Обществоведческое эссе. Опыт студента НИУ ВШЭ

Однако бывают случаи, когда государство насильно ограничивает права граждан в политической сфере. Лучше всего такой тип тоталитарного государства был описан Джорджем Оруэллом в антиутопическом романе «1984». Сознание населения было полностью подконтрольно правящей верхушке, но даже такое «закрепощение» не убило в некоторых людях стремление к свободе и, как следствие, лишь укрепило требование предоставления гражданам необходимых политических прав. Не стоит озвучивать итог данной задумки персонажей книги, так как сам факт их желания изменить текущую политику государства заслуживает уважения.

В итоге следует сказать, что наличие политических прав в современном государстве – большое преимущество XXI века, за которое сложило свои головы не одно поколение борцов и бунтарей, поэтому я считаю, что участие в политической жизни государства является долгом каждого добропорядочного гражданина.

ЭССЕ 8.

Власть принимает разнообразные формы

Понятие власти занимает центральное положение в политической сфере общества. Многие философы давали собственное толкование этого термина, но для всего многообразия определений был характерен следующий фундамент: способность одной стороны оказывать воздействие на другую. Но можем ли мы утверждать, что механизм организации и регулирования совместной деятельности принимает разнообразные виды не только в области политики, но и в области, неограниченной лишь деятельностью органов государственной власти и управления?

Самым ярким примером политической власти является власть государства. В зависимости от формы правление – монархия или республика – власть находится в руках одного суверена или равномерно распределена между различными государственными органами (в РФ имеет место разделение властей). Примером монархического государства может служить Российская Империя до 1917 года, во главе которой стоял самодержец Николай II Романов. Республиканской форме правления в XXI веке соответствует Российская Федерация во главе с президентом. Даже на политическом уровне в РФ происходит распределение властных полномочий, выраженное в трёх ветвях власти: законодательной, исполнительной и судебной. Впервые данная теория разделения властей была предложена английским мыслителем Джоном Локком, отличавшимся своими либеральными взглядами. Во главе первой ветви стоит Федеральное собрание, состоящее из Государственной думы и Совета федерации. Исполнительную ветвь представляет правительство РФ во главе с премьер-министром. Судебная власть в России выражается при содействии Конституционного и Верховного судов. Из вышеописанной мною системы власти в РФ можно сделать вывод, что даже в политической сфере власть может принимать разнообразные формы.

Также важным является вопрос о неполитичесой власти. Будучи уже отдельной формой оказания давления одной стороны на другую, она способна облачать себя в совершенно разные одеяния. Власть матери над сыном, начальника над подчинённым, возлюбленной над влюблённым – всё это является проявлением неполитического господства. Истории известны примеры проявления такой власти. Приближённый к императору Николаю II выходец из крестьянского сословия Георгий Распутин оказывал огромное влияние на царя и на его семью. Эта власть, будучи, следуя классификации Вебера, аффективной, послужила причиной убийства Распутина в 1916 году.

Из перечисленных мною примеров можно с уверенностью подтвердить, что власть способна принимать огромное количество разнообразных форм, и, вероятно, с течением времени количество этих форм может только увеличиться.

ЭССЕ 9.

Только то государственное устройство является лучшим, которое способно сохранить его как единое целое

Государства в XXI веке отличаются своим многообразием. Типы территориального устройства, различные формы правления и отличия в политических режимах не позволяют провести знак строго равенства между ними. Автор рассматриваемой цитаты ограничивается лишь вопросом о государственном устройстве, заявляя, что лучшей является та организация территории страны, выражающая отношения между центром и регионами, которая сохраняет государство единым. Однако так ли это на самом деле?

В политологии принято деление территориального устройства на три вида: унитарное, федеративное и конфедеративное. Последний тип нас интересовать не будет, так как его сущностью является союз суверенных государств, а значит, к вопросу о целостности одного государства он не относится. Унитарное устройство предполагает отсутствие политической самостоятельности у административных единиц. Данная система наиболее полно отвечает принципу единства, озвученному автором вышеприведённой цитаты. Механизм управления странами с унитарным территориальным устройством проще и, как следствие, вероятность его «поломки» ниже. Однако зачастую такое «единство» страны является иллюзорным, что подтверждается последними событиями в Испании ̶ унитарном государстве. По последним данным, предоставленным агентством международной информации «РИА Новости», Каталония, будучи административной единицей Испании, возобновила требования независимости. Жители региона недовольны тем, что, вследствие одноканальной системы сборов, свойственной лишь унитарным государствам, перечисляют налоги в федеральный центр в разы больше, чем получают обратно. Этот конфликт продолжается уже в течение нескольких веков. Таким образом, на примере Испании, можно ли утверждать, что унитарное территориальное устройство является лучшим для сохранения государства как единого целого?

Другому виду государственного устройства ̶̶ федерации ̶ характерно наделение административных единиц относительной самостоятельностью. Данное разделение полномочий центра и региона приводит к объективным преимуществам: оно препятствует злоупотреблению властью, а также позволяет раскрыть экономический, социальный и военный потенциал страны. Однако федерации так же не лишены недостатков, одним из главных которых является несоответствие экономического развития регионов с экономическим развитием центра. В газете «Комсомольская правда» был составлен список десяти самых бедных городов России, где лидирующее место занял город Тольятти. Наиболее высокий индекс бедности чреват, по мнению некоторых социологов, общественными волнениями. Такое кардинальное различие с Москвой в сфере экономического благосостояния наглядно демонстрирует невозможность федерации сохранить государство как единое целое.

В итоге следует сказать, что для сохранения целостности какого-либо государства требуется не только грамотное территориальное устройство, но и наиболее подходящий для данного общества политический режим и форма правления. Только такое тесное переплетение способно обеспечить максимально справедливое правление.

ЭССЕ 10.

«Выборы – это гонка, в которой выигрывает большинство»

Лоуренс Питер

Любому демократическому государству соответствует особый институт выборов, отвечающий за избрание на должность президента, высших органов власти, а также органов местного управления. В повседневной жизни распространено мнение о том, что победа на выборах обеспечивается количественным превосходством голосов граждан, остановивших свой выбор на каком-либо кандидате или партии. Однако справедливо ли такое заявление в отношении избирательных систем современных государств?

В политологии институт выборов принято разделять на три типа: пропорциональный, мажоритарный и смешанный. Последний вид подразумевает переплетение первых двух систем, так что для ответа на поставленный вопрос его можно опустить. Основной особенностью мажоритарной системы является разделение страны на некоторое количество избирательных округов, каждому из которых соответствует определённый набор кандидатов. Исходя из принципа относительного большинства, победителем считается тот, чей процент голосов был выше процента других кандидатов. Следовательно, претендент, набравший меньше пятидесяти процентов голосов, что позволило ему, однако, занять первенство относительно других кандидатов, не может справедливо считаться выражением мнения большинства граждан. Причиной этому служат голоса, отданные за других борющихся за власть лиц, которые в сумме составляют более пятидесяти процентов проголосовавших против победившего кандидата. Данная система в один тур не может выполнять функцию выражения мнения большинства и в итоге лишь приводит к двухпартийной системе, являющейся, однако, самой стабильной из возможных. Такой вывод мы можем сделать на основе исследований Мориса Дюверже и Иммануила Валлерстайна – французского и американского политологов XX века. В Великобритании, где исторически сложилась мажоритарная избирательная система в один тур, существуют две лидирующие партии: Консерваторы и Лейбористы. Информационное агентство «РИА Новости» на своём сайте сообщает, что результаты парламентских выборов 2017 года, победителем которых стала Тереза Мэй – лидер партии консерваторов, подтверждают отсутствие большинства голосов у главы этой фракции. Полученные сорок два процента демонстрируют, что остальные пятьдесят восемь процентов населения проголосовали против данной партии.

Для предотвращения вышеописанной коллизии в политологии принято выделять мажоритарную избирательную систему абсолютного большинства, где для победы необходимо набрать более пятидесяти процентов голосов. Такой тип, наряду с пропорциональной выборной системой, в которой места в парламенте распределяются в соответствии с количеством голосов, отданных за партию, позволяет наиболее справедливо оценить количество приверженцев тех или иных взглядов и выделить среди них большинство. Однако верно ли утверждать, что одерживает победу именно большинство? Выигрывает то государство, правительство которого отвечает всем требованиям демократии: свободе, равноправию, плюрализму и справедливости. Такая форма организации власти возможна лишь там, где, наряду с лидирующий партией, своё место нашли и представители других, менее популярных фракций. Их взаимодействие и обеспечит максимальную демократизацию верховной власти. Неудачный опыт парламентаризма в России 1906-1917 годов доказывает, что несоблюдение этих правил может привести к трагичным последствиям. Избрание членов Государственной думы, начиная с 1906 года, характеризовалось неравным весом голосов каждых из сословий. Один голос помещика приравнивался к сорока пяти голосам рабочих, а впоследствии это количество возросло более, чем в десять раз – уже пятьсот сорок три пролетарских голоса равнялись одному голосу буржуа. Данная несправедливость не позволяла создать объективную социально-политическую картину мира, что и привело к событиям 1917 года. Формальный перевес голосов буржуазии не знаменовал её фактическую «победу».

В заключение скажу, что выигрывают те граждане, которые приняли участие в политической жизни своей страны. Формирование честного и суверенного правительства – вот та награда, которую получают победители.

ЭССЕ 11.

«Демократия – это худшая форма правления, если не считать все остальные»

Уинстон Черчилль

Известное изречение британского государственного деятеля Уинстона Черчилля о демократии наиболее точно отражает сложившееся в обществе мнение о политической картине мира. Его точка зрения подтверждается серьёзными исследованиями видных политологов XIX и XX веков (Джеймса Мэдисона, Джона Стюарта Милля, Роберта Даля, Габриэля Алмонда, Ханны Арендт, Карла Поппера и многих других), посвятивших свою творческую карьеру изучению режима, при котором народ является носителем государственной власти. Черчилль справедливо замечает, что демократия не является идеальной формой управления общества, однако, исходя из альтернатив, предоставленных нам историей развития политической науки, только демократический режим в большей степени отвечает всем требованиям современного общества.

Упомянутые мною выше политологи давали собственную классификацию политическим режимам, в которых современное понимание демократии заменялось похожим по содержанию термином. К примеру, Роберт Даль выделяет четыре основных режима: закрытую гегемонию, открытую гегемонию, соревновательную олигархию и полиархию, из которых лишь последняя наиболее полно соответствует демократическим принципам. Также известна классификация недемократических режимов, введённая Сэмюэлом Хантингтоном: личная диктатура, военный, расовая олигархия и однопартийный. Однако наибольшую популярность среди политологов приобрела классификация Хуана Линца. Тоталитаризм, посттоталитаризм, авторитаризм, султанизм и, наконец, демократия – виды совокупностей осуществления средств и способов политической власти, выделяемых американским политологом. Четыре критерия сравнения – плюрализм, степень идеологизации, конституционность власти и политическая мобильность – позволяют провести строгое разделение между выше предложенными видами. Демократию, по Линцу, отличает развитый плюрализм (т.е. многообразие мнений, точек зрения), отсутствие официальной идеологии, разделение власти на три ветви (законодательную, исполнительную, судебную) и свободное политическое участие с высоким процентом явки. Недемократические режимы гораздо сильнее ограничивают личностную свободу, отдавая её почти целиком в руки правителя (примером султанизма можно назвать правление Ивана IV Грозного в России, власть которого формально была ничем не ограничена). Подробное исследование природы тоталитаризма было проведено политическим теоретиком XX века Ханной Арендт, назвавшей данный политический режим «бременем современности». Также противостояние личности государству было описано во многих антиутопических романах. Классиками этого жанра принято называть Джорджа Оруэлла с его культовыми произведениями «1984» и «Скотный двор», а также «Мы» Евгения Замятина, «О дивный новый мир» Олдоса Хаксли и «451 градус по Фаренгейту» Рэя Брэдбери. Образ врага отчётливо прослеживается, к примеру, в «Скотном дворе»: человек являлся олицетворением всемирного зла и причиной всех бед, а Наполеон – вождь скотного двора – служит спасителем «народа». Агрессивные собаки в качестве репрессивного «полицейского» аппарата и заповеди на торце амбара как идеологическая основа – эти и многие другие признаки тоталитаризма описываются Карлом Фридрихом и Збигневым Бжезинским (тоталитарная идеология, однопартийность, монополия на СМИ, система террористического полицейского контроля, монополия на все виды вооружённой борьбы и организованного насилия, контроль над всеми организациями и территориальная экспансия). Таким образом, верным будет следующий обобщающий вывод: на фоне иных политических режимов именно демократия даёт индивиду те права и свободы, которые сильно ограничены или вовсе отсутствуют в иных видах организации государственной власти. Однако важный вопрос всё ещё остаётся без ответа: на каких основаниях некоторые философы, в том числе и Аристотель, относят демократию к «неправильным» формам властвования, наряду с тиранией и олигархией?

Многообразие точек зрения является неотъемлемым условием демократического правления. Данный плюрализм создаёт благоприятную почву для роста межгрупповых конфликтов, из которых победителями выходит количественное большинство. Насколько компетентно данное большинство? Сможет ли оно противостоять демагогии популистов, стремящихся узурпировать государственную власть? Не приведёт ли это к тирании большинства? На данные вопросы были призваны ответить различные демократические парадигмы, по-своему трактующие основные цели и функции данного политического режима. Зачастую различные интерпретации одного термина придают прямо противоположную смысловую нагрузку. Похожее противоречие свойственно и понятию демократии. Концепция развивающей демократии, сторонниками которой являлись Жан-Жак Руссо, Джон Стюарт Милль и другие, вступает в прямой конфликт с элитарной демократией, приверженцем которой являлся австрийский учёный Йозеф Шумпетер. Сторонники первого подхода выступают за необходимость всеобщего участия в политическом процессе, аргументируя это последующим ростом гражданской политической культуры. Второй подход более критичен: взгляды сторонников данной демократической парадигмы основаны на антропологическом пессимизме, следствием которого является ограничение участия масс в политическом процессе вследствие их некомпетентности и допущение до него лишь высококвалифицированных профессиональных политиков. Такой широкий терминологический разброс значительно усложняет понимание демократии, открывая новые пути манипуляции гражданами и узурпированию власти недобросовестными политиками. Для предотвращения вышеописанных трудностей необходимо выполнение ряда условий, являющихся фундаментом для построения полноценной демократии. Для этого требуется сформировавшаяся национальная идентичность и государственное единство, высокий уровень экономического развития и образования граждан, а также развитая политическая культура. Игнорирование одного или нескольких условий может привести к демократии усечённого вида, тяготеющей к авторитаризму, а в некоторых случаях – к зарождающемуся тоталитаризму. Журнал «Дилетант» в одном из последних выпусков описывал события 1905 года в Российской Империи. Особое внимание было уделено Февральской революции, следствием которой стало фактическая демократизация общества, однако, вследствие отсутствия условий для поддержания демократического правления, в октябре 1917 года к власти пришла партия большевиков, положив начало однопартийной системе. Интересное исследование на тему условий возникновения различных политических режимов произвёл французский философ XVIII века Шарль Луи Монтескьё. По его мнению, климатические и географические условия оказывают значительное влияние на устройство общества. Южные страны с жарким климатом обычно тяготеют к деспотизму, северные с холодным климатом – к демократии, среднеевропейские с умеренным климатом периодически переходят от деспотизма к демократии и наоборот. Таким образом, к условиям демократии должны быть отнесены и эксплицитные явления, выражающиеся в географическом положении стран. Справедлив будет следующий вывод: существенные концептуальные противоречия и трудности в формировании делают демократию сложнейшим в реализации политическим режимом.

В заключение хотелось бы обобщить всё вышесказанное: приход к демократии не должен являться конечной целью развития общества, её ценность заключена в самом процессе, в самом стремлении достигнуть такого политического режима, при котором власть была бы распределена между всеми социальными группами равномерно, не стремящейся к вырождению в тиранию или охлократию. Людьми пока не было создано лучшего политического режима, отвечающего в таком количестве всем общечеловеческим ценностям. Недостатки, на наличие которых справедливо обратил внимание Уинстон Черчилль, служат причиной непрерывного интеллектуального труда политологов, задачей которых является сокращение их количества для последующего улучшения жизни всего общества.

ЭССЕ 12.

«Идеология – это ложное сознание»

Карл Маркс

Наличие официальной идеологии является неотъемлемой чертой тоталитарных государств. Немецкий философ Карл Маркс в своём высказывании стремился изобличить пагубное влияние определённой системы ценностей, выражающей интересы неких социальных групп. По его мнению, идеология заменяет собой сознание индивида, извращая представление о действительности в угоду господствующему классу. Такое сознание мыслит лишь в чётко ограниченных рамках, выгодных правящей государственной партии. Нетрудно прийти к выводу о том, что для Маркса идеология, будучи систематическим искажением общественных отношений в сознании личности, является объектом подробного исследования.

Идеологическая проблематика начинает прослеживаться трудах Френсиса Бэкона – английского философа XVI века. Мыслитель выделяет четыре вида «идолов», или заблуждений, мешающих процессу познания. Помимо идолов рода, пещеры и рынка Бэкон выделяет идол театра, возникающего из-за влияния существующих систем норм и ценностей на каком-либо историческом промежутке. В качестве данной совокупности ценностей нередко выступает утопия (от древнегреческого – «место, которого нет»), в основу которой заложены основные правила поведения. Сущность данного термина, введённого в оборот ещё английским философом Томасом Мором, направлена на критику существующего общественного строя. Вследствие стечения определённых обстоятельств данный факт непременно приводит к качественному преобразованию вышеприведённого термина – эволюции в идеологию. Взаимосвязь этих двух понятий была раскрыта немецким социологом Карлом Мангеймом, сделавший свои открытия на основе анализа событий первой половины XX века. История режимов Муссолини, Гитлера и Сталина в Италии, Германии и СССР соответственно предоставили благоприятные условия для системного анализа. Коммунистическая пропаганда в Советском Союзе, наряду с пропагандой нацизма в Германии и фашизма в Италии, сыграла огромную роль в легитимизаци власти, то есть согласии граждан стать объектом насильственных действий со стороны государства во имя достижения и поддержания утопического будущего. Вождь, олицетворяющий собой всю государственную мощь и незыблемость идеологических ценностей, служит эффективным способом достижения высокого уровня мобилизации граждан, в том числе во время военных действий, что находит своё подтверждение в событиях Второй мировой войны. Сохранились советские плакаты того времени с кричащими лозунгами: «За Родину! За Сталина!», которые стимулировали граждан с «ложным сознанием» отдавать свою жизнь во имя вождя. Похожая ситуация обстояла и в Германии с Италией с абсолютизацией харизматического лидера. Необходимо добавить, идеология должна непременно содержать в себе систему норм и ценностей, соответствуя которым индивид мог считаться её частью. Так, в представлении лидеров партии большевиков, истинный коммунист обязан посвятить жизнь труду на благо Родины, одновременно испытывая неприязнь к западному капитализму и соответствующей ему рыночной экономике. Потребности гражданина СССР должны быть скромными, ограничивающимися лишь самым необходимым. Нацизм, в свою очередь, провозглашал верховенство арийской расы, что позволяло немцам на основе евгенических принципах истреблять миллионы «неполноценных» людей. Фашизм обязывал граждан подчиняться своему государству, ставя его интересы выше личностных. Идеологическая важность прекрасно демонстрируется авторами классических антиутопических романов, среди которых стоит упомянуть «1984» и «Скотный двор» Джорджа Оруэлла, «О дивный новый мир» Олдоса Хаксли, «Мы» Евгения Замятина и «451 градус по Фаренгейту» Рэя Брэдбери. Сюжет последнего произведения, к примеру, целиком строится на конфликте между обществом и личностью. Государственная идеология в романе такова: книги должны быть подвержены уничтожению, а люди, их читающие, немедленному наказанию. Эти принципы государственной политики убили всё духовное и прекрасное, что изначально присутствует в человеке. Можно ли объяснить это добровольное самоотречение не иначе, чем господством «ложного сознания»?

Известный политический философ Ханна Арендт называла идеологию «шестым чувством», сводя её к особым когнитивным особенностям. Мыслитель характеризует тоталитарную идеологию как «внеопытное» понятие, т.е. неспособное научиться чему-либо исходя из конкретных фактов. Данную особенность можно назвать иррациональностью идеологического мышления. Наряду с Ханной Арендт исследованием тоталитарных режимов занимался немецкий социолог Эрих Фромм. В одном из основополагающих трудов «Бегство от свободы» философ указывает на особую психологическую функцию, значение которой нельзя недооценивать. Она обеспечивает индивиду психологическую уверенность в ценности собственного существования, избавляя его от поглощающего чувства тревоги, или аномии (пользуясь терминологией Эмиля Дюркгейма). Последствиями действий людей, начинённых идеологическим запалом, становятся миллионы человеческих жертв, экономический упадок и социальная напряжённость. Данная закономерность явно прослеживается в посттоталитарной истории уже описанных мною стран: Италии, Германии и современной России. Могут ли эти ужасы быть объяснены иначе, чем господством «ложного сознания»? Вряд ли. Таким образом справедлив будет следующий вывод: идеология способна подчинять свой воле индивидов, замещая ценности и нравственные нормы в угоду собственной выгоде.

Однако для объективного анализа необходимо рассмотреть те идеологии, которые отвечают большинству современных общечеловеческих ценностей. Является ли, к примеру, либерализм «ложным сознанием»? Эта концепция, являющаяся противоположностью консерватизму, имеет право называться идеологией вследствие её принадлежности к определённой системе ценностей какой-либо группы людей. Следствием её возникновения является рождение упомянутого мною ваше консерватизма в качестве ответной реакции аристократии на совокупность совершившихся английских и французских буржуазных революций. Однако если ценности консерватизма, выраженные в оправдании социального неравенства и антропологического пессимизма, могут быть названы «ложным сознанием», то является ли свобода личности, равенство возможностей, антропологический оптимизм и толерантность свойством лишь искажённого восприятия действительности? На данный вопрос я склонен дать отрицательный ответ. Важно осознавать механизм формирования идеологий: в случае с тоталитарными концепциями сознание индивидов, пользуясь терминологией Вебера, характеризуется харизматическим социальным действием, а консервативные взгляды – традиционным. Либеральная идеология является примером целерационального социального действия, объединённого сторонниками определённых взглядов. Её формирование позволило придать положительный контекст интегрирующей идеологической функции, выраженной в повышении у граждан политической культуры. Таким образом, из всего вышесказанного необходим следующий вывод: не каждая идеология является воплощением «ложного сознания».