Боевой пекинес Мавка

Глава 1. Наш Мир и Первое Вторжение

Итак, свершилось! Мы дошли до Разветвления Троп в Скалистых Пустошах. «Скалистыми» они назывались потому, что скалы кругом, а пустошами стали по историческим меркам совсем недавно – пятьсот лет назад, после войны с маголвами, точнее – после их вторжения в Наш Мир.

Про маголвов потом. Сейчас всего важней было то, что мы дошли до Разветвления Троп. В Скалистые Пустоши никто не совался, что там и как – помнили лишь Первый и Третий Мудрейшие, и память эту они в конце Срока Своего передавали новым Первому и Третьему. А потом уходили. Болтали всякое – куда. А я так думаю, сюда и уходили, в Скалистые Пустоши. А то зачем им было заучивать всю эту тягомень: где Разветвление, как идти до Камня с Письменами, где живут Разумные Орлы и прочее, что две недели подряд запихивали в мои мозги.

Впрочем, не только в мои. Лотта тоже входила в группу, а также Собакк Бонифаций и гном Сибелиус. Пора и о себе сказать, а то получается, что меня тут нет. Правнук Сим – так меня называли в нашей Горячей Роте. После Вторжения маголвов память о войне, боевые придумки и умения, а также способы истребления маголвов хранили в Горячей Роте. Слишком уж о необычных вещах шла речь. Не каждый выдерживал – кто ломался физически, а кто психически. А распускаться было нельзя. Маголвы отступили, но уходя, оставили Послание, пообещав вернуться, когда информация о боевых придумках сотрется в памяти нашего народа.

Вот тогда, после отступления, срочно был созван Полный Совет Мудрейших. Хроники рассказывают, что Совет заседал три месяца подряд без права выхода, как когда-то Папский конклав (я же все-таки историк планет, а история планеты Земля – моя специализация). Думали они, конечно, долго, но две вещи придумали гениальные: хранивцев памяти о войне и маголвах – ими стали Первый и Шестой Мудрейшие, – и Горячую Роту.

Я распорядился остановиться на небольшой отдых. Пора уж. Да и подумать надо было, по какой тропе идти, хотя у Разветвления стоял Руководящий Камень с рунами. Надпись на камне гласила:

«Мощью своею

разумный

похваляться не должен.

С сильными встретясь,

поймёт он,

что трудно других превзойти.

У разветвления троп

выбор пути

только сердце подскажет.

Гномы, Скалистый Народец, Художники

ждут

Тьма или Свет победит?»

Про надпись мне поведали Первый и Третий. Копию этой надписи с переводом я сейчас держал в руках и сверял её с рунами на Камне. По правде говоря, сверять было трудно, так как мох забил выемки в рунах. Но не это было главным. По какой тропе идти от Разветвления, чтобы найти артефакт, не знал ни Первый, ни Третий. Поэтому они встречу со мной закончили традиционной фразой: «На месте будет видно». И вот я со своим маленьким отрядом стоял у Разветвления и, как баран на новые ворота, пялился на эти руны, пытаясь понять куда мы должны идти дальше? Тут не помогут и знания по истории Земли, самой коварной, хитрой и кровавой из всех планетарных историй.

Впрочем, Мудрейших винить не приходилось. То, что мы дошли до Разветвления совершенно спокойно – их заслуга. На карте, которую нам дали, были указаны все ловушки: и Кровавое болото; и Тихая трава, которая вытягивала за ночь соки так, что оставалась мумия; и Изменяющие пески – там любой за десять минут превращался в злобного и хищного Рвотного Гробля и начиналась кровавая и лютая драка, после которой не оставалось уже никого; и многое другое, что оставили маголвы, чтобы невозможно было дойти до Разветвления.

Никто и не ходил. И мы бы не пошли, если бы не лютая необходимость. Космические Разведчики засекли Второе появление Эмблемы. С появления Эмблемы началось Вторжение, которое в Горячей роте, после сообщения разведчиков, уже стали называть «Первым Вторжением». То, Первое Вторжение нанесло большой урон Нашему Миру. Во всяком случае, добрая магия планеты не восстановилась во всей полноте до сих пор.

Каким был Наш Мир до Вторжения, помнили в Совете Мудрых и в Горячей Роте. Это был чудесный мир! Сторонний наблюдатель назвал бы его «волшебным» или «колдовским», ибо вся планета, начиная с атмосферы и кончая её недрами, была пропитана доброй магией. Да и что мы называем магией? По мне, так это неизвестные в настоящее время законы Вселенной. Электричество или, скажем, гравитация – это тоже магия для того, кто не знает ни электричества, ни гравитации.

Наш Мир начинал тестировать всё, что прилетало из Космоса, сразу же после вхождения штуковин в атмосферу. А штуковины были разные и пока они долетали до поверхности, Наш Мир либо изменял всё живое внутри, либо штуковины самоуничтожались. Всё зависело от того, какую энергию излучали «гости Нашего Мира». Если добрую – то Наш Мир пропускал их, если злую – то злость и агрессия сама уничтожала своего носителя. Правило «Что посеешь, то и пожнешь» действовало безотказно.

Кстати, так появилась в Нашем Мире раса разумных собак. Все они благополучно долетели до нас, став в процессе приземления сверхразумными, говорящими, а вот доброту свою собачью и преданность не потеряли, а утроили. Наш Собакк Бонифаций был именно таким. Он гордился, что происходил от Дезика и Лисы – собак, запущенных в космос на планете Земля летом 1951 года по земному времени. Нет, они не погибли тогда, когда неудачно приземлялись, а влетели в Солнечную Воронку, попросту говоря, в пространственный портал из Солнечной Системы, и очутились у нас. Так что в Наш Мир можно было попасть и через пространственные порталы, расположенные в разных точках Вселенной (так приплыли в Наш Мир из Звёздной Гавани эльфы).

Порталы открывались в Наш Мир только для добра. Зло отсеивалось мгновенно. Действовало всё то же «посевное» правило. Действовало… До тех пор, пока не началось Первое Вторжение (уже будем называть его так). Эмблема прошла в Наш Мир и выпустила маголвов.

Нас четверых готовили интенсивно, ведь неизвестно, с какой скоростью будет двигаться Эмблема на этот раз, а магия и лучевое оружие на неё не действуют. Да и от Разветвления Троп начинались белые пятна. На карте, предоставленной Первым и Третьим, последним объектом значился камень с рунами, хотя абсолютно точно было известно, что правая тропа вела к гномам (поэтому гном Сибелиус был с нами), к малоизвестному Скалистому Народцу – левая, а центральная вела уж в полную неизвестность – к Художникам. И если о Скалистом Народце хроники сохранили хотя бы отголоски, то кто такие эти Художники, не знал никто, даже Гряда Памяти не выдавала никакой информации.

Да, мы избежали ловушек до Разветвления Троп, но что будет дальше, не знал никто. А поскольку мы уже дошли до Разветвления, то нам только и оставалось переночевать тут. Как утверждали Первый и Третий Мудрейшие, тут можно было совершенно спокойно переночевать. А завтра мы пойдем себе по правой тропе, к родственникам Сибелиуса. Может нам повезет и артефакт маголвов окажется именно там? Хотя без Боевого Пекинеса артефакт не работает.

Жив ли ты, Боевой Пекинес Мавка? Почему сбежал, унося нефритовую статуэтку? Сможем ли мы сказать, вернувшись: миссия выполнена?

Глава 2. Пекинес и артефакт

Итак, мы остановились на ночлег у Разветвления. Наш поход начался не в момент выхода из Столицы, а раньше, с того момента, когда Космические Разведчики засекли новое появление Эмблемы.

Эмблема маголвов более всего была похожа на земную Медузу Горгону – голова со змеями. Вообще-то это были не змеи, а гибкое оружие, которое уничтожало все, что шевелилось, даже если это была осыпь камней. Ассоциация с Горгоной возникла у меня ещё и потому, что Эмблема, как и мифическая Медуза, заставляла всё, что шевелилось, замереть, а гибкое оружие довершало уничтожение.

Впрочем, всё это в Нашем Мире узнали потом, уже после вторжения Эмблемы. А тогда, в первый раз, Эмблема вторглась в наш мир после долгого, около десяти лет, продвижения, не подавая никаких признаков агрессии. Медленно-медленно продвигалась она вперед, никому и ничему не угрожая. Просто из космоса двигался странный объект, о котором даже успели написать восторженную книгу «Гостья из будущего?».

Тактика маголвов была безупречной: появилась одна Эмблема, только одна инертная ко всему Эмблема. Вроде и опасности нет. А кто такие маголвы, мы и понятия не имели. Кто же знал тогда, что Эмблема скрывает в себе свёрнутый мир злобы и тьмы, мир маголвов, вытянутые, жёлто-зеленые тела которых были покрыты непробиваемым панцирем. Передние клешни стремительно вытягивались вперёд, но стояли они, как ни странно на тяжёлых пружинящих лапах. Большие глаза с неподвижным зрачком помогали им видеть во тьме, а от света глаза предохраняли чешуйчатые веки. Жёлто-зелёные тела маголвов заканчивались длинным, похожим на иглу хвостом, сочившимся ядом.

Яд – наименьшее зло, которое они могли причинить. Смерть от него была мгновенной. Ужаснее был узкий, вытянутый, лишенный зубов хоботок, потому что именно этим хоботком маголвы вытягивали жизненную энергию, превращая обитателей Нашего Мира в ходячие трупы, выполняющие приказы – маголвиты. У маголвита только оболочка оставалась прежней, внутри царила полная тьма. И мать, превращенная в маголвита, могла замучить своего ребёнка, прежняя любимая – своего избранника.

Чудом сохранилась (уж пятьсот лет прошло!) видеозапись того, как разворачивалась Эмблема, добравшись до Нашего Мира. Видеозапись показали нашей группе перед уходом к Скалистой Пустоши, чтобы не расслаблялись, чтобы окончательно поняли важность миссии, чтобы нашли артефакт и Боевого Пекинеса Мавку. Ведь Эмблему может уничтожить только артефакт! Под действием артефакта она, скукожившись в пространственный кокон, утянула за собой всё Вторжение, всех маголвов, которых она выпустила как из портала, добравшись до нашего мира через десять лет после своего первого появления в окрестностях Нашего Мира.

Он, Боевой Пекинес Мавка, и принёс артефакт в Наш Мир Когда-то, ещё до появления Эмблемы, вдруг открылся Заброшенный Портал, который не открывался ни разу после прохождения через него эльфов. Из него вывалился испуганный пёсик, маленький и глазастый, который сжимал в зубах нефритовую статуэтку. Портал выпустил пёсика и мгновенно закрылся вновь, уничтожив косоглазого воина, который гнался за пёсиком.

Дело было в разгар лета, Заброшенный Портал находился возле моря, и в тот момент на пляже было полно народу. Пёсик было заметался, но магия Нашего Мира уже начала действовать и буквально через несколько минут пёс начал расти на глазах у всех. Стало меняться выражение мордочки – уже не страх, а достоинство и гордость живого существа появилось на ней, да и мордочку уже можно было назвать лицом, ибо загорелись умом глаза и пёс заговорил.

Куда он присобачил нефритовую статуэтку в момент первой речи хроники не упоминали, но совершенно точно известно, что пса и статуэтку очень быстро телепортировали в Совет Мудрейших – факт, который заслуживает пристального внимания.

Как долго в Совете Мудрых изучали нефритовую статуэтку и о чём рассказал пекинес, хроники умалчивали, но зато они рассказали, почему пса назвали в Нашем Мире Мавкой.

“Мавка” – очень древнее слово, уходящее корнями в незапамятные времена, когда была найдена Гряда Памяти. Современный язык плохо интерпретирует это слово, ближе всего по смыслу – “перетекающий, меняющийся плавно”. Магия Нашего Мира, которая заставила пса вырасти на глазах у всех, дала ему удивительную способность очень плавно, но с невероятной скоростью изменять размеры “от Синего червя до Дракона”.

Именно так было написано в хрониках. Пятьсот лет назад еще знали точное значение слова “Мавка”, а теперь об этом слове помнили только в Совете и в Горячей Роте, не считая меня, занесённого, должно быть, ветром в Горячую Роту, планетарного историка, чья голова забита всякой чепухой. Например, что Синий муравей, обитатель Внутреннего моря, размером примерно с ладонь, а Дракон он в любой части Вселенной Дракон. Они создания общекосмические, так что тут с размерами всё понятно.

Появившись в Нашем Мире, пекинес превратился в пекинеса Мавку, а вот Боевым Пекинесом Мавкой он стал уже после Вторжения. Хроники и рассказы Лоттаниэль донесли до нас как это было.

Это тем более удивительно, что от тех, кто наблюдал за Вторжением, не осталось почти никого – маголвы уничтожили присутствующих за мгновение. Тех, кто остался, спас Мавка. Он первым понял, что происходит. Сработала память о нашествии монголов на Поднебесную, о том, как гнались лично за ним. Боевой клич “Вань суй!”, бросок вперёд, и Мавка вцепился в горло первому маголву. Одновременно задними лапами он повалил на землю отца гнома Сибелиуса, эльфийку Лоттаниэль (бабушку Лотты) и Великого Сима, а сам начал трансформироваться в огромного пса, который покончив с маголвом, взвалил спасенных себе на спину и был таков. Одна беда: в пылу битвы Мавка выронил артефакт и тот достался маголвам.

Слава Великому Симу (меня назвали в честь него)! Именно он спас Наш Мир от окончательного уничтожения, ухитрившись пробраться к маголвам и похитить у них артефакт. И пока Лоттаниэль, Великий Сим и гном Сибелиус-старший прикрывали Мавку, пекинес развернул артефакт в сторону Эмблемы, убедился, что одно из четырнадцати изменений Секретного Учения Собаки налицо и запустил артефакт.

Так остановили первое Вторжение пятьсот лет назад, Великий Сим стал Первым Мудрейшим Совета Мудрых, хранильцем памяти; Лоттаниэль, выйдя замуж за Мудреца с побережья – бабушкой Лотты; гном Сибелиус-старший – первым командиром Горячей Роты. А Мавка исчез. О том, как бежал Мавка в сторону Скалистой Пустоши, унося нефритовую статуэтку, помнила одна Лоттаниэль.

О том и рассказала она Лотте. Только о том, почему убежал Мавка и зачем унёс он артефакт, Лоттаниэль не рассказала – как видно, сама не знала, а мы эту загадку разгадать не смогли.

Глава 3. Я, Лотта, Собакк Бонифаций и гном Сибелиус

Итак, наш отряд заночевал у Разветвления. Отряд – это громко сказано, но мы, четверка из Горячей Роты, стоили целого отряда, что блестяще доказали уже два раза.

Я попал в Горячую Роту… Нет, не попал. Я сам пришел, осознанно, когда встретил Лотту. Вот она попала туда благодаря своим способностям. Согласитесь, земное и водное ясновидение – наследие бабушки Лоттаниэль – чего-то стоят во всех мирах, даже в нашем, а способность останавливать одним движением руки целые орды делало Лотту незаменимым бойцом в любом отряде. Кстати, в честь бабушки её и назвали. Правда никто не звал её Лоттаниэль, “Лотта” – так короче, в бою длинные имена не в чести.

Позже Лотта утверждала, что пришла в Информационное Хранилище, чтобы увидеть меня. Дескать, её способности указали на меня, как на её половину. Мне, конечно же, приятно это утверждение, но я знаю, что в тот памятный день Лотта пришла в Хранилище за полной информацией по Эмблеме. Именно в этот день разведчики доложили Совету Мудрых об увиденном, и Горячая Рота была поднята по планетарной тревоге.

Превратности судьбы! День, когда над Нашим Миром нависла смертельная угроза, стал для меня самым счастливым днём в жизни. Как бы то ни было, но я оторвался от хрустального додекаэдра (по простому – “хрусталик”) в тот момент, когда подошла Лотта. Она подошла совершенно тихо, но я почувствовал присутствие кого-то очень светлого. Любопытство одолело, и я обернулся. Передо мной стояло чудо: высокая, тоненькая, с большими глазами, как эльф, и, в то же время, черноволосая и розовощекая, как обычная девушка с побережья Внутреннего моря. Две ветви сплелись в Лотте самым удивительным образом, как во внешности, так и в способностях.

В Горячую Роту Лотту привела сама Лоттаниэль, помнившая до мельчайших подробностей как разворачивалась Эмблема. Хотя Лоттаниэль и дожила до наших дней (эльфы живут долго), но я не успел ее увидеть. К моменту нашей с Лоттой встречи Лоттаниэль в Нашем Мире уже не было, но всё, что она рассказала Лотте было так же тщательно пересказано Лоттой нашей четвёрке.

Мавка спас тройку из Нашего Мира, унеся их в то место, где Скалистые Пустоши смыкаясь с краешком Гряды Памяти, образовали Зеркальную Поляну. Но не радовались наши герои спасению. Чему радоваться? Отрезок Гряды Памяти, впитывая информацию, показывал ужас – маголвы оставляли за собой черную пустыню, уничтожая всё и всех. Плакала Лоттаниэль, Сибелиус-старший впервые в жизни был растерян и поник, Сим порывался куда-то бежать, кого-то спасать.

Когда растерянность первых часов после вторжения прошла, обитатели планеты начали сопротивляться. Первыми вспомнили боевой опыт предков гномы, но оружие не слишком помогало, так как маголвы шли под прикрытием Эмблемы.

Мавка смотрел на то, что показывала Гряда, смотрел пристально, не отрываясь и, наконец, заговорил.

– С ними можно справиться. Если применить вместе Секретное Учение Собаки и артефакт.

– О чём ты? Какое учение? – Лоттаниэль подняла голову, слезы высохли.

– Секретное Учение Собаки. Тот, кто хочет напасть, должен внимательно изучить и понять четырнадцать изменений у врага. Когда какие-либо из четырнадцати становятся очевидными, нападай, ибо противник обязательно будет побеждён. В этом мире утратили бдительность: слишком красив и хорош он был, вот маголвы и напали.

– А при чём тут артефакт? – спросил Сибелиус-старший.

– Он сворачивает пространство и время. Так говорил мой хозяин. Собака в моем мире может только молчать и слушать, но память от этого становится лучше, а мне нравилось, как хозяин рассуждал или читал древние свитки. Я запомнил.

– Мавка, ты же просто Боевой Пекинес! Ты нашпигован сведениями о войне и знаешь, что надо делать. Скорее, давай применим артефакт. Ты знаешь как он работает?

– Не так быстро, Сим. Ты задаешь слишком много вопросов. Я потерял артефакт, когда вытаскивал вас оттуда. Я не боевой пекинес.

И Мавка, как утверждала Лоттаниэль, заплакал. Из крупных глаз текли крупные слёзы, все замолчали.

Гном Сибелиус нарушил молчание первым.

– Не плачь. Слёзы не украшают, но это признак того, что тебе больно за Наш Мир. Нам тоже. А это значит, что мы остановим маголвов, и ты, Мавка – Боевой Пекинес – остановишь их вместе с нами! Ты научишь нас боевой мудрости, придумки придут сами – это знают все гномы. Стоит только начать сопротивляться. А артефакт нужно вернуть любой ценой. У нас мало времени. Судя по тому, что показывает Гряда, они к ней и рвутся.

– Я тоже это вижу, – отозвалась Лоттаниэль. – Видение вернулось, а это значит, что я могу послать эльфам весть о том, где мы. Нужно собирать уцелевших, нужно быстро передать военную мудрость и нужно отправить кого-либо за артефактом. Станем в круг, нужно взяться за руки (и за лапы тоже). Тогда этой энергии мне хватит, чтобы передать Общую Весть.

И они встали в круг. Ослабевшие после всех событий этого страшного дня, они стояли и отдавали энергию Лоттаниэль. А она передавала Общую Весть, зовя эльфов, просила привести вместе с ними всех уцелевших и желающих впитать боевую науку. В Нашем Мире не умели убивать, в Нашем Мире умели только любить жизнь во всех её проявлениях. Поэтому даже неразумные животные, попадая в Наш Мир, обретали разум. Всё в Нашем Мире жило и понимало. Растения и камни, вода и огонь также. Но они могли по выбору своему проявлять этот разум, а могли жить в состоянии блаженной эйфории. Так было, пока не появились те, кто стал планомерно уничтожать Наш Мир.

Маголвы могли продвигаться быстро, поэтому сначала мы не могли понять, почему через пару часов агрессии они вдруг остановились и стояли весь день. Затем снова рывок, а затем снова остановка. Первым сообразил Сим.

– Они не выдерживают света! Ждут, пока придет ночь. Они будут идти медленнее, чем мы думали. Лоттаниэль, есть ответ от эльфов?

– Да, уцелевшие будут здесь очень скоро. Мы снова задействуем крылья. Полезный рудимент, особенно когда можешь им управлять. Сибелиус, они успели оповестить гномов. Те придут через Большой Разлом.

– То есть через сутки, – уточнил Сибелиус.

– Лоттаниэль, ты можешь разбудить растения? Пора им уразуметь, что происходит. Разбуди стихии. Пусть очнутся. Нам нужны наблюдатели. Мы должны знать всё о продвижении маголвов, даже когда ты, Лоттаниэль, отдыхаешь и не можешь ясновидеть.

Вопросы и распоряжения Сима были так точны и логичны, что стало ясно, кто должен командовать. Так Сим сделал первый шаг к своему эпитету «Великий».

Я же, слушая в первый раз историю о давних событиях в пересказе Лотты, тогда подумал: «Все великие полководцы начинали с точных распоряжений». Очевидно это и отличает командиров от солдат, а Великих командующих – от простых командиров. Умение давать точные распоряжения в час всеобщего хаоса и гибели.

Глава 4. Гряда Памяти

Итак, все спят, набираются сил. А мне осталось рассказать про Гряду Памяти и что было потом, после того как удалось собрать желающих сражаться с маголвами. Эту историю я знаю до конца, а вот что будет завтра с нами – полная неизвестность. Надеясь, что обстоятельства позволят мне фиксировать события, я взял с собой пару чистых хрусталиков.

О том, что наша четверка была подобрана по образу и подобию той легендарной, мы поняли сразу. После того как меня, потомка Великого Сима, Лотта привела в Горячую Роту, стало ясно, что Совет что-то придумал. Из нас четверых только Собакк Бонифаций не был потомком. То есть он был потомком, потомком легендарных земных космических собак, но не Мавки. Что касается остальных, то тут всё было налицо. Самый близкий потомок – гном Сибелиус-сын (гномы тоже живут долго как горы, которые их породили), затем Лотта – внучка Лоттаниэль, затем я – прапрапрапраправнук (ровно пять раз, не ошибитесь!) Великого Сима.

Мои приставки “пра” ввели меня в слаженную компанию очень легко, только Бонифаций немного поворчал. Так, для порядка, чтобы я не обнаглел. Но наглеть времени не было. Мы почти сразу после знакомства начали соображать: зачем нас всех собрали вместе? Да еще по распоряжению Совета? И если тройка Собакк-Лотта-Сибелиус была лучшей по боевой и физической подготовке (тьфу ты, впитал земную информацию лучше, чем предполагал), то я, кроме большого информационного хлама в голове, ничего не имел в арсенале боевых придумок.

Информационный хлам собрался в моей голове постепенно, а точнее – с детства. Я грезил всякими историями, но не романтическими! На них мне было наплевать, мне всегда нравилась истинная история. Я бегал в Планетарное Хранилище каждый день, благо, что тянулось оно через всю Столицу вдоль Гряды Памяти.

Гряда Памяти – хребет из горного хрусталя, переливался под лучами Солнца удивительными цветами и оставался бы естественным чудом Нашего Мира, если бы случайно много веков назад, уже через много столетий после того, как Гряде перестали поклоняться, не было бы открыто свойство этого сверкающего великолепия – собирать информацию со всей Вселенной и показывать её всем желающим.

Наш Мир развивался так же, как и другие планеты Вселенной. Отличие было в одном планета не скрывала свой разум, как, например, Земля. Она сама направляла своё развитие и развитие всего сущего на ней. Каждый из нас, независимо от того, рождался ли он на этой планете или приходил через портал из другого мира, привязывался к планете сразу; не чувствовал, но ЗНАЛ, что Наш Мир разумен. Да, мы не избежали в своём развитии эпохи поклонения идолам, но у нас эта эпоха прошла очень быстро, научив нас ценить окружающий мир и дав толчок к познанию.

Свойства Гряды открывались постепенно. Сначала обитатели Нашего Мира научились просматривать информацию Вселенной. Нужно было просто встать у Гряды и подумать о том, что ты хочешь увидеть. Блики и мелькания на поверхности Гряды тут же собирались в ясные картинки. И чем чётче ты представлял, что хочешь увидеть, тем яснее была картинка. Можно было различить мельчайшие подробности чужих миров.

Потом была открыта трёхмерность гряды. Если что-то не было видно и ты хотел увидеть, например, что за горой, видневшейся вдали, картинка вдруг начинала разворачиваться и то, что было скрыто от глаз, появлялось.

Пришло время, и вдоль Гряды построили здание, которое предохраняло хребет из Горного Хрусталя, ограждая вселенскую информацию от празднолюбопытных. Так появилось Планетарное Хранилище и, одновременно, Научный Центр. И было открыто ещё одно свойство – информация со всей Вселенной фиксировалась в Гряде пластами. При этом, каждый пласт был естественным образом настроен на волну какого-либо миро-пространства или миро-времени.

Планетарное Хранилище действовало уже пятьсот лет по нашему исчислению, когда маг Один открыл два Главных свойства Гряды, которые перевели Гряду в разряд Первого сокровища Нашего Мира. Это были хрусталики. Если сделанный из горного хрусталя додекаэдр подносили к Гряде, то она втягивала его в себя со всей информацией, находившейся в нём, оставляя на поверхности лишь пару граней с ребром. Кроме того, додекаэдры приобретали новое свойство – стоило прикоснуться к выступавшему из Гряды ребру и подумать: «Хочу туда», как открывался портал в конкретное миро-пространство или миро-время, связанное с этой информацией.