Ночная охотница

5

Четыре часа и одиннадцать магазинов спустя обессилевшая Настя рухнула на бархатные подушки кофейни «Шехерезада». Хозяин заведения знал, кто его гостьи, поэтому провел Настю и Амбер в дальний зал и задернул занавески, дабы никто не беспокоил девушек.

– Ты довольна? – спросила Амбер, имея в виду покупки.

– Я в раю, – устало проговорила Настя, откидываясь на спину. – Я знала, что красота требует жертв, но чтобы таких… По-моему, я разорила твоего отца и все Лионейское государство. Разве нет?

– Что? – не поняла этой скороговорки Амбер.

– Деньги. Я потратила…

– Забудь, – сказала Амбер. – Не думай о деньгах. Ты гость.

– Я гость, – повторила Настя, стараясь не просто улыбнуться, а счастливо улыбнуться. Наверное, у нее не очень получалось, потому что одновременно Настя вспоминала слова Смайли: «Королевская семья хочет зафиксировать ваши отношения. По крайней мере, король хочет». Это значило, что какие-то другие члены королевской семьи не очень хотят фиксировать отношения Насти и Дениса. Поскольку на сегодняшний день Настя знала всего двух лионейских Андерсонов – Утера и Амбер, – получалось, что Амбер и есть те «другие члены королевской семьи». Они, то есть она хочет, чтобы Настя была просто гостем в Лионее, и никем больше. «Да ради бога, – хотелось сказать Насте. – Я к вам в родственники не набивалась. Гостья так гостья. По крайней мере, о деньгах мне разрешили не думать, значит, не будем о них думать. И вообще, сдались мне эти зафиксированные отношения… Может быть, я сама их не хочу. А чего я хочу? Я сама не знаю, чего я хочу. Хотя нет, одно я знаю наверняка – я безумно хочу снять сапоги и пошевелить пальцами ног. И все? Нет, не все. Чего-нибудь сладкого. И еще – вернуться в «Оверлук», еще раз примерить то платье, и чтобы Армандо его увидел…»

Армандо. Вот, кстати, еще одна проблема – без пяти минут невеста Дениса Андерсона почему-то совершенно не хотела думать о Денисе, который, на минуточку, в это самое время подвергался жуткой опасности, висел на волоске и все такое прочее. Но про Дениса не думалось, думалось про кого угодно, хоть про того же Армандо. Это было очень неправильно, и где-то в глубине души Насте было немного стыдно. Но только в глубине души.

Хозяин кофейни, похожий на джинна из арабских сказок – огромный, лысый, с горбатым носом и кривыми страшными зубами, – лично принес кофе, что-то почтительно проговорил, обращаясь к Амбер, и, пятясь, вышел за занавеску.

– Ну, – сказала Амбер, вдыхая аромат. – Теперь расскажи мне.

– Расскажи – что?

– Расскажи про него. Как он?

Вопрос с неожиданной меткостью поразил ту самую глубину души, и Настя ощутила себя в ловушке.

– Про него? Про Дениса? – растерянно переспросила она.

– Про Дениса? – в свою очередь удивилась Амбер. – Нет, про Дениса неинтересно. Про Иннокентия интересно. Про Ка-Щи, Кащея, Вечного узника.

– А что можно рассказать про Иннокентия? – еще более растерялась Настя. – И почему тебе неинтересно про Дениса? Он же твой…

– Брат, я знаю, – сказала Амбер. – Неинтересно, потому что ты его видела давно. Полгода прошло. Что ты можешь рассказать? Неинтересно, потому что я его и так знаю. Неинтересно, потому что он сам виноват. У него не было ответственности. Он не думал об отце, о Лионее.

– Может быть, он думал, – предположила Настя. Слова Амбер звучали как-то уж слишком жестко по отношению к родному брату. – Думал, но как-то по-другому…

– Не надо думать по-другому. Надо думать правильно. Надо было думать о себе как о наследнике престола. В Протоколе записано… – Тут она спохватилась, словно вдруг вспомнила, что находится не на заседании трибунала по поводу преступлений Дениса, а всего лишь в кофейне, а рядом – не Большой Совет, а всего лишь Настя. Всего лишь гостья. Без перспектив обретения официального статуса.

Амбер задумчиво повертела в пальцах кусочек сахара и осторожно погрузила его в чашку.

– Впрочем, я надеюсь, что все будет хорошо, – сказала она с улыбкой. – Все будет хорошо с Денисом. Ведь ты скучаешь по нему?

– Да, – сказала Настя, разглядывая вышитый золотом узор на подушках. – Скучаю.

На самом деле она не скучала и не могла скучать по Денису, потому что попросту не помнила его. Большинство связанных с Денисом воспоминаний сожрал запущенный под кожу Насти червяк-беспамятник, а те, что остались, были похожи на фотографии, но не на такие, как у Смайли – яркие, глянцевые, – а старые, выцветшие снимки в царапинах и пятнах. Фотографии, на которых иногда неразличимы лица и выражения этих лиц. Она помнила, что в жизни у нее был такой Денис Андерсон, но помнился он именно как факт биографии, и уже много недель Настя не могла воскресить Дениса как живой образ, не могла вспомнить, что же именно в этом человеке заставляло ее сердце замирать, а губы расплываться в дурацкой влюбленной улыбке.

Тем не менее она сказала:

– Скучаю.

И застыла, глядя на черный круг кофе в своей чашке и думая о том, как быстро глянцевая лионейская жизнь привела ее ко лжи, не к такой лжи, которую произносят ради спасения, а ко лжи необязательной, которую произносят ради… Ради того чтобы выглядеть лучше в глазах человека, которого ты едва знаешь? Который вряд ли когда-нибудь станет твоим другом?

Да, именно ради этого. Задай Насте такой вопрос Филипп Петрович месяц назад – она не стала бы врать, задай его Смайли десять дней назад – она не солгала бы. А теперь…

– …ты быстро адаптировалась.

– Что? – встрепенулась Настя.

– Я говорю – ты уже, наверное, адаптировалась. Здесь, в Лионее. Привыкла?

– Не совсем. Но я начинаю привыкать.

– Хорошо, – кивнула Амбер. – Ну так расскажи мне о нем.

– Об Иннокентии?

– Да. Он меня очень интересует.

– Интересует? Почему?

– Обаятельный мужчина. Нет, шучу, – Амбер широко улыбнулась, и Настя улыбнулась в ответ, не так широко и не так искренне. Хотя, возможно, проблемы с искренностью были не только у Насти, просто Амбер Андерсон с рождения была частью глянцевой лионейской жизни, и ее навыкам в искусстве лицемерия можно было позавидовать.

– Шучу, – сказала Амбер. – Он неплохо выглядит для своих лет, но – абсолютно не мой тип. Просто раньше этот Иннокентий был довольно опасен. Сейчас – кто знает? Вот мы и хотим разобраться.

– Разобраться?

– Решить, что с ним делать дальше.

– И поэтому вы держите его в отеле под домашним арестом.

– Вот именно – под домашним арестом. В отеле, не в тюрьме. Не в подвале. По-моему, ты нашла его именно в подвале?

– Да, – сказала Настя. Воспоминания о холодном подвале в особняке Михаила Гарджели, о том, что ее туда привело и что ее оттуда вывело, не относились к разделу приятных. Куда с большим удовольствием Настя бы рассказала, как летом после десятого класса ездила с подругой на Азовское море, но эта история не имела отношения к судьбам человечества, а стало быть, не интересовала Амбер Андерсон.

И поэтому Насте снова пришлось спуститься в подвал особняка Гарджели, и, хотя на этот раз все происходило исключительно на словах, мурашки по спине бегали самые настоящие.

6

Начинать пришлось не с подвала, а все с того же злосчастного дня шестого сентября, когда Настя потеряла сначала Дениса Андерсона, а потом и себя. Благодаря некоторым медикаментам и червю-беспамятнику, в рассказ о событиях своей жизни с сентября прошлого года и до марта нынешнего Насте теперь приходилось постоянно вставлять слова «наверное» и «вроде бы»; как будто говорила она не о себе, а пересказывала события давно виденного и не слишком понравившегося фильма.

Чтобы все это звучало не совсем по-дурацки, Настя иногда добавляла «как считает Смайли» и «Смайли предполагает». Получалось, что если история и покажется слушателю бредом, то с претензиями нужно обращаться к Смайли, который как соавтор бреда несет за него положенную ответственность.

Настя начала с того, как поездка в загородный ресторан «Три сестры» внезапно превратилась в охоту на Горгон, а затем столь же внезапно – в охоту на Дениса и Настю. Продолжила описанием своей поездки к деловым партнерам Дениса, странным людям, чей офис располагался на заброшенном военном складе. Напомнила, что люди эти занимались скупкой довольно странных предметов, если отрубленную и тем не менее живую голову Горгоны вообще можно назвать предметом. Затем была поездка на такси, после которой Настя очнулась в палате с зарешеченными окнами, под охраной малосимпатичных людей, которые довольно умело прикидывались правительственной спецслужбой.

– Смайли считает, что это была одна компания: те, кто сидел в армейском складе, и те, кто меня потом перехватил. Когда голова Горгоны убила людей на складе и те перестали отвечать на звонки, остальные «филиалы» (это слово Настя тоже позаимствовала у Смайли, и что бы оно ни значило в данном случае, но звучало солидно) этой Компании всполошились. Они решили, что на склад напали враги… Уж не знаю, какие у них могли быть враги, но, наверное, были. Когда занимаешься такими делами, у тебя должны быть враги.

– Какими – такими?

– Странными делами. Смайли думает, – немедленно уцепилась за спасительную формулировку Настя, – что они собирали коллекцию.

– Что?

– Коллекцию нечеловеческих трупов. Ну, не совсем трупов, то есть не целых трупов, а частей трупов. Что-то от вампира, что-то от Горгоны…

– Зачем кому-то собирать такую коллекцию?

– Э-э… Смайли…

Вообще-то, когда Настя задала шефу королевской службы безопасности похожий вопрос, Смайли сердито буркнул: «Я иногда не могу понять, что происходит у гномов в голове, а уж разбираться с чокнутыми Homo Sapiens… Это выше моих сил».

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.