Катя уже встала с постели. Она появилась в дверях в своей любимой ночнушке. Выглядела она в ней впечатляюще. Рубашка у нее была белая и длинная, почти до пола, она закрывала Катю от самой шеи и до пяток. Ворот и рукава рубашки были обильно украшены нашитыми рюшами, еще больше увеличивающими объем Катькиной фигуры. На голове у Кати были бигуди, которые топорщились во все стороны. Да еще и обгоревший на солнце нос она намазала белым и жирным кремом, так что теперь на месте лица в темноте светилось нечто круглое.

– Если это тот самый воришка, надо нам его схватить.

– Ага, схватить. А как? Вдруг он драться начнет?

– Нас двое, а он один.

– С чего ты взяла?

Марина задумалась. И впрямь, вдруг грабителей двое? Вдруг это оголодавшие, а потому страшно злые мужики? Тогда им с Катей придется туго.

– И Жанка как назло куда-то запропастилась.

Марина сейчас тоже об этом жалела. Несмотря на все свои отрицательные стороны, была у Жанки и одна положительная сторона. Она была отчаянной. И при случае не боялась пустить в ход кулаки. А пустив их в ход, сражалась до конца, до последней капли крови, до последнего вздоха. И случалось, одолевала куда более сильного противника. А уж по части устрашения Жанке вообще было мало равных.

– Да, Жанка нам бы сейчас отнюдь не помешала. Ну, а мы-то с тобой что? Мы вооружимся и пойдем!

– А чем вооружимся-то?

– Чем?

Взгляд Марины растерянно запорхал по комнате.

– Ты возьмешь лак для волос и зажигалку, – решила она. – Помнишь, как сегодня фокусник ловко пламя из руки пускал. Я потом спросила, он мне признался, что у него там баллончик с лаком был спрятан. И зажигалка. Он ее чирк, и пламя. И ты тоже чирк, и пламя.

– Как бы мне дом не спалить.

Катины опасения имели под собой основание. При ее ловкости и грациозности с Кати бы сталось споткнуться и упасть в самый неподходящий момент.

– Тогда ты возьми эту палку, а я возьму лак и зажигалку.

Палкой раздвигали тяжелые шторы. На конце она имела загогульку, как у миниатюрного ухвата. Так что при случае ею можно было удачно кого-нибудь ткнуть и оставить без глаза.

– Надеюсь, что обойдемся без таких крайностей.

И подруги крадучись двинулись на кухню. Шум оттуда доносился отчетливо. И было ясно: в кухне кто-то орудует.

– Ты иди первой и сразу его пламенем. А я выскочу сзади и уже добью палкой.

– Ага.

И Марина решительно шагнула вперед. Так и есть! У холодильника кто-то копошится.

– Стоять! – крикнула она. – Р-руки вверх!

Выдавив из баллончика струю лака, она чиркнула зажигалкой. Пламя взметнулось на удивление большое и яркое. Вот только облачко газа полетело совсем не в ту сторону, куда рассчитывала Марина. Огонь перекинулся на висящее на вешалке кухонное полотенце, которое было мало того что старым и вафельным, так еще и промасленным, и потому отлично загорелось.

– Гори-и-им! – завопила Катька каким-то дурным голосом.

Марина кинулась тушить пожар. Но пока она сражалась с пламенем, события развивались вне зависимости от ее желаний. Катя, не видя произведенного газовой зажигалкой ущерба, помнила лишь об их договоренности поддерживать друг друга. И теперь она выскочила из-за спины Марины.

– Сдавайся! – рявкнула она грабителю, в целях его устрашения изо всех сил стукнув палкой по полу.

Катя была девушкой рослой, и силушкой ее природа не обидела. Так что удар палкой об пол был такой силы, что все вокруг вздрогнуло. А затем произошло и вовсе непоправимое. Старое зеркало в огромной раме сорвалось со стены, упало на пол и со звоном разбилось.

– Ой, мамочки!

Это кричал грабитель. И вот кричал он до странности знакомым голосом. Но Марине сейчас было не до того, она сражалась с пламенем. Наконец ей удалось его потушить. Катя включила свет, и они в полнейшем недоумении уставились на ночного вора.

– Жанка! Ты!

– Идиотки несчастные, – заплакала Жанна. – Вы меня чуть не до смерти напугали. Что вы тут затеяли?

– А ты что?

– Я ничего. Продукты обратно в холодильник складываю.

– Как – складываешь?

– Ну да. Я их у соседки до времени оставила. А сейчас обратно принесла.

Подруги в растерянности смотрели на колбасу и хлеб, которые вернулись на свои места. И даже зелень снова была с ними. Выходит, никакой новой кражи не случилось?

– А мы тебя искали, – растерянно произнесла Марина.

– А зачем меня искать? – буркнула Жанна, распределяя продукты по полкам холодильника. – Я что, слиток золотой, чтобы меня искать?

– Ты где была?

– На озеро ходила купаться.

– А почему не отвечала? Мы тебе обзвонились.

– Это как бы я вам ответила, если я смартфон дома специально оставила.

– Зачем? – удивилась Катька. – Зачем оставила-то?

– Я же одна пошла. Оно мне надо, чтобы кто-нибудь, пока я плаваю, мой смартфончик увел? Нет, совсем не надо. Вот я его и оставила для пущей сохранности в доме.

В этом была вся Жанка. Предусмотрительная она была просто до жути.

– Ну и как? Искупалась?

– Не-а.

– Почему?

– Не понравилось мне сегодня вечером на берегу. Никакого покоя нет. Водолазы по дну шарят, воду мутят. Спасатели приехали. Родственники опять же. Столпились. Рыдают. Один негатив. Да и очень мне надо в воду лезть, в которой труп болтается. Может, от него уже зараза всякая пошла.

– Что ты мелешь? Какой труп? Чей?

– Говорят, сегодня вечером девка какая-то утонула. Вот ее тело на дне и ищут.

– Да ты что! – перепугались подруги. – Утонула! Какой ужас!

– Ужас-то, конечно, ужас, – согласилась с ними Жанна. – Только я теперь в воду ни ногой. А так хотелось бы искупаться. Но если в воде труп плавает, то брр… Нет, я туда не полезу.

И все трое замолчали, растерянно глядя друг на друга и на останки зеркала, валяющиеся на полу.

– А что с зеркалом? Почему оно разбилось?

– Крепление ослабло. Старинная вещь. Сколько ей лет?

– На вид не меньше ста.

Рама и впрямь выглядела очень старой. Она была покрыта резьбой, изображающей головы каких-то скалящихся существ.

– Оно и к лучшему, что его теперь нет, – заметила Катя. – Очень уж морды страшные.

– Надо бы осколки убрать.

– Надо.

– Так давайте уберем.

Но все трое продолжали отчего-то мешкать.

А потом Жанна нерешительно произнесла:

– Говорят, если зеркало разбилось, то это к смерти.

– Чьей?

– Чьей-нибудь.

– А я слышала, что зеркало разбить – семь лет счастья не видать.

– Глупости, – заявила Марина. – Разбитое зеркало предвещает перемены. А хорошие они или плохие – это по-разному у всех бывает. Опять же, сначала человек думает, что это дело ему к худу, а потом смотрит, нет, вроде как к добру получилось.

– Главное, не глядеть в осколки.

– У меня дядя однажды зеркало разбил, – мрачно сказала Жанна, – а через год его собственная тетка умерла. Правда, ей восемьдесят три года было. Она бы так и так все равно померла.

Этот рассказ вкупе с известием о плавающей в озере утопленнице окончательно нагнал на подруг жути. Стараясь не смотреть в зеркальные осколки, они собрали стекло в пакет, который затем вынесли из дома.

– А что с рамой делать?

– На дрова пойдет. Когда холодно будет, печку затопим и сожжем. А на это место мы другое зеркало повесим. Я видела в чулане, там есть подходящее.

Все вместе сходили в чулан и осмотрели новое зеркало.

– Хорошее! – одобрила Жанна. – И полочка есть.

Зеркало было укреплено на большом фанерном листе, снизу к которому была прикреплена полочка. Совсем простая вещь, но зато функциональная и полезная.

– Потащили!

Кряхтя и обливаясь потом, девушки дотащили тяжелую фанеру до кухни. Новое зеркало также было в полный рост. И, примерив его на то место, где висело старое зеркало, все три девушки сошлись во мнении, что это новое зеркало тут отлично вписалось.

– Как для этого места и было создано.

Крепление на зеркале уже имелось. Оставалось вбить новый гвоздь, что Катя и сделала самолично. Жанна осмотрела результаты ее работы и нашла, что саморез был бы прочнее. Но самореза в хозяйстве не оказалось, и зеркало повесили пока что на гвоздь, очень большой и на вид прочный.

– Гвоздь-то хорош, – сомневалась Жанна, – а вот стенка какая-то трухлявая. Не знаю, выдержит ли она такой большой вес. Надо бы сюда саморезов, да не один, а штуки три, чтобы вес зеркала был распределен равномерно.

Катя сказала, что саморезы она купит когда-нибудь потом. И тогда же договорится с кем-нибудь из соседей, имеющих дрель, чтобы пришли и перевесили зеркало.

– А пока и так повисит, – оптимистично заявила она.

На том и порешили. Но если подруги думали, что неспокойный вечер на этом и закончился, то они здорово ошибались. Не успели они поужинать вернувшейся к ним колбасой, как за окном раздался протяжный собачий вой. Какое-то время подруги сидели молча, в испуге глядя друг на друга и надеясь, что собака умолкнет. Но пес выл все громче и громче. Казалось, он вкладывал в этот вой всю тоску своей собачьей души.

– Что там случилось? Как-то нехорошо он воет.

На собаку кто-то прикрикнул. Потом раздался шум, словно в пса метнули палку или даже камень. И собака умолкла. Девушки снова придвинули к себе чашки с чаем, но в дверь постучали.

– Да что же за день такой! – в тоске произнесла Жанна. – Никакого покоя!

– Кто там?

– Девоньки! – раздался мужской голос. – Это дядя Степан. У вас сольцы не найдется одолжить?

– Этого еще не хватало!

Жанна проворно вскочила на ноги и заметалась по кухне.

– Прячьте! – шептала она с каким-то безумным видом. – Прячьте все!

Катя продолжала жевать, видимо, считая, что лучшее место, чтобы спрятать провизию, – это ее желудок.

А вот Марина удивилась:

– Но почему?

– Увидит, что мы за столом сидим, нипочем не уйдет. Я его знаю. Такой приставучий, зараза! Уже раз пять к нам с Катькой заглядывал. Да, Катя?

Катя безмятежно кивнула. Когда она жевала, ее ничто не могло взволновать. И даже визит приставучего соседа не воспринимался ею как нечто катастрофическое.

– И главное, придет и сидит, и не уходит. И чего сидит? И намеков, главное дело, не понимает. Я уж ему и так и этак, мол, пора вам, дядя Степан, домой уже топать, а он все сидит и сидит.

Ворча, Жанна мигом смахнула со стола все следы чаепития. Катя проводила печальным взглядом свою чашку с недопитым чаем, но возражать не посмела. Мало кто осмеливался встать на пути у Жанки, когда той приходило в голову сделать окружающим хорошо.

– Девоньки, откройте, – донимал дядя Степан. – Я свет у вас видел, не спите еще.

– Не открывай.

– Он не уйдет.

– Постоит и уйдет.

– Внучка завтра приезжает, курочку ей купил. Хотел присолить на ночь, чтобы пропиталась, чесночку в саду накопал, хватился, а соли и нет. Помогите, сделайте такую милость. Хочется внучку-то порадовать. Одна она у меня. Редко ее ко мне привозят.

– Ты бы водку меньше жрал, – проворчала Жанна вполголоса – небось, чаще бы привозили.

Катя молча встала из-за стола, подошла к двери и открыла:

– Привет, дядь Степан. Соли тебе? Сейчас.

Катя щедрой рукой насыпала целую чашку и передала старику.

– Ну, бывай.

И закрыла дверь. После этого она повернулась к Жанне и спокойно сказала:

– И всех делов. Было из-за чего шум поднимать.

Жанна открыла рот, чтобы ответить, но в дверь снова заколотили.

– Катюша, а чашка-то?

– Возьми себе.

– Может, я тебе чашку-то завтра отдам?

– Хорошо.

Катя сочла разговор законченным. Но когда спустя какое-то время Марина открыла дверь, чтобы выйти на улицу, то наткнулась на дядю Степана. Он так и стоял с чашкой в руках.

– Не нашли девчонку-то, – произнес он печально. – Ну, что на озере пропала. Весь день водолазы искали, все дно прочесали, а не нашли.

Марина поежилась. Не к ночи такие рассказы про утопленниц. Да еще соседская собака вновь принялась выводить свои рулады. И чего не спалось животине?

– Вишь ты, как ее занимает, – заметил дядя Степан. – Животное, а и то беду чует. Утонула, вот горе! Помянуть бы надо.

– Будет вам жуть нагонять.

Но дядя Степан не унимался. Был он подвижным чернявым старичком, жутко болтливым, как теперь выяснилось.

– А не первый раз у нас такое, – увлеченно продолжал он. – Говорю, что на нашем озере каждое лето человек пять, а то и десять тонет.

– Водку пить надо меньше, – не выдержала и вмешалась в разговор Жанна. – Тогда и тонуть не будут. А то напьются под шашлыки водки с пивом, а потом пьяные лезут в озеро купаться. Да не у берега плещутся, а все переплыть его норовят. Была я на берегу, видела несколько подходящих компаний. Каждый из них претендент на то, чтобы утонуть.

– Не скажи. Девчонке этой и двадцати лет не было. Что же, скажешь, она тоже водку бухала?

– Наверное.

– Нет, тут что-то другое. Если бы утонула, нашли бы тело.

– Озеро большое, могли и не найти.

– Всегда находили, а тут вдруг не нашли? Нет, тут что-то другое.

И дядя Степан помялся, словно бы собираясь выдвинуть какое-то предположение. Подруги вежливо ждали.

Но он лишь вздохнул и нерешительно глянул на Катю:

– Живая душа все ж. Помянуть бы надо. Как считаете?

И дядя Степан извлек из-за пазухи пол-литровую бутылку.

Жанна выразительно закатила глаза к потолку. Мол, так я и знала. Соли у него нет, зато водки хоть залейся.

– Я пить не буду!

Марине тоже не улыбалось распивать в компании незнакомого и малоприятного пьянчуги. Так что они ушли, оставив Катю объясняться с соседом наедине. Объяснение это затянулось. И когда спустя полчаса Марина выглянула, то увидела на крыльце все того же дядю Степана, граненую рюмку и ополовиненную бутылку водки.

А дядя Степан объяснял Кате:

– Ты пойми, для мужчины в женщине главное – это возможность свободно с ней общаться. Вот мы с тобой свободно общаемся, ты меня понимаешь, а я тебя понимаю. Из нас могла бы получиться хорошая пара. Тебе ведь, Катюша, любви не хватает. Думаешь, я этого не вижу? Очень даже вижу.

И дядя Степан сделал неуклюжую попытку обнять Катю. Но та быстро отбросила его руку. Марина оценивающе прикинула, что оставшуюся водку дядя Степан будет пить еще час, с его-то темпами. Потом без закуски, а кроме соли, закусывать тут нечем, он свалится. И кому-то придется тащить его до дома. Но если Катю такая перспектива устраивает, то это ее личное дело. И Марина пошла спать.

К ее удивлению, дядя Степан ушел не через час, а всего через сорок минут, и своим ходом. А вот чашку с солью забыл, ее утром обнаружила Жанна. Прошедший ночью небольшой дождик превратил соль в неаппетитное месиво, и хозяйственная Жанна долго ругалась, почему Катя не убрала ночью соль в дом, если уж соседу она оказалась не нужна.

Катя с удовольствием принялась за завтрак, сообщив между делом:

– Сегодня мы все приглашены к дяде Степану в гости.

– Это еще зачем? – встрепенулась Жанна. – Не пойду!

Марина с сомнением покачала головой:

– Я тоже как-то не рвусь.

– Ну, девчонки! Я ведь уже обещала. Сходим!

– Не хочу я к этому пьянице идти и сидеть там у него.

– И зачем ты его, Катя, приваживаешь?

– Жалко, – развела руками Катя. – Вроде и семья у него есть, а он все время один. Сыновья к нему не ездят. Тоскливо ему. Марина, пойдем?

– Не знаю.

Но если Марина колебалась, то Жанна высказалась четко и предельно ясно:

– Если вы со старыми забулдыгами собираетесь водку пить, я вообще домой поеду.

Настроение у Жанны испортилось совершенно:

– Продукты пропали. Еду готовить не из чего.

– Вот и пойдем обедать к дяде Степану. Он приглашал.

– Не хочу я его курицу, которая целую ночь несоленая на жаре провалялась.

– Да почему несоленая? Дядя Степан вкусно готовит. Он летом и компоты сам закручивает, и картошку молодую жарит, и шашлыки.

– Это если трезвый.

– Так он трезвый будет. Ему же внучку встречать. И сыновья чего-нибудь вкусненького привезут. У дяди Степана вся семья зажиточная, даже удивительно, что он один у них такой… заброшенный. К тому же он мне вчера проговорился, что еще и его брат приедет. Я его всего один раз видела, но он мужчина хоть куда. У него бизнес свой.

Жанна презрительно скривила нос и заявила:

– Небось тоже старик.

Но интонация у нее была какая-то вопросительная. И Катя немедленно кинулась на защиту соседа:

– Вовсе нет. Да и дядя Степан, если хочешь знать, не такой уж старый. Ему чуть больше пятидесяти. Это он от водки так плохо выглядит. А брат его совсем не пьет. И моложе гораздо. Пойдем, Жанна, посидим все вместе.

Жанна нахмурилась и промолчала, но Марина заметила, что про отъезд подруга заговаривать перестала.

Глава 4

Перед обедом Катя с Мариной сходили на озеро. Вчерашние слухи оказались правдивыми. Пропавшую девушку искали и водолазы, и добровольцы, но ни ее тела, ни вообще каких-либо следов обнаружить не удалось. Зато все столбы и деревья были оклеены объявлениями с просьбой сообщить всех, кто имеет какую-то информацию о пропавшей девушке, по такому-то телефону.

– Красивая, – заметила Катя, изучив фотографию. – Неужели и впрямь утонула? Такая молодая и погибла. А зачем ты фотографируешь?

Марина сфотографировала указанный в объявлении номер телефона. Она и сама не могла объяснить, зачем она так поступает. Но какое-то внутреннее чувство подсказывало ей, что этот номер ей еще может пригодиться. Жанна с ними не пошла. Она занялась уборкой в доме. Мыла полы, двигала мебель, протирала все поверхности. Честно говоря, старый дом отчаянно нуждался в чем-то подобном. Катя не была из разряда тех, кто день и ночь проводят с пылесосом в руках.

На досуге Марина решила проверить информацию, которую узнала от Жанны.

– А что за женщина тебе дом в наследство оставила? Это какая-то твоя дальняя родственница?

– Мамина подруга. И не только дом, но еще и квартиру в городе.

– А почему именно тебе?

– Сама не понимаю. Но я никогда этим вопросом особо и не задавалась. Оставила, и спасибо.

– У нее своих детей, наверное, не было?

– Сын был, но погиб.

– А братья-сестры? Муж?

– Муж умер. Сестра, кажется, была. И семья у нее была тоже. Но где она и что с ней, я не знаю.

– Никто из них не появлялся?

– Не-а. Да я их и не знаю никого.

Утро было жаркое. Вдали что-то грохотало. Кажется, знаменитый майский гром собрался напугать подружек. Но погрохотало, а дождя так и не пролилось ни капли. Зато соседская собака что по пути к озеру, что по дороге назад выла в полный голос.

– Это просто невыносимо! Надо пойти и посмотреть, что с псом.

Собака была рыженькой и совсем небольшой. Даже удивительно, как такая крошка могла так громко выть. Хозяева ее оказались вполне приличными людьми, уже пожилыми и степенными.

– Сами не понимаем, что с нашим Ларсиком случилось. Как вчера вечером принялся выть, так и не унимается. Ни лакомства не помогают, ни уговоры, ни ругань. В дом заведем, он немножко утихнет, а потом снова. Уж и кричали на него, муж даже побил, а Ларс снова за свое. Убежал из дома, под поленницей спрятался и опять свою песню завел.

– А раньше с ним такое случалось?

– Нет, никогда. Первый раз.

– Может, он болен?

– Мы тоже так подумали. Но сосед у нас ветеринар, он говорит, что непохоже, чтобы у Ларса что-то болело. Когда у собаки что-то болит, она тревожится, скулит, плохо ест, мало пьет и все время норовит лечь. А Ларс носится будь здоров и кушает отлично, и воду пьет. Нет, совсем мне не кажется, что он болен.

– Ну, а воет-то тогда почему?

Этого хозяйка пса объяснить не сумела.

– Говорят, сиба-ину очень чувствительные собачки. Психика у них такая, что они мгновенно считывают настроение хозяев. Но мы с мужем дружно живем, никаких неприятностей не наблюдается, настроение отличное, в отпуске мы с ним оба, с чего тогда Ларсу тревожиться?

Так и не найдя отгадки, подруги пошли назад. А Ларс, словно издеваясь над ними, снова уселся возле забора и горестно завыл.

– Совсем небольшая собака, а как громко орет.

– Ты на Жанку посмотри. Ростом метр в кепке и в прыжке, а какая голосистая.

Придя домой, подруги оторопели. Дом встретил их просто сверкающей чистотой. Окна, пол, даже кухонная плита буквально сияли в лучах солнца.

Катя даже заикаться начала:

– Э-т-то что такое? Мы туда попали?

Марина просто восхитилась:

– Жанна, ты волшебница! Как окна-то блестят.

– Да чего тут мыть? – отмахнулась Жанна, отряхивая с рук воду. – Это вам не город, никакой особой грязи здесь на окнах нету. Всего-то и дел, что протереть тряпочкой. И пол тоже легко отмылся. Вот с плитой пришлось повозиться. А кастрюли до сих пор мокнут. Я за них после обеда примусь. Что ты в них такое варила, что они так закоптились?

– Ничего. Это газ плохой. Когда я приехала, баллоны пустые были. И я попросила соседа, чтобы он их в городе вместе со своими заправил. А он поленился на станцию ехать, где газовые баллоны для дач заправляют, поехал и заправил их на обычной колонке, где газ для машин продают. Сказал, что это почти то же самое, гореть будет не хуже. А газ этот гореть-то горит, но коптит, сами видите.

– Так ты поменяй газ в баллонах.

– Поменяй… Это соседа снова просить надо.

– А сосед что, терпит?

– И у него коптит, наверное. И что с этим делать, не знаю. Видимо, пока весь не выгорит, другой газ заказывать не стану. Хлопотно уж очень.

– Ладно, – отмахнулась Жанна. – Твои кастрюли, тебе и решать.

Хотя весь ее вид говорил о том, что лично она бы этого дела так просто не оставила.

– Что на обед будем готовить?

– Ничего, – обрадовалась Катя, что ее больше не будут ругать. – Мы по дороге дядю Степана встретили. Он повторил, что ждет нас в гости.

– Не пойду я. У меня дел много.

Но подруги дружно взялись за Жанну и объяснили, что закопченные кастрюли – это еще не повод отказываться от нового интересного знакомства.

– Не весь век же тебе с кастрюлями дружбу водить. Надо и о новом замужестве подумать.

После того как Жанна развелась с мужем-игроманом, оттяпав у его семьи все, что только было возможно, она была постоянно занята присмотром нового кандидата. Катя замужем еще никогда не была и считала, что ей не мешает туда сходить. А Марина вообще полагала, что женщине без мужчины никак нельзя, и уж коли сейчас у нее никого нет, то этот пробел нужно срочно заполнить.

Жанна для виду поломалась, но потом все же сдалась:

– Схожу с вами за компанию. Но если мне не понравится, сразу же уйду.

Дядя Степан явился за подругами лично. Сегодня он был тщательно выбрит, причесан и почти трезв. К тому же он где-то нашел чистые брюки и умудрился отгладить сорочку, так что общее впечатление было благоприятным, и Жанна смилостивилась. Еще больше у нее поднялось настроение, когда она увидела двух хлопочущих возле мангала мужчин. Это были ближайшие родственники дяди Степана – его сын Андрей и брат Олег. Оба были высокими, темноволосыми, с гладкой смуглой кожей. Они были похожи друг на друга куда больше, чем дядя и племянник. И оба они были как раз в том возрасте, который рассматривался Жанной в качестве брачного. Уже не мальчишки, но еще и не старички. Как говорится, мужчины в самом соку. Жанна тут же заулыбалась, заворковала и принялась проявлять явный интерес к процессу, происходящему на мангале.

Марина с Катей лишь переглянулись, когда до них донесся ставший умильным голосок Жанны:

– Так вы говорите, угли для шашлыка нужно брать от плодовых деревьев? Ни в коем случае не сосну и не ель? Надо же, а я и не знала! Сколько нового узнаешь, общаясь с умными людьми!

В общем, Жанна об отъезде теперь и не помышляла. Ее было просто не оторвать от мужчин. А вот Катя с Мариной увлеклись разговором с женой Сергея – второго сына дяди Степана. Сам он приехать то ли не смог, то ли не пожелал, но вместо себя прислал жену с дочкой. Девочку звали Катюшей. И было ей десять лет. Хорошенькая, с темными длинными волосами, темными блестящими глазками и ртом-вишенкой. Умненькая, улыбчивая и подвижная девочка занималась и танцами, и музыкой, и пением. Она была сущей очаровашкой, прекрасно это сознавала и была не против похвалиться своими достижениями перед посторонними.

– А еще в этом году я хожу в бассейн. Мой тренер мной очень довольна, она говорит, что в следующем году я смогу поехать вместе со старшими девочками на выступления.

Ее мама Евгения кивала в знак согласия, подтверждая каждое слово девочки. Но всякому, кто их видел рядом, тут же становилось ясно, что свою потрясающую внешность девочка унаследовала не от матери. Мать Катюши была грузной, и красота ее была какой-то тяжеловесной. Волосы у нее были густые, но тусклые и жесткие, да еще и торчащие во все стороны. Глаза – большие, но с тяжелыми набрякшими веками. Крупный нос, который ничто не могло замаскировать. И рот с полными чувственными губами, которые еще больше выделялись благодаря нанесенной на них ярко-алой помаде. Крупные руки, большие ноги с некрасивыми ступнями и пальцы-сосиски. Нет, решительно ничего не напоминало о родственном сходстве этих двоих.

<1 2 3 4 >

На страницу:

Перейти

3 из 4