Полярность. Сборник рассказов

Я даже не заметила, как мы, не договариваясь, перешли на "ты" и продолжили беседу уже в непринужденной форме, будто были знакомы тысячу лет. Не знаю, почему он пришел именно в тот вечер, была ли причина в простой неудавшейся фразе, или он все-таки почувствовал то одиночество, что съедало меня изнутри. Для того чтобы откровенно говорить с ним, мне не нужно было видеть его лица, он слушал меня, а главное – понимал, и в тот вечер невидимые нити навсегда переплели наши души, соединив их в одно целое.

***

День за днем таинственный друг неизменно приходил ко мне поздними вечерами. Мы могли часами напролет беседовать на разные темы, он подшучивал над моей сентиментальностью, я – над его категоричностью, он рассказывал мне о жизни, о ее смыслах и глубинных значениях, он будто пытался передать все то, чем сам владел, успеть сделать меня до своего ухода. А я просто наслаждалась. Великое счастье найти свою родственную душу. Человека, которому ты интересен просто за то, что ты – это ты.

– Попробуй! – черная маска наклонила голову и пытливо заглянула мне в глаза.

– Но я не могу. Это слишком личное.

– Когда узреешь весь смысл искусства, когда осознаешь свое истинное предназначение, когда…, – он на миг запнулся, но продолжил дальше, – тебе будет не с кем поговорить, а боль будет хладными лезвиями сдавливать сердце, тогда ты сможешь все!

Он закончил свою речь, но то величие, с каким он произносил слова, будто окутало нас воздушными цепями, что мы не могли оторвать взора друг от друга, лишь отвлекаясь на шум сердец, которые одни прерывали нависшую тишину.

Не знаю, что на меня нашло, ведь раньше я не терзалась подобными мыслями, но именно в тот момент я почувствовала острую нужду увидеть его лицо! Мне была неважна его внешность, но я хотела взглянуть в родное лицо, погладить по щеке и навсегда запечатлеть его образ в своем сердце. Но только моя рука взмыла в воздух, только я быстрым движением сдернула черную маску, как он испарился. Мой друг даже не вышел в окно или зеркало, как он это обычно делал, он просто рассыпался в воздухе. Я не могла поверить случившемуся, а еще больше своей глупости и душевной нетерпимости. Мое любопытство и низменные желания были причиной этого расставания.

С тех пор он так и не появился. Каждый вечер я жду его прихода, отворяю окна, заглядываю в книжный шкаф, но тщетно. Порой я чувствую его присутствие. Когда сочиняю, чувствую, как невидимая рука направляет мое перо, а еле уловимый голос нашептывает нужные слова. Во сне мы снова сидим в моей комнате и бурно спорим о современной литературе. Я по привычке ласково касаюсь его плеча, а он треплет по щеке, поговаривая, какая же я маленькая.

Он ушел навсегда, но оставил неизгладимый след. И самое главное – я наконец нашла в себе силы попробовать то, о чем он просил в тот вечер. Я нашла силы рассказать читателю о самом личном, взять все тепло и боль, что переполняют меня, обнажить свою душу и предстать перед всеми такой, какая я есть на самом деле. Не знаю, узрела ли я смысл искусства или нашла свое предназначение, но знаю точно, что нет ничего вечного, кроме следов, что оставляют люди в нашей жизни, они уходят, оставляя частичку своей души на память. Поэтому когда мне снова становится одиноко, мне стоит лишь погрузиться глубоко в подсознание и снова встретить там своего милого таинственного друга.

Дирижер слепого оркестра

Минутная стрелка часов с оглушительным звуком указала на римскую цифру шесть. Я стоял, протирая указательный палец левой руки, двумя пальцами правой. Глаза, ни с того ни с сего, начали безудержно слезиться. Судорожно протерев платком, я зачем-то схватил краешек и начел его жевать. Зажав зубами, я продолжил тереть конечности рук. Нервные окончания пальцев будто смазали медом и дали на растерзание термитам.

«Спокойно, Айзек, спокойно. Мы спокойны как никогда. Да? Да. Платок, платок, зачем он мне мокрый. Надо выбросить. Стоп. А если он понадобиться мне? Вдруг глаза снова заслезятся, а платка не окажется под рукой. Из-за чего выделится слишком много жидкости и пойдет раздражение. Оставлю. Да, лучше будет оставить. Но карман станет мокрым».

– Мистер Шивани, вот, возьмите коробочку салфеток.

Я благодарно кивнул. Вытащив несколько штучек, я снова протер глаза.

«Наверное, зря я взял сразу несколько. И они неприятно пахнут хвоей. Зачем компании вообще придумали запах хвои, будто он всем обязан нравиться. Я, например, терпеть не могу запах хвойного леса. Ну не то чтобы ненавижу, скорее, недолюбливаю, нежели остальные. А хотя откуда я могу знать, какое мнение по этому поводу у остальных. Вдруг они солидарны?! Лучше бы навязали людям запах какао. Какое божественное какао готовила тетушка Маргарет! Как сейчас помню. После долгой прогулки забегаешь в дом и отпиваешь глоток великолепного какао. Блаженство. А сейчас такого какао не сыскать. Везде чертовы заменители с пищевыми добавками. Они вредят организму, из-за них наша жизнь стала намного короче. Хотя, возможно, не они в этом виноваты. Могу ли я судить их? Нет, уж мне лучше держать свой рот на замке. Снимут на видео, отправят изготовителям и меня затаскают по судам. А оно мне нужно? Нет, совсем нет. Хотя, с другой стороны, за мной закрепилась бы какая-никакая слава. Возможно, я бы стал знаменит, как Дэвид Боуи. Никогда не любил его творчество. Слишком экстравагантное, как для меня. Смог бы я взять на себя настолько большую ответственность?»

– Мистер Шивани, вы готовы? Скоро начинаем.

Я одобрительно кивнул и поправил галстук, который немного давил на кадык. Кислорода попадало меньше, чем было необходимо. Это вызвало обильное потоотделение. Вытащив еще несколько салфеток, я протер лоб.

«Быть кумиром миллионов? Представлять пример для подражания? Нет, это не по мне. Я бы не смог, нет. По мне лучше оставаться в тени. Да, пусть оставят меня в покое в знойный денек под прохладной тенью дуба. Блаженство. Но под палящим солнцем листья дуба могут высохнуть и опасть, что тогда мне поделать?! Тогда необходимо выбрать другое дерево. Но какое? Чтобы в любую погоду оставалось прежним. Может густую ель? Да, отличный выбор, Айзек. Обожаю запах хвои».

Протерев ладони, которые не прекращали потеть, я несколько раз сделал глубокий вдох. Поддержав воздух в себе секунд тридцать, я со свистом выпустил его наружу.

«Доктор говорил, что это поможет успокоиться, но никакого результата. И что за странные покалывания в спине. Наверное, это жар. Да, у меня определенно поднялась температура. Мне надо уйти домой. Хочу домой. Я не могу, то есть, я не буду этого делать. Я не обязан. Я точно не смогу. Боже, что подумают люди? С мокрыми ладонями, стекающими каплями по лбу, дрожью в ногах. Какой позор! Господи, помоги мне!»

– Мистер Шивани? Готовность две минуты!

– Шивани, это я, совершенно верно!

Я внимательно осмотрел мою собеседницу с головы до ног. Но взгляд судорожно бегал от одного отверстия в пуговицы к другому.

«Безвкусица. Розовый кардиган на пуговицах к джинсовой юбке. Куда я попал? Нет, мне надо домой. Так, Айзек, так. Надо вспомнить путь назад. Как мы шли? Пятнадцать шагов по коридору, второй поворот налево. Затем еще метров семь и поворот направо. До конца до стены со знаком, и вот я здесь. Так, нужно проделать тот же путь только в обратную сторону. Как там было? Конец коридора, девять шагов налево. Нет! Второй поворот направо?! Нет же, все не то! Айзек, соберись».

– Уважаемые дамы и господа, рад приветствовать вас сегодня! – послышался голос ведущего за ширмой.

«Ну, все это провал. Долго, долго размышлял, чертов Айзек! Ладно, выхода нет. Собрались! Я смогу. Нет, не смогу. Смогу, я для этого рожден! Боже, что я несу!»

– Встречайте самого уверенного бизнес-тренера нашей страны Айзека Шивани и его бестселлер «Уверен внутри, значит, уверен снаружи!»

Ширма распахнулась, и свет софитов ударил в мои глаза. Тысячи людей завопили будто ненормальные, заполнив каждый уголок огромного амфитеатра своим рёвом. Оглушающие аплодисменты и пронзительный свист закладывали уши. Среди криков можно было обрывисто услышать о желании иметь детей от меня и прочие подобные комплименты. Я подошел к центру сцены, взял микрофон и, четко и спокойно произнес:

– Я Айзек Шивани и сегодня я научу вас быть уверенными в себе на все сто процентов!

Зал взорвался овациями.

Несказка о мечте

Жила-была девочка, которая никогда не улыбалась. Днями и вечерами гуляла она в одиночестве, и никто не видел, чтобы даже тень улыбки проскользнула по ее алым губам. Она заходила в самую гущу пшеничного поля, с грустью смотрела на небо и едва уловимо вздыхала, протягивая ручонки к воздушному морю.

Однажды во время прогулки до девочки донесся заливной искрящийся смех, который раздавался с залитой солнцем поляны. Она пошла на незнакомый звук и увидела мальчика с каштановыми волосами. Он был совершенно один и будто разговаривал сам с собой. Девочка, немного поколебавшись, подошла к нему и чуть слышно спросила:

– А что ты делаешь?

Мальчик вздрогнул. Он не ожидал, что кто-то еще мог находиться в его тайном месте, но тут же ответил, едва заглянув в большие голубые глаза:

– Я декламирую стихи. Ты ведь любишь поэзию?

Девочка еще больше распахнула глаза и с недоумением воскликнула:

– Но ты ведь смеялся! Поэзия – это смешно?

В ответ она увидела лишь белоснежную улыбку, что осветила лицо мальчика.

– Поэзия – это не смешно, но смешны мои ошибки, что я совершаю. Вот неужели ты никогда не делаешь ошибок, за которые тебе бывает смешно?

Девочка грустно взглянула на него и тихо прошептала:

– А я не делаю ничего, даже ошибок, поэтому никогда и не смеюсь.

– Как это ничего не делаешь? – мальчик изогнул бровь и чуть прищурил глаза, – невозможно ничего не делать в этой жизни. Я тебе не верю!

Девочка вздохнула. Она не знала, как объяснить ему, что больше всего на свете любит небо, кометы, весь необъятный космос, что больше всего на свете хочет коснуться звезд и увидеть другую галактику.

– Они не понимают, они говорят, что это невозможно, и я должна забыть о своих фантазиях. Тогда я и перестала улыбаться. Когда они украли мою мечту.

Прозрачная слеза скатилась по нежной щеке и ударилась о холодную землю, рассыпавшись мириадами кристаллов. Она вытерла щечку и взглянула на мальчика, который пытливо всматривался в ее глаза. Наконец он промолвил:

– Никогда, слышишь, никогда не смей говорить, что что-то невозможно. Оглянись вокруг – да весь мир нереален! Посмотри на эту поляну, на звездное небо, на золотистые колосья пшеницы. Весь мир шепчет нам, что нет ничего невозможного! – его голос становился все более громким, а грудь шумно вздымалась с каждым произнесенным словом, – не позволяй им забирать свою мечту. Мне тоже говорили, что поэзия – это ерунда, что мальчики не пишут стихов, и я должен думать о серьезном занятии. Но я им не верю! Чувствую, что они обманывают меня, а лишь сердце подсказывает, куда нужно идти.

Он взглянул на девочку, которая завороженно его слушала. Наконец она спросила:

– А мне ты веришь?

Игривая улыбка чуть коснулась его губ, и он воскликнул:

– Я всегда знал, что кто-то коснется звезд. Когда сделаешь это, обязательно скажи мне: горячие они или нет. Уверен, что ты обожжешь свои пальчики, поэтому не забудь надеть самые толстые перчатки!

Сама того не замечая, девочка начала улыбаться. Это была невинная, детская улыбка, которая своим сиянием осветила белоснежное личико и зажгла щеки нежным румянцем.

Мальчик прервал тишину и прошептал:

– Я даже стихотворение захотел написать, и плевать на ошибки! Вот увидишь, когда я вырасту, буду так сочинять, что никто не найдет ни единой ошибочки. Я тебе обещаю! – он с серьезным видом закивал головой.

– А я обещаю, что исполню мечту, и никто больше не обманет меня…

Это были последние слова, произнесенные в тот вечер. Они не знали, увидятся ли вновь, но знали точно, что память об этой судьбоносной встрече навсегда останется в их сердцах.

***

Прошло много лет. Мальчик превратился в настоящего мужчину, а девочка стала прелестной женщиной. Они так и не встретились во второй раз, но он узнал, что она сдержала обещание, когда услышал об открытии новой звезды. Она была названа его именем.

Голубоглазая мечтательница поняла, что он научился на старых ошибках, прочитав его новый шедевр. В нем говорилось, что никогда нельзя отказываться от своей мечты, даже самой нереальной. И хоть ты считаешь, что никто тебя не понимает, всегда найдется такой же сумасшедший, который поверит тебе и скажет, что наши мечты – это самая реальная вещь, что существует в этом абсурдном мире.

О да, они прошли огромный путь, вроде бы порознь, но все-таки вместе, чтобы лично в этом убедиться. В том, что нет ничего невозможного.

Инвазия сердца

Утро. Рассвет. Усталые глаза стремительно уплывающие вдаль. Сознание медленно утопало в бесконечном потоке мыслей. Боковым зрением, она улавливала пешеходов, дома, блики светофором расползающиеся по краям лобового стекла. Но дорога манила её вжать педаль газа в пол и мчаться по трассе, заставляя судорожно колотиться стрелку на спидометре, которая вот-вот вырвется за пределы показателя "220".

– Да, что за чушь в моей голове! – проговорила она, резко прервав тишину в салоне автомобиля.

Вдруг мобильный телефон завибрировал, отчего она чуть подскочила от испуга. Схватив телефон, она, придерживая одной рукой руль, отклонила входящий звонок. Собеседник оказался настойчивым, и телефон зазвонил снова.

– Да, привет, Алибек, – пробормотала она еле слышно.

– Ого, на часах только 9 утра, а ты уже на ногах. Ты мне вчера сообщение отправила почти в 4 утра, отсюда вопрос: ты не спишь когда-нибудь? – спросил бодрый, даже немного взвинченный, мужской голос.

– Нет, Алибек, я спала. Я в порядке. Что-то хотел?

Она старалась как можно приветливее отвечать ему, несмотря на безумную усталость.

– Я только с утренней пробежки. Ближе к полудню собираюсь посетить выставку фотографов-любителей. Хотел позавтракать с тобой, а потом подумал, может быть, ты составишь мне компанию на это мероприятие?

– Хорошо, – она очень не хотела огорчать его отказом.

***

Она допивала третью чашку кофе, стараясь скорее ободрить свое изнуряющее от недомогания тело. Утреннее время в Астане всегда было по-особенному прекрасным. Солнце, медленно облизывая каждый уголок холодной земли, старалось не пропустить ни единого клочка. Она всегда сидела у окна, где бы не находилась. Пару раз даже перекупала места у иллюминатора в самолете. Это было немного похоже на психическое расстройство, нежели на привычку.

Вскоре зашел Алибек, увидев его, она выпрямила спину и слегка поправила локоны волос. Он с улыбкой на лице подбежал к ней и крепко обнял. Объятия продолжались секунд десять.

– Отпусти! Ну, все, достаточно, – закрывала она глаза от блаженства сие момента.

– Хорошо, ты же не любишь объятий и прочих человеческих радостей, – Алибек светился при виде неё.

Встретив её около года тому назад, он кардинально изменил свою жизнь. Он влюбился, влюбился так, как никто, нигде и никогда. По крайней мере, Алибек так считал. Он занялся активным образом жизни, перестал курить сигареты и употреблять алкоголь. Далось ему это очень тяжело, но вдохновляясь своей новой знакомой, он чувствовал, что способен горы свернуть, лишь бы быть под стать ей. Алибек был выходцем из небогатой семьи и считал, что пока не добьется успеха, он ей не ровня. Причиной этому и стал головокружительный взлет в его жизни. Престижная должность управляющего частной фирмы, неплохая двухкомнатная квартира в новостройке. И вершина его гордости – благотворительная организация, которую он назвал в честь своей подруги.

Она знала обо всем, но кроме короткого "спасибо", никогда не подавала виду, что ей это как-то льстит. Возможно, в этом и кроется причина того, что Алибек до сих пор не признался в своих чувствах. Он как послушный пес сидел и ждал признания хозяйки, стараясь как можно больше ей угодить. Не отчаивался, не сдавался, причиной тому была – она.

***

– Знаешь, я всегда восхищался тобой, – прервал молчание Алибек, когда они уже прогуливались по парку после завтрака. – Ты всегда великолепно выглядишь, при этом просыпаешься в такую рань, работаешь не покладая рук. Я вижу, сколько ты зарабатываешь. Иметь пентхаус в фешенебельном районе Астаны, поверь, не каждый может себе позволить. И ты всего этого смогла добиться одна. Может отсутствие родителей воспитало в тебе такой характер. Честно, я счастлив, что знаком с тобой. Ты сочетаешь в себе все лучшие черты, которые я ценю в человеке. В тебе нет напыщенности, в жизни ты простая и по-своему такая родная.

Алибек опустил глаза, подумав, что взболтнул лишнего. Она остановилась, элегантно поправив шарф.

– Ты хороший человек, Алибек. Знаешь, если честно… – неожиданно порывистый ветер сорвал с нее слауч.

Алибек не растерялся и направился догонять улетающую шляпу.

– … я давно уже люблю тебя, – произнесла она в пустоту, стоя в одиночестве на аллее.

– Что ты там говоришь?! Сейчас, погоди, я вернусь, – крикнул на ходу Алибек.

Она уткнулась в шарф и закрыла глаза. Ее не покидала мысль, что жизнь специально ставит ей палки в колеса. Чем она это заслужила – было ее извечным вопросом. Не дожидаясь возвращения Алибека, она направилась к выходу из парка.

***

Тридцать седьмой пропущенный звонок с надписью "Алибек", она проводила печальным взглядом. Сделав глоток белого вина, она наблюдала за огнем в камине, который переливался от ярко-желтого к кроваво-красному.

"Возможно, так будет лучше для всех", – подумала она.

Снова раздался звонок, но уже не от Алибека. Отложив бокал вина, она спешно подняла телефон.

– Добрый вечер, слушаю, – игриво произнесла она.

– Добрый, – ответил грубый басистый голос. – Мне один знакомый дал ваш номер с хорошими рекомендациями. Хотел поинтересоваться: сколько стоит час?

– 30 тысяч час, 150 тысяч ночь, принимаю только у себя, – игриво ответила она, утирая дорожку от слезы на щеке.

Посланник

Я впервые встретила его, когда мне было 8 лет. Как вчера помню тот чуть прохладный осенний день. Пока не началась пора дождей, дети со звонком выбегали в школьный двор поиграть в салки или погонять мяч по полю. В тот день я решила выйти во двор на большой перемене. Длилась она 20 минут, и я подумала, что успею посидеть на лавочке и немного почитать. Двор был совершенно пустынным. Я расположилась в прохладной тени развесистой старой ивы и открыла книгу. Это были сказки народов мира. Наверное, меня привлекла в первую очередь красочная обложка, но начав читать, я уже не могла оторваться. Закончив с венгерской сказкой о чудо-мельнице, я прикрыла книгу, чтобы немного отдышаться. Когда подняла голову, то заметила мальчика, который сидел на другой скамейке слева от меня. В его руке также была книга. Но вместо того, чтобы читать, он пристально за мной наблюдал. Когда наши взгляды встретились, я застенчиво опустила голову и стала теребить свисающий краешек закладки. Мальчик приблизился и уже стоял рядом с ивой.

– Что ты читаешь? – его голос был нежным и в то же время неожиданно твердым.

Вблизи я смогла рассмотреть каждую черту его лица. Больше всего меня поразили глаза. Они были не то что золотистого цвета – скорее желтоватые, но такого оттенка глаз не существует в природе. Тем не менее, они были такими. Мальчик казался моим ровесником, но я не могла припомнить, чтобы видела его раньше в школе.

Немного поколебавшись, я ответила: «Это сказки». Мальчик отложил свою книгу и с интересом начал рассматривать мою. Его книга теперь лежала на скамейке; она была небольшой, с чуть обшарпанными краями и полустершейся надписью «Мэри Поппинс».

– Кстати, советую ее тоже почитать. Отличная сказка, – проговорил мальчик, не отрываясь от моего сборника. Он еще несколько секунд его изучал, затем отдал мне и присел рядом. – А вообще хотелось бы чего-нибудь интересного, такого от чего дух захватывает, и сердце уходит в пятки. О полетах в другую галактику, например, о бессмертной любви, да хоть о жизни на Плутоне. – Он всплеснул руками и посмотрел на меня. – Вот ты бы такое написала?

В тот момент мне было совсем непонятно, о чем он говорит. Таинство писательского мастерства было сродни загадочному Плутону, о котором мне тоже не было ничего известно. Совершенно смутившись, я словно потеряла дар речи. «Не знаю», – это все, что я смогла пробормотать. На время под нашим деревом нависло молчание.

– А это сложно? – устремив свой застенчивый взгляд, я стала ожидать ответ.

Мальчишка весело заулыбался.

– Наверно сложно. Но ты только представь: весь мир будет у твоих ног, да что там наш мир – все миры! Даже Вселенная. Ты можешь быть, кем угодно, можешь делать все, что угодно, да, черт возьми, ты станешь всемогущей. Здорово ведь? – желтые глаза пытливо смотрели на меня.

Еле сдерживая волнение, я утвердительно закивала головой.

– А про животных можно будет писать?

– Люблю животных, побольше пиши о них, – сделав серьезное лицо, мальчик резко поднялся со скамейки и посмотрел в сторону школы. Перемена скоро закончится, тебе пора.

– Ну а… – не успела я закончить фразу, как он уже ускользал в обратную от школы сторону.

Сконфуженная, я сидела на месте и рукой трогала горячую щеку. Мне совсем не хотелось вспоминать, что я ему говорила, но фразы сами всплывали в памяти и безжалостно хлестали по лицу. Когда я наконец пришла в себя, то заметила книгу, которая все это время лежала рядом. Мальчик забыл свою сказку. Улыбнувшись от мысли, что он оставил ее для меня, я решила забрать книгу и отдать при следующем удобном случае.

Этот случай выпал не раньше апреля. В течение нескольких месяцев я неустанно выходила к иве, то еще больше поникшей, то запорошенной пушистым снегом. Но он появился лишь через полгода, когда снег совсем растаял, а стройные зеленые ростки уже начали пробиваться. На этот раз наш разговор был гораздо длинней предыдущего. Я с гордостью сказала, что от корки до корки прочитала «Мэри Поппинс» и что написала рассказ о бездомном щенке. Мальчик хвалил меня и ласково смотрел своим взглядом цвета первых опавших листьев. Больше в школьный двор он никогда не приходил.

***

Когда мне было 14, я переживала не самый простой период в жизни. Кажется, именно тогда меня еще больше не понимали и принимали за кого-то другого. Все-таки средняя школа – не самое лучшее место для подростка-мизантропа. Это время, когда люди вокруг тебя строят свои личные жизни, а ты являешься лишь сторонним наблюдателем. Для большинства я была странной девочкой, которая постоянно что-то черкала в своих тетрадях. Пожалуй, это все, что они обо мне знали. Помню, каждая из тетрадок была похожа на калейдоскоп буйных хаотичных заметок из неожиданно нагрянувших мыслей. Чего только там не было: и незаконченных сказок о принцах, и битв с гигантскими кентаврами, и фантастических рассказов о машине времени. Жаль, что ни одна из заметок не была написанной до конца. Меня постоянно мучал какой-то необъяснимый страх. И я никак не могла в одиночку с ним справиться. В памяти время от времени всплывали слова мальчика из школьного двора о том, что это сложно, но что вся Вселенная может быть у моих ног. Однако одних воспоминаний было недостаточно. Я использовала их как обезболивающее, а когда оно переставало действовать, снова погружалась в леденящую пучину неизвестности.

В какой-то момент прогуливать уроки вошло в привычку. Как-то я решила не идти на физику, и по воле судьбы именно в тот день меня поймали. Это был высокий мужчина в темных брюках и рубашке молочного цвета, которого я приняла за нового учителя. Волосы у него были каштановыми, коротко постриженными. Я поймала себя на мысли, что он вполне сошел бы за привлекательного мужчину, если бы не нелепые очки на пол-лица. Сердце бешено колотилось от мысли о наказании, а я как загипнотизированная смотрела на эти дурацкие очки. Наконец мужчина приблизился и встал на расстоянии вытянутой руки. Меня сверлила пара пытливых глаз. Они были необыкновенного желтоватого цвета. Складывалось ощущение, что он надел такие нелепые очки, только чтобы скрыть свои глаза – другого объяснения не могло быть.

Я нервно сглотнула.

– Почему ты не на уроке? – голос мужчины оказался молодым, хоть на вид ему можно было дать все 40.

Не выдержав назойливого взгляда, я отвела глаза в сторону.

– Или у тебя есть занятие поинтересней? – едва заметная озорная нотка в голосе придала мне смелости, и я смогла вновь посмотреть на него.

– Да.

– И что же это? – он покосился на толстый серебристый блокнот, который я прижимала к груди.

– Это… я здесь пишу, – голос предательски запищал, а щеки покрылись легким румянцем.

– Прочитаешь что-нибудь?