Когда у Анис родилась дочь, она пошла к Яссе ди Варис, ныне герцогине Бэйской, и попросила дать девочке имя, что являлось проявлением наивысшей любви и уважения, так как имя ребёнку давали только родители. Ясса не отказала любимице, даже несмотря на разность в положении – Анис была всего лишь супругой небогатого фермера, каким стал доктор ди Аес, и её бывшей рабыней. Она назвала девочку Ийя, что по-виольски означало «крошка», так как девочка родилась маленькой и слабенькой – Анис находилась уже в преклонных годах. Дав ребёнку имя, Ясса стала её названой матерью, а её дети – назваными братьями и сёстрами.

Прошло несколько лет. Ийя, вопреки всем прогнозам, подросла и окрепла. И однажды Анис вновь пришла к госпоже и попросила взять Ийю в ученицы. Виолку удивила просьба, но не рассердила – она всё так же благоволила к немой любимице. Алоис, её родная дочь, покинула дом, отправившись в путешествие, и Ясса отдала всю свою любовь названой дочери. Она учила её так же тщательно, как в своё время обучала Алоис, передавая ей всё мастерство и раскрывая все родовые секреты.

Прошло двенадцать лет. Ийя выросла и превратилась в настоящую виолку, хотя по крови не имела с этим народом ничего общего. И хотя она не отличалась высоким ростом, как чистокровные виолки, но была стройна, подтянута и мускулиста, как и они. Она преданно любила названую мать, и приняла её верования и философию. Она знала историю жизни Яссы лучше, чем историю жизни своих родителей, она поклонялась виольским богам и исповедовала виольские принципы. Одним словом, она стала виолкой даже больше, чем родная дочь Яссы, в жилах которой текла кровь отца-варвара.

Часами могла Ийя слушать рассказы Яссы о службе королевским мечником, о схватках с вальдо и приключениях в Ледеберге. Поэтому Ясса не удивилась, когда, однажды, девушка заявила, что хочет отправиться в Илларию и поступить на службу в отряд королевских мечников.

– Хочешь пойти моим путём? – спросила она.

– Да, мама.

– Переодевшись мужчиной, как Алоис?

– Как вы, мама.

– Ах да, как я… И ты хочешь моего благословения?

– Да, мама.

– Хорошо… Благословляю, Ийя. Желаю удачи в бою и счастья во всех твоих начинаниях. Будь милостивой и великодушной к друзьям, но не прощай обиды врагам. Пусть путь твой приведёт тебя к славе, а меч добудет богатства и почести. Но если в жизни тебя будут преследовать несчастья, помни, у тебя есть родина, дом и мать… Даже две любящие тебя матери, дитя моё. Ты всегда сможешь вернуться, и мы укроем тебя от невзгод, защитим от врагов и утешим в горе… Да пребудут с тобой Священный меч и Богиня-Мать, а Дева-Заступница оградит тебя от несчастий!

– Благодарю, матушка, – склонилась в поклоне Ийя.

– Перед отъездом зайди ко мне, я напишу письмо Алоис, которое ты передашь ей.

Ийя поцеловала Яссе руку и ушла домой, готовиться к отъезду.

Глядя, как дочь переодевается в мужской костюм, выбирает оружие и лошадь, Анис только печально качала головой, а доктор ди Аес, уже дряхлый старик, сердито бурчал, шамкая беззубым ртом:

– Это вшё проделки твоей обожаемой Яшши… Я так и жнал, што этим вшё коншится… Вмешто того, чтобы шидеть у очага и шить приданное, эта пигалиша едет на войну, да ишшо в мушшком коштюме… Говорил тебе, не веди её к Яшше…

Ийя «узурпировала» одежду одного из старших братьев. Имя же, не мудрствуя лукаво, взяла отцовское – Вилен. Переодевшись и обрезав косы, Ийя стала очень похожа на мужчину, ведь никогда не отличалась утончённой женской красотой: боги наградили её грубоватыми отцовскими чертами, большим ртом с твёрдым решительным рисунком губ, узким лицом и немного великоватым носом. Единственное, что украшало немиловидную внешность, это глаза, доставшиеся от матери – большие, тёмно-карие, влажно мерцающие и немного печальные; опушенные длинными густыми ресницами и прикрытые ровными чёткими бровями. Они сразу привлекали к себе внимание, и за их сияющей красотой не так было заметно остальное.

Мужским же повадкам девушка научилась, общаясь с братьями, а их у неё было шестеро. Так что, когда она покинула дом и отправилась по ландийскому тракту в Кламар, это уже был настоящий мужчина – юный и самоуверенный, грубоватый и нагловатый, вспыльчивый и сумасбродный, как все юнцы его возраста. А так как названая мать на прощание подарила Ийе туго набитый золотом кошель, то «юноша» чувствовал себя весьма независимо, и не нанимался в охранники, чтобы заработать дорогой хоть какой грош.

Спустя две декады Ийя прибыла в замок Клерсин в провинции Орхаут, что в Илларии, в котором проживала Алоис, дочь Яссы, ныне герцогиня Клерская, вдова, мать юного герцога Клерского, владелица города Клер и десятков селений, садов и виноградников, масличных рощ и обширных угодий пахотной земли.

Алоис, которая помнила Ийю совсем крошкой, не узнала её, да ещё в мужском костюме, приняв за простого гонца из Ландии. И только письмо матери всё разъяснило.

– Значит, ты хочешь служить в королевских войсках? – со вздохом ностальгии спросила она.

– Да, миледи.

– Ах, оставь этикет… Мы ведь почти сёстры… Расскажи лучше, как там дома, как матушка, как братья?

Ийя подробно рассказала о событиях, произошедших в Ландии за последние десять лет, передала приветы от родственников, друзей и знакомых, помнивших Алоис, а затем вернулась к интересовавшей её теме.

– Ваша матушка сказала, что вы можете помочь с устройством на службу.

– Это не трудно, – усмехнулась Алоис. – К моему слову прислушиваются даже при дворе, а в моей спальне перебывали едва ли не все сановники королевства… Кем хочешь стать?

– Я хочу поступить в отряд королевских мечников.

– Зачем тебе эта грязная и опасная служба? Может, лучше, устроить тебя адъютантом при каком-нибудь высоком военном чине?

– Нет… Я простая девушка и не привыкла вращаться при дворе… Я не знаю, как себя вести с вельможами и аристократами. Лучше я стану королевским мечником.

– Простым мечником? – удивлённо приподняла брови Алоис.

– Да… Ваша мать начинала с низов и добилась положения сама…

– У моей матери не было родственников в Илларии… Ну, ладно, сделаем так: я присвою тебе звание рыцаря – это в моей власти, и дам рекомендательное письмо герцогу Аномисскому – он наместник короля в провинции Иртан и главнокомандующий Королевскими Горными Мечниками. Это особый корпус мечников, созданный для борьбы с вальдо в гористой местности, так как большая часть Иртана покрыта поросшими лесом горами. Мы, ландийки, тоже привычны к горам, не так ли, Ийя?

– Да, миледи… Да, Алоис.

– Надеюсь, ты доберёшься до Аномиса без приключений, я слышала, в провинции опять неспокойно. Советую присоединиться к хорошо охраняемому обозу.

– В одиночку я доберусь быстрей, – возразила Ийя.

– Не всякий быстрый путь приводит прямо к цели, – ответила Алоис одной из виольских пословиц.

Ийя послушалась совета названой сестры и присоединилась к обозу, шедшему в Аномис с усиленной охраной. Обоз двигался медленно, и, к счастью купцов и огорчению девушки, добрался до города без приключений. Дорога заняла один день – выехали с рассветом, а в Аномис прибыли к закрытию ворот.

Переночевала Ийя в недорогой гостинице, а утром поехала во дворец наместника. Стража у ворот не хотела её пропускать, и только свиток с печатью герцогини Клерской открыл перед ней двери в приёмную герцога.

Наместник принимал в утренние часы, поэтому в приёмной было много народа. На фоне пышных одежд и сверкающих драгоценностей, скромный костюм девушки невольно привлекал внимание, потому секретарь герцога подошёл к ней в первую очередь.

– Кто вы и какое у вас дело к Его Сиятельству? – высокомерно спросил он, окидывая юношу (как он думал) чуть презрительным взглядом.

– Я пришёл просить службу в отряде королевских мечников.

– Почему бы вам не обратиться прямо к капитану одного из отрядов?

– Я так и хотел сделать, но моя родственница, герцогиня Клерская, посоветовала обратиться к наместнику. Она даже написала ему письмо.

Ийя достала из-за пазухи свиток и вручила секретарю.

Услышав имя герцогини, секретарь сразу переменился. Его взгляд стал внимательным, а голос более приветливым.

– Я передам Его Сиятельству письмо и вашу просьбу, господин… э-э…

– Вилен ди Аес, – подсказала девушка.

– Ожидайте ответа, господин ди Аес. Думаю, это не займёт много времени.

Затем секретарь выслушал и записал просьбы остальных и ушёл с докладом к наместнику.

Через полчаса он появился вновь и начал по списку вызывать просителей в кабинет герцога. Вилен ди Аес в этом списке оказался девятым.

Когда Ийя вошла в роскошно обставленный кабинет, герцог принял её радушно, и предложил удобное кресло. Бросив взгляд на стол, девушка увидела распечатанное письмо Алоис, лежавшее перед герцогом.

– Значит, вы дальний родственник герцогини Клерской? – приветливо спросил он.

– Можно и так сказать.

– А как можно сказать по-иному? – насторожился герцог.

– Матушка герцогини моя названая мать.

– И что это значит?

– При рождении она дала мне имя. В Ландии такое родство считается не менее близким, чем кровное.

– Понятно… Герцогиня пишет, что вы хорошо обученный воин… Как это понять?

– Меня обучала мать герцогини, виолка, женщина-воин.

Герцог кивнул.

– Можете не продолжать… Я знаком с этими особами… Несколько таких служат в охране нашего короля. Все о них высокого мнения, и я в том числе… Герцогиня ещё пишет, что вы можете носить звание сержанта и командовать подразделением, а я склонен верить миледи… Я присвою вам звание сержанта и направлю в отряд капитана ди Лолеса. Ему нужны опытные офицеры. Отряд ди Лолеса расквартирован в крепости Дельми возле Скивела – это в двадцати кемах от Аномиса. Вас устраивает это назначение?

– Вполне, Ваше Сиятельство. Благодарю!

– Я подпишу приказ с вашим назначением. Подождите в приёмной.

Ийя поклонилась и вышла.

Через двадцать минут секретарь вынес ей свиток с герцогской печатью.

– Наместник желает вам счастливой службы, – с притворной улыбкой произнёс он.

Пообедав в гостинице, Ийя села в седло и отправилась на запад по кламарской дороге, которая, спустя два часа, привела её в Скивел – небольшой провинциальный городок, вотчину графа Скивелского. На север он местечка, всего в пяти кемах, на вершине невысокой безлесной горы, высился неприступный замок Дельми – цитадель горных мечников под командованием капитана ди Лолеса.

Поднявшись по крутому подъёму, Ийя въехала в открытые ворота замка. Стражники у ворот окинули её ленивым взглядом, но даже не поинтересовались, кто этот всадник, откуда и зачем пожаловал в крепость.

Спешившись в квадратном переднем дворе, Ийя спросила у проходившего мимо мечника, где находится кабинет капитана, и прошла в указанном направлении.

Капитан ди Лолес – немолодой и усталый человек, со дня на день ожидавший отставки, встретил новичка равнодушно. Прочитав приказ, вызвал помощника и передал ему новоприбывшего. Тот назначил сержанта ди Аеса в охрану офицера связи и перепоручил заботам коменданта. Комендант отнёсся к новичку наиболее доброжелательно: провёл по крепости, показывая и рассказывая, где какие службы находятся, выделил хорошую комнату и рекомендовал портного, чтобы новоприбывший заказал себе соответствующую форму, рассказал все местные новости и сплетни и познакомил с остальными офицерами, находившимися в крепости.

Лейтенант ди Лауф, офицер связи, в охрану которого назначили ди Аеса, отсутствовал. Он вернулся в крепость лишь вечером и, узнав о новеньком, сразу же пришёл знакомиться, прихватив бутылочку хорошего вина.

Ди Лауф оказался симпатичным, весёлым, общительным, тридцатилетним мужчиной. Но девятнадцатилетней Ийе он показался чуть ли не стариком. Однако, в целом, начальник пришёлся девушке по душе, благодаря лёгкому характеру и общительности.

Глава 2

Прошло несколько месяцев. Сержант ди Аес стал уже опытным воином. Сопровождая лейтенанта ди Лауфа в поездках, он зарекомендовал себя превосходным телохранителем. Раньше лейтенанту приходилось ездить под охраной целого отделения, теперь достаточно было Вилена и двух-трёх солдат. Он смело вступал в бой с превосходящими силами противника, и его не пугал даже десяток вальдо.

Свободное время Вилен проводил в кабаках с друзьями, где пользовался успехом у шлюх, так как был щедр, не груб, и дальше поцелуев и ласк никогда не заходил. Друзьям он говорил, что боится подцепить нехорошую болезнь, а потому пользуется услугами одной местной вдовушки, немного старше него, но довольно симпатичной и любвеобильной. Он её называл «моя пышка», и часто исчезал в городе на час-два, а то и целую ночь.

Но Ийя, конечно же, не имела никакой знакомой вдовушки. Просто, располагая достаточными средствами, она сняла в городе маленький домик, где укрывалась от суеты службы и назойливости друзей, и отдыхала душой и телом, когда уставала от роли крутого парня и бравого вояки. Она наслаждалась тишиной и одиночеством, которые любила с детства. Зарядившись энергией, вновь натягивала маску и возвращалась в крепость. И никто не сомневался, что «Виль Ландиец», как его прозвали в отряде, развлекается с толстушкой-вдовой, потому что, по возвращении, он красочно описывал, чем они занимались, и как она стонала в его объятиях. Многие даже думали, что вдовушка скоро приберёт сержанта к рукам, и его развлечения закончатся пышной свадьбой.

Однажды, в один из праздничных дней, Ийя отправилась на рынок, чтобы купить новое седло. Торжище бурлило и толкалось, зазывало и расхваливало, торговалось и ссорилось… От обилия товаров разбегались глаза. Здесь было всё, что требовалось, или могло потребоваться покупателю: от бесполезных поделок и игрушек до скота, рабов и оружия. Рабы и скот продавались в отдельном углу и девушка туда, обычно, не заглядывала. Но, услышав случайный разговор о том, что граф Скивелский распорядился очистить городскую тюрьму, и всех мелких воришек и грабителей заклеймить и продать в рабство, она заинтересовалась, и решила взглянуть на это действие.

Вокруг двух небольших помостов собралась плотная толпа. На возвышениях теснились закованные в цепи грязные оборванцы. Среди них были мужчины и женщины, старики и дети. Глашатай зачитал приказ графа, в котором, отчасти, говорилось, что всех невыкупленных сегодня рабов отправят в каменоломни, что равносильно смерти, только долгой и мучительной.

Ийя, восседая на коне, с высоты созерцала на зрелище. Среди заключённых мало кто привлёк её внимание, разве что женщины – истрёпанные, грязные, опустившиеся создания. Среди мужчин попадались неплохие экземпляры – молодые, крепкие, мускулистые парни, видимо, промышлявшие разбоем. И хотя за новоиспеченных рабов просили недорого, нашлось мало желающих приобрести столь ненадёжный товар. Зазывала старался, как мог, расхваливая каждого раба, подчёркивая его достоинства и вскользь упоминая о недостатках, но присутствующие только посмеивались и отпускали грубые шуточки.

Но вот вывели высокого худощавого парня со светлыми вьющимися волосами и яркими голубыми глазами. Ийя посмотрела на него внимательно. Её привлекла не симпатичная внешность молодца, а его внимательный, напряжённый, призывающий взгляд. Этот взгляд был хорошо знаком девушке – так смотрела Анис, её мать, когда хотела что-то сказать.

– Посмотрите на этого красавца! – воскликнул зазывала. – Это молодой, сильный и выносливый раб! Он сможет долго работать и мало есть – к этому его приучили в тюрьме! У него есть лишь один недостаток, и то, если это можно назвать недостатком – он нем! Он не будет надоедать вам своими жалобами и отвлекаться от работы на болтовню с другими рабами!

Услышав, что парень немой, Ийя заинтересовалась. Она тронула уздечку и подъехала поближе к помосту, расталкивая толпу. На неё недовольно оглядывались и сердито ворчали, но никто не посмел сделать замечание офицеру королевских войск.

– А сколько человек убил этот молчун?! – выкрикнул кто-то из толпы.

– Он не убийца! – надрывался зазывала. – Убийц вешают, вы это знаете! Это просто воришка-неудачник!

– Неудачник, это уж точно! – засмеялись из толпы.

– Сколько стоит этот раб? – спросила Ийя.

– Сто серебряных ларсов, господин офицер. Сумма чисто символическая за такого сильного раба.

– Я беру его.

– Уплатите деньги, и он ваш, отныне и навеки!

Ийя приблизилась к помосту, отсчитала серебро и подождала, пока с раба снимут цепи. Затем стражник связал ему руки и подал конец верёвки покупателю.

– Надеюсь, вы укротите этого буяна, сержант, – усмехнулся он.

– Он драчун?

– Да, он любит подраться… В тюрьме ему не раз доставалось за скверный характер.

– Чувствую, плакали мои денежки… – засмеялась девушка. – Ладно, сокровище, идём!

Она повернула коня и выбралась из толпы. Раб понуро плёлся рядом. Вначале Ийя хотела отвести его в крепость, но затем передумала. Она свернула в переулок, где стоял её съёмный домик. Небольшое строение из трёх комнат – спальни, гостиной и кухни, с крошечным садиком и двором, окружённое высокой каменной стеной, ограждавшей его не только от улицы, но и от соседей. Он был полностью меблирован, а на окнах стояли крепкие решётки для защиты от воров. Толстая дубовая дверь запиралась на огромный замок. При желании, уютное гнёздышко легко превращалось в надёжную тюрьму.

Ийя отперла ворота и въехала во двор. Закрыв ворота на засов, отвела коня в стойло, примыкавшее к дому, дала ему корм, затем вернулась к терпеливо ожидавшему рабу.

Введя покупку в дом, достала нож и разрезала верёвку, стягивавшую его запястья. Стражник постарался на совесть и так скрутил парню руки, что они посинели. Указав на лавку под стеной, сама опустилась в кресло у камина. Несколько минут с любопытством рассматривала парня.

– Как тебя зовут? – спросила, наконец.

Раб молча смотрел на неё, не отводя взгляда, словно загипнотизированный.

– Отвечай. Я смогу читать по губам. Или ты хочешь, чтобы я дал тебе другое имя?

Губы раба шевельнулись, и девушке показалось, что он произнёс «Эдар».

– Эдар? – повторила она.

Раб улыбнулся и кивнул.

– Ты умеешь говорить жестами?

Раб пожал плечами и изобразил что-то руками, чего Ийя не поняла.

– Ясно… Что ж, тогда я научу тебя языку жестов, который знаю и понимаю, – Ийя с досадой передёрнула плечами. – И дёрнул меня нечистый, купить тебя… Мне бы больше подошла немая девушка… Яссе в этом отношении повезло больше, – пробормотала она. – Ну и ладно. Послушай меня внимательно, Эдар. Ты теперь раб, а я твой хозяин. Возможно, ты мечтал отправиться в каменоломню, – усмехнулась, – но сделанного не воротишь. Я постараюсь быть хорошим господином, если ты будешь послушным рабом… Я вижу, что в твоих жилах течёт ассветская кровь, а это народ с гордым и буйным нравом. Но смири свою гордыню – тебе же станет лучше. Я не злой, но если меня рассердить, могу сделать больно… И не смотри, что я такой маленький и щуплый – я в два счёта сломаю тебе руку, выбью зубы и сверну шею… Пока поживёшь здесь. Иногда я буду приезжать и учить тебя языку жестов. Работы у тебя пока не будет, кроме как поддерживать дом в порядке и прислуживать мне, когда я буду ночевать. Ты будешь сыт, одет, с крышей над головой… Тебя это устраивает?

Эдар кивнул.

– Сделай вот так… – Ийя показала ему два жеста из арсенала матери. – Это означает: «да, господин». Запомни их. Вот этот жест – «господин, госпожа», а этот – «да» или «согласен». Понятно?

«Да, господин», – ответил жестами Эдар.

– Отлично… А теперь возьми в этом сундуке полотенце, а на той полке горшочек с мылом, пойди в сад и хорошенько вымойся в чане с дождевой водой.

«Да, господин».

Раб поднялся и приблизился к сундуку. Ийя наблюдала за его неторопливыми точными движениями, за игрой мышц под упругой гладкой кожей, и вдруг ощутила в груди лёгкое волнение. Это показалось ей странным. Она уже долго вращалась среди мужчин и должна была привыкнуть к виду полуобнажённых молодых здоровых тел. Её не возбуждали тренирующиеся на плацу или моющиеся по утрам у колодца мускулистые солдаты, а тут взволновал какой-то хиляк-раб. Она прошла за ним и смотрела, как он раздевается и моется, стараясь понять, чем же вызвано это волнение.

Так и не разобравшись в своих чувствах, девушка вернулась в дом и бросила в камин его грязные лохмотья. Когда Эдар вылез из воды и начал оглядываться в поисках одежды, Ийя насмешливо произнесла:

– Извини, дружок, но пока тебе придётся походить так… Я сжёг твоё тряпьё, а другой одежды здесь нет. Завтра я поеду на рынок и куплю тебе всё новое, а сейчас просто завернись в полотенце.

После она накормила его и указала место, где он мог сделать себе ложе. Уходя, приказала:

– Не вздумай бежать. С этим, – она указала на клеймо на его плече, – далеко не уйдёшь… Мне не жаль ста ларсов, мне жаль твою шкуру, когда тебя поймают. Поэтому, ляг, расслабься и наслаждайся жизнью. Еда в кладовке, вода в ведре, горшок в сенях. А скучать без меня, ты, думаю, не будешь.

Глава 3

Прошло чуть больше месяца. Ийя почти каждый вечер на час или два, иногда днём, наведывалась в свой домик, где общалась с Эдаром, обучая его языку жестов. Он уже довольно сносно «болтал», почти не путаясь. Даже смог рассказать историю своей жизни. Оказывается, ещё в раннем детстве, когда Эдару было лет пять, во время сильной грозы, вблизи него, в землю, ударила молния. Малыш так испугался, что потерял дар речи, и с тех пор вообще не мог говорить. А когда, спустя несколько лет, умерли его родители, он оказался на улице, связался с такими же бездомными бедолагами, как он, и, чтобы выжить и не умереть с голоду, начал воровать: сначала еду, затем всякие вещи, а потом и кое-что посерьёзней.

Ийя украсила шею раба бронзовым ошейником со своим именем, и теперь брала его с собой, когда ходила на рынок за покупками. Иногда она посылала его самого, когда требовалось купить что-то обыденное: хлеб у булочника или кусок ветчины у мясника. Торговцы уже знали Эдара в лицо и понимали его простые жесты. Эдар пообещал, что не будет пытаться бежать, так как воровская жизнь ему надоела, а офицер – хороший хозяин, и он доволен службой у него. Вообще, между ними установились довольно странные отношения, которые можно было назвать дружескими. Только иногда, когда «офицер» останавливал на рабе задумчивый взгляд, тот как слегка напрягался, и его голубые глаза становились мрачными и отрешёнными. Иногда, в такие моменты, он бросал на хозяина презрительные взгляды и сторонился, словно прокажённого. Ийя не могла понять, чем вызвано такое его поведение. Но когда раб начал настойчиво предлагать господину, купить себе хорошенькую наложницу, или обещал свести с красивой и доступной девушкой, Ийя поняла, что Эдар, воспринимая её, как мужчину, боится, что господин – мужеложец, и купил его для любовных утех, чего Эдар, как настоящий мужчина и самец, не мог принять. На эту мысль его натолкнули, по-видимому, откровенные взгляды девушки, когда она с удовольствием разглядывала его тело или любовалась красивым лицом.

Чтобы подтвердить или рассеять свои подозрения, Ийя, однажды, приблизилась к Эдару и нежно провела ладонью по его лицу.

– Какая у тебя гладкая кожа, – произнесла воркующе. – Так и хочется её покрыть поцелуями…

Эдар напрягся, словно его ударили, а затем резко оттолкнул хозяина и показал лишь одно слово: «Нет!».

Ийя засмеялась. Она решила ещё пошутить и продолжила:

– Почему нет? Разве я тебе не нравлюсь? Разве я плохо с тобой обращаюсь?

Эдар стоял, набычившись, и молчал. Кулаки его сжались, словно он приготовился к драке, чтобы защитить свою мужскую честь.

– Ну же, милый, подойди ко мне… Я хочу ласкать твою нежную кожу, хочу узнать сладость твоих губ… – ворковала Ийя, едва сдерживая смех.

«Нет!» – вновь показал Эдар и вдруг, развернувшись, выскочил за дверь.

– Эй, постой! – воскликнула Ийя. – Я же пошутил!

Она поспешила во двор, но раба уже и след простыл. Он выскочил за ворота и умчался, как ветер.

– Вот дурак! – в сердцах воскликнула девушка.

Она подождала до вечера, думая, что Эдар успокоится и вернётся, но раб не пришёл. Тогда она обратилась в корпус городской стражи и заявила о побеге раба, как того требовал закон.

Прошло несколько дней. Как-то в ворота крепости въехали двое всадников в форме городской стражи. За ними плёлся связанный и избитый пленник. Ийя в это время тренировалась в переднем дворе с лейтенантом ди Лауфом, и первой увидела прибывших.

– Кажется, это мой беглец! – насмешливо произнесла она.

1 2 >

На страницу:

Перейти

1 из 2