Приключения в волшебной Ростомерии

Приключения в волшебной Ростомерии

Евгений Атанов

Александра Ивановна Атанова

Редактор Александр Гаврилович Атанов

Корректор Ирина Глуховцева

© Евгений Атанов, 2018

© Александра Ивановна Атанова, 2018

ISBN 978-5-4496-0213-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ПРИКЛЮЧЕНИЯ В РОСТОМЕРИИ

ЧАСТЬ 1

«ТАЙНА ЗАБРОШЕННОГО КОЛОДЦА»

ГЛАВА 1

«ГЛУХОЙ КОЛОДЕЦ»

Первым о нем узнал Мишка Дудочкин…

И теперь, посапывая носом, громко колотил он ногой в дверь бабы Аниного дома. Вид у Дудочкина обычный: штаны, испачканные землёй, в рыжих, всклоченных волосах запутался крупный, фиолетовобокий репей, рубашка на одной пуговице…

Обычный, в общем – то вид, но вот глаза…

Сенька, открыв дверь, так и ахнул, только заглянув в них.

– Случилось что? —

– Еще бы! – выпалил Мишка на одном дыхании: – Я, значит, кидаю палку, а она р-р-а-з и ни звука. Камень бросаю, ну, тот, что у плотины подобрал; он тоже – ни звука! Понимаешь? —

– Ничего не понимаю… – честно признался Сенька, качая вихрастой головой: – Ты о чем? —

– Ладно… – махнул рукой Дудочкин: -…Пошли на дубы, там нас никто не услышит. Ведь я что знаю… —

Прямо за домом бабы Ани, возле старой заскорузлой яблони, второй год бесхозно свалены горкой несколько объемных осиновых брёвен. Сенькин дед Митрий всё собирается новый сарай ставить. Да то прихворнёт маленько, то из лесу, где лесником работает, неделями дома не показывается. Уж бревна потемнели со временем, от подошв мальчишеских кора на них кое-где облупилась и слезла, бока диким зеленым мхом заросли. Не помнится уже ребятам, кто первым осины «дубами» окрестил, но как-то повелось: надо о чём-то секретном перемолвиться, говорят:

– Айда на дубы! —

Вот и теперь, придвинувшись вплотную к другу, Мишка загадочно спросил:

– Если в воду комок земли бросить, что с ним случится? —

– Размокнет, что ж еще. – Говорит Сенька.

– Скажешь то же – размо-о-окнет… – передразнил Дудочкин: -…Булькнет он, да ещё и брызги во все стороны поразлетаются. А если камень бросить? —

– Булькнет? – догадался Сенька.

– То-то же… – Мишка сел по удобнее, внимательно зыркнул во все стороны, как бы опасаясь, что рядом есть кто-то лишний, и взволнованно прошептал:

– Островок на поле помнишь? наша Зорька там прошлым летом потерялась? —

Про островок Сенька знал, Как раз из-за истории с Зорькой. К Мишкиным родителям тогда деревенский пастух Ванька прибежал расстроенный, чуть не плачет: корова, мол, ваша запропастилась куда-то. А ее потом Мишкин брат Олег на том островке и нашел.

Островком в селе называли глухой пятачок кустарника, что тёмной проплешиной выделялся на колхозном поле. Если сверху на него смотреть, он, наверное, круглый, как шар. Деревьев там раз-два и обчёлся. Зато кустарник – не продраться. Ребята, если и пытались пролезть сквозь него, то, порвав рубашку или брюки, бросали затею и обдумывали, что бы такое сказать матери в оправдание за дырявый рукав или штанину.

– Видишь? – Мишка показал измаранные колени. – На острове был. А там… Ни за что не догадаешься… В общем – колодец там…

– Какой еще колодец? – не поверил Сенька – Дед говорил – болото.

– Больше слушай! Ты мне верь, Сенька. Взрослые разве правду скажут? Им одно на уме – будь вечно перед глазами, сюда не ходи, там не бегай. И ни-и-ичегошеньки не трогай. Олег сегодня прямо озверел, когда я его гаечный ключ куда-то задевал. Как будто я это нарочно сделал. Обидно! Вот я и побежал на речку. Там – никого. Даже купаться расхотелось. Хорошо, птицу заметил. Смотрю – бежит, волочит по земле крыло. Дай, думаю, поймаю! А она – к полю. Потом – к острову. Ползу за ней, ободрался и обкололся весь, зато – чуть не поймал!

Если б она в колодец не сиганула, наверняка бы схватил за хвост… А колодец, Сень… Жуть. Обвалился по краям, травою по зарос со всех сторон, вода – как сажа, представляешь? Мне даже не много боязно стало. А от чего – не пойму никак! Ведь видел, как птица в него нырнула, но ничего не услышал. Упала и все тут! Исчезла, а вода в колодце даже не всплеснулась. Я ком земли подобрал.

Кидь в воду – тишина! Камень достал, тот, с плотины, и он ушел на дно – вода не дрогнула. И что это за колодец такой? Не пойму никак! Пойду, думаю, ребят позову. Тебе первому сказал. Понял? —

Сенька напряженно слушал. А что, если Мишка не врет? Что, если с колодцем и вправду связанна какая-нибудь страшная тайна? Сенька подумал-подумал, да и встал с бревен, надевая на голову шапку.

– Бежим на остров! —

– Подожди, – остановил Дудочкин. – У бабы Ани топор возьми. Кустищи там огромные! Как еще рубаху не порвал, только пуговки вот… —

Так они и сделали. Спустя некоторое время ребята – мокрые и запыхавшиеся от долгого бега – остановились возле островка. Вот и кустарник. Дудочкин шустро взмахнул топором, ударил…

Однако, тот скользнул по веткам, даже не повредил ни одной. Мишка ещё раз взмахнул. Опять безрезультатно! Он – в третий раз! И снова – ни одного листочка не слетело с кустов.

– Дай-ка я попробую… – протянул руку Сенька -…У меня удар лучше! —

– Нет уж! – разозлился Мишка, да как шарахнет по кустарнику. Топорище – пополам!

– Сам вот всё, сам. – Обиделся Сенька – А топор-то – дедов… Что я теперь ему скажу? —

Все – таки, пришлось ребятам ложиться на землю и ползти. Не идти же назад, если рядом, за этими колючими ветками – настоящий глухой колодец! Ползли долго. И не из – за того, что далеко, а потому как колючие ветки словно не хотели пропускать мальчиков. Цеплялись за ноги, путались в волосах…

Но все – таки, не смотря на все трудности, ребята пробрались в самую середину загадочного островка. Там и вправду оказалась яма, заполненная какой-то мутной, темноватой водой.

– Вот он. – Прошептал Мишка, поднимаясь с земли и отряхивая одежду. Отковырнув ком земли, с размаху швырнул его в воду. Сенька смотрит – что за ерунда? Точно ведь видел, как земля в колодец полетела, а звука – никакого! На Мишку быстро глянул – может, жест обманный сделал, а сам ничего и не бросал вовсе? Нет, пусто в руках у Дудочкина.

– Чудно – сказал Сенька. Взял обломки топора, да как бухнет в воду. Хотя, это он думал, что бухнул. На самом же деле, топор исчез под водой, даже не всколыхнув её. И – ни звука.

Ребятам стало как-то не по себе. Конечно – мальчики перепугались, видя это, да кто ж признается в собственной слабости? Сенька, стыдясь за свой страх, предложил храбро:

– Давай-ка сами туда нырнем? —

– А ну как не выплывем?… – слегка поспешно отозвался Мишка, делая пару осторожных шагов назад -…Олег-то подумает, из-за него я утоп. Да может, это и не колодец совсем, а болото… —

«Трусишь, дружок! – злорадно подумал Сенька, а вслух произнес:

– Хорошо. Не хочешь нырять – не надо. Тогда – я сам… —

– Ты что, Сень? Зря я тебя сюда привел, Не надо, Сень… —

Сеньку самого страх разбирал, это точно, но любопытство – ещё сильнее. Да и перед Мишкой, который вечно задавался, не хотел слабаком быть. Сенька Селезнёв – житель городской. В деревню Коровинка лишь летом к деду Митрию и бабе Ане приезжает. А Мишка свой, деревенский. Так он ничего, дружить можно, только вот похвастать больно любит. На какие-то двадцать метров проплывет дальше по реке, и сразу:

– Слабо? – кричит.

Бывает, в футбол Сенька промажет, Дудочкин опять за своё:

– Слабо? —

Даже когда кружку парного молока, что Мишкина мать от Зорьки принесла, не смог выпить (а попробуй выпей – теплое, словно на балконе день простояло), Дудочкин от радости аж подпрыгнул:

– Слабо, слабо!!! —

«Вот сейчас я и покажу тебе – слабо», мстительно улыбнулся Селезнёв. Решительно шагнул к краю колодца…

Напрасно Мишка пытался остановить его! Сам отлетел в сторону, споткнулся, упал на землю…

А когда поднялся, зажимая рукой расцарапанную щёку, и взглянул на колодец – Сеньки уже не было…

ГЛАВА 2

«МИНЕРЛА»

Сильно гудело в голове. У-у-у-у.. И глаза почему-то не открывались. «Сплю, что ли? «подумал мальчик. И тут же почувствовал, что кто-то его за плечо тормошит. Требовательно так, настойчиво.

– А ка чу ка а ка? То е ну ка а? —

Сенька застонал и с большим трудом разлепил ресницы. Огляделся. Под ним – ворох тёмно-фиолетовой соломы. Чуть поодаль – деревушка – не деревушка, селение какое-то. Домишки низкие, без привычных крыш треугольников, а словно приплюснуты сверху широким блином. Края крыш выступают над стенами, закругляются книзу. Как грибы пузатые. Смех, да и только!

Но куда смешнее, что прямо перед Сенькой стоит девчушка в коротком синем платьице и изумленно лопочет:

– А ка чу ка а ка? то е ну ка а? —

Ростом она – почти с Сеньку. Платье короткое, по низу бахрома косичками-змейками заплетена, в каждой косичке – разноцветный бант. На голове – три косы чернильного цвета. Две всё теми же змейками по плечам вьются, а третья прямо на макушке кольцом свёрнута. Щёчки у девчушки пухленькие, нос – остренький, глаза – широкие, уголками вниз опущены, словно вот – вот от обиды лопнут, а на самом же деле – весёлые, искорками зелёными брызжут, на Сеньку с восторгом уставились.

– А ку ки – сказала девочка и рукою вверх показала. Тут только Селезнёв и заметил над головой – зелёное солнце. Тусклое какое-то и очень низкое: до такого не то, что ракете – самолету час лететь.

– А ни ко а? – протянула девочка. Взяв мальчика за руку, она подвела его к колодцу, что стоял чуть поодаль, и, зачерпнув ковшик воды, подала его Сеньке:

– А кы кэ а! —

– Сама давай, акыкэа… – не очень вежливо передразнил мальчик: -…может, с лягушками вода-то.. —

Словно догадавшись, в чём дело, девочка поднесла ковшик ко рту и сделала несколько маленьких глотков. Тогда и Сенька решился. Вода оказалась слегка горьковатой и не много маслянистой, но довольно-таки приятной на вкус. Чем-то она напоминала сироп из ежевики, который часто варила бабушка. Распробовав, он залпом допил всё, что оставалось в посудинке, и сразу же услышал над ухом приятный девичий голосок:

– Я сразу догадалась, что ты из Зеленого солнца пришел. Бабушка рассказывала, что кто от туда приходит, нашего языка не понимает, пока нашей воды не попробует…

– Ты кто? – спросил Селезнев.

– Минерла я. Тут живу – она указала на низенький домик, возле которого росли высокие, с фиолетовыми головками, подсолнухи.

– Только не надо, чтоб тебя мама увидела… – сказала, подумав, девочка. – Пойдем, сад покажу.

В саду Селезнев растерялся. Чему в первую очередь удивляться? То ли тыкве со странным рисунком в фиолетово-белую клеточку, то ли маленьким, по пояс Минерле, яблоням, на которых всего по одному яблоку, зато какому! С Сенькину голову, не меньше.

– Держи щёлканец! Минерла кинула ему головку подсолнуха.

– Только шелуху в ладошку собирай… – предупредила она: -…не бросай на землю. А то щёлканцы вырастут – мы из них не выберемся. —

Из любопытства – да и сказать честно, что бы проверить (где ж такое видано, что б из шелухи сразу целый подсолнух вырастал?) – Сенька расщёлкнул одно семечко, зернышко бросил в рот, а шкурку – под ноги. Тот час из земли проклюнулся острый стебелёк и стал стремительно расти, превращаясь в подсолнух.

«здорово! " – подумал про себя мальчик» В Коровинке про такое рассказать – не поверят. Да я и сам не поверил, если б не увидел. Надо же, можно горсть семечек преспокойно съесть, и тут же плантацию подсолнухов вырастить. Как в сказке… —

Последние слова Сенька вслух произнес, нечаянно!

– Не сказка, а – РОСТОМЕРИЯ! – поправила его Минерла. В нашей стране много удивительного. Братья-волшебники всё не поладят… —

– Ну ты и загнула! волшебники! – рассмеялся Сенька: – Это же всё выдумки. —

– Зря ты так… – горько вздохнула девочка: -…Ничего не знаешь, а смеёшься. Лучше послушай… —

Странную и удивительную историю узнал Сенька. Если верить Минерле, то попал он в необыкновенное царство, правил которым Великий Ростомер. Это он придумал, как злых людей от добрых отличать. Сделает человек что-нибудь плохое и сразу в росте уменьшается. За добрый же поступок, на оборот – подрастает.

– Увидишь маленького – остерегайся. Злой он, коварный. – Закончила свой рассказ Минерла.

– А ты какая? – недоверчиво спросил Сенька – По росту с меня вроде будешь. —

– Я ещё никакая. Вот когда десять лет исполнится, тогда меня и отведут к Шкале Ростомера, что бы измерить. А пока я ещё слишком маленькая, – она внимательно огляделась по сторонам и прошептала Сеньке в самое ухо: – Я обязательно расти буду! Обязательно… —

– Шепчешь почему? – так же шёпотом поинтересовался мальчик.

Ответить она не успела. Откуда-то издалека раздался тонкий пронзительный голосок:

– Минерла, ты куда подевалась, дрянная девчонка? Сколько можно тебя звать? —

По тропинке от дома к саду торопилась не высокая женщина.

– Пригнись пониже, – толкнула Сеньку в бок девочка. Он ловко растянулся за шахматной тыквой. Затем приподнял голову, украдкой рассматривая женщину, к которой побежала Минерла. «Вот странно…» изумился мальчик, «…они ведь обе одинакового роста! Только лицо у женщины почему-то зеленоватое, сморщенное, на перезрелое яблочко очень похоже. И косички; хоть их тоже три, уложены кольцами. Как скафандр на голове. Платье женщины, увешанное снизу бантами на косицах, было без пояска, и такое длинное, что банты от пыли стали фиолетово-серыми. Не очень-то приятная внешность. К тому же, как услышал Сенька, женщина явно ругала Минерлу:

– Ты почему маму не слушаешься, а? Зачем золу в овраг высыпала? Сказано ведь – отнеси к дому тёти Берлы и высыпи ей в постельку. Хи-хи-хи… А ты что сделала? А? —

– Мама, у Берлы дверь была заперта, – оправдывалась девочка: – я даже в дом не смогла зайти. —

– Зато на подоконнике стоит горшок с кашей, я сама видела. Туда бы и сыпанула! Не додумалась или в великаны захотела? – женщина злобно дернула Минерлу за косичку,

– Вот тебе, вот! Получай, скверная девчонка! Лишила маму удовольствия посмеяться от души. —

Минерла чуть не заплакала от обиды, да о Сеньке вовремя вспомнила. Сдержалась, даже глянула на женщину дерзко.

– Не лупоглазь зыркалками, не лупоглазь… Я тебя научу, как родительницу почитать надо! А пока посидишь в погребке. Глядишь, блажь из головы повыветрится.-

Она схватила девочку за руку и решительно потянула в сторону дома. Упиралась Минерла, просила не наказывать. Но куда там…

Сенька заприметил, куда мать девочку заперла. Подождал, пока женщина не ушла, подкрался, да и открыл потихоньку лючок в погребе. Помог ей выбраться наружу. Минерла выкарабкалась, огляделась и не стала долго раздумывать:

– Бежим скорее, пока мать не вернулась. —

Сенька и спрашивать не стал, куда. Схватил девочку за руку и бросился следом. Бежали они до тех пор, пока не достигли раскинувшегося за околицей леса. Только здесь дух и перевели. Уселись прямо на опушке, ноги уставшие разминая.

– За что она тебя так? – спросил Селезнёв. Минерла, сорвав бледно-фиолетовую травинку, пожевала её задумчиво и медленно произнесла:

– Как тебе объяснить? Тётя Берла – наша соседка. Злая – жуть. Но пакостить даже ей – не хочу! Ведь так и начинается; одному плохо сделаешь, другому… И сам не заметишь, как плохим станешь! Ясно? —

Трудно Сеньке вот так сразу во всем разобраться. Решил пока не донимать Минерлу вопросами. Ишь, как устала! Даже голову на бок склонила – того и гляди, прямо стоя заснет.

– Ты присядь, отдохни, – предложил он, поудобнее устраиваясь на сочной, фиолетовой траве, – А я пока подумаю. День у меня сегодня очень необычный. Ладно? —

– А-а-а… – протянула Минерла. Села рядышком, зевнула во весь рот, и тут же заснула, аккуратно положив голову на плечо Сеньке.

«Значит, так…» принялся рассуждать мальчик: «Сидел я себе дома – никого не трогал. Книгу читал! Прибежал Мишка, рассказал про непонятный колодец. Потом мы с Дудочкиным на островок пошли. И как это я не побоялся нырнуть, сам не понимаю! Словно тянуло меня туда что-то, не мог удержаться и все тут! А теперь вот сижу, загораю под блеклым солнышком. Интересно, а загар от него зелёный будет или как? А ведь никто и не поверит, рассказать если… Даже родители. Ещё и накажут, наверное, что бы не обманывал. Хотя… Кому я рассказать смогу, если даже не знаю, как обратно в Коровинку вернуться?»

Неожиданно мальчику стало очень грустно. Попал неизвестно куда, (в Ростомерию какую-то!) сидит голодный на земле, ничего не понятно, а как домой попасть – неизвестно! Тут поневоле загрустишь! Даже когда он в прошлом году в метро потерялся – и то ему не было так плохо. Там хоть знакомое всё было, понятное, а тут… Всё фиолетовое, волшебники какие-то, Шкала Ростомера и прочее… И солнце у них – зелёное!!! Где ж это видано, что б солнце – и зелёного цвета?..»

– Бу-у-у-ух! – грохнуло совсем рядом с Сенькой. От испуга мальчик подскочил, огляделся по сторонам и чуть не завопил в голос. Прямо на них шли длинные – предлинные ноги.

ГЛАВА 3

«В ГОСТЯХ У ВЕЛИКАНА»

– Неужели я вас напугал, детки? – раздался громкий, мягкий голос сверху. Он звучал как будто сквозь вату, но очень отчётливо. Говоривший присел на корточки, и дети смогли разглядеть его лицо получше. Ничего лицо, доброе: глаза улыбчивые, брови – двумя фиолетовыми мочалками висят над ними, возле губ – ямочки, с Сенькин кулак каждая.

– А вы как здесь оказались? – продолжал расспрашивать великан: – Заблудились что ли, или как? —

– Или как! – лукаво улыбнулась проснувшаяся Миенерла. Судя по её поведению, она ни капельки не растерялась. А вот у Сеньки так даже голос пропал от неожиданности. Досадуя на себя, он прокашлялся и робко спросил:

– Вы кто такой, дяденька? —

– Смирлом меня кличут. – Рассмеялся великан и добродушно потрепал мальчика по вихрам.

– А меня – Минерлой, – протянула ладошку девочка. Сенька тоже назвал свое имя, а Минерла добавила:

– Вы не подумайте, что он странный. Он с зелёного солнца пришел! —

– То-то я смотрю, обличье не ростомеровское. – вымолвил великан, пристально рассматривая мальчика:

– У наших мальчонок ни у кого таких золотистых волос не будет. И брови не фиолетовые, а словно угольком разрисованные. Да и одежда малость странноватая… – хмыкнул Смирл. Он сел рядом, и дети, перебивая друг друга, рассказали новому знакомому и про колодец, и про золу, и про погреб, и как бежали изо всех сил, пока не оказались здесь…

– Да, возвращаться вам не следует. – Рассудил великан и поднялся: – Заберу-ка я вас к себе. Пока с дочками моими поживете, а там видно будет. —

Так они и пошли с дядей Смирлом. Вернее, шел один великан, а они ловко устроились у него на плечах. Потому и первые заметили дом великана.

– Ого-го-о… – присвистнул Селезнёв. Ничего себе домище! Он-то в городе у себя и не такие видел – этажей в двадцать. Но тут – дом одноэтажный, а раза в три выше великана. Окна – трамвай проедет, не зацепится. Крыша дома отливает серебряной краской. От неё вниз спускаются рыже-фиолетовые ветви. Листья крупные: многоугольные, на салфетки новогодние похожи. Сад перед домом. Во дворе качели видны. На качелях две девчонки резвятся.

– Дочушки-и… Встречайте гостей. – Позвал Смирл.

Дочек великана Лекона и Лерина звали. Ростом они где-то с Сеньку. Обе лупоглазенькие, пухлогубые. И носики одинаковыми круглячками на лице располагаются. Сестры, сразу понятно. А одеты не много по разному. У Леконы платье синее, банты в подоле – белые. У Лерины, наоборот, платье белое, а банты – синие.

Подружились быстро. Много ли детям надо? Да и Хора помогла. Так звали птицу, что жила за сеткой у фонтана. Светло-зелёная вода тремя поющими ручейками бежала из трех серебристых чаш в круглое маленькое озерко, опоясанное тёмным камнем. Рядом с фонтаном росло высокое, но удивительно тонкое деревце (не толще Сенькиной лыжной палки). Ветви гладкие, листья мелкие – мелкие, словно фиолетовые мушки, облепившие кору со всех сторон. И висят гроздьями алые продолговатые ягоды, источающие далеко вокруг мятно пряничный запах. На одной из веток сидела птичка, очень похожая на воробья и чистила пёрышки. Сенька сначала разочаровался, что он – воробьев не видел, что ли? Но когда птица безбоязненно уселась на плечо Лерины и негромко, но очень внятно проговорила: «Хоро-о-о-ошшооо! Хо-ор-ро-шшшо…», он в изумлении спросил:

– Ничего себе воробушек! Так у вас тут и птицы разговаривают? —

– Нет. – Поправила Лерина: – Птицы – они глупые! Всего-то два слова и знают: «хорошо» и «больно». Только наша – смышлёная. —

– Мы Хорочку в лесу нашли, крыло ей подбил кто-то, а папа – вылечил! С тех пор она у нас и живет. – Добавила Лекона. Сенька пригляделся внимательней. О чем – то эта птица ему напомнила, а вот о чем?…

– Хор-ро-о-о-шооо… – подтвердила птица, пристально глядя на Селезнёва.

– Давайте возьмем её с собой, да пойдем играть. – Предложила Лерина.

– Не торопись, доча. Может быть, гости отдохнуть с дороги хотят. А уж пообедать им просто не обходимо. – Напомнил дядя Смирл.

При упоминании о еде Сенькин желудок предательски взбулькнул пару раз.

– Значит – будем обедать! – решительно позвала Лерина.

Ужин прошел быстро. Проголодавшиеся дети ели всё подряд, не обращая внимания на диковинные, круглые как шар – дыни, и разноцветные, с кулак – сливы. Много чего вкусного было на столе гостеприимного великана и ничего он не жалел для гостей. Наконец с едой закончили. Дети встали и, поблагодарив хозяина за угощение, отправились рассматривать Смирлов дом. Все тут гостям понравилось. Кроватки в два яруса с пёстрыми одеялками, крутящиеся мягкие стульчики с такими высокими спинками, что головы из-за них не видно…

А сколько игрушек! Куклы с зонтами, самоходный зоопарк на колесах, мягкие, словно из ваты, цыплята, подпрыгивают, размахивают крылышками, того и гляди – улетят… И других игрушек много, их даже рассмотреть все не успели – Лерина позвала в лес. Но едва дети вошли в него, как услышали пронзительный крик, раздающийся откуда-то слева:

– Больно! Больно!!! —

* * *

Лерина не растерялась.

– Гляди в оба! – крикнула и вперёд кинулась. Остальные – за ней. Пробежав несколько метров, Сенька встал, как вкопанный. Прямо перед ним на поляне бойко дрались две большие, разъярённые птицы. Очень похожи на страусов, только на голове – пять хохолков. Один такой страус отчаянно клевал изогнутым в дугу клювом другого, отбегал в сторону, опять наскакивал, вытянув длинную крепкую шею. Другой же, смешно подпрыгивая на одной ноге, вторую саблей выбрасывал вперёд и истошно вопил на весь лес:

– Больно, больно!!! —

Разняв драчунов, ребята прикрикнули на них, и те шустренько разбежались.

– Потешные какие! – Улыбнулась Минерла.

– Это – Страйсы! Глупые они! Опять какой-нибудь плод не поделили. Нет, что бы другой поискать, тут их сколько угодно, так нет – сразу драться! – Произнесла Лерина, оглядываясь на сестру.

– Тебе – одно очко! – произнесла та. Только сейчас Сенька и Минерла узнали, что они, оказывается, уже начали играть. Игра называлась «Гляди в оба» и смысл её очень прост: заметил непорядок – исправь! Лекона углядела на дереве обломанную веточку и сразу обмазала сучок комочком земли. Очко ей! Лерина бабочку из паутины выпутала. И ей – очко. Сенька же, сколько не вертел головой по сторонам, ничего заметить не смог. А когда Минерла цветок сломанный травинкой перевязала, ему и вовсе стало не интересно.

– А-а-а… Для детей это все. Давайте во что-нибудь другое играть. – Предложил он: – В войнушку, на пример. Вы будете медсестрами, а я…я…Могу и генералом быть для начала. —

– Как это – в войнушку? – не поняли девочки. Видимо, здесь в такие игры не играли, и её смысл был им непонятен. Но Селезнёв не ответил. Он как прыгнет вдруг в сторону. И – к дереву с подломленной веткой кинулся. Клонится она, вот-вот упадет. А внизу – большой муравейник, чернопузенькие букашки копошатся суетливо. Вовремя Сенька ветку подхватил. Не успей он – аккурат бы в муравейник угодила.

– Очко тебе! – Кричит Лерина. Сенька – будто и не слышит, подобрал комочек земли и трёт рану на дереве.

– Еще очко. – Улыбнулась Минерла. Глянул на неё Селезнёв, сам улыбнулся:

– Дай-ка, завяжу… – Не успела девочка опомниться, как он ей полу развязанный бантик на место подвязал:

– Не ходи растрепой! —

– Очко! Очко! – Одновременно пропели сестрички. Игрой Сенька остался доволен. Больше всех…

ГЛАВА 4

«ПОХИЩЕНИЕ ХОРЫ»