История человечества в великих документах

Библия, как оказалось, довольно много позаимствовала из Законов Хаммурапи. Открытие эламской каменной стелы произвело фурор в мире ещё и потому, что довольно скоро выяснилось – многие стихи ветхозаветных книг «Исход» и «Второзаконие», вероятно, содержат прямые и косвенные выдержки из вавилонских законов. А значит, могли быть продиктованы Моисею не только богом, но и древним наследием Междуречья – Хаммурапи был примерно на 500 лет старше Моисея.

Текст законов поражает своей почти современной пунктуальностью и регламентацией жизни. Многие его положения применимы и к сегодняшней жизни, ведь правило

«Если человек взял жену и не заключил с ней договора, то эта женщина – не жена»

известно каждому из нас – кроме сторонников гражданского брака, конечно. Правда, за истекшие 3800 лет наказания за проступки в этой области стали существенно гуманнее. Например, за супружескую измену Законы Хаммурапи предписывали жену и её любовника связать и бросить в воду, в результате чего процент неверных жён в древнем Вавилоне, вероятно, был существенно ниже нынешней Москвы, к примеру. Зато если муж прощал свою легкомысленную супругу, то и закон даровал милость обоим.

Положение женщин во времена Хаммурапи вовсе не во всех случаях было таким суровым. В отличие, скажем, от Древнего Рима или средневековой Европы вавилонские женщины могли распоряжаться наследством, выбирать себе мужей по сердцу и разводиться с наиболее агрессивными мегерами. Если муж надолго уезжал из дома и не оставлял жене пропитания, она могла с полным правом уйти жить к другому мужчине. Полагаю, немало современных женщин назовёт именно это высшим проявлением того самого принципа справедливости.

Справедливым, по мнению царя, было и наказание, равное преступлению – принцип талиона, тоже сохранившийся на века. Этот принцип, более известный как «зуб за зуб», впервые сформулирован именно в Законах Хаммурапи:

Возможно, скульптурный портрет царя Хаммурапи

«Если человек выбил зуб человеку, равному ему, то должны ему выбить зуб».

Смертная казнь предусмотрена по более чем 30 преступлениям, причём всякий раз разная – сожжение, повешение, утопление, посажение на кол… Иногда метод умерщвления не конкретизируется – оставаясь, по-видимому, на усмотрение местного самоуправления:

«Если человек сделал пролом в дом другого человека, то перед этим проломом его следует и убить».

Членовредительство вроде выбитых зубов, отрезанных рук и переломанных костей в законах тоже вполне в порядке вещей. А вот такого гуманного наказания, как тюремное заключение, Законы Хаммурапи не знают. Держать человека под замком царь явно считал бессмысленным убытком для народного хозяйства, о котором он очень заботился. Его законы – это не только Уголовный кодекс, Билль о правах и Гражданское уложение, но и подробный прайс-лист и свод бизнес-правил. Пытаясь защитить подданных от спекуляции и нечистых на руку торговцев, царь устанавливал жёсткие цены на самые распространённые товары и услуги в государстве:

«Если трактирщица не принимает зерно в качестве платы за пиво, или принимает серебро большей гирей [т. е. обвешивает], или уменьшает стоимость зерна к пиву, то эту трактирщицу должно изобличить…»

Нарушителей экономической политики государства вроде несчастной трактирщицы ждала лютая кара, сравнимая с наказанием за прелюбодеяние:

«…и бросить её в воду».

Вопреки представлениям многих западных учёных, частная собственность не была придумана древними греками, а существовала уже во времена Хаммурапи. Причём её защита – одна из основных целей законов. Воровство, грабёж, увод чужого раба и иные посягательства на частное владение карались не менее сурово, чем убийство. Лишь одного не желал признавать царь: собственности на землю. Вся она могла принадлежать лишь государю. Именно на эту традицию тысячелетием позже и покусились греки – родоначальники современной капиталистической системы.

Ценность Законов Хаммурапи оказалась настолько велика, что ни один правовой документ с тех пор не может сравниться с ними в долголетии. Созданные ок. 1755 г. до н. э., они многократно копировались и переписывались по всему Ближнему Востоку. Позднейшие копии законов относятся уже к рубежам Новой эры, так что действовали они на протяжении не менее 1800 лет. Эламцы, завоевав Вавилон, позаимствовали Законы Хаммурапи в буквальном смысле – увезли стелу в свою столицу Сузы, при раскопках которой она и была обнаружена. Другие государства были менее кровожадны и переняли лишь дух и букву закона. Так что современное нам право – во многом дитя тех правил, которые почти 4000 лет назад приказал записать на каменной стеле царь Хаммурапи.

«На будущие времена, навсегда: царь, который будет в стране, пусть хранит справедливые слова, которые я начертал на своей стеле… Только для неразумного они – пустое, мудрому же они созданы для соблюдения».

Документ № 4

Эпос о Гильгамеше (XVII в. до н. э.)

• величайшее произведение литературы Междуречья

• древнейший стихотворный эпос

• поиски бессмертия

• миф о Всемирном потопе

Мы живём в уникальное время. Это время, когда человечество невероятно близко подошло к крупнейшей и самой желанной научной революции всех времён – обретению бессмертия. Оптимисты полагают, что в течение нынешнего столетия генная инженерия, биотехнологии и медицина научатся омолаживать организм и позволят человеку жить несколько сотен, а то и тысяч лет. Оставив в стороне все ужасы столь длительного существования, давайте попробуем перенестись туда, где начался этот великий поход за цветком вечной жизни.

Глиняная табличка с фрагментом «Эпоса о Гильгамеше»

«Эпос о Гильгамеше» – это поэтическая история о любви и смерти, а такие истории никогда не теряют актуальности. Гильгамеш (по-шумерски Бильгамеш) был вполне исторической личностью – его имя найдено в списке царей города Урука где-то в глубинах XXVI в. до н. э. Легенда говорит, что был он одинок, а когда царь одинок, это проблема в основном его подданных. Одиночество делало его буйным, и жители города, которых он донимал с утра до ночи, заказали богине Аруру изготовить ему достойного соперника. Из слюны и глины Аруру слепила устрашающего киборга Энкиду, способного померяться силами с царём. Первоначально Энкиду жил в степи и ходил на водопой со стадами диких животных – но там его и подловила высококвалифицированная девушка, посланная Гильгамешем для растления дикого кочевника. После семи дней и ночей, проведённых в тесном контакте с блудницей, Энкиду соглашается с исторической необходимостью перейти к оседлому образу жизни. Однако горожанин Гильгамеш и друг степей Энкиду быстро становятся друзьями и совершают вместе немало подвигов. Одним из них стала доставка в Урук кедровой древесины, которая в Шумере сильно ценилась. Подвигом это считалось потому, что шумеры, жители заболоченных равнин, не знали и боялись лесов и их обитателей:

«Хумбаба – ураган его голос,Уста его – пламя, смерть – дыханье!Люди молвят – тяжек и путь к тому лесу —Кто же проникнет в середину леса?Чтоб кедровый лес оберегал он,Ему вверил Эллиль страхи людские,И кто входит в лес, того слабость объемлет».

Лесной Хумбаба был побеждён, а дружба Гильгамеша и Энкиду становилась всё крепче: но, как это часто бывает, всё погубила женщина. Богиня Иштар решила добиться любви Гильгамеша, а когда у неё ничего не вышло, подослала к нему могучего Небесного Быка. Победа над ним стоила Энкиду жизни (а Гильгамешу репутации – из-за этой истории многие современные западные исследователи считают его отношения с другом чем-то большим, чем просто дружба). Спустя семь дней после смерти друга Гильгамеш теряет покой: он боится смерти, он хочет вернуть близкого человека, он не понимает, как жить дальше. Ценой невероятных усилий человеку удаётся невозможное – Гильгамеш завладевает цветком вечной жизни, несмотря на его шипы, но вскоре змея похищает сокровище. Коварная рептилия съедает цветок, сбрасывает кожу и остаётся навсегда молодой, а человеку не дано этого:

«Ярая смерть не щадит человека:Разве навеки мы строим домы?Разве навеки ставим печати?Разве навеки делятся братья?Разве навеки ненависть в людях?Разве навеки река несет полые воды?Стрекозой навсегда ль обернется личинка?»

По силе воздействия «Эпос о Гильгамеше» является величайшим произведением ближневосточной литературы – сравнимым разве что с Библией и Кораном. Интересно, что свою мировую известность он приобрёл именно благодаря Ветхому Завету. 3 декабря 1872 г. в Лондоне талантливый востоковед-самоучка Джордж Смит открыл миру, что известная каждому христианину с детства легенда о Всемирном потопе записана ассирийской клинописью на глиняных табличках, возраст которых намного превышает возраст древнейших копий Ветхого Завета. Трудно представить, какое впечатление эта новость произвела на европейскую цивилизацию, выросшую на Священном писании. Смит сделался знаменитым уже на следующий день (на его лекции в Обществе библейской археологии присутствовал сам премьер-министр Гладстон), а открытие его сыграло для гуманитарных наук почти такую же революционную роль, как дарвиновское «Происхождение видов» (см. Документ № 71) для наук естественных.

«…Цепенеет небо,Что было светлым, – во тьму обратилось,Вся земля раскололась, как чаша.Первый день бушует южный ветер,Быстро налетел, затопляя горы,Словно войною, настигая землю.Не видит один другого,И с небес не видать людей».

Клинописная легенда о потопе до деталей совпадает с рассказом книги Бытия: там фигурируют и единственный человек, которому суждено спастись благодаря Божьему совету (именно он обрёл бессмертие), и четырёхугольный ковчег, на котором отправятся в путешествие все домашние и дикие животные, и гора, к которой причалит ковчег, и даже ворон, выпущенный с корабля проверить, снова ли земля стала пригодна для обитания (эпос в этом месте очень конкретен: «Ворон не вернулся; каркает, ест и гадит»). Легенда о потопе является одним из древнейших и наиболее распространённых мифологических сюжетов не только Древнего Востока, но и всего мира, и своей образностью она покоряет настолько, что ни шумерский эпос, ни Библия, ни Коран не смогли пройти мимо неё.

Вслед за своей триумфальной находкой Смит отправился в Междуречье и сумел обнаружить вторую часть эпоса. Наиболее полная версия произведения была создана в VIII в. до н. э., причём она имеет конкретного автора – ассирийского заклинателя Синликиуннинни. Однако позднейшие находки подтвердили, что материалом для неё послужили более ранние записи, некоторые из которых датируются целым тысячелетием раньше. Но и это не возраст: если Гильгамеш действительно реальный исторический персонаж, он стал мифологическим героем не позже 4500 лет назад, хотя истории о нём первоначально передавались устной традицией. А поход за вечной жизнью могли приписать ему, как обычно приписывают героям сверхъестественные свершения.

Первый поэтический эпос Междуречья переписывался и переводился на различные языки Ближнего Востока в течение трёх тысяч лет, а после своего второго обретения археологами получил уже всемирную известность. Гильгамешу посвящены десятки научных исследований и художественных романов, музыкальных композиций, спектаклей и даже бродвейский мюзикл. Секрет такой популярности прост: люди с незапамятных времён мечтали о бессмертии, о вечной молодости для себя и тех, кто им дорог. Многие считают, что весь научный путь человека был подчинён цели, которую поставил перед нами когда-то царь Урука.

Сейчас, кажется, человечество находится на расстоянии вытянутой руки от того самого цветка, некогда утраченного Гильгамешем. Самое время перечитать тысячелетнюю легенду и задуматься о том, насколько опасны будут его шипы.

«Взора, что вынес бы взоры Солнца,С давних времен еще не бывало……Боги смерть и жизнь определили,Не поведали смертного часа,А поведали: жить живому!»

Документ № 5

Фестский диск (ок. 1700 до н. э.)

• самый загадочный артефакт в мире

• первое применение печатного шрифта

Ни одна тайна Древнего мира не породила такого количества литературы, как 15-сантиметровый глиняный кружок, найденный в 1908 г. на раскопках древнего города Фест на южном побережье острова Крит. Опубликованный в следующем году, он немедленно приобрёл ажиотажную популярность в кругах учёных и любителей древности, и эта популярность, кажется, продолжает расти и столетие спустя. Фестский диск стал едва ли не самым известным документом в истории Древнего мира: ему посвящены сотни книг и статей, тысячи интернет-сайтов, телефильмы и романы. Его проблеме посвятили свою жизнь десятки профессиональных исследователей и дилетантов, и любой из читателей, кто хотел бы утратить покой до конца дней, может с лёгкостью достичь этого, занявшись дешифровкой надписи из 241 затейливого символа.

Фестский диск уникален по целому ряду признаков. Во-первых, текст на нём выполнен знаками, которые не встречаются ни на одном другом критском памятнике (кроме, быть может, старинной бронзовой секиры из местечка Аркалохори, надпись на которой слишком коротка, чтобы убедительно толковать её значки). Несмотря на то, что на Крите в Бронзовом веке существовало несколько письменностей – в т. ч. одна иероглифическая и как минимум две слоговые, автору диска потребовалось использовать совершенно иной тип письма. Это заставляло некоторых учёных подозревать иностранное происхождение Фестского диска, однако это тоже невозможно подтвердить, поскольку других образцов такого письма не найдено даже за пределами острова.

Во-вторых, надпись на Фестском диске не написана вручную, а напечатана, как бы удивительно это не звучало для второго тысячелетия до н. э. Для этого единственного на весь мир текста были изготовлены специальные каменные печати исключительной детализации, с помощью которых на глине делались аккуратные оттиски. Почему древнейшая типография прекратила работу после первого же издания, остаётся загадкой почище самого текста.

Но и текст заставляет удивляться без конца. На обеих сторонах – в общей сложности 241 знак в виде рисунков, из которых складывается азбука в 45 символов. Многие из них повторяются довольно часто, как, например, знак головы с гребнем (его в литературе довольно часто так и называют «панком»). Среди этих иероглифов – «пешеход», «женщина», «ребёнок», «рукавица», «стрела» и другие визуально понятные существа и предметы. Кроме того, текст чётко разделён на слова, размеченные вертикальными линиями, что нехарактерно для древних письменностей. Да и строки его, тоже нетипично, идут не горизонтально и не вертикально, а по спирали, постепенно «скручиваясь» к центру или, наоборот, «раскручиваясь» к краям диска.

Фестский диск: фото и прорисовка

Однако даже направление чтения текста Фестского диска до сих пор не определено: мнения учёных делятся примерно поровну, хотя для прочтения любого текста это, разумеется, вопрос кардинальный. Неизвестны ни язык письма, ни надёжное чтение хотя бы одного знака, ни даже смысл содержания – ни одного из четырёх компонентов, за который можно было бы зацепиться без риска свалиться к домыслам. В этих условиях сотню вариантов расшифровки, предложенных за последнее столетие, объединяет, как правило, лишь одно – железная уверенность их авторов в их правоте. Как пишет учёный Юрий Откупщиков:

«Когда, не желая обидеть… одного такого автора, я в мягкой форме начал: “По-моему, Ваша гипотеза нуждается…” – мой собеседник резко прервал меня: “Это – не гипотеза, это – великое открытие!”».

Для дешифровки применяли математическую статистику частотности знаков, их сравнивали с письменами долины Инда и острова Пасхи, привлекали компьютерные методы и гениальные догадки (вроде того, что знак «женщина» должен читаться как «ЖЕ»). Одной исследовательнице удалось «дешифровать» надпись с помощью великого поэта Перси Шелли, который являлся ей в образе золотого змея. Почему именно Шелли должен был обладать разгадкой этой тайны, она объяснить не могла. Диск считали поминальной формулой, древним календарём, музыкальным опусом, справочником по фармацевтике и победным гимном. Текст пытались прочесть не только на древнегреческом, лувийском и других древних языках Средиземноморья, но и по-фински, по-старославянски, по-древнееврейски, по-русски. Последние полвека создатели Фестского диска вертятся в гробу вообще без остановки: за это время их успели окрестить древними русами, пеласгами, гипербореями, жителями безвременно ушедшей под воду Атлантиды и, наконец, инопланетянами, прибывшими на Землю, чтобы напечатать этот документ нам на погибель.

«Засунь фаллос! Засунь эрегированный член Того, с большим фаллосом!» [Образец дешифровки текста диска в одном из научных изданий Венгрии]

Даже после беглого ознакомления с таким разбросом трактовок любой учёный становится неисправимым пессимистом, а пессимист делает однозначный вывод: текст Фестского диска расшифровать невозможно. На новые гипотезы, появляющиеся в Интернете или в популярных изданиях, учёные часто уже не реагируют, а многие солидные издательства и научные журналы перестали принимать к печати сенсационные работы о расшифровке текста диска.

Правда, вероятно, заключается в том, что расшифровать-то его можно – может быть, верная гипотеза уже давно предложена. Но любая дешифровка, даже единственно верная, будет недоказуема – так же, как невозможно будет доказать и её ошибочность. В качестве забавного эксперимента, чтобы показать произвольность любой гипотезы, советские лингвисты Виталий Шеворошкин и Александр Кондратов предложили «дешифровку» диска на современном русском языке, причём тщательно обосновали звучание и значение каждого знака и даже привлекли знаменитого критского царя Миноса:

«Говорят царя Мормикатата-слова, говорят навеки царя-слова, словеса мудрейшие. Царя Миноса велением; царевичу Мишуве, сыну моря; перевезти грузов корабль. Храни грузов вес, милость нашу!»

В чём же можно быть уверенными? Несколько положений не вызывают споров учёных. Несомненным кажется критское происхождение диска – его создание относят к т. н. «дворцовому периоду» истории острова, когда он был разделён на города-государства, жители которых говорили на разных языках и могли использовать различные виды письменности. Характер письма тоже ясен: это не алфавит (знаков слишком много) и не иероглифика (слишком мало), а скорее слоговая азбука вроде японской хираганы, состоящая примерно из 50–55 символов. Язык, на котором написан текст, скорее всего был сравним по структуре с индоевропейскими языками Европы, имеющими суффиксы и префиксы: об этом свидетельствуют наиболее частотные знаки в начале или конце слов Фестского диска. Но это, конечно, пока ещё далеко не значит, что язык диска принадлежал именно к индоевропейской семье.

И последнее, что не вызывает сомнений. Единственным шансом Фестского диска является будущая находка любого другого текста, выполненного той же письменностью – хотя бы примерно такого же размера. Благодаря маленькому глиняному диску вот уже сто лет интерес миллионов людей к археологии и древним артефактам не ослабевает. Тысячи людей идут в науку, учат иностранные языки или зачитываются научно-популярными изданиями (вроде того, что вы держите в руках), так что Фестский диск уже сослужил человечеству неплохую службу. Многие из тех, кто в детстве мечтал разгадать его загадку, сделают другие выдающиеся открытия, пусть даже диск из Феста не станет одним из них. А быть может, именно вам повезёт, и вы, подобно гениальным археологам-любителям прошлого, отправитесь на Крит и поднимете из земли билингву – двуязычный текст вроде Розеттского камня (см. Документ № 68), некогда давшего ключ к египетским иероглифам.

Пока же этого не случилось, учёным и энтузиастам всего мира суждено ломать голову и тратить годы жизни на проникновение в самую недоступную тайну древнего Средиземноморья. А Фестский диск, стоящий на хрупкой подставке за стеклом стеллажа в Археологическом музее города Ираклиона, будет терпеливо ждать своего часа.

Документ № 6

Протосинайская надпись (ок. XVII в. до н. э.)

• изобретение алфавита

Выше уже упоминалось о том, что по меньшей мере в четырёх точках земного шара была независимо изобретена система письма. Во всех четырёх цивилизациях люди легко перешли от стадии рисуночного письма до развитой иероглифики. Однако сделать третий шаг и открыть наиболее совершенную разновидность письма – алфавит, где одному знаку соответствует один звук, и наоборот, – человеку удалось только однажды. Возможно, это стало озарением какого-то конкретного гения, которому пришло в голову разделить речь на звуки и придать каждому из них письменную форму. Сегодня примерно три четверти населения Земли должны быть благодарны этому неведомому гению, так как пользуются одним из алфавитов – потомков того самого письма, которое неизвестный первооткрыватель записал на камне почти 4000 лет назад.

Сложно сказать, почему высокоразвитые цивилизации Египта, Междуречья, Китая и Мезоамерики создали величайшие памятники культуры и важнейшие технические достижения, но так и не преодолели расстояния от иероглифа к букве. На это могла повлиять структура языка. В китайском, шумерском и языке древних майя корни слов односложные, имена и глаголы внешне не различаются, а привычных нам суффиксов и окончаний довольно мало. Соотношение «один знак = одно слово» для них является вполне естественным, и раскладывать слово на звуки нет необходимости. Китайская иероглифическая система именно поэтому дожила до наших дней и функционирует вполне эффективно.

Ближе всего к алфавиту оказались египтяне. Древнеегипетский язык, в отличие от китайского, односложным не является, в нём важную роль играют суффиксы. Египетская иероглифика уже на ранних стадиях содержала знаки, использовавшиеся для обозначения отдельных согласных звуков – например, в личных именах фараонов или вельмож. Их иногда так и называют «древнеегипетским алфавитом», но это не совсем верно, так как эти знаки употреблялись исключительно в дополнение к иероглифам, никогда не заменяя их, при этом один и тот же звук подчас мог обозначаться различными знаками. Кроме того, иероглифическая система считалась даром бога Тота, она была освящена традицией, и потому изменить её было равносильно святотатству. В течение трёх тысяч лет египетские писцы меняли внешнюю форму иероглифов, но перейти от иероглифического к алфавитному принципу так и не решились. Позже это сделают потомки древних египтян – копты, чей современный алфавит заимствовал несколько знаков из иероглифики.

Эволюция алфавитного письма

Однако на периферии египетской империи революцию в письменности совершили народы семитского происхождения. Семитские языки идеально подходят для создания алфавитной письменности: корни их слов многосложны и строятся на основе нескольких согласных, к которым, как на ниточку, нанизываются гласные, меняя значение слова. В семитских языках большое значение играют суффиксы и префиксы, так что иероглифика для них совсем не годится. Кроме того, семиты, столетиями жившие в тени египетской державы, не испытывали особого благоговения перед богом Тотом и его дарами, поэтому с готовностью принялись за модификацию иероглифики.

Древнейшие надписи семитским алфавитным письмом обнаружены на Синайском полуострове, где рабочие добывали бирюзу для египетской ювелирной промышленности. Они датируются, по разным мнениям, XV–XVIII вв. до н. э. и высечены на камне вперемешку с иероглифическими граффити. Убедительно расшифрована только надпись, украшавшая статую на развалинах храма богини Хатхор, – эта надпись сделана по-семитски и примерно переводится как «посвящено госпоже».

Вероятно, распространению новой письменности способствовало то, что Египет в это время переживал политический кризис и вторжение кочевников-гиксосов, так что семитские народы могли пользоваться относительной духовной свободой. К XVI в. до н. э. алфавитная письменность распространилась по Палестине, а ещё тремя столетиями позже оформился финикийский алфавит – прямой предок тех букв, которые я сейчас пишу, а вы читаете.

Строго говоря, первый алфавит тоже не был до конца алфавитом: семиты обозначали на письме только согласные, огласовка понималась по контексту. Этот принцип сохранился и в современном арабском алфавите, где гласные звуки обозначаются факультативно в виде над- и подстрочных знаков. Законченную форму алфавит получит уже в Европе: познакомившись с финикийским письмом, его примерно в IX в. до н. э. модифицируют древние греки, дополнив гласными буквами. Греческий же алфавит станет родоначальником и двух наиболее распространённых алфавитов наших дней – латиницы и кириллицы.