Жених 2.0

– Да нет, не трудно! – Наташа взяла предложенную курьером ручку, машинально поставила галочку в указанной графе, – ведь я о чём-то ещё хотела его спросить, это очень важно, я должна его спросить. – А почему вы больше фотографом не работаете в ЗАГСе? – вырвалось у неё, помимо воли.

Курьер не подал вида, что вопрос его удивил или озадачил. Он просто сделал вид, что не услышал вопроса. А, впрочем, при таком шуме, может быть, и действительно не услышал? Экс-фотограф дежурно улыбнулся Наташе, забрал ручку и бланк, кивнул и вышел за дверь. Наташа бросилась было бежать за ним, но тут в прихожую из комнаты вышли знакомые девчонки – Лена и Света. И что было делать? Она – в одном сапоге, туфли ещё лежат в сумке, причесаться так и не успела, выглядит, наверное, как чумичка. Ну и что, вот так, не поздоровавшись, рвануть сейчас прочь из квартиры? Непонятно, зачем – и за кем, если уж на то пошло! Ведь она так и не вспомнила, почему ей было так важно найти фотографа.

А девчонки – вот они, здесь стоят, высыпали из парадной залы, где шумит свадьба, и глазеют на неё, родимую. Зыркают, переглядываются. Любопытствуют, подруженьки, как она выглядит, как поведёт себя сейчас, когда вот сию же минуту войдёт в просторную гостиную и начнёт поздравлять молодых – свою сестру и своего бывшего. Ага, интересно, а кому было бы не интересно, скажите?

Наташа встряхнула своими теперь уже привычно короткими и медовыми волосами, своей счастливой причёской, и тут же забыла о чудном курьере-фотографе. Она любила принимать вызов и чувствовала, что сейчас как раз тот случай: все ждут, что она будет растеряна? А то и – кто-то думал – что вообще не придёт? А она придёт! Пришла уже. Здесь!

Наташа посмотрела на себя в зеркало. Сапоги, наконец, оба сняты и стоят себе в стороночке. Туфли заняли своё место на Наташиных ногах, и ой, что это за туфли, ой, что это за ножки! Любо-дорого! Да и вся остальная она – лёгкая, стройная, летящая, звенящая – схватила коробку, вроде бы, свою! – и ворвалась в затихшую гостиную.

То есть думала, что ворвалась. На самом деле для того, чтобы предстать перед молодыми, ей нужно было пройти по длинному коридору. Она шла и заглядывала в раскрытые двери: спальня, кабинет, что там ещё?

А квартирка-то очень ничего себе! И прихожая, гардеробная, никакой тесноты-толчеи, вся одежда гостей аккуратно висит, да и ещё место осталось. И обувь не валяется вповалку на полу, а занимает специально отведённые галошницы. Светильники точечные, стены без обоев, выкрашены в пастельные цвета. Да, это Борькины родаки такой подарочек молодым отстегнули. Молодцы, ничего не скажешь! И сама себя поддела: – «Ну что, Наташка, завидуешь?» И сама же себе честно ответила: «И впрямь, немного завидую. Квартирка что надо!»

– А ещё у них целых две лоджии! – это Ленка сзади нагоняет, заметила, наверное, цепкий взгляд, которым Наташа окидывала всё вокруг. – И в спальне молодых тоже гардеробная огромная, а уж ванная комната – просто закачаешься. Повезло-то как Женьке!

– А могло бы – тебе! – в другое ухо Света поёт. Вот злые девчонки, ну чего вы подзуживаете, чего соль на раны сыплете? А, с другой стороны, какие это, на самом деле, раны? У неё и у самой, между прочим, уже квартирка присмотрена. Не такая огромная, конечно, без двух лоджий, без гардеробной. Зато своя будет. Кровная. Компания даст кредит, почти беспроцентный, потому что Наташа – ценный и перспективный сотрудник. «И сама себе я буду в ней хозяйка, никому ничем не обязанная», – подумала Наташа, гордо расправив плечи и подняв голову. Вот, наконец, и гостиная. Народу – не протолкнуться!

Нашла глазами в торце стола молодых, помахала рукой – привет, совет вам да любовь! Подняла над головой коробку разноцветную, встряхнула, коробка громыхнула, как бубен – вот какой я вам, дорогие и любимые, подарочек припасла, не поскупилась! И начала протискиваться к своему месту – девчонки его заняли заранее, теперь показывали на стул, который стоял между ними, давай, мол, Наташка, к нам, сюда! Девчонки угнездились, Наташа, тоже села и перевела дух. Она была рада снова оказаться между Светой и Леной. И рада была видеть возле жениха знакомое лицо Юрки. Да и другие лица были, в большинстве, свои. Всё же молодых, и того, и другую, она знала давно, знала и их друзей. Наливай!

Когда Наташа собиралась на свадьбу, честное слово, она даже не думала: «идти или не идти?» Не сомневалась ни секунды, вообще не чувствовала никакой неловкости. Ну и что, что жених сестры раньше был её женихом? Дела это давние, потом они с Борькой обо всём поговорили, объяснились, простили друг друга – и всё. Быльём поросло. Для всех к лучшему. Борька, вон, женится. Сестре её, получается, повезло. Но и она, Наташа, вовсе не в проигрыше! У неё прекрасная, стремительная карьера и очень насыщенная личная жизнь. Да, до свадьбы дело ещё не дошло, но, как все мы здесь с вами помним, её-то лично замужество не слишком привлекает. Так что всем сестрам по серьгам.

Так думала Наташа до того, как переступила порог новой квартиры Ковалёвых. Потом была минутная слабость. Накатило просто что-то, какая-то растерянность, неуверенность, смущение… Накатило – и прошло. Сейчас, сидя между Светкой и Леной, которые наперебой подкладывали ей – то слева, то справа – горячего и холодного, острого и сладкого, мучного и овощного – Наташа почувствовала облегчение и настоящую, искреннюю радость за сестру. И за бывшего. Бывшего жениха, ныне – зятя. Так, кажется, это называется?

Ладно, надо скорей вливаться в свадебные ряды. Наташа подняла бокал, наполненный заботливым соседом напротив и прислушалась к поздравительной речи. Говорил незнакомый парень. Значит, не студенческий друг, а, скорее, по работе. Наверное, вместе с Борькой рекламу клепают.

– Я тебя, Женечка, поздравляю и желаю, чтобы ваша жизнь была бы такой же красивой и безоблачной, как в нашей рекламе туалетной бумаги, – тут все засмеялись, а незнакомый рекламщик изменил голос и пропел, пародируя бодрый рекламный джингл: “И это тоже у вас есть”. За здоровье молодых! И за наш рекламный бизнес, который приносит счастье! Хотя бы тем, кто им занимается!

Рекламщик широким жестом обвёл вокруг себя, демонстрируя результаты совместного с женихом труда. Гости засмеялись, потянулись со стаканами, бокалами и рюмками друг к другу через стол. Светка рядом с Наташей истошно заорала «Горько!», и многоголосый хор нестройно подхватил. Молодые чинно поднялись со своих мест во главе стола, повернулись друг к другу…

Крупный, высокий Борис склонился к крошечной – рядом с ним – Женьке, заслонил широкой спиной от насмешливых гостей, и молодые начали целоваться. Целовались, целовались, целовались. Гости устали кричать, устали преувеличенно громкими вскриками и вздохами подбадривать супругов, но и заняться своими делами было как-то неудобно. Свадьба же, надо отыгрывать!

Наташа, однако, не хотела идти на поводу у этих старых глупых традиций. В конце концов, и поесть тоже нужно. И она оторвалась по полной, наплевав на диету. Какие, к чёрту, диеты, когда на столе такое роскошество!

Стол был устроен следующим образом: в разных его концах имелись разные сюжетообразущие центры. Рядом с молодыми стоял роклет, на котором тут же, не отходя от кассы, поджаривались в небольших лоточках кусочки мяса и сыра. Ближе к Наташе таким центром была фондюшница с горевшим под ней живым огоньком специальной свечки. Дальше по столу, она видела, стоит фондюшница поменьше, и ароматы оттуда доносились другие, сладкие, фруктовые.

– Там шоколадный фондю, – просветили Наташу девчонки, – виноград, клубника, бисквит, пойдём, ты должна обязательно попробовать!

Наташа ни от чего не отказывалась, и пробовала, пробовала, пробовала без конца! Помимо блюд, которые готовились прямо тут, стол был уставлен судками и лоточками разных размеров со всевозможной снедью, выглядевшей так аппетитно, что отказаться от неё не было никакой возможности.

«Ничего, – думала Наташ, за обе щёки наворачивая салат с копчёностями и фасолью, – с завтрашнего дня каждый день в тренажёрном зале, к следующей субботе отработаю все килокалории до единой!»

Наташа так увлеклась яствами, что не заметила, как взоры всех присутствующих обратились к ней. В чём дело? А вот в чём: только что, минуту назад, со своего места, слева от жениха, поднялся свидетель, Юрка. Смешно! Свадьба другая, а свидетель тот же. Разве это правильно? Разве же разумно? Если он за одной невестой уже не уследил и одну свадьбу жениха уже проворонил, разве логично доверять ему другую? Ему доверили, а он как будто хочет ещё раз, чтобы, не дай бог, не забыл никто, напомнить о той, предыдущей. И о той роли, которую сыграла в ней она, Наташа.

– Во исполнение возложенных на меня обязанностей, я предлагаю поздравить молодых вновь прибывшей, – Юрка уже изрядно набрался, поэтому слова выговаривал с избыточной чёткостью, что придавало сказанному незапланированный комический эффект. – Пусть скажет! Вновь прибывшая! Хотя ей это будет и не легко.

Юрка, а вслед за ним и все остальные, те, кто знал её, повернулись в сторону Наташи и зашикали, захлопали, показывая жестами, что она должна сделать: ну, вставай же, вот так, вот так! И они, всем столом, дружно, как в детском саду, поднимали руки, ладонями вверх, от стола на уровень головы.

Ну что ж! Наташа действительно пришла не так давно, оставалась поэтому чуть ли не самой трезвой в зале, за исключением невесты, так что была уверена в том, что пройдёт тест легко. Подняла бокал, постучала по нему чистой вилкой, добиваясь тишины. Когда все затихли, Наташа громко и чётко, самым мелодичным и ласковым из своих голосов, этот голос она на презентациях доставала в последнюю очередь, когда надо окончательно дожать клиента, пропела:

– Прошу прощение за опоздание, наверное, я буду повторяться, и все-таки: дорогие Боря и Женя! Будьте счастливы! Дорогие мои, если бы вы знали, как я за вас рада!

Оставив остальным додумывать, как именно она рада за молодых, Наташа первой чокнулась с соседом напротив и сделала большой глоток. И вдруг сосед напротив – тот самый, пока ещё незнакомый ей коллега Бориса по рекламному цеху – ехидно запротестовал против такого быстрого сворачивания животрепещущей темы:

– А вы сначала расскажите о себе, у нас все так делают. Вы, собственно, девушка, кому из молодых кем доводитесь?

«Ах вот ты какой, оказывается!» – Наташа укоризненно посмотрела на гостя, с которым уже неоднократно чокнулась, своим уже считала его, доверяла ему свой чок, а он… Улыбнулась загадочно, покачала головой, дескать, а этого вам, дорогой товарищ, знать совсем не обязательно! Подняла бокал, салютуя молодожёнам, и выпила до дна. Кто она? И кем приходится? Вот нахал!

– О себе: зовут меня Наташа Ермакова. Я – креативный директор дизайнерского агентства «Аквариус». Не замужем. 90х60х90, как видите …

Толпа гостей одобрительно загудела. Хоть и подвыпившие, а фишку рубят, ну, нравится людям смелость и дерзость. Да и параметры Наташины, как говорится, налицо. Своим выступлением Наташа убила сразу двух зайцев: показала, что она ничуть не огорчена женитьбой бывшего на сестре и отшила всех потенциальных кавалеров своим великолепием. Вот я какая, попробуй, сунься! Один всё-таки попробовал:

– Девушка, Наташа, и как же вам удается поддерживать такую фигуру? Вы спортом, наверное, занимаетесь?

Конечно, её фигура его заинтересовала. А как она в 25 лет стала креативным директором, не спросишь? Это ведь поинтересней будет! На вопрос парня неожиданно ответила Светка:

– Кендо. Знаешь, что означает? – и, когда уличённый в невежестве гость посрамлённо замолк, обратилась к Наташе: – Кстати, о спорте – подруга, ты же не в курсе, мы с Ленкой теперь – секьюрити!

Тот же парень опять оживился:

– А вот с этого места поподробнее!

Но подробности предназначались совсем не для его ушей. Светка продолжала вполголоса, чтобы не мешать свадьбе идти своим чередом, пусть гости обратят своё драгоценное внимание на виновников торжества, жених и невеста заждались, поди. А послушать Светкины новости Наташе очень хотелось. Давайте, девчонки, пошепчемся! У них – своя свадьба, у нас – своя.

– В секции один предложил, – голос у Светки возбуждённо дрожал, глаза восторженно сияли. То ли напитками злоупотребила уже подружка, то ли действительно ей очень нравилась новая тема, – он уже давно в охранном агентстве, а тут у них женское отделение открыли.

Вау! Женское отделение! Это же элита, представительский класс охранного бизнеса. Круто появляться на своих бизнесовых тусах в окружении накачанных, рослых и стройных профессионалок. Круто, а кому-то и стрёмно: типа, ты уже и не мужик вовсе, если тебя бабы охраняют. Правда, сейчас чаще тёлок приглашают для жён и детей. Няня, она же – телохран. Наташа вспомнила, как они не раз с девчонками после тренировок обсуждали подобную возможность. Себя Наташа в этой роли совсем не представляла, а вот Светка, да и Ленка тоже, прямо-таки мечтали. Спали и видели. И вот, выходит, всё сбылось! Девчонки тараторили наперебой:

– А мы как раз без работы сидим, собирались уже домой. В издательстве, куда мы после института устроились, тухло совсем, платят гроши, и перспективы никакой. Так что уже не знали, что делать. А тут Вадим – пойдём, девчата, к нам в агентство, – тараторила Света. И тут же флаг из рук перехватила Ленка:

– Я говорю: пойдем, не понравится – бросить всегда успеем. В издательстве выторговали себе на первое время свободный график. И пошло-поехало.

Как они ни старались тихариться, а всё-таки рассказ о профессиональных тайнах женщин-секьюрити свадебный стол слушал в полной тишине. Интересно, а как же. Экзотично. А то и, глядишь, полезно – мало ли, как жизнь повернётся? Светка, уловив всеобщее любопытство, порозовела, но не засмущалась, с наслаждением купаясь во внимании свадебного застолья. Словила минуту славы! Да ещё и прорекламировала себя. Правильно, знай наших!

– Обращайтесь, если что. Телефон у Жени с Борей возьмёте. Мы теперь выделяемся в самостоятельную структуру, Амазонки.ру. Легко запомнить, правда?

За столом начался целых переполох. Все мужчины повытаскивали свои телефоны, чтобы забить туда пикантную информацию. Ближайшие соседи пытались добыть у амазонок и личные контакты. Светка сопротивлялась, а Ленка, вроде бы, уже скидывала соседу справа свой номер. Остальные девушки за столом сидели с кислыми лицами, равнодушно ковырялись вилками в остывшем фондю. Их показное равнодушие к происходящему развеселило Наташу.

Смешные, ишь, не нравится, когда их мужчинки наперегонки побежали кадриться к профессионалкам-охранницам. Вам, дорогие мои кумушки-домохозяки, киндер-кюхен-кирхен, полезно было бы иметь за душой хоть что-нибудь, кроме вашего уютного домашнего курятника. Вот тогда и мужики ваши, чуть что, не будут на сторону глядеть! Наташины наблюдения за миром женатиков прервал звонок мобильного в её сумочке. Она взяла телефон и вышла в коридор.

Звонил, конечно, Бобриков – кто же ещё? Под монотонный бубнёж занудного сотрудника Наташа пошла бродить по квартире, в которой никогда прежде не бывала. Успевая ответить Бобрикову что-то дежурное, типа «Всё должно быть готово к 16-му!», она с гораздо большим вниманием рассматривала стильную современную обстановку с элементами хай-тека. Надо же, как обставились! И без меня обошлись, даже не обратились!

– Да-да, Бобриков, встроенные, встроенные!

… А кухня какая! Да это и не кухня, это актуальная современная многофункциональная зона, надо же, двухуровневая, обеденная ниже, кулинарная выше. Правильно, всё как надо сделано.

– Нет, Бобриков, стационарные, на металлическом каркасе…

А пол какой! Наташа осторожно освободилась от одной туфли, поставила ногу, защищённую лишь невидимой паутинкой колгот, на разноцветную, как изразец, мраморную плитку. Тёплый.

– Ну, мы же с вами уже это обсуждали, Бобриков! Артикул Т1/156. Да. Да. Я перезвоню.

Наташа и не заметила, как это произошло: две туфли на высоченных каблуках и платформе, стоят посреди кухни, а Наташа с ногами залезла в удобное кресло, прикрылась пледом, который так кстати оказался здесь же, на спинке. Она сидела, смотрела в окно на падающий снег и чувствовала себя настолько защищённой, ограждённой от всего: «я в домике!», что не заметила, как вошла Женя.

Сестра скользнула на кухню, не издав ни единого звука. Наташа просто увидела её отражение в тёмном окне рядом со своим. Как в детстве. Эта картина – мы обе, две сестры, рядом, смотрим в морозное, тёмное окно – была точной рифмой с только что зафиксированному детскому ощущению «я в домике!».

Наташа не сразу сообразила, что заглянула в прошлое. А в настоящем Женя подсела к ней, и, обняув, пыталась прочитать ответ в её глазах, ответ на свой незаданный вопрос: ты действительно рада за нас? Не дуешься? Тебя ничто не тревожит, не гнетёт? Фирменная Женька, в своём репертуаре!

– Как хорошо, что ты приехала! Я думала, обидишься на меня на всю жизнь!

Вот и поговори с такой! Прямо мать-Тереза в молодые годы. Наташа с детства терпеть не могла эту женькину доброту без конца и края, «тепло, морозушко!» в полный рост. Но и любила Женьку за это тоже. Такой вот парадокс. Правда, на этот раз доброта стала стратегическим ресурсом, с помощью которого сестра прибрала к рукам то, что плохо лежало: Наташиного бывшего жениха.

Вроде бы, после несостоявшейся свадьбы он сам не свой был, так Женька его и отпаивала, и выхаживала. Вот и довыхаживалась: вышла сама за него замуж, и утритесь, остальные! «Она его за муки полюбила, а он её – за состраданье к ним». Прям Шекспир!

– За что же мне на тебя сердиться, дурочка! – Наташа говорила совершенно искренне. Она любила сестру, однако трезво и рационально видела в ней слабости и неуместности. И не стеснялась честно и прямо о них говорить. Ну так ведь на то она и сестра родная, правда? А Женька, как будто могла подслушивать её мысли, вторила им:

– Нет, правда. Он был такой несчастненький, просто сердце разрывалось смотреть.

Сердце разрывалось у неё! Да такой жених завидный пропадает, тут любая бы юлой извертелась, чтобы не упустить.

«Любая, да не я!» – гордо подумала о себе Наташа, – «я выше простого бабского желания выйти замуж, урвать себе мужика для плотских утех и для материального обеспечения, что тоже немаловажно. Мне нужен мужчина-мечта, мужчина-лидер, мужчина-звезда. Такой, чтобы, глядя на него, хотелось трепетать и петь!» Ну да. Ей хотелось найти не секс-машину, не кошелёк, но – Любовь с большой буквы Л. «Ведь я этого достойна!» Но Женьке она ничего такого говорить не стала. Зато сказала другие хорошие слова:

– Да ты просто спасла всех нас – его от комплекса неполноценности, меня – от чувства вины. Так что – спасибо тебе, дорогая сестренка!

И это тоже была правда. Если честно, Наташу немного, самую-самую чуточку, задевало материальное благополучие, хозяйкой которого так неожиданно стала её … хм… сменщица. Пускай! Тем более, Наташа знала это на сто процентов, так же хорошо, как она знала свою сестру: Женька к богатству и комфорту не особенно стремилась.

Любая бы другая нарезала круги вокруг бесхозного Борьки с умыслом, а у Женьки всегда был один умысел: помочь, утешить, спасти, слёзки утереть. Наташа, как старшая, её ругала за беспросветный альтруизм, дразнила блаженненькой, а вон оно, как повернулось! И альтруизм фирменный Женькин, и доброта эта её беспонтовая – всё пригодилось, всё в дело пошло.

В результате Наташу обуревали смешанные чувства: лежавшую на одной чаше весов радость за сестру с лихвой уравновешивали – да, ревность к удачливой новой плюс претензии к бывшему за то, как он быстро утешился. Зато теперь они с Борькой снова друзья. Как когда-то, в до-любовную эру. Да к тому же ещё и родственники! Между прочим, дружба с хорошим рекламистом ещё никакому дизайнеру не помешала. Да и не только бизнесовый интерес тут, они же с Борькой однокашники по универу! Всю жизнь им теперь на тусовках выпускников встречаться, так что дружить, однозначно, лучше, чем шугаться при встрече по разным углам, как это обычно заведено между бывшими.

А Женька не унималась, ушат её красноречия и славословия, кажется, не имел дна. Она, похоже, забыла, что день свадьбы сегодня у неё. По идее, сестра невесты Наташа должна была бы разливаться в поздравлениях и пожеланиях. Но разве можно перепеть, перещебетать этого соловья!

– Ты такая умница, Наташечка! Мама звонила, рассказывала о твоих успехах… Она так гордится тобой! И я тоже, я всегда знала, что у тебя все получится! Надо же, двадцать пять всего, и уже такая карьера – машина, квартира!

Щебетанья не мешали Женьке, пока суд да дело, хлопотать у плиты, порхать вокруг большого разделочного стола. Она кружила по кухне, открывала духовку, пробовала, поворачивала вентиль, закрывала, вытаскивала блюдо из посудомойки, вытирала, смахивала крошки с обеденного стола, поправляла стулья – и всё это ловко, незаметно, все движенья казались выверенными па современного танца. Современного, но очень гармоничного и плавного танца без музыки. Впрочем, музыкой были уже сами её движения. Заворожённая танцем сестры, Наташа, как зомби, вдруг выпалила информацию, которую вообще-то не собиралась делать достоянием общественности:

– Квартира не моя. Её мне фирма предоставила, в кредит. А из зарплаты деньги вычитают. Но, если всё пойдёт так, как сейчас, через пару лет расплачусь. А там у тебя что?

Из духовки доносился такой чарующий аромат, что Наташа, помимо воли, приблизилась, открыла крышку и заглянула внутрь. Ой!

– Да, мясо по-французски, как ты любишь. А машина – тоже в кредит?

Нет, свою машину Наташа купила себе сама. И готова была говорить об этом приобретении часами. Но сейчас на повестке дня оказались Женькины кулинарные шедевры, и машина отодвинулась на задний план. Ну да, Наташа купила себе автомобиль. А вот её сестра Женька – она что же, сама приготовила всё то великолепие гастрономическое, которое гости метали за столом уже который час?

Эх, надо было бы догадаться, принести что-нибудь к праздничному столу. Не только подарок, но еду какую-нибудь. Вкусную. Или приехать помочь заранее. Заранее – но когда? Вчера полночи вкалывала, как Папа Карло. Их агентство готовилось к выставке, времени, как всегда, не хватало. А Женька уже, заметив огорчение на лице сестры, пыталась, как обычно, сгладить ситуацию: и девчонки-то ей помогали, и бытовой техники-то у неё много, все благодарности – блендеру с мультиваркой!

– Я к тому же повар по специальности – не забыла? Ой, а салат ты попробовала? Вот, вот этот, – и Женька полезла в холодильник – большой, двухдверный, мечта хозяйки! Младшая сестричка скрылась в нижней камере по пояс, а если захочет, и с ногами уместится – холодильник размером почти с гардеробную! Наконец, нашла, что искала и, довольная, поставила на стол перед Наташей очередной изыск.

– Угадай, что в нем? Я его сама придумала, честное слово!

Наташа попробовала и попросила ещё. Вот ведь прорва! Когда за столом сидела, уже наелась, кажется, на год вперёд, и вот, поманили аппетитным сочетанием ингредиентов – и снова готова есть вкуснятину.

«Хорошо, что я не повар и себе так вкусно каждый день готовить никогда не буду. Так что и в кулинарном кретинизме есть свои плюсы», – подумала она, пытаясь всё же понять, какая именно составляющая придаёт салату такую неизъяснимую прелесть.

– Грецкий орех, кажется, и… не могу уловить. Ах, как вкусно! Грибы, что ли?

– Нет, не грибы. Это – курица с ананасом, а грибной привкус даёт порей, я его в сливочном масле спассировала, и вот! Нравится букет?

Наташа продолжала жевать, одобрительно кивать, причмокивать, всячески давая понять сестре, что она молодец, её салат, да что там – весь стол, вся свадьба удалась, лучше всех, выше всяких похвал! Женька, на что уж скромница, а тут, когда речь зашла о кулинарных талантах, села, подперев лицо рукой, и слушала, слушала похвалы, видно, что было рада. «Как мало человеку нужно для счастья», – подумала Наташа.

– Да что я о ерунде, расскажи, как у тебя, ты-то замуж не собралась? Мама говорила, этот твой босс, Филипп, кажется, и ты…

– Это все устаревшие сведения, – оборвала её Наташа. – Все в прошлом. В моём богатом, не смотря на столь юный возраст, прошлом.

И Женька всё поняла, приготовилась слушать, загорелась. Ещё в детстве у них была традиция: когда Наташа возвращалась с какого-нибудь развесёлого мероприятия, на которое Женька почему-то не попала – болела, или просто не доросла ещё – вечером они устраивались рядышком в своей комнате и Наташа заговорщическим шёпотом рассказывала сестре всё, что там было. Иногда и привирая, и приукрашивая.

Женька, кажется, понимала, что не всё в рассказах сестры – чистая правда, но не обижалась. Ей даже нравилось, так – интереснее, ярче. Как в кино! Детские утренники и праздники на природе плавно переросли в свидания и вписки – уже учась в институте, на каникулах Наташа обязательно устраивала Жене такой сеанс сестринских историй, и не только забавы ради.