Россия и мусульманский мир № 5 / 2013

Эксперт Института стратегических оценок и анализа С. Демиденко дает такое видение ситуации: «Что роднит ситуацию в Тунисе, Египте и большинстве арабских стран? Это все неразвитые страны… вне зависимости от их богатства, их благосостояния. Есть страны, которые сидят на нефти и могут при помощи дармового, но колоссального источника средств затыкать различного рода социальные дыры. Есть государства, которые лишены этого источника доходов. К этим государствам относятся Египет, Тунис, Сирия, Иордания. Соответственно, в период каких-то сложных социально-экономических потрясений в этих государствах просто нет этого ресурса. Я пока сугубо даю схему. Соответственно, случается какое-то потрясение, которое приводит к таким последствиям. В данном случае потрясением, вне всякого сомнения, явился мировой финансовый кризис. И события… на Ближнем Востоке, вне всякого сомнения, являются последствиями этого мирового социально-экономического кризиса».

А вот оценка ситуации в арабском мире академика РАН Евгения Примакова: «Мы совершенно справедливо концентрировались в своих оценках на набиравшем силу радикальном исламизме в мусульманском мире и как-то оставили в стороне возможность “традиционных” социальных революционных взрывов. Вообще посчитали, видно, что процесс революций, сметающих консервативные, авторитарные режимы, ушел в прошлое, в том числе в развивающихся странах. События в Тунисе и в Египте показывают, что это не так».

Второе. Это коррупция, огромный разрыв между богатыми и бедными, диктаторский стиль правления первых лиц, обросших кланами, частными интересами, уверовавших в свою безнаказанность, вправе самолично распоряжаться ресурсами страны, передавать власть своим детям или близким людям. Засидевшиеся в своих властных креслах правители потеряли не только живую связь с народом, понимание проблем, с которыми сталкиваются простые люди, но и чувство времени. Да и как не потерять?! Бен Али правил в Тунисе 23 года, Хосни Мубарак в Египте – 30 лет, Али Абдалла Салех в Йемене – 30 лет, Хафез Асад и его сын Башар – соответственно, 30 и 11 лет, Каддафи в Ливии – 42 года. Причем по примеру Сирии Мубарак и Каддафи готовили себе в преемники своих сыновей. А ведь, как говорил гениальный Ф.Д. Рузвельт, каждое поколение имеет право на выбор форм общественной жизни и способов государственного правления. Корреспондент ИТАР-ТАСС в Каире Д. Пьяных пишет: «В многочисленных беседах с египтянами все они в один голос утверждали, что до середины 1990-х годов президент Хосни Мубарак отвечал всем чаяниям и требованиям народа. Ситуация резко изменилась в 2002 г., когда он ввел во власть совершенно не популярного в народе сына Гамаля, бизнесмена и экономиста, продвигая его себе на замену, против чего категорически выступал народ. Он потянул за собой в высшие эшелоны власти бизнесменов, еще больше разрушая “кумовством” уже давно погрязший в коррупции чиновничий аппарат… Достигшая невероятных размахов коррупция, кумовство, заскорузлый, неповоротливый и откровенно старый чиновничий аппарат, а главное, стагнация и застой – вот чем характеризуется египетская власть последних 10–15 лет. Египет все эти последние годы делал вялые и слабые попытки выбраться из вязкого болота. Уставшие по возрасту политики не стремились особо радеть о чаяниях народа, все больше отдаляясь от него, что, собственно, и вменяют Мубараку в вину простые египтяне, а государством по уже укатанным правилам и нормам командовала госбезопасность и лица от правящей партии, которые подавляли, фальсифицировали, подтасовывали в своих интересах, отчаянно пытаясь удержаться на плаву. Поэтому и казались последние шаги и меры уходящего египетского президента слишком малыми, слишком запоздалыми – он уже был не в состоянии реально оценить масштабы охвативших страну перемен».

Третье. Решение социальных проблем во многих странах усложняет быстрый рост населения. За последние 30 лет численность населения в арабском мире выросла в два раза. И чем беднее страна, тем более высокий естественный прирост населения. Например, в Йемене он составляет 3,1%, что больше темпов роста ВВП. Ситуацию как-то смягчали денежные переводы, которые поступали от йеменцев, работавших в богатых нефтью странах, и прежде всего в Саудовской Аравии. И хотя в последние годы естественный прирост населения в целом по арабским странам снизился с 3% и более до 2,4–2,2% (а кое-где даже еще ниже), ежегодный прирост ВВП, за исключением богатых нефтью стран Персидского залива, не позволяет им успешно решать проблему безработицы и нищеты. Необходимо либо увеличивать рост производства, либо вводить в практику планирование семьи, как это делается в Китае.

Но первое трудно решаемо из-за скудости внутренних ресурсов, а второе наталкивается на сильное сопротивление мусульманских традиций, хотя целенаправленная просветительская работа властей все же дает положительные результаты. Если взять самую крупную и самую перенаселенную арабскую страну, Египет, то с 1995 по 2011 гг. население выросло с 60 до 85 млн. человек, притом что ежегодно на рынке труда появляется более миллиона человек. В то же время годовой доход на душу населения составляет по обменному курсу 2 тыс. долл. США, по паритету покупательной способности (ППС) – около 4 тыс. долл., а средние темпы роста ВВП – около 5% в год (которые, однако, в 2011 г. из-за революционных потрясений упали до 1,2%). Такие темпы роста и такой душевой доход в принципе не позволят успешно решать острые социальные проблемы. Для ускорения роста требуется, помимо усечения «коррупционной дани» и рационального использования средств, еще и более высокое качество власти и правящей элиты. Ведь, в сущности, именно это обеспечило быстрый рост Китая.

Четвертое. Массовое недовольство вызывало и вызывает правление этноконфессиональных меньшинств. В Ираке при Сад-даме Хусейне правили сунниты (20% населения), причем едва ли не все высшее руководство страны происходило из маленького городка Тикрит. В Сирии, наоборот, правит шиитское меньшинство алавитского толка. Лишь 10–12% населения составляют алавиты, но они занимают ключевые посты во власти, в армии, держат в руках около 60% бизнеса. Режим опирается на поддержку теократического шиитского Ирана, что, естественно, вызывает недовольство в арабских странах, для которых Иран является конкурентом в борьбе за лидерство в регионе. Притом что еще не забыто, что в войне между Ираком и Ираном Сирия была на стороне шиитского режима Хомейни. Но справедливости ради надо признать, что в обеих странах (Ираке и Сирии) религиозный фактор не играл решающей роли в общественной жизни, поскольку объявившие себя ориентирующимися на построение социализма правящие партии Баас (Партия арабского социалистического возрождения) создавались по образу и подобию КПСС. Правда, в СССР они и им подобные партии позаимствовали однопартийные системы, имитационные выборы, пожизненное пребывание первых лиц у власти, спецслужбы типа КГБ, жестоко подавляющие инакомыслящих. И природа вырождения этих режимов примерно такая же, как и коммунистических режимов. (Но надо признать и другое: с режимом Башара Асада борются не демократы, как это пытаются представить многие на Западе, а силы, среди которых велико влияние исламистов, и еще неизвестно, что лучше, а что хуже для будущего Сирии. Другое дело, что своей негибкой политикой Асад фактически завел ситуацию в тупик и настроил против себя весь арабский мир.)

Но в последние десятилетия под влиянием целого ряда факторов (шиитская революция в Иране, вовлеченность СССР в гражданскую войну в Афганистане, крах реального социализма и распад СССР, агрессия США против Ирака и их военные действия в рамках НАТО в Афганистане) ситуация изменилась: ислам стал заполнять образовавший вакуум в сфере идеологии. Наибольший перекос с точки зрения представительства во власти указанных ветвей ислама (суннизма и шиизма) наблюдается, кроме Сирии, в Бахрейне, где королевская династия представлена суннитами, которых насчитывается 25% против 75% шиитов. Но Бахрейн – одна из наиболее либеральных арабских стран с относительно высоким уровнем жизни, и местные шииты требуют не смещения суннитской династии во главе с королем шейхом Хамид бен Иса аль-Халифа, а демократизации. Однако аналитики указывают, что, получив большинство во власти в ходе демократических выборов, шииты могли бы потребовать объединения королевства с Ираном, руководители которого не раз заявляли, что Бахрейн был его 14-й провинцией. Но дело не только в этом. Как писал аналитик М. Томпсон в американском журнале «Тайм», «если в Бахрейне pyxнет монархия, под угрозой окажется база американского Пятого флота, площадь которой по итогам недавно запущенного США проекта с бюджетом в 580 млн. долл. должна быть расширена вдвое… Беда в том, что Бахрейн – самый важный опорный пункт США в Персидском заливе. Кроме того, база в Бахрейне играет ключевую роль в деле слежения за расположенным на другой стороне залива Ираном». Можно назвать еще Йемен, в котором сунниты составляют 60% нaceления, а шииты – 40%, однако в общественной жизни страны бóльшую роль играют племенные объединения, нежели конфессиональные различия.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.