Экономические и социальные проблемы России №1 / 2015

При этом религия в большей степени связана с когнитивным социальным капиталом, а не структурным. Когнитивный социальный капитал представляет собой нормы поведения и доверие, которое в свою очередь включает в себя общее доверие и доверие к институтам (полиции, правительству, церкви, средствам массовой информации и т.д.). Структурный капитал – это социальные сети, неформальные (связи между друзьями, родственниками, коллегами, соседями) и формальные (ассоциации и добровольные организации: профессиональные, религиозные, культурные и т.д.).

Рассматривая влияние религии на социальный капитал, важно подчеркнуть, что часто такие понятия, как религиозность, вера и духовность ассоциируются с такими понятиями, как солидарность, честность, щедрость, альтруизм, гуманность, благотворительность и т.д. Подчеркивая позитивное воздействие религиозности на социальный капитал, ряд исследователей утверждают, что люди, активно участвующие в жизни церковных общин, развивают отношения доверия, получают навыки гражданской активности, расширяют свои коммуникации благодаря возникающим в процессе развития общин социальным сетям8.

Вместе с тем религиозная активность может сокращать время, которое могло бы быть использовано для другой деятельности, например, участия в волонтерских кампаниях вне церкви. Отрицательное воздействие религиозности на социальный капитал может возникать по причине того, что вовлеченность в одну из религиозных групп может способствовать снижению толерантности по отношению к тем, кто не разделяет ценностей и убеждений этой группы. Кроме того, наличие в обществе нескольких конфессий может снижать общий уровень доверия, так как люди меньше доверяют тем, кто не принадлежит их вероисповеданию. Отношения, формирующиеся под влиянием доминирующей религии, распространяются во всем обществе, могут оказывать давление и навязывать соответствующие нормы поведения представителям других конфессий и нерелигиозным членам общества.

Разные религии могут формировать разные установки в социальных отношениях. Так, в католицизме больший акцент делается на тесную связь между церковью и семьей, развиваются вертикальные связи, а горизонтальным не придается особого значения. Протестантизм, наоборот, благоприятствует росту социальных связей вне церкви и семьи. Такого рода подход часто используется и для деления мировых религий на иерархичные (католицизм, православие, ислам) и неиерархичные (протестантизм, индуизм, буддизм). В целом многочисленные исследования отношений доверия подтверждают позитивное влияние на социальный капитал протестантизма и негативное – католицизма [Kaasa A., 2013, p. 581].

Проведя анализ данных Европейского исследования ценностей (European values study 2008), касающихся веры, участия в церковных службах и жизни общин, численности населения, принадлежащего той или иной конфессии, А. Кааса нашла подтверждение тому, что неформальная религиозность (вера и посещение службы) способствует развитию социального капитала, так как стимулирует участие в различных организациях и, таким образом, помогает освоению гражданских навыков, продвигая в обществе такие ценности, как солидарность, альтруизм, честность. Исследование также выявило, что приверженцы иерархических религий менее склонны принимать участие в социальной жизни и часто предпочитают перекладывать ответственность во всех сферах жизни общества на государство. Также было подтверждено негативное влияние иерархических религий на развитие когнитивного социального капитала. Наивысший уровень развития всех аспектов социального капитала был выявлен в протестантских странах, а самый низкий – в странах с иерархическими религиями [Kaasa A., 2013, p. 590].

Религиозность и предпринимательство

Религиозные ценности оказывают влияние на восприятие индивидом и обществом предпринимательской деятельности. В разных религиозных традициях предпринимательство оценивается по-разному, формируются разные паттерны деловой активности. Один из первых портретов «идеального» предпринимателя мы находим в Ветхом Завете, а именно в Притчах царя Соломона, где воспевается добродетельная женщина: она трудолюбива («Добывает шерсть и лен, и с охотою работает своими руками» (31:13)); ей присущи предпринимательские качества («Задумает она о поле, и приобретает его; от плодов рук своих насаждает виноградник» (31:16)); она честна («Она чувствует, что занятие ее хорошо, и – светильник ее не гаснет и ночью» (31:18)); она занимается благотворительностью («Длань свою она открывает бедному, и руку свою подает нуждающемуся» (31:20)); она религиозна («…жена, боящаяся Господа, достойна хвалы» (31:30)). Перед нами предстает «образ предпринимателя», в котором стремление к материальным благам гармонично сочетается с духовными ценностям. Этот образ поддерживается Библией и во многом представляет собой ценностное наполнение предпринимательской деятельности в авраамических религиях [Friedman H., Adler W.D., 2011].

Отношение к предпринимательству представляет собой один из каналов, посредством которого религия, будучи важной составляющей культуры, может оказывать влияние на результаты экономической деятельности. Это влияние представляется комплексным и непрямым, находящимся в зависимости от уникальных личностных характеристик индивида, его этнической принадлежности, особенностей социальных сетей, образования, политического режима и т.д. Культурная традиция влияет на формирование среды, в которой ведется бизнес, на разнообразные аспекты экономического поведения, включая принятие решения о том, стать ли самозанятым или наемным работником. Предприниматель вынужден вести свою деятельность в условиях риска, поэтому сформировавшиеся в условиях культуры, «нерасположенной» к риску (risk-averse), индивиды имеют меньшую склонность к предпринимательству.

С. Дракопулус-Додд и П.Т. Симан9 выделяют три канала влияния религии на предпринимательство: религиозная принадлежность индивида определяет связь между его убеждениями и предпринимательским поведением; под влиянием господствующих религиозных представлений происходит синтез и формирование системы общественных ценностей и доверия; в результате предпринимательская деятельность во многом становится воплощением религиозных установок.

Позитивное влияние религии на предпринимательскую активность стало частью концепции протестантской трудовой этики, согласно которой протестантская трудовая этика, в отличие, например, от католической, создает благоприятные условия для предпринимательства. Протестантская, в особенности кальвинистская, этика стимулирует трудовую активность, учреждение собственных фирм, участие в торговых операциях, накопление богатства в том числе и в секулярном обществе, в отличие от католицизма, который скорее осуждает накопительство. Среди приверженцев протестантизма традиционно высок уровень образования, что также оказывает положительный эффект на экономический рост и предпринимательскую деятельность. А.П. Макдональд10 указывает на то, что у протестантов выше, по сравнению с католиками, внутренний локус контроля11, что представляет собой важнейшую психологическую характеристику успешного предпринимателя.

Проанализировав связь макроэкономических показателей развития предпринимательства и распространенного вероисповедания, А. Хенли выявил связь высокого уровня предпринимательской активности и новейших форм христианских конфессий, а именно евангелистов, пятидесятников, харизматиков, число последователей которых быстро растет, в особенности (но не только), в менее развитых регионах мира. Причастность к этим конфессиям требует от их членов значительно больших, чем в традиционных иерархических христианских конфессиях приверженности религиозным ценностям и благочестия. Это оказывает влияние на все аспекты жизни этих христиан, в том числе способствует эффективности социальных сетей и росту доверия, что, в свою очередь, благоприятно сказывается на развитии предпринимательства [Hanley A., 2014, p. 23].

Исследование взаимодействия греческого православия с экономической активностью, в целом, свидетельствует о позитивном эффекте православной традиции на формирование деловых отношений и деятельности, благоприятствующей экономическому развитию12.

Высокий уровень предпринимательской активности наблюдается у представителей иудейской диаспоры в различных странах. Этот факт исследователи объясняют тем, что среди иудеев традиционно высоки инвестиции в образование. Это исторически связано с тем, что около 70 г. н.э. в иудейской религиозной традиции особую важность приобретает изучение и понимание Торы, и каждый иудей становится ответственным за обучение своих сыновей религиозным законам. Кроме того, развитию предпринимательства благоприятствуют высокий уровень доверия и укорененность сетевых отношений внутри иудейского этнического сообщества, а также позитивное отношение к инновационному мышлению и инновационной деятельности. Склонность иудеев к предпринимательству подтверждают исследования К. Миннса и М. Ризова13 занятости в Канаде в начале ХХ в., согласно которым число самозанятых иудеев превышало аналогичные показатели среди других этнических групп населения (Zelekha Y. et al, 2014, p. 751).

В обществе, в котором господствует буддистская традиция, укоренена концепция правильной жизни (right livelihood), которая тормозит развитие предпринимательства, например, стимулируя индивида избегать использования возможностей, ведущих к созидательному разрушению (creative destruction). Это предположение подтверждается фактическими данными, согласно которым буддизм предстает одним из факторов, подавляющих развитие предпринимательства в Индии14

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

1

Тросби Д. Экономика и культура. – М.: Издательский дом Высшей школы экономики, 2013. – С. 219.

2

Шумпетер Й. История экономического анализа: В 3 т. – СПб.: Экономическая школа, 2001.

3

Нет возможности перечислить даже наиболее значимые работы по этим направлениям. Можно напомнить, например, что экономисты-теоретики одно из проявлений влияния культуры на экономику воспринимают сквозь призму теории общественного выбора – этого чрезвычайно развитого сегодня направления современного мейнстрима. Безбрежная литература существует и вне мейнстрима, в рамках так называемой гетеродоксной экономики. Важность культурных факторов была давно признана специалистами в области социально-экономического развития, особенно в связи с проблемами третьего мира и переходных экономик. Специалисты по управлению на протяжении нескольких десятилетий большое внимание уделяли культурным особенностям управленческих практик и их роли в успехах как малых предприятий, так и крупных корпораций. Множество полезных ссылок читатель может найти в списках литературы, завершающих обзоры.

4

Эту взаимопроникающую связь можно увидеть, в частности, в субстантивной теории происхождения денег Б. Лаума (B. Laum), согласно которой отношения между людьми и их божествами (приношения и ожидание взамен благословения) – «священный», а не рыночный обмен – дал толчок утверждению жертвенных быков в качестве меры стоимости и единицы расчетов в Древней Греции, сделав их прообразом денег в их современном понимании [Semenova A., 2011].

5

Hofstede G., Hofstede G.J., Minkov M. Cultures and organizations: Software of the mind. – 3 rd ed. – N.Y.: McGraw-Hill, 2010. – 576 p.

6

The Hostede centre. – Mode of access: http://geert-hofstede.com/countries.html

7

Цит. по: Градосельская Г.В. Сетевые измерения в социологии: Учебное пособие / Под ред. Г.С. Батыгина. – М.: Издательский дом «Новый учебник», 2004. – 248 с. – С. 34. – Режим доступа: http://socioline.ru/pages/gradoselskaya-g-v-setevye-izmereniya-v-sotsiologii

8

Halman L., Luijkx R. Social capital in contemporary Europe: Evidence from the European // Portuguese j. of social science. – 2006. – Vol. 5, N 1. – P. 65–90. – Mode of access: http://pure.uvt.nl/portal/files/761307/socialcapital.pdf

9

Drakopoulou-Dodd S., Seaman P.T. Religion and enterprise: an introductory exploration // Entrepreneurship theory and practice. – Malden, 1998. – Vol. 23, N 1. – P. 71–86.

10

MacDonald A.P. More on the protestant ethic // J. of consulting and clinical psychology. – Washington, 1972. – Vol. 39, N 1. – P. 116–122.

11

Внутренний локус контроля – теоретическое понятие модели личности Дж. Роттера, означающее веру индивида в то, что его поведение детерминируется им самим.

12

Tassiopoulos D. Greek Christian orthodoxy and entrepreneurship // Entrepreneurship and religion / Ed. By Dana L.P. – Cheltenham, Northampton, 2010. – 456 p. – P. 121–134.

13

Minns C., Rizov M. The spirit of capitalism? Ethnicity, religion, and self-employment in early 20th century Canada // Explorations in economic history. – 2005. – Vol. 42, N 2. – P. 259–281. – Mode of access: http://personal.lse.ac.uk/minns/Minns_ Rizov_EEH_2005.pdf

14

Audretsch D.B., Bönte W., Tamvada J.P. Religion and Entrepreneurship: Discussion paper N DP6378 / Centre for economic policy research (CEPR). – L., 2007. – 30 p.