Волки ночью воют

Кай завел Эби в ее комнату, и девушка, сняв грязную юбку, плюхнулась на матрас, поджав под себя ноги и бесконечно думая про Дерека и Закари. Они были где-то там, на холоде и в темноте, а она здесь, в тепле, дома.

Кай поднялся, но Эби схватила его за руку, прося остаться. Ей было страшно, а одиночество усиливало страхи стократно.

– Не могу, – ответил парень. От него пахло лекарствами, как когда бывает, заходишь в больницу и ощущаешь болезнь, стиранные чистые простыни и антисептики. – Мне надо как-то успокоить этих двоих. Они кричат, потому что им тоже страшно. А ты не бойся. Смелые дети получают конфеты.

– Я получаю только фантики, – хмыкнула девушка.

– Их можно коллекционировать, – Кай пожал плечами и двинулся в сторону коридора, а перед тем, как закрыть дверь, обернулся. – Спи спокойно, принцесса.

Эби вздохнула и обняла плюшевого медвежонка.

Она жила в одном из самых опасных районов, дружила с киллерами, видела смерть в глаза, но при этом – иногда ей хотелось быть просто ребенком. Пусть и в семнадцать лет.

***

Эби приснилась зима. Не та, которая обычно бывает в городе, а с большими сугробами и холодом, пробирающим до костей. А вокруг только лес с высокими соснами, последние ветки которых целовали небо.

И волки…

Их глаза сверкали подобно молниям, полные ненависти и жажды. С огромных острых клыков падала горячая слюна, оставляя в снегу глубокие ямки. Шерсть дыбом – признак опасности. Волки состояли из мощи, подпитываемые энергией самой земли. Уроженцы злости, ненависти и алчности.

И они гнались за ней.

Эби слышала их теплое дыхание, вырывающееся из вонючей пасти. Волки словно кричали ей вдогонку.

Никакой пощады, никакой справедливости, только кровь!

И боль!

И смерть!

Они рычали и смеялись, и будили сосны своим шумом. А Эби бежала со всех ног, но деревья словно сужались, не давая ей выбраться из хватки леса. Эби было жутко страшно, грудь ходила ходуном, а сердце было готово выпрыгнуть наружу. Девушка ощущала себя маленьким невинным кроликом, не способным спасти даже себя.

Один из волков настиг свою жертву и повалил в сугроб. Волк оскалился и заговорил на человечьем языке.

Эби…

***

Открыв глаза, Эби прищурилась и часто заморгала. Без десяти девять утра. Лучи солнца уже почти покинули комнату девушки.

Вчерашние события возникали как вспышки воспоминаний. Увольнение, встреча в кафе с Диланом, Мисс Неукротимая, пистолет, Дерек с Закари в новостях…

Эби открыла шкаф и вытащив первое, что попалось – это оказалась черная толстовка с надписью «все вокруг идиоты» – натянула на свое худое тело. Аккуратно повесив свитер на плечики, Эби провела пальцами по рукавам и горлу свитера, там, где блуждали руки Дилана. Затем, девушка отдернула пальцы словно ударившись током и, нахмурившись, убрала свитер как можно дальше в шкаф.

Утром в квартире всегда стояла тишина. Тени бодрствовали вечером и по ночам, и в основном все поголовно были совами, кроме…

Эби открыла дверь в комнату Дерека, и та отозвалась грустным скрипом – хозяина не было. Аккуратно заправленная кровать. Книги на полках, сложенные корешок к корешку, словно верные солдаты, охраняющие истории. Эби порой заставала Рагнара за чтением. «Граф Монте-Кристо», «Аэропорт» и «Изгои». И ни одна из них никогда не выглядела потрепанной.

Из-за распахнутой двери приоткрылось окно и потянуло холодом. Сквозняк поднял края желтоватых листов на столе и поигрался с ними. Дерек читал старые газеты. Вернее, он любил вырезать из них новости и прикреплять к стене рядом с кроватью. Можно было лежать и часами рассматривать картинки, смеясь с особо причудливых заголовков.

Эби вздохнула, ощущая глубокую тоску и закрыла дверь, прислонившись к ней лбом. Боковое зрение выхватило телефон в углу квартиры. Тот молчал. Эби отвернулась.

Вдруг на кухне послышался шум, и девушка медленно прошла вперед, выглядывая из коридора.

Утренняя тень обрамляла мускулистое тело, запертое в рубашке и помятых штанах. Высокий мужчина лет тридцати налил в стакан горячей воды и осторожно отхлебнул, поворачиваясь и встречаясь взглядом с Эби. Та уже летела в объятия:

– Дерек! Вы вернулись!

Его спина была мокрая и холодная, как бывает после душа, когда хочется побыстрее надеть чистую одежду.

– Хэй, тише… – Дерек поднял руку, убрав стакан и неловко проведя ладонью по волосам девушки, похлопал ее по спине.

Эби отстранилась и посмотрела главарю группы в глаза. Они были уставшие, как после тяжелых суток работы. На щеке небрежной стрелой красовалась ссадина.

– Надо обработать. Можешь схлопотать заражение.

Дерек вздохнул и вяло улыбнулся, положив тяжелые руки девушке на плечи. Он был самым взрослым из их группы. С бородой. Лидер. Он имел привычку говорить коротко и по делу, а его голос был глубокий с хрипотцой, вселяющий надежду. Они все ему безоговорочно верили.

– Я в порядке. Обработал раны спиртом. Никакого заражения.

Эби кивнула, немного успокоившись:

– Когда вы вернулись?

– Около четырех утра. Не стал будить. Дал Закари время отдохнуть, но он сразу рванул на чердак.

– И сам ты тоже не спал.

– Не было желания.

– Что произошло? – Эби стала кусать губы, сделав шаг назад и сев на стул, давая Дереку немного пространства. Тот допил воду в стакане. – Вас засекли. Крутили по телеку в вечерних новостях. Всю неделю будут показывать и разошлют Свету ваши фото. Видел?

– Мне незачем смотреть. Эй, и тебе не стоит. Они делают из нас врагов народа. – Дерек нахмурился и покачал головой. – Это не входило в мои планы.

– Да? Может уже поделишься, что ты там захотел провернуть втихаря? – Эби раздражало, когда от нее что-то скрывали. Как самую младшую в группе ее частенько не брали в расчёт. Поэтому она старалась везде и во всем участвовать, чтобы быть наравне со всеми, или хотя бы делать видимость. – А если бы вас поймали? Или вам бы понадобилась помощь? М?

– Я не… Это было опасно, я не хотел вас в это втягивать.

– А Закари, значит, решил? И теперь вас считают врагами народа, просто потрясающе…

Дерек провел ладонью по своей отросшей бороде и взглянул на девушку своим извиняющимся взглядом. Она взмахнула руками и отвернулась:

– Только не смотри на меня так. Нет.

– Эби. – Дерек сунул руки в карманы штанов и облокотился на раковину. Солнце играло с его зрачками, делая их невообразимо красивыми. Голубые с зеленоватым оттенком. Такие, которым хочешь доверять. – Я бы тебе обязательно рассказал. Всем вам… Настают опасные времена и теперь осторожность превыше всего.

Эби кивнула, опустив взгляд и задумавшись. Больше всего ее обижал тот факт, что на дело Дерек взял Закари, а не ее. Принц Персии был всего на два года старше девушки, но имел в себе столько дерзости и самомнения, что своим характером больше походил на тинейджера, у которого задержался период отрицания. Эби считала себя более зрелой.

– Я хочу объясниться перед вами. Есть некоторые вещи, которые всем стоит знать.

– Собрание?

– Да.

Эби провела рукой по волосам, кое-как собрав их в хвост и предупредила:

– Ви и Табаки будишь сам, слушать их крики не самое приятное занятие. А я, так уж и быть, схожу за птичьим принцем.

Дерек улыбнулся и хмыкнул:

– Ладно. Чувствую, мне нельзя тебе сейчас отказывать.

– Лучше не надо, – девушка засмеялась и двинулась к лестничной клетке, как вдруг остановилась и обернулась. – Дерек, я рада, что вы вернулись.

Он молча кивнул.

***

Закари всегда предпочитал общению с людьми – голубей. В нем жило сострадание, особое птичье, которое совершенно не распространялось на остальных. Зак был дерзок, остер и невообразимо обворожителен, словно танец с кинжалами.

Его всегда было трудно понять, и с каких-то пор – все перестали это делать. В Заке жила необузданная дикость и свобода. Эби считала его своим единственным и самым главным соперником. Это была тихая и вежливая война.

А его голуби, эти серые твари, любили стучаться в ее окно, пачкать пометом ее уличную одежду и пролетать над ней как можно ниже, иногда задевая ее крыльями. Но потихоньку, как и на все остальное, ты перестаешь обращать внимание.

Пожалуй, на все, кроме запаха.

Эби поднялась по лестнице на чердак и, перешагнув через несколько досок, двинулась вперед, к круглому окну, где и сидел Закари в окружении десятков птиц. Пахло там просто ужасно, так что Эби зажала нос пальцами и шумно выдохнула через рот. Голуби с интересом рассматривали нового гостя. В воздухе летали перья и частички пыли, оседающие на одежде.

– Ничего, со временем привыкаешь, – раздалось со стороны окна. Смуглая, приятного орехового цвета кожа, темные волосы, закрученные в кудряшки, и ослепительно белые зубы. Его силуэт, подкармливаемый утренним солнцем, становился золотым. Он выглядел как юный принц, только что вышедший из своего дворца, а его бархатистая кожа имела приятный оттенок загара. Поэтому его и звали Принцем Персии.

По сравнению с ним – Эби меркла, со своими черными колтунами на голове и ладонями, полными мозолей, с тыльной стороны которых кожа потрескалась от холода и отсутствия нужного ухода.

Переборов себя, Эби прошла дальше, махнув рукой перед взлетевшими голубями. Те, как будто назло пытались попасть крыльями ей в глаз.

– Что, не трудно меня найти? – хмыкнул Принц.

– Ты весьма предсказуем.

– И кто так думает?

– Все.

– Все могут ошибаться.

Девушка закатила глаза и покачала головой:

– Дерек созывает Собрание, так что, может, на минуту прекратишь ворковать с этими птицами и спустишься вниз?

– Зачем? Я там не нужен. – Закари взял в руки голубя и стал гладить его по голове, затем по туловищу и крыльям. Он делал это нежно и ласково, при этом неотрывно смотря Эби в глаза.

– Дерек сказал быть всем. Вне зависимости от того, хочется нам слушать, что вы там натворили, или нет. – Девушка вздохнула, вспомнив о взрыве и осматривая лицо Зака. – Ты, кстати, не пострадал?

– Нет, все обошлось. Только вот, помнишь поговорку: не задавай вопросов, если не хочешь услышать ложь? – Закари отпустил голубя, и птица взмыла вверх, под потолок, на жердочку.

– Как насчет: заткнись и вниз спустись? – Эби тронула парня за плечо, на что тот резко дернулся и демонстративно отодвинулся. – Эй, хватит дуться. Лучше услышать правду, чем быть в неведении. И к тому же, я сейчас задохнусь от вони.

Закари хмыкнул, улыбнувшись уголками губ и поднялся со старого кресла, вынесенного сюда кем-то давным-давно.

***

– Как расшифровывается ЗИС? – спросил Дерек.

Тени разместились в комнате Табаки, как в самой просторной. Дерек уселся в кресло, сложив руки в замок и уперев локти в бедра. Его правая щека покраснела, становясь с ссадиной почти одним цветом. Афродита, украдкой касаясь горячей кожи на ладони, облокотилась на дверь и теребила бусины своих многочисленных браслетов. Табаки, увидев пощечину Дерека, присвистнул, тут же забывая о том, как клялся прикончить своего друга. Парень все еще оставался в сонном состоянии, шлепнувшись с постели на пол, подложив руку себе под голову и рисуя маркером плохие слова на деревянной ножке кровати. Рядом с изголовьем стояла тумбочка, на которой лежал спичечный коробок со склеенным из спичек крестом и подписью на бумажке: «Покойся с миром, Констанция».

– Зона Исследовательских Систем?

– Секций, – подправила Эби и переглянулась с Дереком. Тот кивнул с почтенностью мастера, чей ученик верно решил задачу. В какой-то степени Дерек и являлся наставником Эби по разным делам, начиная от зубрежки кодекса Теней и заканчивая учебным спаррингом. Когда ты живешь в мире убийств, нужно держать себя в форме.

– Верно, – согласился Дерек. – Как всем известно, эта компания специализируется на разработке разных лекарств, технологий и всего прочего для… Людей с ограниченными возможностями.

– Для инвалидов, – произнес Табаки, играясь с колпачком фломастера. – Называй вещи своими именами. Там были такие классные протезы, я уже был готов отрезать себе руку ради такого, но, когда узнал, сколько это стоит – передумал.

– Ну и зря, – пробормотала Ви. – Без руки ты выглядел бы как щенок у помойки, и я бы тебя пожалела.

– Иди ты, – Табаки кинул колпачком в Афродиту, но промахнулся. Дерек на это ребячество не обратил внимания и продолжил:

– Такова их основная продукция. Но, это лишь то, чем они прикрываются.

– В каком это смысле? – Ви подняла бровь.

– Все это срань господня! – не выдержал Принц, сидевший на кровати. В его волосах застряло пару перьев.

– Зак, – предупредительно произнес Рагнар.

– Все они лжецы! Гребанные ублюдки! Эти рекламы про благотворительность, исследования для лекарств – полный бред для таких наивных людей вроде нас. Это как копать в городской песочнице – всюду кошачьи ссаки и дерьмо.

На пару мгновений в комнате повисла тишина. Тяжелая, холодная и не приносящая ничего хорошего. При любом раскладе у такой мощной корпорации были темные грешки. Таких высот не достигаешь просто так. Эби взглянула на Кая, ища ответы. Тот вздохнул и скрестил руки:

– Что-то серьезное?

Дерек кивнул, разминая пальцы и явно не желая произносить этих слов:

– Более чем.

– То есть, ты решил признаться только тогда, когда дело приняло серьезный оборот? – спросил Табаки и нервно рассмеялся. Его смех был похож на крики чайки, уходящей под воду недобровольно.

– Я не хотел вас всех в это втягивать и к тому же, надеялся, что справлюсь сам. – выдохнул Дерек.

Ви покачала головой:

– Напрасно.

– Знаю. Вышло глупо. – главарь группы посмотрел на каждого в комнате. – Теперь я понял, что без вас не обойтись. Все стало намного… сложнее.

– Выкладывай, – попросил Кай и Дерек опустил взгляд.

***

– Помните Тот-Самый-Сентябрь?.. Полагаю, его никому не забыть.

И это было правдой. Тени называли этот день именно так: «Тот-Самый-Сентябрь» – и все сразу понимали, о чем речь. Для солдат Света же – это событие было праздником, днем восхождения супергероев. Когда Мисс Неукротимая убила Лешего и впервые вознесла Свет как нечто выдающееся. Подняла чашу весов, не думая о последствиях. Лидер Света уничтожил лидера Теней. Вот как это началось.

Волна нового порядка пронеслась вдоль западного побережья и заглотила Большую Землю, а за ней и весь мир. В один день Тени превратились в злодеев и изгоев. Никто уже и не вспомнит, как Тень и Свет существовали в гармонии. Две мировые группировки, созданные для улучшения жизни. Одно зависело от другого, но в итоге все это превратилось в коррупцию и диктатуру. Свет поднялся во главе с Мисс Неукротимой и захватил власть, вместе с торговыми операциями, масштабными корпорациями, здравоохранением и всем, до чего мог дотянуться.

Восемь гребаных лет.

Тени бунтовали против такого режима, но их восстания всегда оканчивались поражением, поскольку на стороне Света были люди с суперспособностями. Бытовало много мнений по этому поводу. Одни утверждали, что всему виной инъекции – не даром Свет забрал под крыло лучших ученых. Другие верили в силу Господа. Кто-то считал это генетическим отклонением. Но кому какое дело до теорий? Все обращали внимание лишь на красивую картинку, и тогда Свет подарил миру героев в ярких кожаных костюмах со звездой на груди. И люди верили, пока на Теней устраивали охоту и обвиняли их во всех существующих грехах.

Восемь

Гребанных

Лет.

Тени продолжали свою работу, но тайно, скованные контрактом с Центром Света.

– Их корпорация основана прежде всего на экспериментах. И не просто на кроликах или на добровольцах. Они стали похищать Голосов, – продолжил Дерек. Голосами называли бездомных, которые подслушивали разные секреты и потом продавали их Теням. – Колода сообщил мне по Связи, что в ночлежке не досчитались пятерых и что с каждым разом пропадает все больше людей.

– Когда он это передал тебе? – спросила Ви, скрестив руки.

– В прошлом месяце, – пробормотал Рагнар.

– Какое кому дело до бомжей? – скривился Табаки. – Ни денег, ни жилья, да и от них разит нечистотами.

– От тебя не меньше разит, – хмыкнула Вивиан.

– В этом и смысл. – Дерек поднял руку, чтобы обратить на себя внимание. – Их никто не хватится… После этого мой… друг, Патрик, он работает в порту, передал информацию Месяцам по защищенному каналу о некоем странном корабле с логотипом ЗИСа. Я перехватил запрос и узнал, что к барже никого не подпускали, а во время перевозки груза местным работникам дали выходной.

– Контрабанда? – предположила Эби.

– Я тоже так подумал, – кивнул Дерек. – Но Зак сумел взломать данные судна и узнать конечную точку маршрута. Баржа шла через океан в Альбион. По документам судно везло протезы по контракту с мед-центром, однако в пометке к документу стояла печать: «Химически опасно».

– А каким образом корабль с товаром-сюрпризом связан с похищением бомжей? – Рисунки маркером перескочили с ножки кровати на ладони Табаки. – Может ты сюда еще и глобальное потепление приплетешь?

– Табаки, какое правительство находится в Альбионе? – Дерек поднял взгляд на парня, тот пожал плечами:

– Мне откуда знать? Королевство радужных пони? Там же правит этот столетний король?

– Ему девяносто четыре, – вставил Кай.

– Альбион – это центр Света, – ответила Ви, уместившись на подлокотнике кресла, в котором сидел Дерека. – Там их основное здание. Империал.

– Так что же было на барже? – спросила Эби.

– Это я и пытался выяснить, – произнес Дерек.

– И тогда ты решил смолчать, а с собой взять сопляка? – Табаки увернулся от летящей в него подушки, запущенной Заком.

– Еще посмотрим кто из нас двоих справился бы лучше! – фыркнул Принц. – Между прочим, я помог проникнуть на территорию. Взломал их камеры и сигнализацию.

– Выходит, что не все камеры, – нахмурилась Эби. – Вас все же заметили.

– Сделал, что смог, – Зак скрестил руки. – Мы проникли внутрь одного из ангаров, просидев у забора пару часов. Ожидая, когда сменят посты.

– И что вы там нашли? – Табаки подобрал подушку и подложил ее под голову.

– Колбы, – ответил Дерек, смотря куда-то сквозь пол. – Десятки разных колб со странной жидкостью. И разное оборудование.

– Почему произошел взрыв? Это жидкость так среагировала? – спросила Эби.

– Нет, – выдохнул Зак. – Нас заметили. Они сами взорвали свой ангар, думая, что уничтожат и нас, чтобы у них не было утечки. Но мы успели оттуда выбраться. Кто-то из охранников заметил следы и теперь они знают, что им не удалось нас грохнуть.

– Мы отсидели пару часов позади секций, на другой стороне озера, пока все не улеглось, – объяснил Дерек. – А потом двинулись к вам.

Всем требовалось некоторое время, чтобы осознать случившиеся и сопоставить это со своими выводами. Комнату накрыла пелена тишины, но ненадолго.

– Ах да, – Закари прочистил горло и обвел всех взглядом, словно бросая нам вызов. – Мы стащили пару колб.

Тут в коридоре зазвонил телефон. Тот самый. Перекрывая начавшуюся ругань.

Эби вскочила и крикнув:

– Я возьму трубку!

Выбежала из комнаты. Рагнар проследил за ней с грустным взглядом.

Девушка подскочила к телефону и секунду стояла над ним, чувствуя некий трепет. Может на этот раз…

Эби подняла трубку и прислонила ее к уху. Там, вдалеке, слышалось тяжелое дыхание. Присутствие человека. Девушка зажмурилась, с надеждой:

– Алло?

В ответ тишина. И долгие секунды разочарования, перетекающие в злость.

Зачем вы тогда звоните, если молчите каждый раз?

Эби хотелось сжать трубку так, чтобы она распалась на части и из нее вытекло черное месиво, заструившееся бы по венам, как по проводам.

Это было определенно мужское дыхание. Грубое такое, с легкой хрипотцой, словно человек большую часть своей жизни провел в комнате с сыростью и плесенью на стенах.

Кого Эби надеялась там услышать? Она сама не знала.

И в конечном итоге положила трубку, выдохнув и опустив плечи.

***

Я рос среди чужих людей. Они даже не знали, кто я на самом деле. Но я их не винил, они просто смотрели не в ту сторону.

Иногда приезжал отец. Он убеждал меня, что здесь безопасно и что он не может уделять мне много времени, поскольку нужен всем. Я видел, как к нему тянулись люди и не препятствовал этому. Отец был хорошим человеком, я это чувствовал и не осуждал его за то, что он оставлял меня одного.

Дни сменялись неделями, а те месяцами и годами. Тетушки и дядюшки в черных балахонах становились морщинистее, мои ноги длиннее, а голова приближалась к небу. Это место не было мне домом, но оттуда меня никто не забирал.

Служители были милы со мной, хотя, многие, бывало, шептались, как только я отворачивался. Думали, я не слышу. Но я знал намного больше, чем говорил. Всех их среднего образования и жизненного опыта не хватило бы до такого количества знаний, что наполняло меня. А я молчал. Это было милосердно.

Некоторые говорили, что я особенный мальчик. Что Господь послал меня к ним с особой миссией. Думаю, они были правы. В какой-то степени у всех есть цель, с которой нас послали на эту землю. И я старался выяснить, в чем заключалась моя.

With tomorrow / I’m on fire – Olof Arnalds

Должно быть, я думала, что это был сон

Пока он был здесь, со мной

With tomorrow / I’m on fire – Olof Arnalds

Телефонные гудки, словно маленькие флуоресцентные медузы, попавшие в течение, путешествовали по мрачному океану невидимых сетей. Неуслышанные голоса перед падением. Не отвеченные вопросы, гулом прокатившиеся в темноту. Эхо разбитых сердец.

Гудки мигали, ели слышно, перенося голоса, шепот, вздохи. Через расстояние, через время. Туда, в далекое прошлое, когда еще было кому отвечать. Мимо городов, полей и деревень к маленькой ферме, на землях Святого Лаврентия, где Эби провела свое детство.

Их было пятеро. Вечно грязных, вечно юных и сражающихся за свою маленькую жизнь в большой семье. Мать все звали Оли-перекати-поле, которая только и умела, что делать вкусные пироги, да рожать детей (после пятерых Мэт сказал, что лучше он купит еще одно поле для засева, чем заделает очередного ребенка – и то будет выгоднее). Она была пышногрудой и умела хрюкать во время смеха. Отец же особо не выделялся, он весь день работал на ферме, вечером выпивая пару бутылок пива под хоккей или научный фильм про кроликов – ему было все равно, что смотреть. Дети обычно шатались по ферме или бегали в соседний поселок к озеру. Старшая – Холли, с розовыми, пухлыми щеками (ее мать еще кормила грудью, в то время как после плохого урожая через пару лет остальным детям пришлось довольствоваться коровьем молоком) и девчачьим кокетством. Следом был бездельник Джош, худой как палка, но при этом находящий в себе силы помогать отцу на ферме. И последние трое, самые младшие – Бетти, Томми и Эби.

Кроме всего этого хозяйства, на ферме жили куры, пару коров, гуси и старый осел Фрэнсис, который однажды ночью отвязался от своего стойла, заблудился и помер от страха. Эби тогда много плакала. Осел был единственным, кто ее не толкал, не бил и не отбирал у нее еду. Он спокойно выслушивал все, что Эби шептала ему, поднявшись на носочки.

Спустя пару лет, после этого случая, отец продал ферму, и они всем скопом переехали в более современный город, с многоэтажными домами и торговым центром. Детей устроили в школу, а Мэт пошел работать на фабрику. Во время переезда Оли-перекати-поле снова была беременна. Мэт ведь так и не купил поле для посева.

Эби училась кое-как, раздражая учителей уже одним своим присутствием. Она постоянна спорила с преподавателями, доказывая, что писатель совсем не это имел в виду, или что ударить одноклассника в глаз за то, что он подсказал ей неверный ответ – это вполне справедливо. Учителя не раз грозились отчислением и приходили к Эби домой, поговорить с родителями о ее поведении, но вскоре бросили эту затею, поскольку отец каждый раз хвастался своим новым дробовиком, припрятанным в шкафу. Но если бы учителя чуть внимательнее присмотрелись и чуть побольше послушали, то точно поняли бы, что Эби срывается из-за своих братьев и сестер, которые совершенно мешали ей жить. Они воровали еду прямо из-под носа Эби, толкали ее на пол, закрывали в туалете и рвали ее домашние задания. А еще кричали, вопили, ломали ее вещи и бесились как черти, с каждым годом, вырастая в еще более злобных монстров. А родителям было все равно, они лишь отмахивались на ее бесконечное нытье, не курит и ладно.

Она чувствовала себя чужой в этой семье. Побег был лишь вопросом времени и денег. Эби накопила нужную сумму только к пятнадцати годам. Наскоро купила билет на поезд, собрала свои вещи в рюкзак и замерла на пороге, надеясь, что хоть кто-нибудь попросит ее остаться.