От Я до А

От Я до А

Александр Даниф

Иллюстратор Александр Ибрагимов

Редактор Ольга Александровна Маркова

© Александр Даниф, 2018

© Александр Ибрагимов, иллюстрации, 2018

ISBN 978-5-4496-0175-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

Эта книга посвящается всем тем, кто не утратил способность любить и быть любимыми. Первое есть божественный дар, которым необходимо делиться, второе – кропотливый труд, который требует ежедневных усилий. Искры счастья возникают на стыке эти двух необходимых единиц человеческого существования.

На пути самопознания сборник может быть прочитан как в предложенном варианте от Я до А, так и наоборот – в привычном буквенном порядке, продвигаясь от конца сборника к его началу. Если вы предрасположены к игре, возможно, вам покажется интересным выбрать или загадать одну букву или составить слово, а затем прочитать стихи именно в той последовательности букв, как и в задуманном вами слове. Эпиграфы ненастойчиво предлагают другую перспективу на стихотворения. Однако для этого потребуется отыскать и прочесть цитируемое произведение в полном варианте.

ЗачѦло соборника

«Ѿ МѦ ДОЖЕ АЗЪ»

Я Начало всего, ибо в сознании моемСоздаются миры.Я ищу Бога я ищу в себе себя.Бог всевидящий всезнающий всесильныйбудущее совершенство интуиции как вселенского мировогоСверхразума.Я ищу Бога ищу своего лика, я уже начертил силуэти стремлюсь воплотить себя.И разум мой служит мне тропинкой к тому, чтоочерчено интуицией.Казимир МалевичLa verità è l’anagramma di un anagramma.Anagrams = ars magna.1«Маятник Фуко» Умберто Эко

Увертюра

Янь – Южный Эликсир,смягчающий Язык,твердь тЩетностии Штампы Чисел;Цепляют ХитростьюФигурки из Утробы,Туманностью Судьбы,Рассужелением,Пророчеством,Отчаянием…и Невесомость Мысли —Лунный Кон,И-краткое – как Исповедьот Звуков Жизни,Ёршится Есень:Дороги-разве-зло?и Городотепло —как Встреча с Божеством…Аминь!

Ѧ

ясность явления

Но что есть я? Я – только краткий миг…

Н. ЗаболоцкийЭлегия на заданную темуОтбросив «Я» невидимую тень,которая преследует с рождения до смерти,что остается как итог от круговерти?Паспорт, кредитка, телефон, из слов кистень,визитка, письма, фотокарточка в конверте?Весь этот хлам скрывается в значении «Я»,«Я» – это мать, отец, сын, брат, сестра и дочка,иллюзия театра, роли-одиночкииз жизни. Как картинки букваря —мы видим смысл в названиях,                     а суть лежит меж строчек.Помимо роли, лица в зеркалах —нас тешит отражением родимый обликсебя любимого, теплеет в сердце отклик,когда мы созерцаем и в словахнаходим свое имя – дым-петроглиф.Лишь потеряв себя и отступивот тысячи условностей воображения,осознаешь ничтожество мгновений,которыми наполнен твой сосуд, его испивдо дна, ты повторяешь жизнь                     средь тысяч повторений,в которых нить заложена предназначенияи понимание пути как финишной прямой,из точки «А» до станции «Домой»цепо́чкой выстроятся строго звеньяпо правилам трагической кривой.Я – только краткая частица бытия,вплетенная судьбой в узоры дивных тканей,искра, мелькнувшая от Света в сотне гранейалмазных копей, и Вселеннаяв переложении на язык повествований,во льдах космических открывшаяся полынья,не имя, но мираж в пустыне знаний,прослойка между бездной-бесконечностью нуля.

Ю

юркая юность

Кто знает, чем волнует нашу кровь

Такой полет в двоящемся пространстве…

Д. АндреевТранссибирскаяЛеса, плесы, перевалы,Бьются скалы о колеса,Бегут слезы вдоль оконца,Грядут первые морозы.Мы читаем эти знаки,Пролетая над степями,Косогорами, лесами,Непокорные варяги.И гудят в натуге рельсы,И дрожит щебенкой насыпь.Вы хотели ехать, грезитьИ делить картинку на семь?Раз – бежит вода по окнам,Два – скрипит пропахший тамбур,Три – соседей лица вздрогнут,Четверть выпала из такта,Пять – стучит настырный ритм,Шесть – закружат вальс пыль с сажей,Семь – затянет грустный гимнВстречный скорый гул протяжный.Леса, рельсы, насыпь, шпалы,Провожают скалы поезд,Из ущелья змейкой в прорезь —Капли рек воды усталой.

Э

эйфория эфемерности

Всё дело в одиночестве бездонном.

И. БродскийНет в эмиграции трех граций,привкус фрустрации, тень потолкамаячит призраком,             как декорация из «Гамлета», —«Бог из машины» опускается на сцену,             молвит:«Есть бесконечно многое на свете,             друг Горацио,что бесполезно без врождения             в суть нации и языка».В чем смысл операции             искоренения себя из культа трехи извлечения источника всех бед             и корня зла из четырех,и погружения себя в обратное             от силы духа милых двух,и заточения души в стократное             увеличение слуха – город глух,и приглашения себя на казнь-кастрацию —            безродной речи затрещины,и искажения себя аллитерацией            безропотной тарабарщины?Что ж, в бесконечности скитаться нам —             глаголет зазеркалья тень,куда податься, если некому отдать себя             плодами да призванием?Куда бежать, кому писать свои признания,             кого кормить из рук,куда девать воспоминания тревожные             о всё тех же милых двух?Вот смысл аберрации!«Бог из машины», как прожектор,             бьет сквозь тучи ввысь.В душевном отчуждении не скурвиться —             луч начертал надысь.Год обернется вкруг себя, пообещал,             вольется в Вологу всяка струя,и улыбнется чадушкам,             сынам и дщерям Мать-Сыра Земля.

Ь

…дцать Инь

Оттого и сердцу стало сниться,

что горю я розовым огнем.

С. ЕсенинТридцать лет – это не шутка,Тридцать лет – это жестко!И не шарж, словно блажь, прибаутка —Дверь, над дверью висит подковка.Ни жены нет, ни хаты, ни денег,Всё, что было, увы, разбазарил,За идею, мечту, увлечение —Променял свечу на фонарик.Нет раскаянья – боги не сжалятся.Врагов нет, да и месть не предвидится.Мир меняется, а люди – тратятся.Мир останется – человек подвинется.Есть любовь, бесконечная, страстная,К тем, в кого я влюбился без памяти,И в друзей, и в подруг – пир без скатерти,Только строки чернеют на паперти.Чую, память хиреет, кривляется,Знаю, счастье людьми избирается,Коль запомнил вас, вы мне тридороги,Остальное пусть напрочь стирается.Помню только самое доброе,Верю только в самое лучшее,И надеюсь, простите-забудетеВы ошибки мои. Ах, как скучно мне!Я живу под звездою, но в праздности,Наслаждаюсь остатками пиршества,Умирают люди, снова рождаются,Едут поездом, метро, рикшами,Разгоняются, летят самолетами,Разбиваются о стены презренияФауст с Мышкиным, Дон Кихот. А мы?Переполнилась чаша терпения.Люди! «Люди!», – кричу я вам.Я люблю! Я дышу! Я вижу!В наготе, посмотрите, не чувствую срам,Здесь на теле взрывается грыжа.Мне не стыдно за бредни из тонких слов,За предание из песен и басен,Я вам рад подарить сотни тысяч штрихов,Свет их красок и легок, и ясен.Мне хотелось призвать свою музу в союз,Но писательство – в многобрачии,Доверяю Эвтерпе судьбу я свою,Мельпомену целую смачно.Вот мой летний полет из искрящихся дум,Где-то в них затаился леший,В сказке саблей машу, как безумный драгун,Так, что леший от страха опешил.Подытоживать глупо, я понял уже,И не важно: встал рано иль поздно,Нужно знать, что живется не для миражей,Сердце движется правильно к звездам.Не жалею, не плачу, стою и смотрю,Что же выйдет из моего творчества:Боль глаголом прижгу и судьбу покорюИли буду молчать и затворничать.

Ы

языка клык

Мне всегда открывается та же

Залитая чернилом страница.

И. АнненскийПромозглых вечеров извечная тоскав случайности заката совершит                     стихийный самосуд,между распятием раскаяния души                     и плетью языкалежит пропасть сознания —                     его вплетения душу спасут.Бессмысленные возлияния заполнят пустотузвуками бульканья,повышен градус от/ст/упления в крови,и миропонимание ума заменит красотуневыразимой лаской —соучастиемв великом погружении внутрьсил любви; огонь трепещет,                     обреченный наготойна жар, – его дождем, вином                     и тишиной не погасить,лишь через сон в согласии-                     смирении с самим собойвозможно облегчение испытать,во тьме луч света обрестии пламя приручить.Унылых вечеров постылая тоскатревожит сердце скоротечной                     болью одиночества пути,и ожидание пророчества зудит в груди —котел слияния вселенных                     лижет пламень языка.

Ъ

изъяснение изъяна

Мы жадно бережем в груди остаток чувства —

Зарытый скупостью и бесполезный клад.

М. ЛермонтовВлюбвизъяснениеберлину —старинныйспособ стихосотворения,ряды строк недлинных,как будто бы идем мы по Неглинной,как водится, не видя берегов.Удар без слов и грез желанных,угар без снов, городом данный,увар бездонных улиц окаянных,в которых каждый узел —це́почка событий, перекресток,сплетение глаз, рук, ртов.Как-будто кто-то остановлен летом,на сон грядущий насыпает гущикофейной ночи в полутьме бредущейи дарит свет нам фонарей метущихлиповый цвет по мостовым                     махровым языком.Мы верим вам, потоки ядерного света,ты возрожден за тем, чтоб быть отпетыми новый сон посередине летав душе запечатлеть в ядреном гетто,зеленом где-то в парке между двух мостов.Мы слышим звуки города:шипение машин, стоны трамвая,мы тянем бит через соломинкуи ночи пропускаем через себябессонные, бесспорные огрехи,и погружаемся в мир бесов без часов,резонно получаем на орехи.Мы видим пыль и грязь иссохших улиц,мы пьем, мы к водопою развернулись,облились светом из витрин,                     в них лица растянулисьи вместо кепи привинтили нимб.Мы разговариваем медленно о вечере европном,мы рассуждаем о своем, себе угодноми связываем смыслы знаменателей                     из чисел дробных,когда осталось совершить прогон двоим.Мы словно в фильме —                     пьяные бездарные актеры,свой херес дотянув,                     наполнили слезами споры,запутаны в тенетах телеса,                     как прирожденные суфлеры,подсказываем городу его слова:«cherchez le hymne»!Но город – глух, он – крик,размазанный по стеклам окон,он – звон в ушах, он – бит, он – взрыд,                     он – всклок, он…в бетонном камне заточенный                     потайной запретный танец,как будто бы кричит, облаянный собаками,                     обдолбанный засранец,и оставляет лету звук заезженной пластинки,                     смрад и глянец,и граффити неон подсвечивает,                     превращаясь в свой же клон.

Щ

щелочь тщеты

И будет много шатких коек

Скрипеть под шаткостью любви.

Н. ПанченкоВам не кажется умыслом космическим,что один город почти что очистилсяот скверны националистической,другой же – погряз в трагическомугаре шовинизм-демоническом?Менялись года и правители,кого-то сажали, кого-то рожали,об кого-то ноги вытерли,и вот из-за горизонта дремучих летвстает снова призрак в знакомом кителе.Зигуют молодчики, зиг-хайль-привет,цвета хаки на либераморальный букет,нет управы на угоревших духом и сил нетобъяснять господам из зала,                     как кровь стынет,как врастал в землю,                     согну́т в три погибелинеобстрелянный птенец —                     юнец-небожитель,неужели дороже людей нам скелетидеологии в изъеденном молью свитере?Освободители, вас давно с нами нет,у нас теперь другие лидеры!Лидеры продаж, молящиеся на кабинет,заморский корсет-гаджет                     с латинской литерой.Пропавший без вести                     остался без памятника —гаси свет, у нас в обителитеперь фильмы легендпро других праведников,                     с красивыми лицами,не нюхавшими войны, пороха,                     даже не Штирлицы,неуклюжие жесты, нелепые знаки,                     небылицы…Внуки, сыны победителей окраин столицы,вам не спится?                     Вы бдительны?Вам не кажется это глупостью комическойили происками сатаны,что никак мы не можем очиститьсяот скверны псевдоисторической,а закрываем глаза-ушиво лжи циклопическойи надеваем чужие штаны?

Ш

шорохи шепота

Никому

Отчета не давать, себе лишь самому

Служить и угождать…

А. ПушкинЗалез в интернет, проверить посты, комменты,а там – зеленый абсент штампов,антидепрессанты, мыслеэкскременты,повторение фрагментов фраз,как-кино-вниз-крутишь-ленту,роль в театре играешь,                     это раз!В чужих словах ищешь соль,в свете рампы не видим зал,и только голос суфлера-дьяволанашептывает твой пароль,                     это два!Рот закрой…Очертания голов, роптание, укор,когда-то где-то прочитанные вариантытого, как мыслить политкорректно,нести вздор.Договорились? Дошли до ручки?Отлично! Совсем другой коленкор!Это три!                     Глаза протри…Когда будем Слово творить?Сопоставлять факты, вести разговорна основании умозаключений,а не отречения             от заведомо «неверных» решений.Два плюс два – четыре? Умница!Попробуем смотреть на мир шире!Для начала избегать кретинизмов:коммуни-, фемини-, капитали-, либерали-,секси-, патернали-, вегани- —эти де-фи-ни-ци-инабили оскомину, и попахивают клизмой,вымывающей через задницыпоследнюю жизнь из души.Зачем прошлое ворошить?Пошлое перескажи…Память распотрошить…На чистую воду вывести…Неясное ввестив поле размышления, взвесить,наносное вымести,из головы чужие слова вытрясти,псевдофакты и прочие шоу травести.И главное – сделать свой выводне пользуясь терминологиейшизо-френи(перевод нужен?)ни-ниОтступи от лжи, поразмысли:мыслеконсервы бродят? Грядет выстрел!На какой триггер сработают нервы:«мужики – козлы» или «бабы – стервы»?Без «чьих будешь?» и «чьей стороны?»трудно жить – это правда,но зато есть полет твоей мыслибез привязки к демагогии чужих чисел,это называется свое мнение, а не огрызкикаких-то теорий – случайный бисер,высыпанный под ноги всеядной свиньи.Есть возражения? Извини!Я не против игры в слова                     презренных веб-фолиантов,но непереваренная пища для ума                     есть почва для штампов,потому посмотри на мир вне роли,                     возьми ватман,нарисуй, что есть «я», где мои боли,когда последняя жатва?Чьи слова переварит мой разум на завтрак,чей росчерк хранит моя стена?Земля лишь одна всуе нам выдана.Кто мы на ней —                     дети Бога или толпа мутантов?Спрашивает сатанавкрадчиво:                     «Avanti?»2

Ч

числа чрева

Элегия «Тяга к кромешности»

Мне холодно, читатель, мне темно…

Б. РыжийВ безутешности рыданий души,в неимоверной её безгрешностиесть два пути выхода из тупика круговерти —это поиск гармонии в жизнесмертии хождение по мукам кромешности.В беспросветной тьмепоиска черной кошки там, где её нет,легко схватить за полхвостапервый попавшийся предмети принять его за оттиск ответа(ведь во тьме любое движение – просвет),а за ним… страх конца света.Мы на ощупь рвем раны, заливаем глаза,натыкаемся на стены заблуждений и рьяноидем на надрыв, чтобы затем, вены вскрыв,объяснить себе(или это шипит вода из-под крана?),что во всем виноват Вселенский взрыв,рвущий нас на клочки,из которых потом соберутся волчки галакти́к,закрутившихся в сумраке КАДа —в водовороте асфиксииперед глазами круги,и конечно, это круги ада.В зияющей пустоте своего «Ци»меж предельной наполненностьюи опустошенностью Сутигранитной плитой лежиткамень преткновения —сознание камертонности.Колебания маятникаот полнейшего пониманияи принятия своей судьбыдо смятения кромешной мглы —пронзительной жутью струна на лютнеоборвется высоким «си»,отпоет звуком, в котором исчезают люди.Пульсацией вены                    биение сердца обусловлено,тянутся нитями внутри субстанции волны —колыхание в груди, а вот и мы исполненыжеланием перейти в потустороннее.И куда ни ткнешь —                     сплошная боль, да Оль?Надрываем жилы до мути,крик безумия – сорваны связки,но в кромешности нету развязки,в темноте полюблю боль —                     опорой кажется ноль,временное подспорье – алкоголь,побег без оглядки                     в феномен себяизложения —игры в прятки через стихосложение,уравновешивание отпечатков души в рифмах,словах-опечатках. Чистоплюйства перчаткиснимем. Говорим только то,                     в чем видится соль.Искажение лица не есть символ боли,крик – это не символ печали,плач – это не символ страдания,мы всё это проходили и когда-то изучали.Жизнь – многослойна и одними свечамипогребальными её описание не увенчаешь.Это тяга к загробной дали,                     надрыв полотна-завесы,отсекающей театр повседневностиот закулисья потусторонних бесов.А мы зрители и ждем новостей,побольше подноготных подробностей,и куда уж без них, без скабрезностей,побольше исступленной словесности,нигилизм в портупее, а что в конце?«Сказка о золотом яйце»Как? – огорошены зрители, —пока мелодраму смотрели(или мелодрама смотрела нас?),жизнь-яйцо разбили, похитили?Аплодисменты,трясется иконостас от смехаи тут же афиша: «Спешите, спешите!Аттракцион гадких терзаний                     глупого человека!»Мы же любим мертвецов оживить,погреть руки на костре чужой любви,поплясать на мучениях прошлого века?Чего уж греха таить.Хочется спросить тебя, её, себя,                     одинокого человека:не надоело носить в решете воду,пить наугад правду, в кромешной мглему́ку толочь, помнить ночьпоявление на свет из пром/зон/ежности?Жаль, процесс появления нельзя повторить.Повторить можно боль с лихвой,на пупок надавить, разорвать рану, сольсыпать и голосить,но блуждание в темноте                     искаженных смысловне приносит ответ в целых числах,впрочем, числами тоже не будешь сыт.Ты в кино:в безутешных рыданиях душипосмотри на часы,на часах циферблатом лежит вся жизнь,раздели на двенадцать, стрелка заворожит,сон-асфиксия, перед глазами круги,существуй и живи, жми на точку Пи…И в кромешной тьме без/д/над/н/ежности,в беспросветном желании                     заполнить стигматыты идешь на манеж, чтобы SOSтрить,набиваешь в рот стек/с/ловатыи начинаешь словотворить.

Ц

инициация целой ЦИфры

Невозвратно. Неостановимо,

Невосстановимо хлещет стих.

М. ЦветаеваВсё минет – годы разбегутся,мы – лишь при мясе кости,прямо ходящие             средь водорослей на планете,рыбы немые, говорящие и внемлющие,как микроточки на планшете карт,где в миллиметрах             суть гигантских расстояний.Рог изобилия к нашим услугам,ты только наклонись и подними,             чтобы примерить,прикинь размерчик и накинь на плечи,носи на здоровье убитого зверя.Вот только не спутай процесс нагибания             с желанием прогнутьсяперед тебе же подобным             созданием одноутробным.Стой прямо, смотри в глаза, дыши ровно!Всё минет, здесь мин нет,и жаркий минет канет в память,как капля в беспамятства омут,иль в темноте безднауйдет в неизвестность.Живи, carpe diem, в усладе,день не навсегда,урожай пожинаем сегодня,пока в тебе плещет вода,хлещет плач по щекам,бежит изнутри через глаза наружу.Ты – это барракуда,плывешь словно дышишь,покуда ты разницу слышишь:Как лучше?Бар… рак… удав…Бар? А куда?Ба! Раку да!Бар – рак уда?А, Дукар, раб? Адук араб? Ад у карраб?Рагу у бар, а рабу угар!Лингвистические происки,языковые прииски,ласкающие киски,холодный виски и лед айсберга —дрейфующая глыба, плакучая ива,плывет рыба, вмерзает в море,расплавляясь в миноре,возникает из горя —в никуда отправляется из ниоткуда.Всё минет – разбегутся годы,минуты и часы разложатся в секунды.Большое расстояние равно стоянию на месте.И ледяной кристалл растает,разлетится вдребезгии растворится в льдине времени,исчезнет, чтоб потом воскреснутькак часть чего-то большегои просто как частица, былинка и нейтрино,всё-ничего, со смыслом и без смысла,где бездна, там и бесконечность.И вечность, и конечно, Млечностьбез точки начала отсчета и без конца.

Х

хула хвалы или хвала хулы

Черную топь неизвестности

Режет моя ладья.

З. ГиппиусМ/и/ша М/а/ше сказал/а/,если ты – поэт, тоэто…прежде всего ничего не значит,первым делом нужно хреначить,тянуть борозду жеребцом, кобылицей,сивым мерином, дохлой клячей,и как не крути, всё равно сыграешь в ящикрано или поздно, а как иначе?Ну а что, играть в фанты?Какие-то есть еще методы или варианты?Надеть ботфорты, манишку, жабо,анжамбеман, плюмажи, аксельбанты,

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Истина сокрыта в анаграмме анаграммы (дословный перевод с итал.: Правда есть анаграмма анаграммы). Ars magna (лат.) – великое искусство.

2

avanti (итал.) – вперед