Ангел мщения

– Он раскаялся, – ответил он так же тихо.

Нет, нет, он вовсе не собирался следовать ее совету – ругаться так, чтобы не привлекать внимания прислуги, членов семьи. Просто через две двери от их комнаты располагалась спальня сына. И он еще спал. Не следовало его будить грубым криком. Парню и так досталось. А он ни в чем не виноват.

– Что?! Раскаялся? И ты… Ты, тряпка, в самом деле в это веришь?

Взметнув шелковым подолом длинного халата, его жена принялась носиться по спальне, благо разбежаться было где. Тридцать квадратных метров, не считая ниш, в которых были устроены отсеки для хранения одежды и обуви.

– Он раскаялся! Этот… – она помолчала, подыскивая нужное слово, и выплюнула, сморщив губы. – Ванька! Он не может раскаяться! Он лжет! Он притворяется! Усыпляет бдительность!

– Согласен, – кинул он, чтобы не раздражать ее еще больше и не слышать уже ее отвратительного тихого голоса. – Истины в его раскаянии может и не быть. Чего не скажешь, чтобы выйти из тюрьмы?

Он пожал голыми плечами, ощутил игру хорошей мускулатуры и тут же поймал свое отражение в зеркальной стене напротив их кровати.

Отражение ему понравилось. Он был в хорошей форме. Пожалуй, в самой лучшей своей форме за последние годы. Он с трудом, но избавился от наметившегося животика и излишне округлого зада. Обзавелся шикарным прессом, раздался в плечах. Еженедельные посещения солярия превратили его тело в мечту любой женщины. Так утверждала его последняя пассия, с которой он закрутил на новогоднем корпоративе. Эта девушка – молодая, амбициозная, на ходу рвала подметки, взбираясь по служебной лестнице. Конечно, не без помощи папы – персоны будто бы влиятельной и весьма загадочной. Но и сама она была большая молодец.

Не то что его жена Дина!

Заполучив его в мужья и родив ему сына, она как-то уж слишком быстро успокоилась. Она не перестала следить за собой. Нет, конечно. Напротив, спускала бешеные суммы, чтобы подправить, подтянуть, увеличить что-то на лице и теле. Просто она слишком спокойно стала воспринимать его присутствие рядом. Без уважения, без восторга, без прежнего поклонения. А ему надо, чтобы им гордились, черт побери! Чтобы им восторгались! А не оскорбляли тихим вежливым голосом.

– Вот и ты со мной согласен, Глеб, – не меняя интонации, произнесла Дина, замирая возле зеркала в полный рост. – А все равно позволил ему выйти на свободу.

– Это не я решал, а суд, дорогая, – проскрипел Глеб неприятным самому себе голосом. Чтобы вдруг не сорваться на крик. – Суд так решил. Учитывая незначительную степень повреждений на теле нашего сына, учитывая раскаяние подсудимого и… И учитывая ситуацию.

– Ситуацию! – фыркнула она, забрызгав зеркало слюной и не потрудившись его протереть. – А что, собственно, за ситуация?

– Не забывай, дорогая, он потерял сына. Тринадцатилетнего подростка.

– И что? – Еще одна порция слюны полетела в зеркало. Дина с надменным равнодушием наблюдала за мужем в отражении. – Так сложились обстоятельства. Судьба! Все равно я считаю, что ты должен был подключить все свои связи. Дернуть за все рычаги, чтобы…

И он не выдержал. Сорвался с места. Подскочил к ней, схватил за плечи, разворачивая на себя. И зашипел с ненавистью прямо в ее лицо, ставшее за два последних года чужим и противным:

– А я уже это сделал, дорогая! Я уже подключил все свои связи и дернул за все возможные рычаги, чтобы спасти от тюрьмы… Напомнить – кого?

– Не надо, – буркнула она, опуская глаза. – И отпусти, мне больно.

– Нет, это мне больно, Дина! Мне! – Он усилил хватку пальцев, хотя подозревал, что на ее бледной коже могут остаться синяки. – В кого ты превратилась? В кого?! Чудовище!

Он оттолкнул ее от себя легонько. Но, видимо, не рассчитал силы, она ударилась головой о зеркало.

– Сволочь! – тихо всхлипнула она ему в спину. – Ненавижу тебя! Ненавижу!

– Твое право, – ответил он равнодушно.

И, не повернувшись, пошел в ванную. Но все же услышал, что она бякала что-то о разводе, который готова ему дать.

Она! Она готова ему дать развод! Смехота!

Да он бы еще вчера умчался из этого дома, наплевав, что вложил в него немало собственных средств. Еще вчера развелся бы с ней, забыв и не вспомнив ни разу. Но его статус, его будущее, его карьера тогда были бы поставлены под удар.

– Мой отец пророчит тебе великое будущее, – мурлыкала рождественским утром его новая пассия. – Говорит, что если ты поведешь себя правильно, то со временем можешь оказаться в губернаторском кресле.

– А правильно – это как?

Его душа пела в ту минуту. Он надеялся, он ждал, она скажет, что его блестящее будущее неразрывно связано с ее и все в этом духе. Каково же было его разочарование, когда она принялась перечислять:

– Ты должен быть образцовым мужем и отцом – это первое…

Потом было второе, третье и четвертое. И оно ему нравилось тоже. И он был готов. Но вот это первое отравляло все.

– О разводе даже не думай. Никто не станет доверять политику, который бросил свою жену на самом взлете карьеры. Никто не отдаст за него свой голос. Тем более за не известного никому политика, который еще не сумел себя зарекомендовать, не сумел заручиться любовью и поддержкой своего электората.

– А как же ты? Мы?

– Какие мы, Глеб? Нет и не будет никаких мы! Вернее, будет, но не так, как ты себе придумал. У тебя уже есть семья. Там и существуй. Жена одна на все времена. А я – твой единомышленник, соратник, если хочешь, твоя правая рука, серый кардинал. И у меня, к слову, уже есть жених.

– Да? – Он искренне изумился. – И кто он? Я его знаю?

– Ох, вряд ли. Я и сама его толком не знаю. Отец нашел кого-то. Сказал, что надо выйти за него. Надо, значит, надо. Меня вообще семейная жизнь никак не забавляет. Я люблю политику. Ты тоже. Поэтому и срослось у нас.

Глеб мог ей возразить. И напомнить, что когда корпоратив был в самом разгаре, она нечаянно ворвалась в мужской туалет, перепутала двери. И в тот момент она мало думала о политике. Она просто увидала его без штанов. Будучи изрядно навеселе, нисколько не смутилась, а пристала к нему. И все у них случилось прямо там, в туалете, в одной из кабинок.

И уже потом они познакомились.

Но Глеб промолчал. Возражать так вот с ходу, без подготовки, было не в его правилах. Тем более напоминать о ее поступке, который, мягко говоря, можно было счесть неблаговидным.

Но совету он ее внял. И мечты о разводе с женой загнал в самый дальний угол. И не вспоминал ни разу. До тех пор, пока Дина сама сейчас об этом не проблеяла.

– Ах ты, сука, а! Ах, сука! – шептал Глеб, намыливая голову. – Развода хочешь? Погубить меня хочешь? Мое будущее? Будущее нашего сына погубить желаешь? Я тебе такой развод устрою, тварь! Я тебе…

Неожиданно в голову пришла мысль, что все проблемы в его жизни мог бы решить один-единственный несчастный случай. Несчастный случай, который оставил бы его вдовцом. Скорбящий по погибшей жене политик вызывает больше сочувствия и доверия, чем политик, состоящий в несчастливом браке. Надо будет сегодня вечером обсудить со своей…

Нет, нельзя. Этим делиться ни с кем нельзя. Знаешь один – не знает никто. Знают двое – знают все.

В конце концов, это только его мечты и ничьи больше.

Глава 4

Ей неожиданно позвонили. Было уже поздно. Она уже приняла ванну, влезла в пижаму, выпила теплого молока с мягкой сдобной булочкой и валялась в своей кроватке, прогоняя в мыслях сегодняшний судебный процесс. И тут звонок на мобильный. С незнакомого номера. Городского номера. Код ей тоже был неизвестен.

– Алло. Кто это? – ответила она настороженным голосом.

И тут же отогнала прочь испуганные мысли о внезапной болезни матери. Она с ней говорила пару часов назад. С ней все было нормально.

– Инна Владимировна Комарова? – спросил незнакомый мужской голос.

– Да, это я. А кто вы?

– Это не имеет значения, – с легким раздражением ответил мужчина. – С вами хотят поговорить.

Мгновение в телефоне было тихо. А потом…

– Привет, – произнес голос, который она никогда не забывала.

– Привет, – выдохнула она, и сердце ее заметалось.

Инна резко села, оперлась спиной о кроватную спинку.

– Узнала? – спросил он безо всякого выражения.

– Узнала.

– Значит, представляться нужды нет. Это уже хорошо. – Долгое молчание, а затем вопрос: – Как жизнь вообще?

– Нормально.

– Работаешь?

– Да.

– Как с жильем? Все устроилось?

– У меня своя квартира, – ответила она.

И внутри на мгновение сделалось очень холодно. Что за вопрос? Почему он так спросил? Ему что-то известно?

– Надеюсь… Надеюсь, со старушкой проблем не возникло?

– Что? С какой старушкой?

Организм отозвался мгновенно. Инну затошнило. Перед глазами поплыли огромные радужные круги. Так случалось, когда она долго смотрела на солнце.

– С той самой старушкой, которая оставила тебе квартиру, Инна. За которой ты ухаживала. Проблем, спрашиваю, не возникло? – В его голосе появилось нетерпение.

– Не было никаких проблем. Это была ее добрая воля. И я заслужила, – быстро проговорила она, стараясь не слушать заполошный стук сердца.

Откуда он узнал про старуху? Почему вообще о ней – о случайной девчонке – вспомнил спустя столько лет? Откуда узнал ее номер телефона? Она его поменяла не так давно. Его знали немногие.

– Ну да, ну да, не было никакого мошенничества, – промурлыкал он со странным утробным хохотком. – Особенно в том, что старуха подарила тебе квартиру, пребывая в твердой уверенности, что подписывает договор с управляющей компанией.

Инна слабо охнула и сжалась на кровати.

Откуда?..

Господи! Вот оно – возмездие. Вот оно! Настигло ее! А она-то, дура, думала, что все шито-крыто. Что подкупленный ею нотариус станет держать язык за зубами. Потому что сам совершил должностное преступление. Потому что вступил с ней в преступный сговор. И в его интересах было молчать.

Он, получается, проболтался? Но кому?!

– Олег, я…

Он не дал ей договорить. Прошипел:

– Молчи! Никаких имен, дура.

– Хорошо, – она даже кивнула, будто он мог ее видеть.

– Мне все равно. Получилось – хорошо. Смогла – молодец. Значит, мои советы не пропали даром.

Вот! Инна слабо улыбнулась. Она была уверена, что тогда – в зале суда – он говорил только для нее.

– Ты многому научилась за эти годы, детка, – протянул он с легкой ленцой. – И как ты понимаешь, я наблюдал за тобой. Точнее, я не спускал с тебя глаз.

Она промолчала, принявшись озираться по сторонам. Может, у нее тут системы видеонаблюдения установлены? Она, возвращаясь домой и запирая дверь, считала, что оказывается в полной безопасности. А у нее тут!

– Камер нет, – безошибочно угадал он ее мысли.

– А как ты обо всем узнал?

– Я все эти годы не упускал тебя из виду. Не сам, конечно, ты понимаешь, я не смог бы, находясь здесь. Мои люди.

– За мной следили?! – ахнула Инна, сжимаясь на кровати в комочек.

– За тобой просто наблюдали. Тебя стерегли. Тебе помогали.

– Помогали? В чем?

– Ты такая смешная, детка. – Олег едва слышно рассмеялся. – Неужели ты могла подумать, что Новиков принял бы такое непристойное предложение от случайной девчонки с улицы?

Фамилия нотариуса, который помог ей обмануть квартирную хозяйку, была Новиков. Это точно. И он, когда она первый раз к нему пришла, посоветовал ей обратиться к психиатру. А потом неожиданно сам позвонил. И вызвался помочь. И она почти не удивилась, репутация у него была та еще. К тому же она предполагала, что Новиков станет пробивать ее по своим каналам, чтобы убедиться, что она не подставная. И мысленно отпускала ему на проверку неделю. Он позвонил на третий день.

– Я наводила о нем справки. Он не брезгует ничем, – возразила она слабым голосом.

– Но берет в разы дороже. И того кредита, который взяла твоя мама, не хватило бы ни на что, поверь мне.

Он и об этом знает! Он знает о ней все. Она все эти годы прожила под наблюдением и даже не подозревала об этом. Ужасно!

– Что тебе надо? – спросила она слабым го-лосом.

И от отвратительного чувства, что она в западне, перехватило дыхание.

– Ничего особенного. Завтра рано утром, к десяти утра точнее, ты должна явиться на одно из судебных заседаний. – Он назвал адрес. – Со своими любимыми бутербродами и термосом. И, как всегда, занять место в самом центре во втором ряду.

– Завтра я не могу. Мне на работу.

Инна зажмурилась. Он и об этом знает! О том, что она посещает судебные заседания. И всегда занимает одно и то же место. Есть хоть что-то в ее жизни, что является для него тайной?

– Утром позвонишь своему директору и отпросишься. Он не будет против. Я знаю. Я знаю о тебе, детка, все, – проговорил он тихо и вкрадчиво. – И мне нужна твоя помощь.

Таким же голосом все это произнес, как много лет назад, когда засовывал ей в задний карман джинсов пакетик с запрещенными таблетками. И так же, как тогда, она не сумела ему отказать.

– Что мне надо будет делать? – осведомилась она деловито.

В конце концов, это привычное для нее занятие – усаживаться на то самое место в зале суда и слушать, слушать, слушать.

– Тебе сообщат, – произнес он тихо и отключился.

А она до утра не сомкнула глаз.

Для начала она включила компьютер и нашла короткую заметку о завтрашнем процессе. Читала и перечитывала. И недоумевала.

Ну, вообще ничего интересного. Какая-то пьяная драка в ресторане. Ни тебе серьезных последствий дебоша, ни серьезно пострадавших. Кто-то отделался парой синяков и вывихом плеча. Двум парням завтра будут выбирать меру пресечения, но и дилетанту было бы понятно, что их отпустят под подписку. Дело-то было пустяковым.

Интересно, что она там завтра станет делать? Зевать от скуки? И бутерброды ей ни к чему. Подобные заседания проходят быстро. Там и народу-то почти не бывает. Неохотно пускают, неохотно туда идут зрители.

Инна снова и снова перечитывала заметку о происшествии. В социальных сетях нашла информацию о пострадавшем друге хозяина ресторана и о хулиганах. Ничего особенного. Нормальные люди. Самые обычные. И ресторатор, и друг его, и хулиганы. Последние не имели криминального прошлого. И даже приводов у них не было.

– В чем подвох? – изумленно спрашивала Инна у своего отражения в зеркале, когда утром умывалась в ванной. – Что не так?

Она так ни до чего и не додумалась, пока на автобусной остановке к ней не подошел человек и, стоя к ней спиной, не наговорил короткий инструктаж. Потом повернулся, передал ей предмет, забрал у нее другой.

– И это все? – изумленно воскликнула она в сутулую спину, обтянутую черной болоньевой курткой.

– Все.

Мужчина шагнул от нее на шаг.

– Могли бы обойтись и без меня, – проворчала Инна.

– Делай, что сказано, – отреагировал он неожиданно зло и исчез.

Инна даже не заметила, в какую сторону он скользнул. Только что вот стоял к ней спиной и тут же его не стало. Будто растаял!

Она доехала на автобусе по адресу, который ей продиктовал по телефону Олег. Привычно предъявила паспорт, показала содержимое своей сумки. И даже маленький термос открыла, демонстрируя охраннику, что там всего лишь горячий чай. Улыбнулась и пошла к залу, в котором двум молодым хулиганам через несколько минут будут озвучивать меру пресечения.

Войти сразу не удалось. Народу, на удивление, оказалось много. Много журналистов. Родственники. Любопытные вроде нее. Странно, что хулиганская выходка привлекла так много внимания.

И лишь заслушав первых двух свидетелей, Инна поняла, в чем дело. И инструктаж, полученный ею на автобусной остановке, не показался пустым. И миссия, которая на нее возлагалась и о которой было сказано вскользь, вдруг показалась очень опасной.

Наблюдать? Ей было велено просто наблюдать? Да чушь! Это мог сделать любой из его людей. Даже тот самый дядька с сутулой спиной, который ее инструктировал на остановке и который ей передал…

– Черт! – ахнула она едва слышно.

И тут же свидетель со стороны обвинения, он же пострадавший, обернулся на нее. Следуя инструктажу, она сидела прямо за ним.

– Что вы сказали? – нахмурил мужчина кустистые брови.

Женщина рядом с ним – очень ярко и дорого одетая – надменно ухмыльнулась и пробормотала что-то про суровое наказание, которого никто не ждет и которое непременно случится. Через мгновение они отвернулись. А Инна наклонилась, чтобы поставить свою сумку с бутербродами и термосом под стул сидевшего прямо перед ней свидетеля обвинения.

Она догадалась. До нее наконец дошло, какую миссию на нее возложили. Ей надо было сбросить все сразу, вопреки рекомендациям! Оставить все здесь, как вошла. И бежать, бежать, бежать, куда глаза глядят!

Распрямиться она так и не успела…

Глава 5

– Валера, ты телик смотрел сегодня?

Возбужденный голос напарника Сереги Новикова не сулил добра. Его глухой от природы голос всегда взмывал на три октавы вверх, когда что-то случалось. Без разницы: хорошее или плохое. Валера осторожно ответил:

– Нет.

– Не смотрел, значит, – разочарованно протянул Серега и добавил: – Ага…

– Не смотрел.

Валера притормозил перед светофором, покосился направо и тут же подмигнул симпатичной дамочке за рулем шикарного внедорожника. Та улыбнулась. Другого он и не ожидал. Женщины всегда на него хорошо реагировали. Редко отказывали, чаще навязывались. Серегу это всегда доводило до бешенства. Он, как ни старался, такого уровня отношений с женщинами достичь не мог. Может, потому, что плохо старался? И потому досталась ему в жены его бывшая одноклассница. Там усилий даже прилагать не надо было. Она вздыхала по Сереге с третьего класса. Он просто позволил ей женить его на себе.

Ольгу он свою не любил, скорее терпел, но все равно не обижал, жалел и частенько баловал.

– Она же не виновата, что я не могу ее любить так, как она меня, – всегда приговаривал Серега, расправляя цветочки в только что купленном букетике. – Она не виновата…

Светофор загорелся зеленым, дамочка резко рванула машину с места, успев ему посигналить. Он машинально глянул на номер, постарался запомнить. Мало ли!

– А щас-то ты где, Валера? – Голос Сереги сделался обычным, невыразительным, глуховатым.

– Еду на службу, товарищ майор, – ухмыльнулся Валера.

– Что-то больно долго едешь, – поддел Серега. – Рабочий день три часа как начался. Далеко тебе еще? Ты срочно нужен.

– Вообще-то я был на поквартирном опросе, – немного приврал Валера. – И я предупреждал. А что за спешка, товарищ майор?

Валера краем глаза увидал, как красивый внедорожник с красивой дамочкой за рулем свернул к магазинчику на обочине. Страсть как захотелось последовать примеру. Притормозить рядом и навязать-таки дамочке знакомство. Не серьезное, нет. Так, на пару-тройку свиданий.

Но Серега не просто так позвонил. Какая-то гадость опять стряслась в городе. Такая гадость, что ее даже по телевизору транслировали. Что же это такое? Когда успело что-то случиться, время-то всего ничего. Около одиннадцати утра.

– Через десять минут расширенное совещание в кабинете начальника, Валера. И если ты опоздаешь и на него, то… Сам знаешь, – буркнул Серега.

– Я уже подъехал к шлагбауму, товарищ майор, – не соврал Валера, показав охраннику пропуск. – Через пять минут буду в кабинете.

– Нет. Давай сразу к начальству. Опаздывать нельзя. Дело серьезное.

Дело оказалось таким гадким, что у Валеры уже через полчаса ныло все тело от перспективы провести следующие недели без сна и отдыха.

Говорили, докладывали, выстраивали версии. Их становилось все больше и больше. Пока наконец полковник не замахал на них руками.

– Давайте все же начнем с изучения записей с камер видеонаблюдения. И с отработки подозреваемых. Все остальное – потом.

– А как же мотив? – ядовито поинтересовался представитель из другого ведомства. – Что с мотивом?

– Определим круг подозреваемых, тогда и мотив будет налицо, – неуверенно отозвался полковник.

Он не любил вступать в дебаты с представителями из другого ведомства. Ворчать на них за их спинами мог, но предельно осторожно. В открытую схватку вступать остерегался.

– И все же, товарищ полковник. Мотив очевиден: убийство свидетеля со стороны обвинения. Фигура значимая. Эпицентр взрыва был именно под его сиденьем. Это установлено. Если бы он сидел в этом ряду один, то никто бы и не пострадал больше. Даже злоумышленник.

– Но он сидел не один. С ним была женщина. И подозреваемый, точнее, подозреваемая у нас погибла. Итого – у нас трое! – Полковник поднял вверх три пальца.

– Это понятно. Но мне так же понятно и то, что удар был направлен именно на свидетеля со стороны…

– Странно, что вы так уверены, – вдруг встрял Валера и, не обращая внимания на то, что Серега испуганно закатил глаза, продолжил: – А вдруг убить хотели женщину?

– Которую? Погибли две.

– Пока не знаю. Может, ту, что была на пару с важным свидетелем. Может, ту, которая принесла с собой эту дрянь. Кстати, как это могло случиться? Их что, на входе не проверяют? Кто она такая вообще?

– Пока не установлено, – нехотя признался полковник. – Регистрация присутствующих велась из рук вон плохо. Точнее, регистрировали лишь свидетелей. У любопытных будто бы лишь проверяли паспорта и ручную кладь. Журнал регистрации приставом велся отвратительно. Треть посетителей им не была записана.

– Товарищ полковник, а что у нее с собой было? Что говорит охрана, которая впускала людей в зал заседания? – оживился Валера.

– Утверждают, что сумка была почти пустой. Пакет с бутербродами и маленький термос с чаем. Она его открывала и демонстрировала горячий напиток.

– В термосе. – Валера приложил палец к губам. – Скорее всего, взрывное устройство было в термосе. Если стенки двойные. Между колбой и корпусом запросто можно разместить. Убойная сила небольшая, конечно, но для одного человека хватит.

– А погибли трое, – напомнил полковник.

– Это случайность. Наверняка случайность. Убить хотели кого-то одного.

– И кого же? – скривил тонкие губы представитель из другого силового ведомства. – Что вы думаете по этому поводу? Арский Валерий Иванович, если не ошибаюсь?

– Так точно, Арский, – кивнул Валера. – А насчет выбора жертвы я бы пока поостерегся прогнозировать. Надо изучать их личности, контакты, родственные связи и занятость. Поэтому…

Представитель из другого силового ведомства неожиданно выставил руку щитом, сморщил лицо, словно извинялся. Влез в карман серого пиджака и достал телефон. Ему позвонили.

– Это с места преступления, – объяснил он, вылезая из-за стола и выходя из кабинета.

Все затихли. Ждали новостей.

– Их личности установлены, коллеги, – скорбно сложил он губы трубочкой, возвращаясь в кабинет полковника через несколько минут. – Один из них, как я уже говорил ранее, является свидетелем со стороны обвинителя. Он же был и пострадавшим в той пьяной драке. Ему вывихнули плечо, поставили пару синяков. Хозяин ресторана отделался в драке только синяками. Так вот свидетель жаждал справедливости и требовал от судьи заключения хулиганов под стражу. Кричал, что нароет на этих придурков, извините, еще на десять лет чего-нибудь. Но не это самое страшное, коллеги.

– А что же?

– А то, что через неделю этот господин должен был выступать свидетелем по одному очень серьезному делу.

– Насколько серьезному? – не выдержал Валера.

– Очень серьезному! Я не могу вам открыть всех тонкостей, но дело это… На контроле на самом верху. И погибший гражданин был едва ли не одним из самых важных свидетелей.

– И что, вот прямо надо было устраивать такую публичную казнь? – Валера недоверчиво скривил губы. – Вероятность прокола очень велика. Гораздо проще было прибить его где-нибудь в укромном месте. Да вон хоть в той же ресторанной драке.

– Это было невозможно, – перебил его коллега из другого силового ведомства. – Его круглосуточно охраняли.

– А в зале суда охраны не было?

– Его личная охрана осталась за дверями. Сочли, что опасности нет и… Н-да! – Он разочарованно выдохнул и грузно опустился на свое прежнее место. – А они вон как зашли!

– Считаете, что драка в ресторане была спровоцирована? – Полковник поправил лацканы кителя. – Чтобы таким вот замысловатым путем выманить его? В зал суда?

– Может, так. А может, убить хотели в ресторане. Но там охрана быстро среагировала. Существенного ущерба его здоровью нанесено не было. Оставалось это место.

– Так его могли бы и на другом заседании так же…

– Нет. Там все серьезнее. И место другое, и возможности, и уровень безопасности. Там все круче. Никто не думал, что так все случится. К тому же его, как свидетеля, привлекли в самую последнюю очередь. До этого не хотели трогать.

– Утечка информации, – с печалью кивнул полковник. – Кто взрывник, установили?