния Боярской думы (Иван III «встречи», т. е. выражения непокорности, не терпел, но с мнением бояр считался, с Думой – советовался). Это и совершенствование управления государственными делами, сформировавшее фундамент нового аппарата власти – приказов XVI в. Это и принятие в 1497 г. Судебника, создавшего новое судопроизводство. Надо сказать, что ни Англия, ни Франция, ни Германия общегосударственных законов, подобных Судебнику Ивана III, тогда еще не имели.
Разумеется, Иван III создавал Российскую державу как феодальное, классовое государство, отмечает А. Дегтярев в книге «Трудный век Российского царства». Конечно же, будучи сыном своего жестокого века, он бывал жесток (и прозвище Грозного тоже заслужил), бывал и коварен в отстаивании своих интересов. Но обладал замечательным качеством (отмечаемым и Карамзиным, и Ключевским, и Соловьевым, и советскими историками), ставящим его в ряд выдающихся государей тогдашней Европы: когда надо было решать государственные дела, умел подниматься выше личных интересов и предрассудков времени. Его биографы, современники, дворянские и буржуазные историки последующих веков, соотечественники и иноземцы отдавали должное радению Государя всея Руси за интересы Отечества. Так, отмечают, что он охотно использовал передовой опыт западноевропейской науки и техники, поощряя занятия и в своей отчизне. Он приглашал в Россию видных архитекторов, врачей, деятелей культуры, мастеров. Обладая тонким знанием человеческих характеров, он выдвигал из окружающей среды талантливых полководцев, умных дипломатов, деловых администраторов, порою вопреки дворцовой интриге.
К концу княжения Ивана III мы видим его сидящим на независимом троне. Истинный строитель новой России, он действительно сделал ее сильной и независимой. Но был государь и феодалом жестоким, так как был человеком своего времени. Пословица тех лет гласила: «Которая служба нужнее, та и честнее». В XVI в. «служба» Государя всея Руси оказалась нужней для объединения всех русских земель в могучее независимое государство. Этой праздничной нотой и можно было бы закончить сюжет, но «материал» протестует. Право, заслуживает Иван III более детального портрета…
Один из лучших портретов Ивана III принадлежит H. М. Карамзину, обратимся к нему. Итак, московский князь Иван III пробыл на великокняжеском престоле 43 года. В далеком 1462 г. он унаследовал от отца, Василия Темного, ослепленного в молодости соперниками, большое Московское княжество, территория которого составляла 400 тысяч квадратных километров.
А сыну своему княжичу Василию Иван III оставил огромную Державу, ее площадь выросла в пять раз и превышала 2 миллиона квадратных километров.
Стремительное завершение формирования Русского государства и длительное княжение Ивана III современникам H. М. Карамзина казалось тесно связанным. Ведь недаром подданные Ивана III называли его и Грозным, и Великим. Лишь постепенно эта фигура потускнела на историческом небосклоне и «громкие» прозвища закрепились за его потомком и преемником – Иваном IV и Петром I.
Задача историка сходна с задачей художника – реставратора – снять тусклую паутину времени, дать возможность заиграть первозданными красками иконе или парсуне, персонажу или бытию историческим.
Если отказаться в историографии от поздних наслоений антимонархизма, от вульгарно-социологических подходов, выйти из-под магии обаяния таких государей, как Петр I, отвлечься от ужасов опричнины времени Ивана Грозного, сделавшей его в сознании народном и памяти не менее знаменитым, чем государи для Руси более полезные и к народу добрые, то и окажется, что несправедливо мало знаем мы об «государе державном и великом князе Иоанне III Васильевиче», как называет его H. М. Карамзин в посвященной ему главе «Истории государства Российского».
На двадцать втором году жизни сделался он государем.
«Но в лета пылкого юношества он изъявлял осторожность, свойственную умам зрелым, опытным, а ему природную: ни в начале, ни после не любил дерзкой отважности: ждал случая, избирал время; не быстро устремлялся к цели, но двигался к ней размеренными шагами, опасаясь равно и легкомысленной горячности, и несправедливости, уважая общее мнение и правила века. Назначенный судьбою восстановить единодержавие в России, он не вдруг предпринял сие великое дело и не считал всех средств дозволенными».
Не будем идеализировать Ивана III, был он достаточно противоречив. Впрочем, как и его время. Однако перечитайте последнюю фразу в «характеристике», данной Ивану III H. M. Карамзиным: «… не считал всех средств дозволенными в выполнении великого дела…» Дорогого стоит такое качество у правителя. А в остальном, что ж… Был он сыном своего времени, нес в себе все его черты. Как верховный правитель феодального государства он действительно немало сделал для того, чтобы уже в обозримом будущем поднялось и окрепло, стало первым сословием государства русское дворянство. Как полководец, воевал с себе подобными средневековыми правителями. Но воевал не ради грабежа, не за присоединение чужих владений, а за возврат в российское лоно земель древней Киевской державы. Под знаком этой борьбы и прошел почти полувековой срок его княжения. Точно сказано у H. М. Карамзина: «Россия Олегова, Владимирова, Ярославова погибла в нашествие монголов; Россия образована Иоанном; а великие державы образуются не механическим слеплением частей, как тела минеральные, но превосходным умом державных».
А ведь «принял» он государство в час нелегкий. Московское княжество, хотя и было уже самым крепким среди русских земель, в середине XV в. еще подвергалось многим опасностям и зависело от Орды. На северной границе (в 80 верстах от Москвы!) – лежали владения своенравных тверских князей, на юге – в ста верстах – сторожевая линия против татарских набегов. На западе – в сотне верст от Можайска – владения великого князя литовского, некогда захватившего у России смоленские, брянские и другие земли.
А уже во второй половине XV в. Московское княжество превращается из просто сильного княжества в мощную централизованную державу. И все это – при Иване III.
Без кровопролитных боев добивается Иван III (после «стояния на Угре» в 1480 г.) полной и окончательной независимости. Он вообще, по наблюдению историков, умел превращать военные проблемы в дипломатические, владея обоими этими искусствами – военным и дипломатическим – в равной мере.
Целеустремленно и упрямо создает он Российское государство: вначале отбился от Орды, потом способствовал добровольному присоединению Ярославского княжества, Пермской земли, Ростовского княжества… В 1478 г. частью Русского централизованного государства стала богатейшая феодальная республика Господин Великий Новгород. Еще через семь лет Иван III завершает борьбу с непокорной Тверью. В 1489 г. был предпринят поход московитов в Вятскую землю. К Москве присоединились и один за другим присягнули на верность московскому князю удельные князья вяземские, новосильские, мезецкие и другие.
Идет «собирание» русских земель. В конце XV в. появляется новое имя Русского централизованного государства – Россия. Впервые мы встречаем его в летописях времени Ивана III. Постепенно «российский» начинает означать принадлежность к государству, а «русский» – к определенной народности. Россия изначально складывается как многонациональное государство.
Роль в этом процессе Ивана III высоко оценивали и его современники, и историки дореволюционные, и советские исследователи. А для H. М. Карамзина Иван III – и вовсе любимый исторический персонаж.
«Иоанн, рожденный и воспитанный данником степной Орды… без учения, без наставлений, руководствуемый только природным умом дал себе мудрые правила в политике внешней и внутренней: силою и хитростию восстановляя свободу и целость России, губя царство Батыево, тесня, обрывая Литву, сокрушая вольность новгородскую, захватывая уделы, расширяя владения псковские до пустынь сибирских и норвежской Лапландии, изобрел благоразумнейшую, на дальновидной умеренности основанную для нас систему войны и мира, которой его преемники долженствовали единственно следовать постоянно, чтобы утвердить величие государства. Бракосочетанием с Софиею обратив на себя внимание держав, раздрав завесу между Европою и нами, с любопытством обозревая престолы и царства, не хотел мешаться в дела чуждые: принимал союзы, но с условием ясной пользы для России; искал орудий для собственных замыслов и не служил никому орудием, действуя всегда, как свойственно великому хитрому монарху, не имеющему никаких страстей в политике, кроме добродетельной любви к прочному благу своего народа! Следствием было то, что Россия, как держава независимая, величественно возвысила главу свою на пределах Азии и Европы спокойная внутри и не боясь врагов внешних».
Чрезмерно благостная картина? Идеальный образ правителя?
Излишняя восторженность в создании образа Ивана III замечается и самим историком. И спустя несколько страниц он размышляет:
«История не есть похвальное слово и не представляет самых великих мужей совершенными. Иоанн как человек не имел любезных свойств ни Мономаха, ни Донского, но стоит как государь на высшей степени величия. Он казался иногда боязливым, нерешительным, ибо хотел всегда действовать осторожно. Сия осторожность есть вообще благоразумие: оно не пленяет нас подобно великодушной смелости; но успехами медленными, как бы неполными, дает своим творениям прочность.
Что оставил миру Александр Македонский? – славу. Иоанн оставил государство, удивительное пространством, сильное народами, еще сильнейшее духом правления, то, которое ныне с любовью и гордостью именуем нашим любезным отечеством».
Опять вроде бы начал скромно, избегая похвалы, кончил – панегириком. Ну а объективно то, что успел создать Иван III, с чем в историю любезного Отечества вошел?
Мы упомянули в основном его внешнеполитические акции по складыванию, собиранию российских земель в государство. Но ведь государство-то надобно было укреплять и изнутри.
Оно, скажем, не могло существовать без общего правопорядка и законодательства. Поэтому в 1497 г. был создан первый общерусский Судебник. Он, в частности, установил для крестьян срок перехода от владельца к владельцу – за неделю до Юрьева дня осеннего и неделю после него.
При Иване III росли города и села. С исчезновением мелких границ развивается торговый обмен.
Крепла страна, неплохо шли международные дела. Народ дает Ивану III прозвище Грозный (задолго до внука Ивана IV), но в похвальном смысле: грозный для врагов…
«Он умножил государственные доходы приобретением новых областей и лучшим порядком в собирании дани… – отмечает H. М. Карамзин. – Вероятно, что казна имела также немалый доход от внешней торговли: недаром Великий князь столь ревностно заботился об ее безопасности в Азове и в Кафе…».
«Иоанн учредил лучшую городскую исправу или полицию…»
«Здесь же вместим одну любопытную черту его заботливости физическом благосостоянии народа». Историк имеет ввиду не развитие Иваном III физкультуры и спорта в средневековой Руси, а борьбу с эпидемиями, с проникновением болезней из-за рубежа.
Или вот такая отмечаемая H. М. Карамзиным привлекательная черта:
«… Иоанн в делах веры оглашал терпимость [к иноверцам] с усердием ко православию».
При Иоанне было совершено древнейшее, как пишет H. М. Карамзин, «из всех описанных европейских путешествий в Индию»– тверичанина Афанасия Никитина. «В то время, как Васко да Гама единственно мыслил о возможности найти путь от Африки к Индостану, наш тверитянин уже купечествовал на берегу Малабара и беседовал с жителями о догматах их веры», – с истинно русским добродушным ехидством подмечает историк.
«История не есть похвальное слово…» Все так. Но разве не на пользу Отечеству был тот факт, что, по утверждению H. М. Карамзина, «Иоанн, включив Россию в общую государственную систему Европы и ревностно заимствуя искусства образованных народов, не мыслил о введении новых обычаев, о перемене нравственного характера подданных;
… Иноземцам не заграждал пути в Россию, но единственно таким, которые могли служить ему орудием в делах посольских или торговых; любил изъявлять им только милость, как пристойно великому монарху, к чести, не к унижению собственного народа».
Многое началось на Руси с Ивана III. Даже герб российский – двуглавый орел (кто об этом сегодня помнит?) – был принят Иваном от царей греческих – по свойству (в силу родственных связей): Иван III соединил его на своей печати с гербом московским. На одной стороне был изображен орел, на другой – всадник, попирающий дракона, с надписью: «Великий князь Божиею милостию господарь всея Руси».
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
