Собрание поучительных историй и изречений. Часть седьмая

Вот, что показал на Нюрнбергском процессе начальник германского Генерального штаба генерал Гальднер: «В 1938 году мы решили избавиться от Гитлера. Душой нашего заговора был генерал Век. Мы составили прокламацию к германскому народу, в которой провозгласили, что фюрер вовлекает Германию в губительную войну и долг генералов предотвратить это развитие событий. Наше тайное совещание еще продолжалось, когда радио сообщило о приезде Чемберлена к Гитлеру в Мюнхен… Престиж Гитлера после Мюнхенского соглашения настолько вырос, что подходящий случай больше уже не представился…». Чемберлен, таким образом, думая спасти мир, спас Гитлера… Показания генерала Гальднера дополнил генерал Йодль: «Если бы Даладье и Чемберлен не пошли на компромисс в Мюнхене, мы ни в коем случае не выступили бы с военной силой. У нас не было средств прорвать чешскую линию обороны и не было достаточного количества войск на западе…».

Только история не пишется назавтра после Мюнхена. Она дама злопамятная. Чемберлен «привез британцам мир» ценой чужой крови, а считается автором Ковентри, который навечно записан в актив «миротворца».

Мы были поставлены перед выбором между войной и позором. Мы выбрали позор, но нас ждет и война.

Это история о том, как добропорядочные и, в сущности, безобидные люди вступают в преступный сговор со злом. Я наблюдала, как это было в Германии и Испании.

Механизм гибели европейской цивилизации будет заключаться в параличе против всякого зла, всякого негодяйства, всякого злодеяния: и в конце времен злодеи разорвут мир.

Противопоставить нацизму пацифизм значит обеспечит первому победу.

Эту голову невозможно образумить, ее можно только снять.

Если бы пришлось снова, я бы до конца дней своих топил фашистов.

К тем, кто делает из нацистов идолов, я не испытываю ничего, кроме презрения.

Потому что фашизм – это и есть, когда ты убиваешь и ты насилуешь, и за это считаешь себя героем.

Фашист для меня иное понятие, чем в политологии, – мучитель, получающий удовольствие от чужих мучений или не очущающий их, нелюдь. С кем нельзя жить на одной земле. Абсолютное зло.

Мы, американцы, плохо осознаем, что фашизм – это абсолютное зло.

Фашизм – это сознательное зло.

Мир захлебнётся от крови в тот день, когда фашизм полностью будет уверен в своём окончательном торжестве. Если у фашизма не останется вооруженных врагов на земле, палачи не будут знать удержу. Ведь главный враг фашизма – человек.

Эрнест ХемингуэйБорис Стугацкий. – 4 ноября 1995 г.Якоб ДистельБорис Стугацкий. – 4 ноября 1995 г.Юлия Латынина. – 2009 г.Матвей Ганапольский. – 2009 г.Алексей Венедиктов. – 2010 г.Антуан де Сент ЭкзюпериЭрнест ХемингуэйВильям ШекспирЕржи ЭйхорнА. ВоронельШломо Вульф. – 2 ноября 2002 г.Уинстон Черчилль (Чемберлену). – 1938 г..Кэтрин Энн ПортерВасилий РозановАльберт ЭйнштейнЯрослав ГаланАлександр МаринескоМоника Гет (дочь Амана Гета – коменданта концлагеря, расстреливавшего заключенных с балкона своего дома).Юлия Латынина. – 2009 г.М.Б.Ходорковский. – 14 сентября 2012 г.Уильям СтайронДмитрий Быков. – 2015 г.Василий ГроссманБудь проклят, жестокий и злобный еретик,Хотевший народ и закон изменить.Сгорит его власть. Кто за злобу в ответе?Людей, им убитых, нельзя воскресить.Нострадамус. Центурия III. – 1555 г.Больше всего мне ненавистен фашизм.Осип Мандельштам. – 1934 г.

Глава 7.4. Последняя карта и всегда проигрышная

Фашизм – это когда человека заставляют задуматься о том, какой он национальности.

Руководство движения «Талибан» распорядилось, чтобы все индусы, проживающие в Афганистане, носили повязку с желтым знаком.

Национализм – это последняя карта и всегда проигрышная. Джинн, выпущенный из бутылки, крушит вокруг себя всё.

Общество, зараженное национализмом, становится опасным для всех народов, его составляющих, в том числе – в конечном итоге – и для основной коренной или, как сейчас говорят, титульной нации.

Национализм – это дорога в ад.

Берегитесь национализма – яд!

В одном из самых известных пророчеств Писания, в котором Ишайя описывает как будет выглядеть мир после пришествия Машиаха, говорится: «Волк разделит логово с ягненком, а барс будет мирно лежать рядом с козленком (Ишайя. Гл. 11: 6). На первый взгляд, эти строки говорят о том, что в Конце Дней все противоречия исчезнут, что даже самые беззащитные животные будут спокойно пастись с хищниками. Это мнение разделяют многие комментаторы. Рамбан, однако, с ними не согласен. Объясняя пророчество Ишайи, он пишет, что ошибочно было бы думать, будто изменится ход вещей на земле: волки и барсы, как и раньше, будут пожирать ягнят, По мнению Рамбана, пророчество Ишайи следует отнести не к ходу естественной истории, а к будущему наций. Когда люди поймут высшую истину, они, ища духовного совершенства, соберутся вместе у вершины, на которой обитает Господь. Противоречия между людьми в сегодняшней жизни – результат того, что они не хотят понять, в чем воля Б-га. На смену этому слепому упрямству придет время познания Господа, время мира.

Шофер машины, хорват по национальности, и медицинская сестра, мусульманка, подтвердили, что автомобиль с ребятишками был обстрелян в районе, контролируемом мусульманами. Мусульманская сторона обвиняет в совершенном преступлении сербскую. Когда же спросили водителя автобуса, кто убил двух малышей, он ответил: «Стреляли не сербы, не хорваты. Не мусульмане. Детей убили не люди – звери».

Озверелая чернь одинакова везде, на всем свете.

Я презираю расизм, потому что считаю его варварством, идёт ли он от черного или от белого.

Пусть будет проклята как белая змея, так и черная змея.

От кого бы не исходил расизм, от белого или от черного, он всегда одного и того же цвета – коричневого.

Ненавидеть человека за его происхождение – расизм. И любить человека за его происхождение – расизм.

Не на то надо смотреть, где человек родился, а на то, каковы его нравы, не в какой земле, а по каким принципам решил он прожить свою жизнь.

Там, где начинается национальное, кончается Богово, кончается этическое, кончается все.

И от одной крови он произвел весь род человеческий для обитания по всему лицу земли, назначив предопределенные времена и пределы их обитанию.

Ибо все мы одним Духом крестились в одно тело. Иудеи или Эллины, рабы или свободные, и все напоены одним Духом.

Тело же не из одного члена, но из многих…

Посему, страдает ни один член, страдают с ним все члены; славится ни один член, с ним радуются все члены.

Какой палец ни поранишь – боль одинакова.

Повышенное расположение к себе – есть нескромность. Повышенное расположение к своему народу – шовинизм.

Гонение всегда гнусно, националистический шовинизм всегда извращает национальный характер.

Ты, сынок, запомни, если человек говорит о себе во множественном числе: мы – русские или мы – татары, или мы – немцы, так и знай – дрянной это человечишко, пустой и никчемный. Своё ничтожество прикрывает достоинством всей нации.

Национализм – это раздувание национальной гордости теми, кем нация гордиться не может.

Самая дешевая гордость – это гордость национальная. Она обнаруживает в зараженном ею субъекте недостаток индивидуальных качеств, которыми он мог бы гордиться, ведь иначе он не стал бы обращаться к тому, что разделяется кроме него еще многими миллионами людей. Кто обладает крупными личными достоинствами, тот постоянно наблюдает свою нацию, прежде всего подметит её недостатки. Но убогий человек, не имеющий ничего, чем бы он мог гордиться, хватается за единственно возможное и гордится своей нацией; он готов с чувством умиления и восторга защищать все её недостатки и глупости.

Нельзя доподлинно утверждать, что немецкий народ изобрёл порох. Немецкий народ состоит из тридцати миллионов человек. Только один из них изобрёл порох. Остальные 29 999 999 пороха не изобрели.

Впрочем, индивидуальность значительно перевешивает национальное начало, и в каждом данном человеке она заслуживает больше внимания. Нельзя не признать, что в национальном характере мало хороших черт, ведь субъектом его является толпа. Попросту говоря, человеческая ограниченность, извращенность и испорченность принимают в разных странах разные формы, которые именуются национальным характером. Когда опротивеет один, мы пускаемся расхваливать другой, пока с ним не случится то же. Каждая нация насмехается над другими, и все они в одинаковой степени правы.

Я вполне убежден, что ни один народ в мире не одарён какой-либо способностью преимущественно перед другими.

И еврейский народ, к которому я рад принадлежать и с которым я чувствую глубокое духовное родство, для меня ничем не отличается от других народов. Я убедился, что евреи ничуть не лучше других людей. Не вижу в них ничего особенного.

Альберт Эйнштейн. – 1954 г.

Если моя теория относительности окажется правильной, то Германия назовёт меня немцем, а Франция – гражданином мира. Если она окажется несостоятельной, то Франция назовёт меня немцем, а Германия евреем.

Альберт Эйнштейн

Все гениальные люди, все, кто занял почетное место на поприще науки, суть французы, какова бы ни была страна, где они родились.

Наполеон Бонапарт. -5 пририаля IY г. (24 мая 1796 г.)

Я вовсе не хочу утверждать, что я – француз, но не нахожу нужным и отрицать этого.

Эразм Роттердамский

Любовь к отечеству должна исходить из любви к человечеству, как частное

Любовь к отечеству совместима с любовью ко всему миру. Народ, приобретая свет знания, не наносит ущерба своим соседям. Напротив, чем государства просвещеннее, тем больше они сообщают друг другу идей и тем больше увеличивается сила и деятельность всемирного ума.

Вся земля станет добродетельной, если народы будут помогать друг другу для достижения счастья.

Станем ли мы отказываться принять истину из рук англичанина, потому что мы родились во Франции? Это чувство было бы очень недостойно философа. Для мыслящего человека нет ни француза, ни англичанина: кто нас просвещает – наш соотечественник.

Всё народное ничто перед человеческим. Главное дело быть людьми, а не славянами. Что хорошо для людей, то не может быть дурно для русских, и что англичане или немцы изобрели для пользы, выгоды человека, то моё, ибо я человек.

Сотрудничество разных народов порождает культуру качественно более высокую, чем мог бы создать один из них. Культура и самого крупного из народов приобретает при этом новое измерение. А гении, принадлежащие небольшим народам, достигают общечеловеческого значения, какое вряд ли имели бы, не будь причастны более мощной культуре, – как, скажем шотландец Вальтер Скотт – общеанглийской.

На свете нет малых народов. Величие народа вовсе не измеряется его численностью, подобно тому, как величие человека не измеряется его ростом.

Маленькие нации избраны для великих дел.

Всемирная история подобна фуге, в которую один за другим вступают голоса различных народов.

Всякая нация может и должна учиться у других.

Надо уважать все культуры.

Если тебе не понятно что-либо из сотворённого тем или иным народом, постарайся изучить это непонятное явление, не спеши поднять на него руку, а тем более осмеять его.

Люби все другие народы, как свой собственный.

Идеализм в народе является большей частью в виде терпимости к другим народам и понимания их. Просвещением вырабатывается достоинство человека вообще, полупросвещением – лишь национализм, то есть отрицание общечеловеческих прав. Народность – великое слово, но смысл его, доведенный до крайности, приводит к бессмысленному и рабскому подражанию прошлому, народность – одна из наследственных болезней, которою умирает народ, если не подновил своей крови духовным и физическим сближением с другими народами.

Замечено также, что чем больше национализма, тем меньше демократии, и наоборот.

Я понял, как мне кажется, самое главное. Что не важна разница между ментальностью, между странами, между образами жизни. Все, что нас разделяет, – это сор на поверхности людского океана, а вот пять-шесть километров вглубь – это то, в чем мы едины, неразделимы. Важно понять главные вещи: любовь, смерть, бессмертие.

На свете нет высших и низших народов. Нет человеческих племён, более благородных, чем другие.

По тому, как вы относитесь к чужому мнению, я сужу, насколько вы интеллигентны, по тому, как вы относитесь к чужому народу, я узнаю, насколько вы человечны.

Нельзя служить своему народу, будучи несправедливым к другому народу. Разве эгоизм государства не такой же порок, как эгоизм отдельного человека? Разве справедливость перестает быть добродетелью, если применить её к другому народу?