Игра по ее правилам

Джеймс Сильвер

Игра по ее правилам

Роман

James Silver

The Cowboy’s Christmas Proposition

The Cowboy’s Christmas Proposition © 2017 by Silver James

«Игра по ее правилам» © «Центрполиграф», 2018

© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2018

Глава 1

Дикон Тейт в душе был сельским парнем. Ему нравилось жить на своем ранчо в Оклахоме, ездить на лошади и наблюдать за тем, как заходящее солнце окрашивает небо над горизонтом в яркие тона. Еще он любил сидеть на крыльце в сумерках, смотреть на светлячков и играть на гитаре. Он был свободным и независимым человеком. Ему также доставляло удовольствие проводить время в дороге и выступать каждый вечер в новом городе. Его питала энергия толпы поклонников, которая была с ним на одной волне.

Петь вживую для людей было у него в крови, но он был готов сделать небольшую передышку. Менеджер его группы «Сыновья Нэшвилла» специально устроил все таким образом, чтобы эта часть ее гастрольного тура проходила близко к дому. После сегодняшнего выступления в казино «Сандер ривер» в пригороде Оклахома-Сити группа получила неделю отдыха перед Днем благодарения, и завтра Дик поедет домой на ранчо. В пятницу после праздника «Сыновья Нэшвилла» дадут концерт в городе Талса, а затем будут отдыхать целый месяц.

Дик пел в микрофон, а взгляд его был прикован к поклонницам, стоящим у края сцены и пытающимся завладеть его вниманием. Он подмигивал им поочередно и делал вид, будто поет то для одной, то для другой. Он любил женщин, а они его.

Свет стал приглушенным, на сцену вынесли высокий табурет. Взяв акустическую гитару, он сел на него и, окутанный светом синего прожектора, опустил голову и сыграл несколько аккордов. Толпа затихла. Остальные участники группы не играли, поскольку эта песня не входила в план сегодняшнего выступления. Дик сочинил ее к свадьбе своего кузена Кэша и пока не записал.

Диллон, младший брат Дика, который был клавишником «Сыновей Нэшвилла», первый узнал песню и начал ему подыгрывать. Затем к ним подстроились гитаристы Брюс и Ксандер, барабанщик Кенджи и басист Оззи.

– Ты готова, дорогая? – тихо пропел Дик в микрофон. – Ты готова пойти со мной? – Толпа начала покачиваться в такт музыке, фанатки стали прижиматься к сцене. Дик закрыл глаза. – Ты считаешь минуты? Слышишь, как стучит мое сердце? Оно принадлежит тебе. – Он сыграл рифф. – Ты больше никогда не будешь одинока. Все мои песни будут только о тебе.

Дик продолжал петь. От эмоций его голос становился все более хриплым.

Он был свидетелем того, как его кузены один за другим встретили свои вторые половинки и влюбились. Какая-то его часть хотела того же самого, но ни один из его братьев еще не остепенился. Это было странно, поскольку Барроны были сорвиголовами, а Тейты славились своей рассудительностью. Дик был исключением. Его мать говорила, что он больше похож на Барронов, чем на Тейтов.

Дик пел об обретенной, о потерянной и о возвращенной любви. Когда он повторял припев, по щекам женщин в зале катились слезы. Его голос сломался, когда в конце он спел: «Рядом с тобой я обрел дом. Ты больше никогда не будешь одинока. Ты будешь моей последней песней».

Свет прожектора погас, и в забитом до отказа зале на мгновение воцарилась тишина. Затем две с половиной тысячи фанатов снова зашумели. Включились прожекторы и стробоскопические лампы, но Дикона на сцене уже не было. Люди кричали, свистели, хлопали в ладоши и топали ногами. Когда группа начала играть первые аккорды песни «Родной сын», шум усилился. Обычно эта песня была последней в программе, но сегодня они исполнили ее на бис.

Когда концерт закончился, Дик и остальные участники группы ушли за сцену, в гримерные. Вечеринка уже началась. Представители местных радиостанций вместе с победителями конкурсов и несколько ВИП-персон, среди которых были политики и бизнесмены, немного пообщались с музыкантами, после чего направились в зал с барной стойкой и шведским столом.

У Дика пульсировало в висках. Единственное, чего ему хотелось, – это сесть в автобус и поехать домой.

Раздался громкий визг, и не успел он опомниться, как оказался в объятиях рыжеволосой женщины.

– Ты спел нашу песню! – воскликнула Роксана Баррон, чмокнув его в щеку.

Дик почувствовал облегчение, когда его кузен Кэш оттащил от него свою жену. Его братья Купер и Бриджер подтрунивали над Диллоном, младшим из Тейтов. Два других кузена Тейтов, Ченс и Корд, вместе с их женами смеялись над Кэшем и Рокси.

– Ты должен записать эту песню, Дик, – сказала Кэссиди. – Мы с Джоли уже упоминали, что мы обиделись на тебя за то, что ты не написал песни к нашим свадьбам.

Дик виновато опустил голову. Из-за гастролей он пропустил свадьбы Ченса и Корда, но на свадьбе их брата Клэя спел кавер-версию известной песни. Игнорируя головную боль, Дик слушал болтовню своих братьев и кузенов с их женами. Это была его семья, и он ее любил. Он пока не был готов ехать к себе домой. Там его никто не ждет. В его отсутствие за ранчо присматривает старший работник Мэтт, а дом Дика пуст, и в нем даже не горит свет.

Наконец вечеринка закончилась, и последние из тех, кто на ней присутствовал, вышли на парковку. Участники группы отправятся на своем автобусе в Оклахома-Сити. Те, кто приехал из Нэшвилла, переночуют в «Баррон хотел». Технический персонал уже закончил разбирать установки и звукоаппаратуру и переносил их в трейлеры на заднем дворе, где местные парни держали во время гастролей свои личные транспортные средства.

– Мистер Тейт! – Взволнованный крик прервал ход мыслей Дика, и все три брата подняли голову. – Дикон! – крикнул Макс, водитель автобуса, махая руками.

– Макс? Что происходит?

– Я не знаю, что делать, мистер Тейт. Я позвонил в полицию и собирался пойти к вам внутрь, но не мог оставить его одного.

– Успокойся, Макс. Зачем ты вызвал?…

Дика прервал громкий плач.

Водитель указал ему на корзину на ступеньках, ведущих в салон автобуса.

– Из-за него, мистер Тейт. Я нашел ребенка.

Куинси Кинсейд пила маленькими глотками горячий кофе из бумажного стаканчика, который только что купила на стоянке для дальнобойщиков. Пока ночь была спокойной. Она остановила несколько человек за превышение скорости и выехала вместе с помощником шерифа округа Кливленд на бытовое преступление. Она посмотрела на часы на приборной панели своего патрульного автомобиля. Было четверть первого. Это означало, что до окончания ее дежурства остается четыре часа. Потом у нее будет три выходных. За ними последует еще несколько рабочих смен, после чего наконец наступит ее долгожданный отпуск. Большую часть этих семнадцати дней она проведет вдали от дома.

Она отправится на горнолыжный курорт Аспен, находящийся в штате Колорадо. С тех пор как она пять лет назад окончила Академию дорожного патруля штата Оклахома, она откладывала деньги на эту поездку. Ее ждут красивые пейзажи, пятизвездочный отель и уроки катания на горных лыжах. И Рождество вдали от семьи. Нет, она не принадлежала к тем людям, которые не любят праздновать Рождество. Все дело в ее родственниках, от общения с которыми у нее ум за разум заходит.

Она сделала еще глоток кофе, который оставался достаточно горячим, но уже не обжигал горло. Впереди вдалеке мерцали яркие неоновые огни. Примерно в миле от ее поста находилось казино «Сандер ривер». Водители, которых она остановила за превышение скорости, возвращались с концерта группы «Сыновья Нэшвилла», состоявшегося там прошлым вечером. Ей повезло, что в эту ночь у нее было дежурство, и ее не отправили поддерживать порядок на концерте, на котором присутствовало две с половиной тысячи человек. Некоторые ее коллеги охотно согласились дежурить на концерте в свои выходные. Ведь за это заплатят отдельно, а деньги никогда не бывают лишними, особенно перед Рождеством.

На это Рождество Куин сделает подарок только самой себе. Она отправится туда, где будут только горы, сосны и снег. Где не будет ни ее семьи, ни работы. Возможно, ей повезет, и в отеле она познакомится с симпатичным парнем, который пригласит ее выпить по стаканчику, сидя у камина.

Куин повращала плечами, чтобы размять затекшие мышцы.

До отпуска ее мечты осталось совсем немного.

– Адам-109, – донесся из ее рации голос диспетчера.

– Адам-109 на связи.

– Поступил вызов из казино «Сандер ривер». В автобусе на парковке найден ребенок. Адам-109, отправляйтесь в «Сандер ривер». Найдите на стоянке автобус группы «Сыновья Нэшвилла».

«Ребенок? Кто потерял ребенка среди ночи?» – подумала Куин и тут же саркастически усмехнулась. Она же направляется в казино. Люди, пристрастившиеся к азартным играм, часто совершают разные глупости. Они вполне могут оставить где-нибудь своего ребенка и забыть про него. Хорошо, что она находится в нескольких минутах езды от казино.

Куин включила проблесковый маячок. Другие автомобили пропустили ее, когда она выезжала на шоссе.

Автобус «Сыновей Нэшвилла» было невозможно не заметить. Он был сделан на заказ и стоил больше, чем некоторые дома. Куин не понимала, почему такое роскошное транспортное средство называют автобусом. Она несколько раз охраняла порядок на развлекательных мероприятиях. Ее раздражали избалованные музыканты и голливудские звезды.

Приехав на место, она сообщила об этом диспетчеру и, надев форменную шляпу, вышла из машины, поправила пояс с кобурой и направилась к группе людей, собравшихся возле открытой дверцы автобуса.

Темноволосая женщина спорила с высоким красивым мужчиной, держащим на руках сверток.

– Забудь об этом, Джоли, – сказал мужчина. – Я тебе ее не дам.

Куин вздохнула. Она имеет дело с очередным бытовым правонарушением?

– Я просто хочу ее подержать, – ответила женщина, склонившись над свертком, из которого доносился громкий плач. – Ты позволил Кэсси ее подержать. Кроме того, я медсестра. Я могла бы осмотреть малышку и узнать, в порядке ли она.

Кто-то многозначительно прокашлялся, и все повернулись и посмотрели на подошедшую к ним Куин.

– Я патрульный Кинсейд, – представилась она. – Что здесь происходит?

Собравшиеся начали говорить одновременно. Куин свистнула, заставив замолчать всех, кроме ребенка, который продолжал плакать.

Мужчина приподнял младенца и принялся его покачивать.

– Я Дикон Тейт, – сказал он.

Насколько помнила Куин, так зовут солиста группы «Сыновья Нэшвилла».

– Это ваш ребенок, мистер Тейт? – спросила она.

– Пока не знаю.

– Вы не могли бы объяснить, что это значит?

– Кто-то оставил ее в моем автобусе.

– Там была записка, – добавила красивая блондинка.

– Ее нашел Макс, – пояснила рыжеволосая женщина.

К разговору присоединился мужчина средних лет с выступающим животом:

– Я Макс, водитель автобуса.

Куин достала блокнот и ручку.

– Назовите ваше полное имя и расскажите, что случилось.

– Меня зовут Макс, мэм. Макс Падилья. После выступления группы я обычно отдыхаю за кулисами. Когда вечеринка после концерта подходит к концу, я выхожу прогревать автобус. Знаете, у него дизельный двигатель, и поэтому…

– Как вы нашли ребенка? – перебила его Куин.

– Я как раз собирался об этом рассказать. Итак, я подошел к автобусу и, как обычно, увидел возле двери груду всякой всячины.

– Всякой всячины? – спросила она.

– Там были цветы и… – Мужчина смущенно потупился. – И… э-э-э… вещи, которые фанатки обычно оставляют для Дикона и ребят.

– Какие еще вещи?

Вперед выступил молодой человек с азиатской внешностью:

– Они приносят любовные письма, футболки и…

– Бюстгальтеры и трусики, – закончил за него юноша, очень похожий на Дикона Тейта.

Ну почему этот вызов достался ей? До окончания ее смены осталось всего несколько часов.

– Заткнись, Диллон, – перебил его Дикон, сердито посмотрев на него синими глазами. – Корзина с ребенком была спрятана под всем этих хламом. – Он заглянул в открытую дверь автобуса, и Куин впервые заметила плетеную корзину. – Малышка Ноэль была завернута в одеяла. В ногах у нее лежала сумка с подгузниками.

– Вы знаете, как ее зовут?

Привлекательный мужчина с темными волосами и глазами подошел ближе, и Куин увидела у него в руке сложенный пополам листок бумаги.

– Я Ченс Баррон, – представился он.

Это имя было знакомо Куин. Ченс Баррон был адвокатом, специализирующимся на семейном праве. «Вечер перестает быть томным», – подумала она.

– Что вы здесь делаете, мистер Баррон?

– Дикон мой кузен. Мы с моей женой Кэсси приехали на концерт.

– Я Джоли Баррон, – сказала брюнетка. – Я дипломированная медсестра и могу осмотреть ребенка, если бестолковый кузен моего мужа мне это позволит.

Значит, она имеет дело с членами группы, их женами или подругами и родственниками Дико-на Тейта. Сначала она приняла женщин за фанаток.

Может ли она передать это дело полиции округа Кливленд? Пока она это обдумывала, рядом с ее машиной остановился еще один патрульный автомобиль. Это была полиция общины чикасо[1]. Казино находилось на территории, принадлежащей этой общине. Может, чикасо заберут у нее это дело?

– В записке, которая лежала в корзине, говорится, что малышку зовут Ноэль и что она дочь Дикона, – продолжил Ченс, протянув ей листок бумаги.

В этот момент к ним подошли полицейские из общины чикасо.

Пробежав глазами записку, Куин передала ее одному из полицейских, после чего посмотрела на солиста группы.

– Такое уже случалось раньше? Вам уже подкидывали таким образом вашего ребенка? – осторожно спросила она.

– Нет, – ответил Дикон. – Я не безответственный человек, патрульный Кинсейд. У меня нет детей. По крайней мере, тех, о существовании которых мне известно, – добавил он после небольшой паузы.

Куин посмотрела на своих коллег из общины чикасо, и один из них пожал плечами:

– Если она не индианка, мы не уполномочены заниматься этим делом. Как представитель полиции штата, вы должны направить это дело в министерство здравоохранения и социальных служб.

Куин на собственном опыте знала, что такое служба опеки. Ей не хотелось отдавать туда малышку, но у нее не было выбора.

Включив портативную рацию у себя на плече, Куин произнесла в микрофон:

– Диспетчер, это Адам-109. Сообщите в министерство социальных служб, что нужно прислать машину за ребенком в казино «Сандер ривер».

Ответ диспетчера заглушили громкие возражения Тейтов и Барронов.

– Служба опеки не может ее забрать, – заявил Дикон Тейт. – Согласно записке, она моя дочь.

Глава 2

Черт возьми, о чем он только думает?

Дик знал, что ребенок не его, поскольку он всегда предохранялся. Впрочем, он не мог быть абсолютно уверен. Ведь от случайностей никто не застрахован. К тому же, не зная, кто мать ребенка, он не может ничего утверждать наверняка. Будь у него хоть капля здравого смысла, он передал бы малышку патрульному. Почему он никогда раньше не замечал, как сексуально может выглядеть женщина в униформе?

Ноэль издавала тихие звуки, прижавшись щекой к его плечу. Он всегда питал слабость к маленьким детям. Ему было невыносимо даже думать о том, что малышка может оказаться в чужих руках.

Но разве он сам ей не чужой? Дик прогнал эту мысль. Мать девочки назвала его отцом Ноэль и оставила корзину с ней у его автобуса.

При мысли об отцовстве он содрогнулся. Эта дрожь была вызвана не только страхом перед неизвестностью, но и радостным волнением.

Разве он в течение последнего часа не думал о своих кузенах, которые один за другим создали семьи, и о том, как ему не хотелось возвращаться в свой пустой дом. Безусловно, ребенок усложнил бы его жизнь, но, если Ноэль его дочь, он возьмет на себя ответственность и позаботится о ней. Кэтрин Тейт воспитала своих сыновей таким образом, чтобы они не боялись принимать решения и нести ответственность за свои поступки. Он давно уже взрослый, но мать спустит с него три шкуры, если он сейчас не поведет себя правильно.

Дик посмотрел на Ченса, и тот, повернувшись так, чтобы патрульный Кинсейд не видела его лица, произнес одними губами: «Ты уверен, что хочешь этого?»

Он уверенно кивнул в ответ. Тогда Ченс отделился от группы и поднес к уху мобильный телефон. Как же хорошо, когда в твоей семье есть высококвалифицированный адвокат!

Дик любил детей и хотел когда-нибудь в будущем их иметь. Возможно, это время наконец пришло.

– Вы все обдумали, мистер Тейт? – спросила женщина-полицейский, прищурив глаза.

– Да, патрульный Кинсейд, – очаровательно улыбнулся он. – У вас есть имя?

– Как вы собираетесь о ней заботиться?

– Как вас зовут?

– Уклоняетесь от ответа на мой вопрос, мистер Тейт?

– Нет. Все-таки как вас зовут?

– Вижу, вы очень настойчивый.

– Да. Я привык добиваться того, чего хочу.

Она несколько раз моргнула, затем неодобрительно поджала губы:

– Я же вам сказала, моя фамилия Кинсейд.

– А я Дикон, но друзья зовут меня Дик.

– Я не ваш друг, мистер Тейт.

– Но вы могли бы им стать.

Она нервно огляделась по сторонам, словно внезапно осознала, что они здесь не одни, затем сердито посмотрела на него своими красивыми светлыми глазами. Ему доставляло удовольствие ее дразнить.

– Мистер Тейт, пожалуйста, передайте…

Ноэль вдруг заплакала, и Дик похлопал ее по попке.

– Она мокрая.

На лице женщины в униформе промелькнула паника.

Дик направился к двери автобуса. Джоли последовала его примеру.

– Я возьму девочку и поменяю ей подгузник.

Ему, наверное, следовало бы поручить это дело женщине, но им вдруг завладело собственническое чувство.

– Мне вполне по силам поменять младенцу подгузник, Джоли, – сказал он. – Я уже не раз это делал. – Он посмотрел на Кэша и Диллона: – Когда нянчился с этими двумя.

Прежде чем кто-то успел возразить, Дик взял корзину, в которой все еще лежала сумка с подгузниками, и поднялся по ступенькам в автобус.

Салон был обшит золотистой кленовой древесиной. Рядом с мини-кухней с рабочими поверхностями из гранита располагался стол с такой же столешницей и двумя мягкими скамьями, в зоне отдыха в середине салона были кожаные диваны цвета олова, в задней части – шесть спальных мест за занавесками и ванная.

Поставив корзину с сумкой на диван, который стоял ближе всего к столу, Дик услышал шаги у себя за спиной. Ему не нужно было поворачиваться, чтобы понять, кто за ним последовал.

– Садитесь, патрульный Кинсейд.

Пройдя в середину салона, он повернулся и окинул ее взглядом. Желтовато-коричневые брюки сидели на ней идеально. Бронежилет под темно-коричневой форменной рубашкой не мог скрыть женственные изгибы ее фигуры. Ее волосы были убраны под шляпу, и он их не видел. Можно было предположить, что они светлые.

Патрульный Кинсейд не принадлежала к тому типу женщин, которые обычно привлекали его внимание. Поклонницы знали правила и были готовы по ним играть. Возможно, женщина-полицейский заинтриговала его потому, что разительно от них отличалась. Ее строгость была для него чем-то новым. В ней была какая-то неуловимая притягательность.

Он подумает обо всем этом позже. Сейчас у него есть более важное дело.

– Вы не могли бы поискать в сумке влажные салфетки и что-нибудь из одежды? Ее ромпер мокрый.

– Ее ромпер мокрый, – пробормотала Куин, склонившись над корзиной и открыв сумку. – Откуда мужчина может знать, что такое ромпер?

К тому моменту, когда он принес несколько полотенец и расстелил их на столе, она нашла то, что он попросил.

Она все еще испытывала удивление и была восхищена против своей воли.

Внешне Дикон Тейт был воплощением плохого парня. Несомненно, он был очень привлекателен. Его густые темно-каштановые волосы красиво обрамляли мужественное лицо с высокими скулами и волевым подбородком. Цвет его широко расставленных синих глаз напоминал ей сапфиры. Черная рубашка и кожаные брюки сидели на нем идеально, подчеркивая атлетическое телосложение. Длинные пальцы гитариста ловко меняли малышке подгузник и переодевали ее, словно у него был большой опыт в этом деле. Когда Ноэль схватилась за кожаный шнурок с крестом у него на шее, он рассмеялся и заговорил с ней мягким, воркующим голосом, каким обычно разговаривают с детьми.

Имя Дикона Тейта достаточно часто мелькало в прессе, но она не помнила, чтобы где-то слышала или читала, что он когда-либо был женат и имел детей.

– Вы видели в сумке бутылочки или банку со смесью?

Звук его голоса прервал ее раздумья. К счастью, его внимание было приковано к ребенку, иначе он заметил бы, что она все это время пялилась на него.

– Да. Там есть пара бутылочек, но я не знаю, что в них.

Он посмотрел на нее, и на лице его появилась очаровательная улыбка, от которой ее бросило в жар. На мгновение его взгляд задержался на ее губах, и она почувствовала, как ее грудь напряглась под твердым бронежилетом. Этот мужчина опасен, и ей следует быть осторожной.

Она протянула Дикону одну из бутылочек. Тот взял ее, открыл и понюхал содержимое.

– Это смесь. Ее нужно подогреть. Вы не могли бы поставить ее в микроволновку секунд на пятнадцать?

Кивнув, Куин взяла у него бутылочку. При этом их пальцы соприкоснулись, и кожу начало покалывать. Запретив себе обращать на это внимание, она выполнила его просьбу и вернула ему бутылочку. Дикон сел на скамейку, и она, опустившись на ближайший диван, стала наблюдать за ним. Ее удивляло то, как ловко он управляется с ребенком. Нежность, с которой он смотрел на Ноэль, удивляла ее не меньше.

– Я так понимаю, у вас нет детей, – сказала она, сняв шляпу.

Он поднял на нее глаза:

– Трудно обзавестись детьми, когда у тебя нет жены.

Она подумала, что многих знаменитостей это не останавливает, но вслух произнесла:

– Тогда почему вы так легко управляетесь с малышкой?

– Вы единственный ребенок в семье?

– Прошу прощения?

– Это несложный вопрос, патрульный Кинсейд.

– Перестаньте меня так называть.

– Тогда назовите свое имя.

Куин постаралась скрыть свое раздражение.

– Хорошо, я скажу вам, как меня зовут, хотя это не ваше дело. Я Куинси.

– Ты слышала, Ноэль? Ее зовут Куинси.

Малышка загукала, и Куин обнаружила, что улыбается.

– И я отвечу на ваш вопрос, – сказала она. – Я не единственный ребенок в семье. У меня есть четверо старших братьев.

Дикон бросил на нее взгляд из-под густых длинных ресниц:

– А-а-а, значит, вы самая маленькая. Я средний, и поэтому мне частенько приходилось сидеть с младшими братьями. Особенно с Диллоном.

Куин бросила взгляд в окно:

– Диллон играет в вашей группе?

– Да.

– Он говорил серьезно?

– Насчет чего?

– Насчет… э-э-э… вещей, которые оставляют поклонницы.

Рассмеявшись, он поставил пустую бутылочку на стол, приподнял малышку и стал легонько похлопывать ее по спине, пока она не отрыгнула.

– Да, он говорил серьезно, – ответил Дикон, покачивая Ноэль на руках. – Иногда они бросают эти вещи на сцену. Таковы издержки моей работы, – улыбнулся он.

– Она действительно ваша? – спросила Куин после небольшой паузы.

– Кто?

Дикон пристально посмотрел на нее, и ее щеки вспыхнули. Затем он перевел взгляд на спящего ребенка, и выражение его лица смягчилось. Интересно, откуда у него столько нежности к этому ребенку. Может, Ноэль и вправду его дочь?

– Это ваш ребенок, мистер Тейт?

Прежде чем он успел ответить на ее вопрос, из передней части автобуса донесся голос Ченса Бар-Баррона

– Она его дочь, пока полиция не найдет ее мать, и все не прояснится.

Глава 3

Дикон не знал, следует ему поблагодарить своего кузена за поддержку или запаниковать. Он знал, что ухаживать за младенцами нелегко, но был решительно настроен оставить Ноэль у себя, пока не будет знать наверняка, кто ее отец. Ноэль славная малышка и не заслуживает, чтобы ее поместили в детский дом.

А может, он просто хочет произвести впечатление на Куинси Кинсейд? Вопреки здравому смыслу, его влекло к этой строгой женщине-полицейскому. Когда она сняла шляпу, он заметил, что ее волосы, собранные в узел на затылке, действительно светлые, и залюбовался изгибом ее шеи.

– Вы неправильно поняли ситуацию, мистер Баррон, – сказала Куинси. – Сейчас сюда прибудет сотрудник службы опеки. Согласно закону, мистеру Тейту придется отдать ребенка. У него нет никаких доказательств того, что эта девочка его дочь.

– Это вы ничего не поняли, патрульный Кинсейд. – Подойдя к ней ближе, Ченс протянул ей свой смартфон. – Вполне вероятно, что у меня будет бумажный вариант этого судебного постановления еще до прибытия сотрудника службы опеки.

Почувствовав облегчение, Дикон с благодарностью посмотрел на своего кузена. Куинси тем временем просматривала документ на экране смартфона.