Мальчик с «Молнии»

Этот мушкетер снова был в одних лишь плавках. А с неба, между прочим, падал снег. Настоящий. И тайга вокруг, похоже, была тоже настоящая.

Секунду-другую я растерянно моргал на экран, потом вскочил.

– Чокнулся?! – заорал я. – Ты как туда попал?

Десантник весело махнул рукой в сторону заснеженного леса.

– Прилетел.

– На чем?!

– На машинке.

– На какой такой машинке? Десантник, – я перешел на ласковый тон. – Снег же вокруг. Садись в свою машинку и улетай обратно!

Теперь растерялся Десантник. Он отступил назад и испуганно спросил:

– Зачем?

– Холодно ведь! Простудишься и заболеешь!

Этот тип тут же заулыбался.

– Не а, – радостно сообщил он, снова подпрыгивая то на одной, то на другой ноге. – Я уже весь первый цикл прошел. Вот.

Я мысленно присвистнул. В восемь лет пройти весь первый цикл общего курса физической подготовки… Лично мы со Степкой прошли его в десять лет. Ленка, правда, в девять. Так то Ленка…

– Врешь? – спросил я.

Десантник отрицательно покачал головой. Потом легким движением поправил на талии космопояс.

– Тебе Стёпка передал, как этик двух зовут? – спросил он.

– Передал.

– Ага, – Десантник потоптался на месте. – Ну, тогда я пошел.

Он повернулся и прямиком направился к дельтаботу. Тот, оказывается, стоял рядом. Десантник забрался в него, помахал мне рукой и взмыл в небо. На поляне вслед за дельтаботом взметнулся маленький снежный смерч. Изображение пропало.

Я покачал головой и опустился в кресло. Ну и тип. Где только таких делают?

И здесь я, вдруг, замер. Я вспомнил, что Десантник появился на экране видеотора без вызова. Просто так. Словно прервать работу БИМ для него не составляло труда. Выходит, Десантник имел прямую связь с машиной?

Я удивленно откинулся на спинку кресла. Но ведь подобными полномочиями наделен весьма ограниченный круг людей. В школе, насколько мне было известно, право прямой связи имел только Сан Саныч.

Мои мысли прервал мелодичный звук зуммера. На экране возникла надпись: «Игра в логику. Раздел: логико-игровая текстовка. Информация отсутствует. Подтвердите свой шифр»

– Спокойно, – сказал я, недоверчиво глядя на экран. – Без паники.

В подобных ситуациях Ленка, светлая голова, советовала постоять вверх ногами. По её мнению лишь йога могла оградить человека от стрессовых перегрузок. И все бы ничего, но Степка как-то попробовал встать в подобную позу и с тех пор стал питать ко всей философии йоги поразительное недоверие. Правда, дело было на уроки математики, когда Сан Саныч неожиданно заявил, будто бесконечно большие величины, собственно, ничем не отличаются от бесконечно малых. Это вызвало в классе определенный шок, и Степка тут же встал на голову. Эффект оказался поразительным. Степкины одноклассники впали в восторженную панику и моментально последовали его примеру. Все без исключения. А Сан Саныч, вместо того, чтобы должным образом отреагировать на подобное безобразие и потребовать от учеников немедленной перемены положения в пространстве всех ног и всех голов, с задумчивым видом продолжил объяснение Галловской теории. В итоге, к концу урока, йога обрела в лице учащихся третьего класса двенадцать заклятых врагов. Причем, вполне усвоивших теорию больших и малых величин.

– Так, – я встал и с нарастающим беспокойством прошелся взад-вперед перед висевшим в воздухе полупрозрачным экраном. – Нет информации, значит…

Это был абсурд. Нехороший абсурд. От которого холодеет в груди. И я это понимал. Ведь в данной ситуации БИМ располагала для анализа всей необходимой информацией. Она просто не имела права так отвечать! Выходит, дело было в чем-то другом.

Я задумался. В принципе, могли существовать две причины. Первой, естественно, являлся этот мушкетер, который своим внезапным появлением внутри программы нарушил какие-нибудь связи. Программа дала сбой и возникла внештатная ситуация. А вот второй причиной мог быть лишь незнакомый для меня фактор. Что-то вроде сверх секретов и всё такое прочее. Кажется, Сан Саныч однажды вскользь упоминал об этом. И если это именно так…

– Без паники, – я вернулся на место и, помедлив, повторно набрал свой шифр.

Экран, неожиданно, отозвался игрой цифр. Медленно поползли строчки.

«Игра в прятки. Принцип поиска: спиральный. Адрес поиска: Б-123, 7.7.01; 9ч 15мин. Объект поиска: люди, двое.

Информация: Жданов Юзеф Янович. Родился 1.3.62. Врач, художник, психолог, учитель пятого раздела космоведения, историк. Участник трех межзвездных экспедиций. С 6.8.82 по 7.8.85 по программе «Водолей» на Лаланд 211385; с 8.9.85 по 10.1.88 по программе «Круг» на 61 Лебедя; с 3.4.90 по 3.4.94 в рамках программы «Спираль» на ВД +5 1668. Автор проекта «Вега», основатель первой базы на планете 3 звезды 61 Лебедя. С 4.5.94 по 3.1.96 преподаватель пятого раздела космоведения на Марсе. С 4.4.96 работает в отделе…»

В каком отделе работает Жданов Юзеф Янович, БИМ сообщить отказалась. Именно отказалась. Она стерла с экрана всю предыдущую информацию, а всю последующую изложила в двух строчках:

«Информация по „Игре в прятки“ отсутствует. Игра закончена».

И все. И никаких объяснений.

Минуты две я не шевелился. И даже не возмущался. Потом откинулся на спинку кресла и попытался сосредоточиться.

В голову тут же полезли всякие нехорошие мысли.

Выходит, закрытая информация все же существует. БИМ не умеет лгать. И тогда «извольте, пожалуйста, пройти на нашу секретную базу». Ёлки-моталки! Всё это очень интересно, но что мне теперь делать? Если идти напрямую, то через минуту обо всем станет известно Сан Санычу, а если идти в обход, то, похоже, о том же самом и через тот же промежуток времени, станет известно неизвестным мне людям из непонятно какого секретного отдела!

Я возмущенно уставился на клавиатуру и в ту же секунду тишину нарушил тонкий писк. На экране видеотора замигал красный треугольник срочного вызова. Славно маленький рубиновый фонарик. Я торопливо щелкнул по клавишам.

Возник Степка.

– Ты один? – быстро спросил он.

Я слегка испугался.

– Что-нибудь случилось?

– Вылетай. Ленка пропала.

Глава 4

Степка был злой как черт. Едва я выпрыгнул из бота, как он схватил меня за руку и потащил в сторону больницы.

– Ты представь, – шипел он на ходу. – Она отключила всю аппаратуру, свистнула в ангаре дельтабот и умчалась неизвестно куда! Естественно, все в шоке, шум стоит невероятный. Но самое главное…

Степка остановился, вытащил из кармана клочок бумажки и сунул мне под нос.

– Видал? Что ты на это скажешь?

Я взял в руки бумажку и, не веря своим глазам, прочитал:

«Виват! Мальчики, искать меня не нужно. Вернусь, всё объясню. Встретимся сегодня в 24.00»

Степка отобрал у меня записку и спрятал обратно в карман.

– Короче, плохо дело. Скорее всего, она решила действовать в одиночку. И если мы ее в ближайшее время не перехватим, что-нибудь случится. Вот увидишь.

Он коротко посмотрел на меня и снова устремился к больнице. Я кинулся следом.

– А врачи?

– Та! – Степка безнадежно махнул рукой. – Паникуют. Шесть поисковых групп отправили. Толку-то…

– Связаться с ботом нельзя?

– Она отключила автоматику.

– Как?! – Не понял я. – Совсем?

– Нет, наполовину, – мрачно усмехнулся Степка. – И автоматику, и браслет. Все отключила? Малахольная…

Я вспомнил, как Ленка прошлой зимой целый месяц тренировалась в блок-секторе свободных полетов. Вот и пригодилось…

– Найдем – голову оторву, – серьезно пообещал Степка.

– Но погоди, – я уставился перед собой невидящим взглядам. – А Орбита? Почему на орбите-то молчат?

– А фиг их знает!

– Но так не бывает!

– Вот-вот, – Степка поморщился. – Старая истина. Кстати, она не только отключила в палате станцию Контроля, но и заблокировала всю информационную и диагностическую сеть больничных корпусов.

Я присвистнул. Масштабы побега начинали меня пугать.

Не сбавляя шага, Степка свернул на тропинку.

– Удалось выяснить некоторые детали, – сказал он. – По данным независимой станции биоконтроля выходит, что незадолго перед побегом у Ленки кто-то побывал. И, что самое интересное, неизвестным оказался мальчишка лет восьми – десяти.

Тресь! Я проглядел под ногами ярко-желтый набалдашник дождевика-орошателя и с шипением грохнулся на землю. Степка даже не обернулся.

– Степка! – я вскочил и, прихрамывая, догнал его. – Какой мальчишка? Ты толкам можешь объяснить?!

– Лично я – нет, – Степка хладнокровно пнул сидевшего на тропе робота. Тот от неожиданности подпрыгнул, потом с визгом рухнул в кусты шиповника и длинными скачками умчался куда-то к морю,

– А кто тогда может? – рассердился я. – Дяди из Ординаторской?

– Там все психи! – убежденно сказал Степка и, вдруг, стремительно повернулся ко мне. – Вот ты можешь объяснить, зачем ей понадобилась вся эта комедия? Вернусь в двадцать четыре, ноль-ноль. Надо же, успокоила! Короче, я вижу три причины. Это Мальчик, гипноз, катастрофа. Если ты видишь другие – валяй.

Я остановился.

– Причем здесь гипноз?

Степка ссутулился, сунул руки в карманы и обошел меня вокруг. Точно статую.

– Не веришь? – тихо спросил он.

– Ерунда!

– А Десантник?

– Все равно, ерунда? Ты представляешь, что это значит? В конце концов, Десантник мог ошибиться!

– Десантник не мог ошибиться.

– Но Степка!

– Что Степка?! – внезапно рассердился он. – Да пятерка по психотренингу у твоей Ленки! Пятерка! Ее загипнотизировать вообще нельзя! Даже теоретически! И вся эта история с катастрофой – сплошной бред и мираж! Мистика! – Степка покрутил у меня перед носом растопыренной пятерней. Или, если хочешь, кошмарный сон! – добавил он и резко опустил руку. В его глазах заплясал нехороший огонь.

Я приоткрыл рот. Потом слегка ошарашено заморгал. Потом растерянно оглянулся назад. И, наконец, вытаращился на Степку. Как на приведение.

– Спятил, да?!

Вместо ответа Степка схватил меня за плечи и рывком притянул к себе. Лицо в лицо.

– Сашка! – горячо прошептал он. – А что, если мальчишка обладает неизвестными нам способностями? Понимаешь – руки, ноги, глаза, уши, но лет этому творению всего лишь семь-восемь. Подари такому блестящую саблю и он тут же начнет ею размахивать во все стороны. Вспомни себя! – Степка встряхнул меня. – Ну?! Что смотришь? Мальчишка просто балуется, неужели не ясно? Возомнил, что ему все дозволено, вот и расшумелся на всю галактику! Еще и на коня сгоряча вскочил! И никакой психотренинг здесь не поможет, потому что у этого нахаленка уникальные способности. Уникальные! А когда нет аналогов, нет и способов зашиты! Этим все объясняется! Он всего лишь ребенок и ни фига не понимает, что творит. Носится по свету и размахивает шпагой! А по пятам за ним носятся Незнакомцы! Казаки-разбойники… Только вот шпаги у них нет. Нету! – Степка замолчал и секунду разглядывал меня. Потом медленно отступил назад.

– Они же боятся его, Сашка, – сказал он. – Просто боятся…

Все слова у меня сразу пропали. Я шагнул в сторону, сорвал с низкой ветки персик и ошеломленно сунул его в рот.

«Так вот почему незнакомцев интересовал мальчик», – мелькнула мысль.

– И никакого преступления здесь нет, – словно догадавшись, о чем я думаю, добавил Степка.

Я чуть не подавился. Катастрофа на полигоне, внезапно, представилась совершенно с другой стороны.

– Выходит, Ленка обо всем догадалась? – воскликнул я.

– Не знаю, – Стёпка пожал плечами. – Если бы снова не этот мальчишка…

Рядом, неожиданно, мелькнула серая тень. Мы разом вскинули головы.

Низко, едва не касаясь брюхом верхушек деревьев, над парком несся многоцелевой бот службы ВСМП. Бортовые огни были погашены и, казалось, будто это гигантская птица пикирует в сторону моря, высматривая себе там добычу.

– Седьмая пошла, – сказал Степка. – Нужно спешить.

– Но куда? – спросил я.

– В палату. К Ленке.

Главный корпус издали напоминал пирамиду. Огромную, четырехгранную, с планарием на крыше, воздушным бассейном и стабилизированной, относительно орбиты, платформой.

Вблизи же это сооружение странным образом распадалось на удивительное множество маленьких пирамид, каждая из которых походила на волшебный замок, непонятно как попавшим в двадцать первый век.

Ленка как-то сказала, что все сказки начинаются в сердце. И только потом попадают в голову. Мы тогда расхохотались со Степкой и отправились в дельфинарий. В тот день там выступал цирк. А вечером, вернувшись обратно, страшно удивились, узнав, что Сан Саныч отменил свои уроки и просидел эти часы в кабинете один. На следующий день Ленке исполнилось девять лет…

Оказавшись на площади, Степка перешел на шаг.

– Ленка не могла исчезнуть бесследно, – пояснил он. – Попробуем порыться у ней в палате. Во всяком случае, это шанс.

– Ну и каша, – выразительно сказал я.

Что-то творилось со мной. Я был и не был самим собой. В душе метался ветер неясных предчувствий.

Мы обошли стороной фонтаны и направились к центральному входу. Вблизи полуоткрытых дверей Степка остановился.

– Дальше пойдешь один, – сказал он.

– Как один? – не понял я.

– Так. Рисковать вдвоем нет смысла. Попробуй подключиться к внутреннему биокомплексу.

– А ты?

– А я прикрою тебя. Действуй, – Степка легонько толкнул меня в плечо.

Наверное, на моем лице что-то появилось. В виде выражения. Степка хмыкнул, но почти сразу же стал серьезным.

– Не тяни резину. И так времени в обрез. Вопросы есть?

0-у! Сердиться на Степку было бессмысленно.

Я на секунду прикрыл глаза.

– Кошки – мышки…

Степка промолчал.

К Ленкиному окну я подполз спустя две минуты. Вокруг стояла тишина, ничто не вызывало подозрений. Все так же грело солнце, плыли в небе облака, стрекотали кузнечики. В оконной раме поблескивала, по-прежнему, прозрачная биопленка. Даже ионизатор и тот продолжал время от времени чихать.

Затаив дыхание, я подполз ближе. Теперь оставалось лишь приподнять голову…

«Кристо выхватил револьвер и первой же пулей вдребезги разнес компас…»

«– Капитан! Впереди – земля!»

«– Вашу шпагу, сударь! Вы проиграли»

У-и-ш…

С моря, вдруг, налетел порыв ветра. Он взлохматил мои волосы, упругой волной толкнулся в грудь и снова успокоился. Это было похоже на взмах крыла.

Ветер принес запах соленых странствий. Лично я думаю, что любой ветер в душе всегда мальчишка. Веселый и босоногий мальчишка. Со своими тайнами, мечтами и необъяснимой тягой к просторам. Нужно только верить в это.

«Пора», – решил я.

В ладошках сразу застучал пульс. Закусив губы, я бесшумно приподнялся с корточек. Потом взялся руками за раму и осторожно заглянул в палату.

В следующее мгновение, отлетев метров на пять, я шлепнулся на камни, перевернулся и замер, пораженный так, будто на меня опрокинулось небо – в палате, рядом с журнальным столиком, стоял Юзеф Янович.

Мысли мои смешались. В одну секунду нахлынули чувства, самые разные. Казалось, мы со Степкой торопимся изо всех сил, сбиваемся с ног, а незнакомцы, тем не менее, все время опережают нас. И при этом явно не спешат.

«Кто же они?! Кто!»

Едва из-за угла показался Степка, я замахал руками. Степка остановился, потом в два прыжка очутился рядом. Я притянул его голову к себе и, сдерживая волнение, прошептал:

– Там… в комнате… Юзеф Янович!

Степка отшатнулся и припечатался спиной к стене. Р-раз! Рыжие волосы его мотнулись туда-сюда и наполовину прикрыли потемневшие глаза.

«Кто-о?»

Я кивнул, подтверждая свои слова.

В ту же секунду Степка вскочил на ноги так быстро, словно, мячик какой-то, и открыто заглянул в окно.

Меня словно кипятком ошпарило!

– Ты что?! – зашипел я, хватая его за штанину. – Рехнулся?!

Степка снова упал на колени и повернулся ко мне лицом. Как тигренок перед прыжком.

– Бежим! – коротко приказал он.

Стремительно рванулись навстречу секунды. Время необъяснимым образом обрушилось на наши чувства шквальным ветром и едва не сбило с ног. Превратившись в два маленьких метеорита, мы с ловкостью фокусника возникли сразу в нескольких местах и уже в следующую минуту, хватая ртами жаркий воздух, влетели в сад.

– На дельтадром! – тут же крикнул – Степка и с ходу вломился в кусты шиповника.

Я ринулся следом. В воздух ввинтился треск и хруст раздираемых веток. Время, по-прежнему, осязаемое, но полостью опрокинутое со своих позиций, расколотое и похожее теперь, скорее, на две неуправляемые торпеды, неслось внутри нас и вместе с нами.

Мы торопились. И дорога была прямой.

Вблизи дельтадрома Степка, неожиданно, затормозил, развернулся и хрипло спросил меня:

– Где Ленка, догадываешься?

Я отрицательно покачал головой. Воздуха катастрофически не хватало.

– На Полигоне она! Вот где.

Не дав мне опомниться, Стёпка перепрыгнул через кусты, и нетерпеливо махнул рукой.

– Быстрее!

В боку закололо. Чертыхнувшись, я прыгнул следом, зацепился ногой за предохранительную планку и чуть не упал.

– Стёпка! Постой!

Кто-то, вдруг, шепнул в самое ухо:

«Опоздаешь… хе-хе…»

– Степка!

Злая беспомощность охватила меня. Чудилось – еще миг и, дельтадром с ужасным скрипом накренится вниз, задрожит и сбросит с себя весь этот надоевший ему груз.

– Степ… Эх! – я с досады трахнул ногой по ограждению. С хрустом переломилась одна из опор.

«Бумеранг» стоял как всегда в центре. Бот был заляпан грязью, исцарапан и повернут носом в сторону маяка.

Когда я подбежал, Степка уже забрался в кабину.

– Степка! – сердито крикнул я.

Тот нервно глянул на меня, включил блокировку и в ту же секунду бот осел на корму, вздрогнул и свечой ушел вверх и в сторону.

Я открыл рот…

Впервые мы познакомились со Степкой на Урале. Уже в те далекие времена он слыл весьма озорным пацаненком, и когда меня привели в школу, с ходу заявил, что нам вдвоем не место под одной крышей. Заявление свое он сделал, разумеется, тайно, ночью, проникнув в мою спальню через окно.

Но, к своему великому изумлению, Степка не учел, что на свете могут жить личности, так же как и он напичканные сверх всякой меры старыми книгами про индейцев, Дикий Запад, ковбоев и прочая, и прочая.

С неделю мы вели ожесточенные бои. Летали дротики, свистели стрелы, взрывались небольшие бомбы. Причем, все это проделывалось, с нашей точки зрения, совершенно бесшумно. Итогом же всех войн стало неожиданное перемирие. Мы подружились сразу и крепко.

Сан Саныч признался много лет спустя, что ту неделю, наполненную невероятным шумом и всякими криками, он вспоминает до сих пор. Как, кстати, и двух глазастых сорванцов в широкополых шляпах.

Ленка же пришла позже.

В левую руку кольнуло. Продолжая с глупым видом стоять посреди бетонопластиковых плит, я машинально провернул браслет.

– Она им не поверила, – раздался Степкин голос. – А в диспетчерской хранится полная информация о полёте. Электронику-то не проведёшь, – было слышно, как Степка чертыхнулся, – Блин… Лечу на Полигон. – сказал он. – Скорость три маха.

Наверное, бывают мгновения, как две капли похожие на несильный шлепок чуть пониже спины. Ты еще бежишь куда-то, но уже по инерции.

Шлеп!

Я опустился на дельтадром.

– Ну, Степка, – только и мог выговорить я. – Ну, Степка…

– Не ори, – ответил он. – Вот вернусь, тогда и поколотишь. А сейчас лучше подними возмущенные глаза к небу и жди Ленку. Она может первой нагрянуть.

– Псих!

– Будь на связи, – Степка отключился.

Наступила тишина.

Я отрешенно посмотрел на свои ноги, подумал и негромко застонал. Попадись мне сейчас под руку киберуборщик, я бы, наверное, завязал ему все конечности в узел.

Степка обнаружился в эфире минуты через две.

– Получил предупреждение, – спокойно сказал он. – Снижаю скорость до двух махов.

Я гневно промолчал.

– Штормовое оповещение, – пояснил Степка. – На всем протяжении до Урала.

– Оповещение? – перебил я, чувствуя, как в душе начинает что-то бурлить и шипеть. – До самого Урала? Ам-мазонку т-тебе… Да за такие шуточки!.. Ты мог мне все толком на земле объяснить?! А?! Бах, трах, вперед! Ну, Степка… Вернешься еще!

Прямо на нос упала дождинка. Я сердито утерся.

– Все? – ровным голосом спросил Степка.

– Все!

– Тогда ответь… Ленка гордая?

– Причем здесь это?!

– А при том! Ленка умнее нас обоих! И она просто не могла пройти мимо того, как её пытаются обвести вокруг пальца какие-то непонятные люди. Помнишь Амазонку? «Полный самоконтроль… Нестандартное мышление»… Что молчишь? Я не прав?

0-у! Я поднял голову.

От горизонта сплошной грядой шли облака. Тяжелые, грозовые. Все вместе они сейчас походили на огромного серого дракона. Захочет он – и будут гром и молнии. И дождь – все как положено.

– Прав!

– Ну вот!

– Вернешься – поколочу!

– А! – Степка возмущенно отключился.

Я встал и в самом мрачном настроении направился к маяку.

«Полный самоконтроль… Нестандартное мышление…»

Внутри меня продолжало бурлить и шипеть.

Рядом с маяком я остановился и обвел дельтадром долгим взглядом. Восемь линейных ботов. Все класса «Ш». Автономность в полете одни сутки, в земных условиях безопасность гарантируется. Скорость – до двадцати махов. Вместимость – от одного до восьми человек. Одно и двухместными ботами разрешается пользоваться с десяти лет. Я притронулся к браслету.

– Эй, там, на помеле…

– Сам такой, – ответил браслет хмурым Степкиным голосом.

– Я пошел в больницу, – сообщил я. – А ты лети, но учти – если Ленка уже все выяснила, дело кончится плохо.

– Почему? – растерялся Степка.

– Потому что она гордая.

Не дожидаясь ответа, я прервал связь.

– Точно псих…

Дракон на небе воинственно расправлял крылья…

К главному корпусу я подошел все в том же угрожающе-мрачном настроении.

«Самоконтроль…»

Конечно, Степка был прав. Дважды прав. Но, квазар ему за пазуху, неужели нельзя было объяснить все по-человечески? Без стрельбы и криков? Так, мол, и так – корабль тонет, пора уносить ноги… Ценности можно оставить… А то – «Пожар! Пожар!»

Засунув руки в карманы, я поднялся по ступенькам центрального входа, открыл двери, и нос к носу столкнулся с Десантником. Это было настолько неожиданно, что у меня пропал дар речи.

Десантник, видимо, тоже растерялся. Он молчал, дышал ртом, даже поздороваться забыл. Упустить такой случай я не мог.

Быстро осмотревшись, я схватил Десантника за плечи и вытащил его на улицу. Тот не сопротивлялся. Спустя минуту мы были уже в саду.

– Значит, так, – я уселся на первую попавшуюся скамейку и поставил мальчишку перед собой. – Давай все по порядку.

Десантник захлопал ресницами.

– Что по порядку? – испуганно спросил он.

На этот раз он был в шортах и рубашке навыпуск яичного цвета. Под рубашкой, на уровне талии, угадывался космопояс.

– Не юли! – строго сказал я. – Во-первых, зачем ты отключил у Незнакомцев автоматику?

Вопрос попал в цель. Десантник заерзал, отвел глаза в сторону, надулся. Потом, вдруг, сказал сердитым голосом:

– Ты же сам просил узнать их имена!

Вот те раз! Я попытался уловить связь, между моей просьбой и выключенной аппаратурой. Связь не улавливалась.

– Но они шлепнулись на дельтадром! – воскликнул я.

Десантник пожал плечами. Словно это его не касалось. Не умеют летать – пусть на земле сидят.

– Зря ты так, – сказал я. – А за имена спасибо.

Десантник сразу заулыбался. Ну, фрукт! Я посадил его на колени.

– Ты к Ленке приходил?

– Ага.

– Зачем?

– Так…

– Что – так?

– Просто.

– Просто так?

– Ну…

– Десантник, – я серьезно посмотрел ему прямо в глаза. – Если ты знаешь, где Ленка, пожалуйста, скажи.

Мальчишка напрягся весь. Точно отгородился стеной. Холодной, каменной стеной.

– Не знаю, – сипло сказал он.

Я почувствовал, что Десантник что-то скрывает.