Чудовище в плену красавицы

Мейси Эйтс

Чудовище в плену красавицы

* * *

Эта книга является художественным произведением. Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.

The Prince's Captive Virgin

©2017 by Maisey Yates

«Чудовище в плену красавицы»

© «Центрполиграф», 2018

© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2018

Глава 1

Однажды, давным-давно…

Взглянув на огромный мрачный замок, Белль потуже запахнула пальто. Здесь, на маленьком острове в Эгейском море, где-то между Грецией и Турцией, было довольно прохладно.

Впервые услышав об Олимпиосе, она сразу представила себе Средиземноморье. Белые домики, голубое небо, бескрайнее море. Днем наверняка картина была именно такой. Но вечером, когда на остров опустилась тьма и с океана подул сырой ветер, девушка оказалась застигнутой врасплох.

Хотя старинной крепости не удивилась. Если бы не огоньки в окнах, никто бы не догадался, что в ней до сих пор живут. А чего еще ожидать от человека, который пошел на крайности, желая отомстить какому-то фотографу?

Принц Адам Казарос захватил в плен ее отца-репортера в момент съемки, взбесившись из-за ничего не значащих снимков, которые попали в прессу без его разрешения.

Белль должна была преодолевать страх. Принц явно лишился рассудка. Но ей прибавляла сил ярость, кипевшая внутри ее с той минуты, как стало известно о судьбе отца.

Страх сейчас словно обходил ее стороной. А ведь преследовал ее всю жизнь. Она боялась потерять отца и их уютное гнездышко, где она поселилась после того, как мать бросила ее четырехлетнюю. Боялась стать эгоисткой, одержимой сиюминутными желаниями, какой была и наверняка остается ее мать.

Страх исчез. Белль спокойно взошла на борт самолета в Лос-Анджелесе, сделала пересадку в Греции и долетела до Олимпиоса.

Можно было только надеяться, что бравада продлится.

Тони чуть не обезумел, узнав о ее плане. Они встречались уже восемь месяцев, и ему хотелось больше участвовать в ее жизни, но она сопротивлялась. Как сопротивлялась и физической близости.

Тони был ее первым парнем, а она привыкла иметь личное пространство и независимость и не собиралась отказываться от потребности в уединении.

По иронии судьбы, сегодня она и должна была это сделать.

Девушка с удивлением обнаружила, что дворец никто не охранял. Поднимаясь по ступеням к грубо отесанным дверям, она не заметила ни единой живой души. Ей так хотелось взглянуть на календарь в телефоне, не вернулось ли время на пару веков назад.

Она поднесла кулачок к двери и засомневалась, стоит ли стучать. В итоге схватилась за железное кольцо и дернула его. Дверь раскрылась со стоном и скрипом, словно ее не открывали уже очень давно. Но Белль знала, что это не так. Несколько дней назад сюда приехал отец и, если верить слухам, попал в заточение.

Внутри Белль встретило неожиданное тепло. На стенах висели канделябры. Огромный каменный вестибюль, как во всех замках. Хотя туда ее приглашали нечасто.

Что и говорить, домик на берегу моря в Южной Калифорнии, где они жили с отцом, отличался от замка как небо и земля.

Однако увиденное абсолютно не совпадало с ее представлением о королевской знати. Сама она никогда не бывала ни в роскошных домах, ни на вечеринках знаменитостей в Беверли-Хиллз, а вот ее отец по долгу службы часто фотографировал знатных особ и знаменитостей.

– Ау? – произнесла она, с запозданием осознав, что выбрала не лучшее приветствие. Но адреналин придавал ей уверенности и сил. У нее есть миссия, и она намерена ее исполнить.

Когда принц все поймет, он с радостью отдаст отца на ее попечение. Когда принц узнает о состоянии его здоровья…

– Ау? – повторила она.

Вдруг раздались тихие шаги. Белль повернулась в сторону коридора, выходящего из вестибюля, и увидела высокого, худощавого мужчину.

– Вы потерялись, kyria?[1]

Его доброжелательный тон совершенно не вязался с суровой обстановкой.

– Нет. Меня зовут Белль Чемберлен, я ищу своего отца, Марка Чемберлена. Принц насильно держит его здесь… Боюсь, ему не все известно.

Слуга – или тот, за кого она приняла этого мужчину, – приблизился, и выражение его лица прояснилось. Он выглядел озабоченным.

– Вам лучше уйти, госпожа Чемберлен.

– Мой отец болен, он должен лечиться дома, в Штатах! Ему нельзя здесь находиться. Нельзя лишать его свободы только потому, что принцу не понравились какие-то фотографии!

– Принц тщательно оберегает личное пространство, – произнес слуга. – И любое его слово… Закон.

– Я не уеду без отца! И не уеду, пока не поговорю с принцем! Кстати, безопасность у вас на грани фантастики. – Белль огляделась. – Меня никто не остановил на входе. Ясное дело, отец проник сюда с легкостью. Если принц хочет держать свою жизнь в секрете, пусть над этим лучше поработает. – Знаменитости, которых снимал отец, шли на все, лишь бы укрыться от его телеобъектива. Принц плохо подготовился.

Может, она слишком цинична, но ведь ее вырастил папарацци. Звезды наживаются за счет своих изображений, к тому же они публичные персоны. Отец просто был частью системы.

– Поверьте мне, – сказал слуга. – Вам не следует разговаривать с принцем.

Белль вытянулась, словно пытаясь казаться выше своего маленького роста.

– Поверьте мне, – парировала она. – Я непременно поговорю с принцем. Его деспотичные действия по отношению к гражданину Америки меня нисколько не впечатляют! И вообще, если у него подбородок в шрамах, круглая челюсть или впалая грудь, взял бы деньги, не потраченные на ремонт замка, и вложил бы их в пластического хирурга! И не понадобилось бы мучить человека из-за неудачных ракурсов!

– Подбородок в шрамах? – раздался в темноте голос, совсем не похожий на голос слуги. Глубокий и низкий, он эхом отражался от каменных стен и резонировал в теле девушки. И вот тут по спине Белль прошел холодок. – Это что-то новенькое. Если честно, к хирургу я не собираюсь. Лягу под нож и как минимум потеряю терпение.

– Принц Адам! – возвестил слуга с благоговением.

– Можешь идти, Фос.

– Но, ваше величество…

– Не нужно заискивать передо мной! – отрезал принц, и его голос показался каменным, как и стены замка. – Выглядишь глупо.

– Как скажете, – пробормотал Фос и исчез во мраке.

Белль осталась без возможного союзника. Наедине с бездушным голосом, который прятался в чернильной тьме.

– Итак… Ты явилась сюда проведать отца.

– Да, – робко ответила она. Глубоко вздохнув, девушка попыталась взять себя в руки.

Обычно ее было непросто смутить. Детство она провела в дорогих частных школах, куда никогда бы не попала, если бы не доверительный фонд, основанный ее умершим дедушкой.

Одноклассники знали, на какие деньги она училась, поэтому ей пришлось воспитать в себе волю. Все над ней издевались. Из-за ее бедности, из-за того, что ее мысли вечно были в облаках. К тому же Белль не вылезала из библиотек. Однако все эти истории, придуманные миры служили ей защитой. Помогали абстрагироваться от внешней пугающей среды, не замечать насмешек.

Она жила среди жестоких звездных отпрысков. С ними не потягаться принцу страны размером с почтовую марку.

Белль услышала тяжелую поступь, но мужчина по-прежнему оставался невидим.

– Я арестовал твоего отца, – пророкотал принц из темноты.

– Знаю, – ответила Белль как можно спокойнее. – По-моему, это было ошибкой.

Он ухмыльнулся. В комнате как будто стало холоднее.

– Ты авантюристка или просто глупая женщина? Заявилась в мою страну, ко мне домой, и оскорбляешь меня!

– Я просто беспокоюсь об отце. Вы что, не понимаете?

– Куда мне! Я о своем отце давно не беспокоюсь. Ему прекрасно лежится на кладбище.

И что на это отвечать? Выразить сочувствие? Да этот тип плевать хотел на ее сочувствие!

– К сожалению, моего отца скоро ждет та же участь. Он болен. Ему нужна помощь. Именно поэтому он вас и снимал – чтобы оплачивать лечение, которое не покрывает страховка. Он фотограф, и это его работа.

– Даже слышать не хочу об отбросах типа папарацци. В моей стране их деятельность запрещена.

– Никакой свободы печати? – Белль скрестила руки на груди.

– Никакой свободы выслеживать людей, как зверье, только потому, что кто-то коллекционирует фотографии!

– А зачем вас выслеживать? – сказала Белль с нескрываемым раздражением. – Я без труда проникла в замок. А отцу, с его опытом, было еще проще.

– Тем не менее его схватили. К несчастью, он успел отправить снимки в Америку, а его босс не идет со мной на контакт, так что…

– Так что их издадут специальным выпуском в конце недели. Я уже общалась с «Дейли стар».

– Их заинтересовала моя возросшая популярность, и теперь они хотят получить исключительное право на фотографии.

– Они даже не упомянули, что мой отец болен! – посетовала Белль.

– А кому до этого есть дело? Его же не волновали мои недуги!

– Ваши недуги смертельны?! – вскипела Белль. – Если он не вернется в Штаты и не продолжит лечение, он умрет. Я не позволю этому случиться! Вы решили посадить его в тюремную камеру. Зачем это вам? Потешить самолюбие? Он же для вас бесполезен!

Шаги приблизились, но Белль различила лишь темный силуэт.

– Может, ты и права. Для меня он бесполезен. Но из него выйдет отличный пример.

– Пример для кого?

– Для всех, кто осмелится совершить что-то подобное. Сколько можно третировать мою семью? Пресса всколыхнулась и решила подлить масла в огонь, потому что на носу третья годовщина аварии? Я этого не допущу.

– Значит, вы не против, чтобы умирающий фотограф сгинул у вас во дворце? Никогда не слышали, что злом зла не поправишь?

– Ты заблуждаешься! – гневно проговорил принц. – Я не собираюсь ничего поправлять. То, что со мной сделали, уже не изменить. Сейчас я жажду расправы!

Судя по звуку, мужчина от нее отвернулся. И пошел прочь.

– Нет!

– Я все сказал, – отрезал принц. – Слуга тебя выпроводит.

– Возьмите меня вместо него… – слетело с ее дрожащих губ. – Позвольте занять его место.

– Но зачем? – Принц снова приблизился к Белль.

Она часто заморгала, мысленно посетовав, что не обладает ночным зрением.

– Я же не больна. Я могу сидеть под стражей сколь угодно долго. Мне это по силам. – Загвоздка заключалась в том, что Белль собиралась получить степень магистра по литературе, но ради жизни отца она пожертвует клочком бумаги.

– На кой черт тебе это?

– Просто объявите, что это я сделала снимки. И втянула принца в неприятности. Пусть примером стану я. – Он молчал. В комнате все стихло, и она решила, что принц ушел. – Прошу!

– Легенда слабоватая. Нет.

– Но вы же собирались наказать его в назидание остальным…

– Верно. Тем не менее… тебе найдется более изощренное применение.

По ее телу пробежали мурашки. Страх.

– Хотите, чтобы я…

– Если бы я хотел проститутку, я бы уже ее вызвал. Дело в том, что ты… Красивая. Необычная. Я сейчас в непростой ситуации. Твой отец не просто так решил меня снять. Последние три года страной правил наместник. Его срок подходит к концу. Я должен сделать выбор – либо отречься от престола, либо вернуть свое по праву.

Во рту Белль появился странный металлический привкус.

– И что же вы решили?

– Больше не прятаться, – ответил принц. – Я вернусь на трон и докажу, что еще на многое способен. Ни меня, ни мою страну не сломить! И я не прогнусь под натиском прессы.

– Ну, знаете… Я не смыслю в государственных делах. Ничем помочь не могу.

– Глупая! Мне не нужны твои мозги. Мне нужно то, чем я сам больше не владею. Мне нужна твоя красота.

Белль с трудом следила за ходом его мыслей.

– Значит, по рукам.

Он не дал ей времени отреагировать. Скоропалительное заявление ошеломило ее, и от страха у нее подкосились ноги.

– По рукам… – Белль не до конца понимала, на что согласилась.

– Отлично. Сейчас Фос сообщит твоему отцу, что он свободен.

Белль не знала, что и сказать. Победой здесь и не пахло. Ей было страшно настолько, что ее бил озноб. Она стала пленницей, согласившись занять отцовское место в замке безумца.

– А можно мне… увидеться с отцом, прежде чем он уедет?

– Нет, – отрезал принц. – Это повлечет за собой ненужные слезы. А я окончательно потеряю терпение.

– Так чего именно вы от меня ждете?

– Ты, наверное, слышала, что за любым успешным мужчиной стоит женщина? Вот ты и будешь этой женщиной. Немного смягчишь мой… образ тирана и затворника.

Принц повернулся и пошел прочь.

– Стой! – воскликнула Белль, охваченная паникой.

Мужчина остановился.

– Слуга проводит тебя в твою комнату.

Только не в комнату, а в подземную камеру… У нее кровь застыла в жилах, словно ее накачали наркотиками.

– Тогда можно мне хотя бы на вас посмотреть?

Нет, никакой он не монстр, блуждающий во тьме. Он обычный человек. Только, наверное, со впалой грудью.

Принц не выходил на свет, потому что боялся. Потому что он принадлежал к породе тиранов, которых нельзя даже обсуждать, не заручившись разрешением. Нечего переживать. Сейчас она посмотрит ему в глаза и убедится в этом.

– Раз ты настаиваешь…

Его силуэт стал более четко различаться во тьме. Потом в круге света появилась его нога, а затем показался и он сам.

Рост и вес Белль угадала правильно: мужчина оказался не просто крупным, а огромным, широким и очень высоким. Но ужас был не в этом. Ужас был в его лице.

У него не было ни израненного подбородка, ни круглой челюсти. Напротив, черты его лица были совершенными. Поэтому увечья на них выглядели кощунственно.

Его темно-золотистая кожа была изуродована, покрыта рытвинами, глубокий шрам пересекал один глаз. Настолько глубокий, что бокового зрения принц наверняка лишился. Сохранил ли он способность улыбаться? Еще один шрам украшал рот, так что уголки его губ всегда были опущены.

В этот момент Белль осознала, что ее взял в плен не человек. Ее взяло в плен чудовище.

Глава 2

Принца Адама Казароса больше нельзя было назвать привлекательным. Авария, забравшая жизнь его жены, превратила его лицо в сплошную рану. Но его это не волновало. В нем осталось слишком мало человеческого. Можно было выразиться более поэтично: теперь его внешность соответствовала тому, что внутри.

Хотя взять девчонку вместо старика было чересчур рискованно. Но решения он не поменяет. Когда она произнесла свое предложение, он вцепился в него мертвой хваткой. Сразу придумал, как можно использовать эту Белль. Толка от нее будет гораздо больше, чем от ее папаши.

Если старик правда умирает, держать его здесь не имело смысла. Да, было бы неплохо сделать из него пример, чтобы подкрепить свою власть и упрочить жесткое отношение к развлечениям и папарацци, которые изводят своих жертв лишь потому, что те знамениты.

Но быть повинным в чьей-то смерти принцу не хотелось. К тому же он чувствовал, что девчонка окажется весьма полезной. Его затворничество должно кончиться, хотя принц с радостью остался бы в одиночестве навсегда.

В соглашении с наместником значились определенные условия. Если Адам не взойдет на престол, вся его кровная линия – многовековые правители Олимпиоса – зайдет в тупик.

Хоть принц и утопал в горе, в нем все-таки оставались силы для защиты своего рода.

Но ему нужна сенсация, благодаря которой его уродливая внешность отошла бы на второй план. Если он появится перед людьми в обществе красавицы, это добавит ему весомости. Осталось только подобрать для нее правильную роль.

Принц сжал ладонь в кулак и всмотрелся в изувеченную кожу. Иногда ему так и хотелось себя спросить, не перегибает ли он палку. Но потом он обо всем вспоминал – очень быстро. Да и как иначе, если о прошлом ему напоминало само его тело?

Неожиданно зазвонил телефон, и Адам выругался. Звонил его друг, принц Филип Каррион де ла Вина Кортез.

Он нажал на кнопку и поднес устройство к уху.

– С какой радости, Филип?

– И тебе привет, – лениво ответили в трубке. – Раф тоже на линии, чтобы ты знал.

– Мы на конференц-связи? – спросил Адам. – У тебя проблемы?

Его пылкий друг имел репутацию зачинщика международных скандалов, и Адам не удивится, если тот вляпался в очередную историю.

Положа руку на сердце, Филип и Раф отличались друг от друга как небо и земля, и, если бы не дружба со школы-пансиона, вряд ли сейчас они бы общались.

Последние годы именно эти двое удерживали Адама от полного отшельничества. Поэтому он был у них в долгу. И даже переставал кричать, когда они ему звонили.

– Никаких проблем, – усмехнулся Филип. – Я устраиваю вечеринку – пятьдесят лет правления моего отца. И похоже, этот год будет последним. Разумеется, вы оба приглашены.

– Поводыря-то пропустят? – впервые подал голос Раф.

Филип засмеялся.

– Раф, пора уже найти милашку, которая будет тебя везде водить!

– Не всякая согласится на роль собаки, знаешь ли.

Пять лет назад, при несчастном случае, Раф лишился зрения, и, хотя Адам не знал деталей, он был уверен, что дело не обошлось без женщины. Подробностями личной жизни Раф делиться не привык. Он не имел отношения к знати, в отличие от них с Филипом, и рос, отнюдь не купаясь в деньгах. С подросткового возраста его продвигал некий итальянский бизнесмен.

Бизнесмен исправно платил за обучение Рафа и выделил ему место в своей компании. Как вдруг случилось несчастье. Но именно оно и подтолкнуло Рафа к следующей ступени успеха. Теперь он и без всякой королевской крови считался одним из богатейших и самых могущественных людей в Европе.

Что бы там с ним ни произошло, Раф в корне изменился.

Адам с Филипом росли озорниками, не задумывающимися об образовании, а Раф относился к учебе серьезно. Он учился в долг и никогда об этом не забывал.

Адам с Филипом проводили время в компании девушек, а Раф постигал науку.

И вот какими они стали… Изрядно потрепанными, за исключением Филипа. О своем беспечном на вид друге Адам беспокоился больше всего. По своему опыту он знал, что по-настоящему беззаботных людей мало, а те, кто напускает на себя вид беззаботности, в глубине души могут переживать сильнейшие травмы.

– Не верю! – вскричал Филип. – Как только она узнает размер твоего… банковского счета, она кинется на любую роль, только предложи!

– Ты так во мне уверен, я просто поражен, – заметил Раф.

– По обаянию Адам тебе и в подметки не годится, тут даже спорить нечего!

Адам стиснул зубы.

– Боюсь, я вряд ли приду на вечеринку, – процедил он сквозь зубы.

– Я так и думал, – усмехнулся Филип. – Но такого ответа не приемлю! В ближайшее время я намереваюсь занять трон. Может быть, отец вздумает от нас отгородиться, объявит нас островитянами, но я этого не потерплю. Я хочу образовать союз с тобой, Адам, и твоей страной, и с тобой, Раф, чтобы ты внедрил в Санта-Милагро экономику. Знаю, Адам, последние годы ты провел в тени, но правление наместника подходит к концу, и, судя по тому, что твои фотки молниеносно разошлись по таблоидам, тебе пора брать страну в свои руки. Твой облик, каким бы он ни был, все равно станет популярным в народе. Заскочи хоть ненадолго, Адам. Докажи, что ты не трус!

– Что тут доказывать?! – Филип иногда очень сильно раздражал Адама. – Ну, выйду я в свет, но власти-то у меня не прибавится!

– Чушь собачья! Посмотри на Рафа! Если бы он мог, он бы давным-давно ушел в подполье!

Раф рассмеялся, но смех его был невеселым.

– Но я не изувечен. Я просто слепой, – проговорил Раф.

– Вот именно! – вскричал Филип. – Лучшего способа вернуть влияние и власть просто не существует! Да, я в курсе, как ты ненавидишь папарацци за то, что они сделали с тобой и с твоей семьей. Но неужели ты позволишь им командовать парадом? Публиковать фотографии пресловутого чудовища Олимпиоса и придумывать к ним возмутительные заголовки? Да перестань, Адам! Мой школьный друг никогда бы не допустил подобного! Если не ради себя, то ради Ианты.

Если бы Филип очутился сейчас перед ним, ему бы не поздоровилось за то, что он упомянул жену Адама. Но зерно истины в его словах все-таки присутствовало. Стоило признаться, Адам сам о том же подумывал, но Филип этого не знал.

– Возьми в руки бразды правления, – настаивал Филип. – Откройся миру, и Олимпиос снова станет твоим.

«Вот и нашлось применение для моей прекрасной пленницы», – подумал Адам.

– Когда будет вечеринка?

– Через месяц, – ответил Филип. – Главное, чтобы папаша до этого времени продержался.

Лучше бы он не питал особых надежд. Как известно, у Филипа с отцом были сложные отношения. А подробностями трое друзей делились скупо.

– Я буду, – произнес Раф. – Почему нет.

– Ты придешь с девушкой?

– Нет, конечно!

– Я буду с девушкой, – сказал Адам негромко.

– Ты? – не скрывая удивления, переспросил Филип.

– Да. И я очень рассчитываю на свое последнее приобретение.

– Адам… Что ты натворил?

– То, что обычно творят чудовища.

Белль остолбенела, когда ее привели не в подземную камеру, а в изящно обставленную спальню, где стояла кровать с балдахином, задрапированная парчой и украшенная подушками.

– Мне казалось, я пленница? – обратилась она к слуге.

Ее заставили отдать телефон, но, как ни странно, все обращались с ней любезно. Конечно, за исключением принца. Любезное обхождение – это не про него.

– Во дворце достаточно комнат, чтобы содержать в удобстве даже пленников, – сухо ответил слуга.

– Вы не одобряете поступков принца… Не так ли?

Мужчина повел плечами.

– Он не нуждается в моем одобрении. А в неодобрении и подавно.

– Он… сумасшедший? – выдохнула она.

Калека, придумавший ее отцу изощренную месть и принявший ее саму в качестве платежа, вряд ли имел здравый рассудок. Но все-таки она хотела выяснить, с кем имеет дело.

У принца, похоже, имелся план. Он собирался как-то ее использовать, чтобы вернуться под свет софитов. Оставалось лишь надеяться, что ее наказанию есть предел…

– Мозг принца не повредился при аварии, которая оставила эти шрамы, – осторожно проговорил слуга. – Больше ничего не могу сказать.

– Ладно, – ответила Белль, задрожав, и скрестила руки на груди. Ей вдруг стало холодно. Она повернулась к окну, но вместо него в стене была прорублена маленькая узкая щель, через которую виднелось море, освещенное фонарями. – Мой отец уже уехал? – спросила она, но слуга исчез.

Белль вдруг остро ощутила оторванность от мира. И одиночество. Холод пронизывал ее до костей и доходил до сердца. Она согласилась остаться здесь, с этим безумцем, на неопределенное время. Никто за нее не заступится. Отец явно уже уехал, да он и не смог бы помочь. Ему нужно лечиться.

Интересно, принц сообщил отцу, что она заняла его место?

Внутри у Белль все сжалось. Вполне возможно, никто не знает, где она. Она не сообщила Тони, куда именно направляется, иначе он бы ее остановил.

Ни одна живая душа не догадается, что Белль заперта в средневековом замке. А вдруг ее и искать не станут?..

Она тут же отбросила эту мысль. Судя по словам принца, он намерен вывести ее в свет. А значит, ее заключение не останется тайной.

Но что подумает отец? Что он предпримет?

И что предпримет Тони, когда узнает, что ее держит в замке принц-чудак? Она представила, каким был бы их разговор… Тщедушный Тони не шел ни в какое сравнение с мощным сложением Адама.

Адам был…

Не успела она развить мысль, как принц вынырнул из тени. Суровое лицо в шрамах… Сильное тело… Белль вздрогнула.

Ее сердце забилось чаще, а по коже пробежали мурашки. Какой-то необычный страх. Страх, который лился по венам, как пламя.

Страх, от которого вовсе не страшно.

Она услышала тяжелые шаги и поняла, что не закрыла дверь, выставив себя на обозрение. Она метнулась к двери. Но недостаточно быстро.

Адам был уже внутри.

Наверное, впервые в жизни она встретила настолько крупного мужчину. Не меньше двух метров роста, широкоплечий и мускулистый. В ярком освещении его лицо казалось еще более пугающим.

Она снова подумала о том, каким же красавцем он был до аварии.

– Я тебя пугаю? – спросил принц.

– Разве ты не этого добиваешься?

– Отчасти.

Снова никаких подробностей.

– Так я предстану перед высшим судьей? – съязвила Белль. – Или ты и есть высший судья?

– На своей земле я сам вершу законы.

– Иными словами, ты сам себе хозяин.

Он медленно кивнул.

– Что ты намерен со мной делать? – спросила Белль, несмотря на дрожь во всем теле. Ей стоило большого мужества задать вопрос, ответ на который знать ей не слишком и хотелось.