Записки безумца. Из самых закоулков души

Заходить в кабинет к офицерам я не торопился. Так и прошел один день в стенах военкомата. Мне было плохо, я не ел весь день и все происходящее казалось кромешным адом. Уже вечером, когда я уже перестал надеяться, нас – десяток парней, еще не разобранных офицерами по частям, накормили. Нам выдали форму, забрали одежду и проводили в первую в моей жизни казарму. Начинался годовой кошмар.

Что сказать об годе армии? Тоска, безысходность и отчаяние, которым нет конца. Каждый, кто там был, испытывал именно эти чувства. На второй день нахождения в военкомате, я все же зашел в кабинет к офицерам. На меня посмотрели как на мясо, и спросили лишь о том, как я переношу холод и умею ли обращаться с лопатой.

Нас отвезли в военном грузовике на железнодорожный вокзал Рязани, и посадили в электричку до Москвы. И уже там, наконец, мы сели на поезд до Архангельской области…

Глава 6

Когда поезд прибыл в Архангельскую область, мы уже успели прокурить купе и даже выпить, хоть и не много. Один из парней умудрился протащить с с собой в поезд маленькую бутылку водки, и мы ее ночью распили.

Нас вывели и поставили в строй. Все парни с ненавистью и тревогой в глазах. Еще бы! Нас выдернули черт знает куда и черт знает для чего. Наступал возможно самый бестолковый год моей сознательной жизни. Впереди ждала учебная подготовка, бритье на лысо, присяга и распределение по частям. Но сначала нас привезли в санчасть и провели осмотр, словно всех предыдущих медицинских проверок было не достаточно. Это было самое отвратительное зрелище в моей жизни. Нас выстроили в ряд и заставили раздеться до гола. Вы представляете, какая поднялась вонь! Только пять минут назад все мы прели в тесном грузовике на протяжении часа, а теперь нас заставили раздеться! Мерзость!

Уж не знаю, но возможно, с врачами проводившими осмотр что-то не так. У меня возникло ощущение, что они конченные извращенцы. Серьезно, нас осматривали двое человек – врач и медсестра. Первый – мужчина, вторая – женщина. Когда же мы разделись, они приблизились к нам, и начали пристально рассматривать, при этом по долгу задерживая взгляды на гениталиях. У меня и еще у нескольких парней, они даже повертели член в руках, желая что-то найти или еще из каких-либо извращенных побуждений. Хорошо хоть что на их руках в тот момент были перчатки. А у некоторых врач пристально рассмотрел задницу. Черт, не берусь утверждать, но, возможно, он скрытый или тайный гомосексуалист. Когда нам дали команду одеться, я был искренне счастлив.

Медосмотры одна из самых отвратительных вещей в армии. Каждый вечер, на протяжении всего года, за исключением тех случаев, когда ты в наряде, тебе необходимо полностью оголиться в строю. Нас осматривали как женщины, так и мужчины. Некоторые из них были офицерами, а некоторые медицинскими работниками. Конечно, нам всем объяснили для чего это нужно. Не так давно в армии царили ужасная дедовщина, и военнослужащие постоянно дрались, причем и умирали довольно часто. В век открытого информационного пространства это дискредитировало войска в глазах граждан и люди перестали хотеть идти туда. Именно поэтому, за малейшее нарушение уставных взаимоотношений между военнослужащими стала ждать гауптвахта, нахождение в которой не считалось сроком службы.

Сначала нас побрили, тем самым лишив индивидуальности, клеймо раба нас ждало после присяги с присвоением номера. Началась подготовка. В этом военном городке все казалось не настолько плохим. Но черт возьми, какими же долгими мне показались первые две недели! Особенно напрягал подъем в 6 утра. Как только встал, сразу оделся и бежать. И так снова и снова. Нас учили заправлять кровати, смотреть за чистотой формы и обуви. После завтрака нас ждала строевая подготовка и чтение устава.

Со мной было несколько парней, что старались хоть как-то отогнать от себя происходящий кошмар, прячась за прочной маской шуток и подколов. Нормальные парни, в-общем. Но шутки быстро сошли на нет, когда за нарушение дисциплины стали запрещать курить всей роте. Чертовы кретины!

На присягу ко мне никто не приехал, да и никто и не мог. Я был в чертовой заднице на другом конце страны. А в это время как раз повалил снег. В Архангельской области снегопад не такой, как в центральной части страны. Там снег если уж пошел, то он не остановится в течение дня. Снежинки крупные как хлопья, и снег валит стеной да так, что на несколько метров впереди ни черта не видно! Нет ничего удивительного том, что значительная часть моей службы прошла с лопатой в руках. Бывало так, что снег наваливал за ночь сугробом в человеческий рост, так что приходилось буквально откапывать себе, а за одно и всей роте, путь в столовку или на плац.

Приняв присягу, я официально стал государственным рабом. Помню, как с парнями обсуждал, можно ли не принимать её. Казалось бы, присяга дело добровольное, но нет же. Отказываясь от неё автоматически становишься уклонистом от обязанности военной службы. И что тогда? Арест. После двух недель подготовки нас разобрали по частям. Меня и еще нескольких парней, с которыми я, кстати, не ладил, отправили в чертов лес. Именно там расположен космодром. По приезду командиры подразделений разобрали нас как горячие пирожки. Стоит сказать, что в это же время привезли парней из других областей. Я попал в «Узел связи». Что примечательно, за весь год мне так ни разу и не удалось посидеть за соответствующей аппаратурой. Мне достался плац, казарма, бег, наряды, и теория в учебном классе, от которой безумно хотелось спать, особенно после всей той беготни, что ей предшествовала. Начался ад.

Старослужащие встретили нас с явным презрением. Те еще ублюдки. В большинстве своем это были маменькины сынки, отслужившие больше нас на несколько месяцев. Были среди них и довольно неплохие ребята, но и они держались имиджа бывалых вояк. Среди них я могу выделить двух жирный скотов, борзого якута и несколько полоумных ослов. Попадись они мне сейчас, я бы без колебаний затеял с ними драку. А будь у меня при этом оружие, черт, да я замочил бы их не раздумывая…

Драк не было, почти. Мы ругались постоянно, сыпля друг на друга оскорбления. Все усугубляли сержанты. Эти парни были одним с ними призыва. И где-то они и придерживались справедливой оценки конфликта или прохождения службы, но в основном же они потыкали тем, кто вместе с ними начал службу, с некоторыми из них явно успев сдружиться. Мы были разрознены, я думаю, именно в этом и был наш заведомый проигрыш. Да что сказать, мы не знали друг друга, а общий язык найти оказалось очень тяжело. Каждый из нас был фриком и изгоем. Тем не менее, меня трогали редко, задирая словесно и провоцируя на конфликт. Я давал отпор и перепалка оканчивалась словесными ругательствами.

Были у нас и свои радости. Дороже всего ценились сигареты. В части полностью запретили курение. Нам всем приходилось прятаться за углами и в старых развалившихся казармах, стоящих с пригодными для жизни по соседству. Даже десять месяцев моей службы простояла курилка на территории части, куда мы бегали периодически курить в вечернее время или ночью в нарядах. Но потом снесли и ее.

Пачку сигарет в части можно было продать в три, а то и в пять раз дороже стоимости в магазине. Некоторые даже наладили неплохой бизнес, заказывая в посылках блоки сигарет, а затем распродавая в части. Стоимость зависела от общего дефицита сигарет на территории. Если продает несколько человек, или же довольно много военнослужащих получили сигареты по почте, то стоимость снижалась. Но были и те дни, когда на всей части торговал только один человек. Вот тогда-то стоимость и была в пять раз дороже. Тем не менее, в период первых семи месяцев покурить три раза в день считалось большой удачей. И еще к радостям можно отнести сладости, которых хотелось безумно, сон и занятия в качалке, в которой можно было выплеснуть отчасти скопившуюся злость. Так мы и жили весь сраный год, ненавидя себя и весь мир.

Глава 7

Со мной в часть попали и парни из Татарстана. В большинстве своем это были нормальные адекватные ребята. Были среди них и нервные, горячие парни. Но особо мне запомнился парень по фамилии Замадуров.

Этот парень был показателем лени и глупости. Порой складывалось впечатление, что он специально не просыпался по утрам, плохо заправлял кровать и ходил походкой лютого раздолбая. И за каждый его косяк отдувались все. Нам приходил жать пол, пока она заправлял кровать, и каждый раз простынь демонстративно сдирали снова. Ему приходилось заправлять ее вновь и вновь, пока мы отжимались добрую сотню раз. И не удивительно, что этого парня возненавидел каждый из нас. Кроме всего этого, он еще и говорил плохо по-русски, так что объяснить ему что-либо было той еще проблемой.

Хотя нет, думаю, стоит уделить внимание еще нескольким парням…

Парень, призванный на несколько месяцев позже меня, родом из Курска. Вот это был еще тот кретин. Он носил фамилию Бучеев, отчего мы прозвали его «Букой». Хотя нет, это была не единственная причина. Этот парень был отвратителен внешне. Сам маленький, почти карлик, имеет соответствующий внешний вил, думаю знаете, тонкое лицо, похожее на рыло макаки, большие губы, непропорциональный череп. Картину добавляла его улыбка обезьяны. У него были выпученные глаза и торчащие зубы, с гнилью посередине. Сам по себе он был глуп и туп. Вот такой вот маленький чертенок. Он бесил всех, и каждый из пятидесяти человек подразделения хотел дать ему по роже. Только вот этого делать было нельзя. Но мы справлялись и словесно. Каждый из нас презирал его и всячески обзывал. Но этот тип был настолько туп, что не понимал оскорблений в свой адрес.

Еще один идиот – Непосранов. Его жирную рожу я не забуду никогда. Это был кретин высшего уровня. Таких дебилов я больше ни разу не встречал. Эта скотина была выше меня на голову, жирная и бестолковая. Его голос был скрипуч как смесь звука ржавой скрипки, и писклявого голоса ноющего младенца. Этот парень любил постоянно врать. Черт, да в первый же день прибытия на службу, он хвастался тем, что у него черный пояс по карате, и что, благодаря связям он откосил от десанта, хоть его туда и хотели забрать. Чертов придурок! Помню раз, слово за слово, мы с ним сцепились. Эта скотина ударила мне в нос головой, когда я этого совсем не ожидал. Но и я не медлил с ответом. Я всадил кулак в его сраную рожу, и тогда мы сцепились в борьбе. Нас вовремя разняли. Если бы не выходной и отсутствие офицера в подразделении, нас обоих ждал бы дисбат. А уж о дисбате я наслушался от своего друга Федора, который проторчал там полгода, и, как следствие, домой вернулся значительно позже и с клеймом судимости. Поняв, что в случае повторной стычки, нас обоих ждут неприятности, мы пошли на мировую. Быстро остановив кровь и застирав свои кителя, мы сделали вид, что ничего не было.

Я не буду описывать весь тот трындец года службы. Это были бесконечные наряды, строевые, и снегоуборочные лопаты. Казалось, это был ад, из которого не было выхода. С самого утра бег и так и носишься весь год. Хоть из автомата давали пострелять, правда, не так часто, как этого хотелось. Черт, да я был как космонавт, ведь войска назывались «Воздушно-космические силы». Только вдумайтесь! Да я должен был бороздить солнечную систему с бластером в руке, а не сидеть в наполовину развалившейся воинской части в жопе мира…

Спустя около полугода службы, в самом конце мая, военнослужащим по призыву предложили поступить учиться в воздушно-космическую академию. С этого дня моя служба начала меняться в лучшую сторону.

Нисколько не раздумывая, я согласился. И тут не было ничего необычного. Я молодой, за спиной только школа, а в той дыре, где я жил до армии, перспектив никаких. Да и когда еще представится шанс сгонять в Санкт-Петербург абсолютно бесплатно…

Глава 8

В армейском городке не было спокойствия. Я до сих пор ощущал себя в армии и кому-то обязанным. Да и что можно сказать об этом городке? Унылое место, где все жители вояки или персонал обслуживающий части. Полный кошмар. Впрочем, я заночевал в квартире у контрактника. Мы посидели, поболтали и выпили по паре пива. Утром я благополучно сел в поезд и отправился в самый прекрасный город, из всех, в которых мне довелось побывать в этой жизни.

Всю дорогу я только и делал, что спал. Дорога заняла целые сутки, но я никуда и не торопился. Подумать только, я ведь уже тогда создал в своей голове картину того, как поступлю учиться, буду жить в Питере и стану, наконец, человеком, который сможет помочь матери, да и, в целом, вытащит семью из нищеты. Я помню этот воздух, немного сырой, но в тоже время великолепный, с ароматом свободы и возможностей…

На вокзале меня встретили. Это был друг командира моего подразделения. Как я понял, они вместе с ним учились в этом же самом городе, в «Воздушно-космической академии имени Можайского», в которую планировал поступать и я.

Восхищение! Вот что овладело мною с самого вокзала. Всю свою жизнь я только и видел разруху вокруг себя, а полгода нахождения в лесной части и вовсе сделали меня дикарем, отвыкшим от цивилизации. Все же, времени наслаждаться открывшимся зрелищем у меня не было – мужчина сразу посадил меня на такси и отправил по адресу академии. По дороге я только и делал, что любовался городом – превосходными зданиями, дворцами, фонтанами и просто людьми. В этом городе люди не выглядели усталыми, замученными и полными ненависти. В их глазах горел дух авантюризма и жизни. Что же касается других городов, подобное я наблюдал только в Рязани, и то у некоторых молодых людей. Кто знает, может я всего лишь не попадал в места, где живут хоть сколько-нибудь состоятельные люди, лишенные бремени постоянного мышления по поводу того, где взять денег.

Водитель остановился у длинного пятиэтажного здания, у которого стоял парень в форме – обычный парнишка, лет 18-ти. Я предъявил ему документ из части, в котором содержалась информация о том, что я направлен сюда на обучение. Парень мне объяснил, что мне на третий этаж. Я прошел в здание. Первое что мне бросилось в глаза, так это огромная лестница. В ширину она была метра три, и в высоту примерно также. На каждом этаже, слева и справа от нее, расположились казармы для курсантов. Я это знаю потому, что поднявшись на третий этаж, я постучал в дверь справа. Мне открыл курсант, стоящий на тумбочке. Подумать только, а я и не знал, что курсанты тоже заступают в суточный наряд! Я сказал ему, кто я, и зачем здесь. Он же, в свою очередь, направил меня в дверь напротив.

Я зашел. В глаза мне сказу ударил сигаретный дым. Никого в наряде на было, ни дневального, ни дежурного. Царила полная неразбериха. Кто-то ругался, кто-то ржал, а курили все там, где только захотят. Я походил промеж комнат, не зная, в какую мне нужно зайти. Спустя около получаса появился какой-то лейтенант. Он мне объяснил, что здесь живут военнослужащие, приехавшие поступать учиться с воинских частей…

Там я пробыл неделю. Самое странное в том, что у каждого из находящихся там парней был на руках мобильный телефон, только вот розетки были всего в одной комнате. Чтобы яснее была картина могу сказать, что всего там было комнат двенадцать, в каждой по десятку парней, а в этой пустой комнате всего розеток десять. Шла жесткая конкуренция за каждую розетку. Чтобы зарядить мобильник необходимо было стоять и ждать в этой комнате, когда освободиться розетка.

На второй день уже назначали наряд. Но это было совсем не то, что на срочной службе. Единственной обязанностью наряда было сидение на стуле у двери. При этом каждый мог спокойно пользоваться всем, чем угодно. Со мной в нарчд попал один парень, у которого была на руках игровая приставка. Так что, мы сидели и играли, поочередно отлучаясь покурить в сортире. По утрам все бегали, потом ходили в столовую, и так день за днем. Кормили там отменно. Я уверенно могу заявить, что подобную пищу дают в ресторанах. А бегали мы по улицам Санкт-Петербурга.

И вот, спустя неделю, нас отправили в подготовительную базу за городом. О размерах базы я судить не могу, могу лишь сказать, что она была дьявольски огромной. Попав туда через пост, я не видел окончания ограды. В разных местах были разбросаны учебные корпуса, штабы, столовые и прочие здания. Меня и еще двух солдат зачислили в подготовительную роту, вместе с огромным количеством парней. В-общем, где-то человек пятьдесят. Все остальные поступающие парни были школьники и получившие среднее образование бывшие студенты. Курить нам не разрешали.

Время там шло весело. Мы готовились к вступительным экзаменам, бегали по утрам, смотрели телевизор и смеялись надо всем, происходящим вокруг. Я сдружился с одним классным парнем – Георгием, но все называли его Гошан. У нас были общие интересы. В частности, мы любили рок-музыку. От него я узнал, что раньше он играл в рок-группе. Вместе мы строили планы на дальнейшую учебную жизнь, как будем гулять по Питеру и клеить дамочек. Мы даже договорились, что каждый из нас должен трахнуть сотню баб за следующий год.

Кроме парней, учиться поступали и девушки. Каждый раз, когда нам доводились их видеть, каждый из нас невольно любовался ими, выискивая в толпе наиболее привлекательную. И все мы представляли, как однажды их трахнем, обсуждая с друг другом данный вопрос и заливаясь смехом от взаимных подколов. Мы все были юные глупцы, не знающие, что ждет впереди. Мы ходили строем в ногу и пели песни. В это трудно поверить, но довольно часто нам приходилось петь песню «Небо славян», что довольно удивительно, ведь поступали учиться люди разной национальной принадлежности. Что же, приказ старшего по званию никто не обсуждал, а мне самому нравилась эта песня еще до армии…

Конец приходит всему. И вот, меня отчислили. Я не прошел мед-осмотр. Что-то не так с кардиограммой сердца. Уж не знаю, так ли это на самом деле, или меня просто слили в угоду конкуренции на места. Ведь экзамены я сдал с хорошим результатом. Да, и стоит отметить один весомый факт – добрая половина поступающих парней были детьми офицеров. Я думаю, что не исключено и то, что в их сторону было больше поблажек, нежели в сторону простых парней вроде меня, приехавших поступать из чертовых дыр на карте страны. И вот, мне дали направление назад в часть, бумагу, по которой мне обязаны были бесплатно выдать билет на вокзале и отравили в путь.

Моей тоске не было предела. Это было одним из самых больших разочарований в моей жизни. Лишь тот факт, что я не один такой, хоть немного успокаивал. Выйдя за пределы базы, уже стоя на остановке, я познакомился с Лехой – парнем, которого также исключили, как и меня. Мы разговорились и пришли к выводу, что нам обоим просто необходимо выпить в городе. Так мы и сделали.

По городу мы гуляли весь вечер и добрую половину ночи. Это был прекрасный способ отвлечься от того, что мне теперь снова необходимо было направляться в чертову дыру, чтобы дослужить оставшийся срок службы. В одном из парков Петербурга мы пили Мартини, запивая его колой. Леха позвонил своей подруге и она пришла к нам. Это оказалась миниатюрная леди, приятной наружности. Я бы с ней с удовольствием переспал, но такое удовольствие досталось Алексею. Этот парень успел побывать во многих городах страны, и везде у него были знакомые. Ближе к полуночи он связался с еще одним другом, и мы зависли на квартире. Гулянка выдалась удачной, мы все напились и легли спать, кто куда добрался. А сквозь сон я слышал, как Леха уломал подругу на секс и последовали вздохи плотского наслаждения…

На утро мне было чертовски плохо. Когда мы проснулись подруги уже не было. Как мне сказал Леха, она уехала домой на такси. Нам тоже следовало собираться. В ближайшем магазине мы взяли по пиву, распили его и Леха проводил меня на вокзал. Попрощавшись с ним, я побрел за билетом…

Из этого города я уезжал полный тоски и разочарования. Впереди ждала неоконченная служба, ну, а я, всерьез подумывал о том, чтобы повеситься в этом мерзком поезде, чтобы лишь не возвращаться к рабской жизни в воинской части…

Глава 9

Снова эта чертова часть. Я прибыл в нее поникший и разбитый. Не хотелось жить. За время моего отсутствия многое поменялось. Дебилы, что мнили себя дедами, все отбыли по домам. Наступило наше царствие. Парни конечно удивились моему приезду, а многие даже расстроились тому, что не скатались, как и я, в Питер. Время пошло своим чередом и единственным человеком, кто бесил меня всю оставшуюся службу, остался лейтенант. Это был дебил еще тот. Совсем юный, старше меня всего на два года и меньше на полторы головы. Он ходил вдоль казармы походкой Кинг-Конга, а с солдатами разговаривал, как с дерьмом.

Не могу не сказать о нескольких дегенератах из более старшего призыва. Мне ужасно хотелось уничтожить каждого из них. Эти парни были обижены на жизнь. Их было четверо. Четыре жалких ничтожных осла, которые только вчера драили сортиры, а сейчас возомнили себя бывалыми вояками. Они постоянно хотели морально унизить и высмеять каждого из парней моего призыва. С ними постоянно приходилось ругаться матом и откровенно посылать их. Но были и морально слабые парни из нас, которые их слушались. Я просто слал их поскакать на половой орган. По другому было никак. Сейчас, когда их не стало, обстановка в казарме стала морально более приемлемой.

В ту пору я всерьез рассматривал службу по контракту. В этот год уже убрали возможность переходить на контракт, проходя призывную службу. И знаете, я даже затрудняюсь ответить, что лучше, то, что я остался бы в части и продолжал служить, или же то, что я плюнул на это. Нет, в первое время я был настроен серьезно. Я прошел комиссию, мне дали воинское звание. В наряд я ходил дежурным по роте…

Время шло. Мы все научились ценить то малое, что у нас было, и то, что мы могли достать. Сигареты свою цену не теряли. Также как и сладости. Считалось большой удачей покурить раз десять за день, и при этом, еще и съесть какую-нибудь шоколадку. Однажды мы даже жарили ночью картошку в столовке, приправив ее грибами, которые нам удалось собрать в лесу, в чьем окружении находилась часть. Зачем мы это сделали? Все просто, нам хотелось разнообразия в пище, да и в повседневной жизни.

Лес. Да, сколько времени нам пришлось в нем провести. В паре километрах от части была железная дорога, и вот, каждую неделю мы чистили ее от снега лопатами. За это время я перекидал столько снега, что хватило бы завалить целый остров. У нашего прапорщика было очень интересное хобби. Когда он оставался на сутки дежурить в казарме, никто не спал. Взрывались кровати, ниши. Я имею ввиду, с кроватей слетало все, вплоть до матраса. А из ниши летели каски, противогазы, хим защита. И всю ночь этот жирный ублюдок заставлял нас мыть казарму, устраивая незапланированное ПХД.

Парко-хозяйственный день в армии, в нашей части – суббота, полный кошмар. Хотите узнать, как проводилась уборка? Отодвигалось все, что только возможно отодвинуть. В пластмассовые ванны мы теркой натирали мыло, заливали кипятком и щеткой размешивали содержимое. Пена летела через край, и ее разбрасывали и разливали по полу и стенам. И тогда кто щетками, кто тряпками, мы принимались все натирать. Отлынивать могли лишь те солдаты, кого направляли на стуки в наряд. Наряды были на узле связи, в казарме, в штабе. Самым лучшим был наряд патруля. Ходишь себе с рацией вдоль части со значком на груди, куришь в курилке и за зданиями. Именно так я нашел очень старое бомбоубежище – маленький бункер, снаружи выглядящий как почти развалившийся погребок. Там меня никто не видел, я спокойно курил и отлынивал от службы.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.