Полная версия
Не устал ли Создатель
Километров через сто погода вновь испортилась. На лобовом стекле появились водяные брызги. Стремительно темнело. Дорога в этом месте оказалась плохая, и Вадим почувствовал, что смертельно устал и ехать дальше не может, но внезапно кое-как заделанные колдобины сменились широченной четырехполосной трассой, заново заасфальтированной. И словно второе дыхание открылось. Ехать по такой дороге было одно удовольствие.
– Ну что, Лешонок? – подмигнул он Олесе. – Еще стольничек отмахнем, а?
Показалось, или она действительно вздохнула с облегчением? И согласно кивнула. Вадим никак не мог понять, что за всем этим кроется? Либо девушка боится остановки на ночлег и их неизбежной близости, либо… Опять это либо! А проверить можно одним только способом. Переспать с ней, и тогда выяснится, кто перед ним: робкая девица или наглая особа, которая уверенно ведет свою партию. Не соло, но подголосок. А солист – тот самый парень на другом конце эфира. Если так, то актриса Олеся потрясающая, надо отдать ей должное!
Они снова ехали молча. Олеся дремала или делала вид, что дремлет. Он же задался целью проехать в первый день как можно больше и целиком сосредоточился на выполнении поставленной задачи.
Девушка проснулась около полуночи, сонно потерла глаза и зевнула:
– Где мы?
– Посмотри по карте.
Олеся полезла в бардачок. Потом зашуршала картой и пожаловалась:
– Темно. Ничего не могу прочитать.
Он подумал: если зажечь в салоне свет, трудно будет следить за дорогой, и посоветовал:
– Тогда смотри по указателям. Они освещены.
Еще минут двадцать Олеся развлекала себя чтением надписей. Если название было забавным, хихикала совершенно по-детски. Так, что он опять начал мысленно ругать себя. Заподозрил черт знает в чем наивную девчонку! Кретин!
Дорога же, как назло, опять испортилась. Когда машина начала подпрыгивать на ухабах, жалобно при этом дребезжа, Вадим пару раз не выдержал и выругался. И почувствовал, как на него вновь наваливается смертельная усталость.
И вдруг Олеся пискнула:
– Ой! Через два километра кемпинг! Называется «Алан». Может, остановимся?
– Устала?
– Да. Очень. – Она вдруг спохватилась: – Но ты-то устал еще больше!
– Спасибо за заботу, – буркнул он. Но не мог с ней не согласиться.
Уже перевалило за полночь, и погода испортилась, так что можно было запросто слететь в кювет. Вадим почувствовал, что больше всего на свете хочет оказаться сейчас в постели. Растянуться во весь рост, закрыть глаза и провалиться в блаженное забытье. Поэтому, когда через два километра они увидели стрелочку и крупную надпись «кемпинг здесь», Вадим свернул туда без колебаний.
На глухом заборе мышиного цвета он разглядел огромные буквы: АЛАН. Ворота были открыты, за ним сплошняком стояли фуры. Вадим с сожалением сказал:
– Должно быть, мест уже нет. Поздно приехали. В машине придется спать.
Вспомнились вдруг те двое, в новеньком белом «Лансере», и Вадим невольно вздрогнул. Только не с включенной печкой! Упаси бог!
Въехав в ворота и миновав заасфальтированную площадку, на которой в ряд стояли фуры, они с Олесей очутились во дворе. Мужчина, сидевший на крыльце, тут же вскочил. Сверкнула золотозубая улыбка. Вадим невольно вздрогнул: брат-близнец хозяина гостеприимной «Ивушки»! И этот так же поспешил навстречу и оказался столь же приветлив!
– Пожалуйста, пожалуйста! Заждались вас! Вот тут местечко, проезжайте.
– Нам бы номер, – не очень уверенно сказал Вадим, приоткрыв дверцу. Весь двор был заполнен легковыми машинами. Какой уж тут номер!
– Все готово, – широко улыбнулся золотозубый. – Номер для новобрачных. Жена сама убирала.
Вадим в бешенстве воззрился на Олесю. Ее штучки? Девушка невинно улыбнулась и пожала плечами:
– Откажемся? Ты же с ног валишься от усталости!
Он вылез из машины и с усмешкой осведомился:
– Номер, разумеется, оплачен?
– Обижаешь, дорогой! Кто думает о деньгах, когда такое событие! Свадьба! Все в номере: фрукты, вино. Шашлык сейчас принесу. Наслаждайся, дорогой, – сверкнул золотыми коронками хозяин кемпинга и крикнул: – Белла! Дорогие гости прибыли!
Чернявая симпатичная Белла сбежала с крыльца и захлопотала вокруг них, словно курица-наседка. Вадиму даже стало неловко. Кто-то заранее оплатил номер и позаботился о том, чтобы молодые ни в чем не нуждались, а он собирается нагло этим воспользоваться. Никогда он не был вором, крутился, конечно, как мог, но чужой копейки не взял. Вот и сейчас собирался от нежданного подарка отказаться.
Но Олеся, видимо, почувствовав это, опередила Вадима.
– Неужели ты не понял, что они уже не приедут? – шепнула она.
– Ты хочешь сказать… – И до него вдруг дошло! Вот за кого их везде принимают! Да и номер его «Лансере» заляпан грязью как раз в том месте, где изображена буква «С» и последние две цифры! А если сейчас взять да вылить на этот номер ведро воды?
Вадим припомнил дорогое обручальное кольцо на пальце у блондинки. Платина, бриллианты. Такие дорогие вещи простым смертным не по карману. Покойники-то были люди со средствами! Олеся права в одном: им теперь все это уже не понадобится. Номер для новобрачных, цветы, фрукты, вино…
С неба сыпалась все та же неприятная изморось. Склизкая, холодная, как лягушачья кожа. Вода хлюпала под ногами, и создавалось ощущение, что вокруг не просыхающее болото. А в номере, должно быть, тепло. Чисто, светло, сухо. Ох, как же ему захотелось очутиться там поскорее!
Словно опять прочитав его мысли, Олеся поспешила вслед за хозяйкой к одноэтажному зданию, похожему на барак. Штукатурка местами облупилась, шифер на крыше позеленел от времени.
Вадим замер под дождем, впитывая в себя, словно губка, липкую влагу и все еще чего-то ожидая. Когда совесть проснется? Ха!
– А во сколько мы должны были приехать? – осторожно спросил он у хозяина.
– С семи часов вечера вас ждем, дорогой, – охотно пояснил тот.
– У нас была поломка. – Господи, какая поломка! Машина с иголочки! Врать надо умеючи. Но хозяин кивнул:
– Понимаю. Может, механику сказать?
– Нет, спасибо. Пустяки.
Он прикинул. Значит, они отстали от графика не меньше чем на пять часов. Чем это может грозить «солисту»? Серьезными проблемами? Возможно. А если это просто друг семьи, который решил подарить людям медовый месяц без забот и хлопот? В самом деле: как красиво! Ты едешь на юг с молодой женой, тебя везде ждут, встречают улыбками, поздравляют, все оплачено. Подарок так подарок! Королевский! Хорошо иметь таких друзей, черт возьми!
Олеся давно уже скрылась в кемпинге вместе с чернявой Беллой, а он все сомневался. Вправе ли он принять такой подарок от незнакомого человека? Не им ведь предназначен. А девушка угрызений совести отчего-то не испытывает. Но решение должен принять он, мужчина. Потому что, предложив ей место в своей машине, он принял на себя определенные обязательства по отношению к этому воробышку. По крайней мере на неделю. Пока не посадит ее на поезд и не отправит домой к маме.
Все-таки, поборов себя, он прихватил бутылку вина, запер машину и направился к кемпингу. Снаружи одноэтажное здание было неказисто, но внутри оказалось чистенько и уютно. Небольшой холл был отделан янтарным деревом, на стенах красовались пейзажи в аккуратных рамочках, на журнальном столике обосновалась ваза с живыми цветами.
Первая дверь, та, что справа, была распахнута. Слышалось щебетание Олеси. Она умела так искренне радоваться, что, наверное, всех окружающих заражала своим детским восторгом. Вадим вошел в комнату и увидел: есть, чем восхищаться.
В просторном трехместном номере было по-домашнему уютно. Две кровати, тумбочка, стол застелен белоснежной скатертью, в хрустальной вазе стоял огромный букет, рядом блюдо с фруктами: сочные персики, бананы, абрикосы, виноград. И бутылка вина. Вадим невольно вздрогнул: «Алазанская долина»! Точно такая же, как у него в руках! Призрак бывшей жены словно появился на пороге. Эля улыбалась, щурила свои плутовские глаза и лукаво спрашивала: «И как тебе это, дорогой?»
«Дурацкие у тебя шутки, милая», – мрачно подумал он.
Белла все время спрашивала, понравилось ли, не надо ли чего еще дорогим гостям, говорила, что вода в душе горячая, а кафе работает круглосуточно. Она все говорила, говорила, говорила… А точнее, журчала. Было такое ощущение, что и здесь, в номере, беспрерывно льется вода. Потом хозяйка оставила их, наконец, одних, пожелав на прощание счастья.
Когда за ней закрылась дверь, Олеся не выдержала и от восторга, совершенно по-детски, захлопала в ладоши:
– Как здорово, Вадим! Как мне здесь нравится! Ой, посмотри! Даже телевизор есть! Большой! Цветной! А белье просто белоснежное! Накрахмаленное! А фрукты? Я бы на всю жизнь здесь осталась!
Он вдруг подумал: а что она в жизни видела? Уж, конечно, не было в ней, двадцатилетней жизни этой, ни кемпингов, ни южных курортов, ни шмоток дорогих, ни приключений, достойных героев боевика. Она боится, что и не будет больше никогда, вот и стремится ухватить сразу все. Чтобы воспоминаний осталось потом на всю жизнь. Какое он имеет право осуждать эту девочку?
Он водрузил на стол бутылку вина, рядом с той, что уже там была, и со вздохом спросил:
– Ты первая в душ?
– Нет, иди ты. Я еще тут не осмотрелась.
– Тебе правда нравится? – усмехнулся он.
– Очень! – произнесла Олеся с таким искренним восторгом, что он не мог ей не поверить и заподозрить, что все это лишь умело срежиссированный и мастерски сыгранный спектакль.
Он достал из сумки чистое белье, гель, зубную щетку и отправился в душ. Олеся же с радостным писком научившегося летать птенца повалилась на кровать и прижалась лицом к подушке. Он увидел блестящие от восторга карие глаза, раскрасневшиеся нежные щечки и с усмешкой подумал: «А кровать-то – двуспальная!»
Вадим с наслаждением смывал пот и усталость, прикидывая, хватит его на что-нибудь сегодня ночью или уже не до того. Не обидеть бы девочку, а в таком состоянии он способен только на жуткий эгоизм. Никак ни на ласку и нежность. Ладно, все решать ей.
А Олеся, видимо, все уже для себя решила, потому что вторую кровать разбирать не стала. Когда он вернулся, упорхнула в душ. Не было ее долго.
Белла принесла шашлык, накрыла на стол. Когда хозяйка ушла, Вадим лениво пожевал мясо, выпил немного вина, и тут же уставшее тело охватила истома. Он с наслаждением растянулся на кровати, закрыл глаза. Где же она? Вадим уже чувствовал, что засыпает. Тепло, хорошо…
Наконец вернулась Олеся, заперла дверь и нырнула к нему под одеяло, прошептав:
– Ты не спишь?
Целоваться она не умела. И что касается остального – увы! Студент туристической академии не научил ее ничему стоящему. На мгновение Вадиму даже стало откровенно скучно. Потом он аккуратно расстегнул ее простенький бюстгальтер, и пальцы почувствовали нежную, шелковистую кожу.
Руки скользнули ниже, осторожно прошлись по ее талии, бедрам. На ощупь девушка оказалась гораздо плотнее Эльки. И грудь размера на два больше. Вадим невольно вспомнил гибкое тело бывшей, ее нежные косточки. Она не терпела однообразия и пассивности. Хотя разбирать ее по всем статьям, так Элька никакой критики не выдержит. И тело у нее змеиное, и груди почти нет, и руки холодные. И вот, поди ж ты! Приворожила прямо! А ведь у него вот уже несколько месяцев не было женщины! В личной жизнь ноль, пустота.
Он попытался отвлечься от мыслей о бывшей жене. Если хочешь, чтобы что-то получилось, по крайней мере не надо сравнивать. Теперь он уже не сомневался, что Олеся невинная девушка. Неопытная, неумелая.
Вадим невольно отстранился.
– Я тебе не нравлюсь? – тихо спросила Олеся.
– Нравишься.
– Я неловкая, да? Ничего не умею?
– Ты просто еще маленькая.
Она, видимо, хотела повзрослеть. Именно сегодня, сейчас. Но, то ли он действительно слишком сильно устал, то ли все еще был очарован Элькой, но желание заниматься любовью пропало окончательно. Рядовой секс, вероятно, возможен, но надо, чтобы было нечто особенное. Ей надо.
Он со вздохом поправил ее простенькие белые трусики, натянув их обратно на упругую попку, и сказал:
– Давай спать.
Она чуть не расплакалась. Вот женщины! Пойми их! И чего, спрашивается, надулась? В постель тащишь – мерзавец, предлагаешь вместо любви дружбу – так просто гад.
Ее бы за руль посадить на весь день! Да еще эти чертовы трупы! Если бы он устал чуть меньше и не испытал бы таких нервных перегрузок, возможно, все в итоге было бы хорошо. По крайней мере он нашел бы нужные слова, чтобы ее утешить. Но сил не осталось, поэтому Вадим отвернулся к стене и заснул почти мгновенно.
Спал Вадим крепко и сквозь сон услышал знакомую мелодию, после чего невольно покрылся холодным потом. Звонил мобильный телефон, тот самый. Случилось это уже под утро. Он попытался проснуться, но не смог. А может, это лишь сон… Надо было все же отобрать у девчонки телефон… Надо было… Отобрать… И он вновь впал в забытье…
Проснувшись, он не сразу сообразил, где находится. Глянул на часы: половина восьмого. Время, когда он обычно просыпается, чтобы пойти на работу. Условный рефлекс. Олеси рядом не было. Пока он соображал, что к чему, она вошла в комнату, юная, свежая, как утро. Улыбнулась, как будто ночью ничего не случилось, и сказала:
– Привет. А там солнце!
Переменная облачностьНасчет солнца она, конечно, погорячилась. Разве что облаков стало меньше и погода немного улучшилась. То есть надоевший до чертиков дождь закончился.
Умывшись, Вадим вышел во двор и сладко потянулся. Одинокий солнечный луч попытался тонкой острой иглой прошить насквозь облака и, словно испугавшись собственной смелости, сверкнул, как огонек зажженной в сумерках спички, и торопливо исчез.
Хозяин кемпинга уже спешил к дорогому гостю:
– Завтракать, пожалуйста!
– Мне бы кофейку.
– В кафе накрыть или в номере? – угодливо спросил хозяин.
– В номере.
– Понимаю.
Да что они все понимают! Узнать бы, кто устроил ему этот медовый месяц! Взять тот самый телефон и набрать номер. И сказать: «Послушай, мужик, я не знаю, какие у тебя планы, но с моими они никак не совпадают. И пошел бы ты …» Но тут Вадим с досадой вспомнил, что уже дважды воспользовался дарами данайцев. Так или иначе, телефон у девчонки все равно надо забрать.
Олеся суетилась у стола. Вадим сразу отметил, что в номере порядок, кровать аккуратно заправлена, грязной посуды нет. Увидев его, девушка лучезарно улыбнулась:
– Сейчас будем завтракать.
– Телефон, – хмуро сказал он.
– Что?
– Телефон отдай.
Она послушно полезла в сумку. Без возражений протянула то, что он просил:
– Вот. Пожалуйста. И прости меня.
Он повертел в руках симпатичный мобильный аппарат. После кукол игрушка что надо! Разве девчонка могла устоять? Вадим нажал на ОК, и высветился номер. «Солист» звонил с мобильника, это понятно. Еще раз нажать на ОК? Поговорить? Олеся молча следила за его манипуляциями. С любопытством: как поступит мужчина? И Вадим решил: не стоит. Первый день отпуска безнадежно испорчен, но на этом все. Точка. К черту «солиста»! Надо забыть о его существовании. Забыть о новеньком белом «Лансере», номер которого отличается на одну букву и две последних цифры. Забыть о трупах на переднем сиденье. Забыть…
И он молча сунул мобильник в свою сумку. В дверь постучали. Белла принесла кофе. Подскочившая к двери Олеся выхватила у нее из рук поднос, защебетав:
– Спасибо, спасибо, я сама!
Она порхала по номеру, как бабочка. Легко, неслышно. Едва дотрагивалась до привычных вещей, и те мгновенно оживали, становясь волшебными, и вот уже завтрак на столе, а девчонка все суетится, поправляя то скатерть, то покрывало на безупречно застеленной кровати.
– Да сядь ты уже! – сказал он с невольным раздражением.
Элька, та и не дернется. Для нее, что мытье посуды, что стирка, что уборка – это подвиг. Совершив его, жена всегда ждала восторженного одобрения и непременной компенсации. Хотя бы поход в магазин. Так что, если денег у Вадима не было, уборку он делал сам, предпочитая вариант баш на баш. «Ты моешь, я стираю, ты гладишь белье, я беру в руки пылесос». Причем при подсчете очков Элька все равно его надувала. Так почему он теперь-то злится?
Уловив в его голосе раздражение, Олеся тут же присела на краешек кровати, сложила руки на коленях, как послушная девочка, и замерла.
– Вольно, – улыбнулся он.
Девушка тут же ожила и потянулась к чашке с кофе. Сделав маленький глоток, спросила:
– Можно я телевизор включу?
– Разумеется.
Он и сам был не прочь послушать утренний выпуск новостей. Мало ли что могло случиться за сутки! Может, курс доллара взлетел до небес и рынок теперь лихорадит? Покидая столицу на несколько дней, никогда не знаешь, к чему вернешься. Вспомнить август девяносто восьмого: улетел с Элькой в Турцию туристом беззаботным, а вернулся безработным…
Но после анонса новостей Вадим понял: в стране полный штиль. Можно расслабиться и отдохнуть. Итак, что там показывают по «ящику»?
… Открытие пляжного сезона в столице: на причале лодочной станции группа людей, посиневших от холода, мокнет под непрерывным дождем. Спасатели радуются оранжевым непромокаемым жилетам: хорошо греют…
… Экономисты, озабоченные падением курса, делают прогнозы. Как и всегда в начале лета, обещают в конце августа непременный кризис…
И вдруг:
– Только что поступило срочное сообщение. Сегодня ночью во дворе дома, в котором он проживал, убит исполняющий обязанности генерального директора компании «СИлКоБытХим», крупный предприниматель Дурнев Константин Иванович. После того как два месяца назад при похожих обстоятельствах застрелили владельца «СИлКоБытХима» Илью Михеева, господина Дурнева, одного из главных держателей акций компании, выдвинули на пост генерального директора, и, согласно поступившей информации, на следующей неделе его должны были утвердить в занимаемой должности. Следствие разрабатывает несколько версий, не исключено, что преступление совершено на бытовой почве. Но наиболее вероятно, что убийство связано с предпринимательской деятельностью Константина Дурнева. Это уже не первый случай, когда…
Точно: не первый. На красивом лице дикторши полное безразличие. Даже скрытого торжества нет: так им и надо, сволочам-олигархам!
Этих бедолаг в последнее время взялись отстреливать, словно пришла соответствующая директива: уменьшить поголовье. Вот и какой-то К. И. Дурнев так и не будет теперь утвержден в должности гендиректора какой-то «СИлКоБытХим». Название компании Вадиму на глаза и ранее попадалось, но сказать конкретно, что сие такое…
– … подъехал к дому на машине, за рулем которой был личный шофер. Высадив Дурнева, тот решил отогнать машину в гараж и, уже отъехав от дома, услышал выстрелы. Константин Дурнев был убит тремя выстрелами в упор, оружие убийца оставил на месте преступления. Подбежавший шофер увидел только спину высокого мужчины, одетого в черную куртку и джинсы, и кинулся к лежащему на земле хозяину…
– Лешонок, ты чего?
– Так…
– Хорош чертяка, ничего не скажешь! – сказал он с откровенной завистью. Журналистка брала интервью у личного шофера Дурнева, и у нее на лице было то же самое выражение, что сейчас у Олеси. Мечтательное. «Ренат Гусев, шофер», – мелькнула строчка внизу экрана.
Шофер был красив просто до неприличия. Неприличие это заключалось в том, что, увидев Рената Гусева, женщины невольно цепенели. После чего делай с ними, что хочешь!
Приглядевшись, Вадим понял, в чем загадка смазливого парня. Фантастические глаза! Ресницы необыкновенно длинные и густые, взгляд обволакивающий, томный, и цвет редчайший, фиалковый. Похоже, даже если красавец-шофер думал о загудевшем подшипнике или тарелке наваристого борща, взгляд у него не менялся. Он был такой же обволакивающий и манящий, как сейчас, когда Гусев рассказывал об убийстве хозяина. Парню в Голливуде бы сниматься, а не Дурнева возить!
Ренат Гусев говорил медленно и без малейшего акцента, но создавалось впечатление, что правильная русская речь дается ему с большим трудом. Наверняка приезжий, откуда-нибудь из Средней Азии, или «дитя гор».
– … назначена встреча. Константин Иванович поехал туда один, сказав, что останется на даче у Сидоренко до вечера. Сергей Петрович Сидоренко – его заместитель. Они основали компанию втроем: Михеев, Сидоренко и Дурнев, – охотно пояснил шофер. – После смерти Михеева первый зам., то есть мой шеф, стал генеральным. Правда, и. о., но в том, что его утвердят, никто не сомневался.
– А теперь, стало быть, его место займет Сидоренко? – уточнила корреспондентка, сладко улыбаясь. Она смотрела на Гусева так, словно хотела его съесть.
– Этого я сказать не могу, – вяло отреагировал Гусев. – Не мое дело. Я хозяина вожу. Но к Сидоренко он сам поехал. Константин Иванович сказал, что позвонит мне на мобильный и укажет, когда за ним приехать. Так и было. Он выпил, это я понял сразу…
– То есть был пьян?
– Я сказал: выпил… – Глаза у Гусева сверкнули, сказался южный темперамент. Обожженная их пламенем журналистка невольно отшатнулась. Шофер же, словно нехотя, продолжил: – В машине молчали, хозяин вообще со мной не откровенничал. Я высадил его у подъезда, он сказал: «Поезжай, Ренат». Окна на втором этаже светились. Кухня и спальня. Его ждала жена. Он пошел к подъезду, я поехал.
– Никого в это время не заметили?
– Было темно. Холодно, дождь. Домой очень хотелось. Отпустили – уехал. Слышу, за спиной вроде как выстрелы. Тормознул. Сдал назад. Из машины выхожу – он лежит. Я к нему. Мертвый.
Речь шофера вдруг стала краткой. Рубленые фразы, минимум эмоций. Теперь каждое слово девица с микрофоном вытягивала из него будто клещами, как намертво вколоченные гвозди из дубовой доски.
– И что дальше?
– Вызвал «скорую». Потом милицию. Потом позвонил жене хозяина. Она спустилась. Плакала.
– Убийцу можете описать?
– Видел со спины. Высокий. В черной куртке. Бежал быстро. Скрылся в подворотне.
Появившийся на экране сотрудник следственных органов скучно разложил давно уже приевшийся пасьянс дежурных фраз. «Предположительно заказное», «связано с предпринимательской деятельностью», «пока не разглашать», «в интересах следствия» и как итог: «делаем все возможное». «Подняты по тревоге» – это уж само собой.
Вадим невольно зевнул:
– Все понятно: деньги не поделили. Кто-то очень не хотел в генеральные этого Дурнева. Может, переключим, Лешонок?
– Сейчас погоду скажут.
– Да… Погоду… Почему мне знакомо его лицо? – спросил он задумчиво.
– Кого? – безразлично поинтересовалась Олеся.
– Шофера. Показалось, должно быть. Вообще-то у меня хорошая память на лица. Вот на имена – плохая. Нет, где-то я его определенно видел. Но где? Когда? – И тут Вадим спохватился: – А мне это надо? – И сам же ответил: – Не надо.
Олеся прилипла к экрану, потом радостно сообщила:
– Сказали, что в Краснодаре плюс двадцать пять!
– Значит, сегодня вечером будем греться на пляже.
– Даже не верится!
– Давай, Лешонок, собирайся. Спасибо этому дому, пойдем к другому. Девятый час, пора в путь. Не будем время терять. Ты укладывайся, а я сейчас. Забегу кое-куда.
Девушка запорхала по комнате, собирая вещи и аккуратно складывая их в сумку, а он вышел из комнаты. Когда вернулся, все уже оказалось упаковано. Олеся торопливо смахивала со стола крошки.
Вадим смотрел на суетящуюся девушку и не мог отделаться от мысли: почему лицо Гусева показалось ему знакомым? Шофер явно был в ряду ярких картинок вчерашнего рокового дня. Такое лицо не забудешь! Очередной Элькин обман, отъезд из дачного поселка, Олеся, трупы в машине… Где-то там, среди этих событий, затесалось лицо красавца-шофера. Если бы данный эпизод не вытеснили события более значительные, Вадим бы наверняка вспомнил…
– Вино брать?
– Что?
– Бутылка, которую нам дали в «Ивушке», полная. Мы ее и не открывали.
– Возьми, конечно.
– А фрукты? Могу я их взять, или это будет неприлично?
– Раз оплачено, значит, все в порядке. – Он как-то позабыл, что оплачено не им. – Ты можешь забрать с собой все, что мы не съели.
– И я так думаю, – сосредоточенно кивнула Олеся. И добавила: – Это же так дорого! Вино, фрукты, шашлык. Жалко оставлять. – Она застегнула «молнию» спортивной сумки и внимательно оглядела номер. Озабоченно спросила: – Мы ничего не забыли? Посмотри сам.
– У нас были две сумки: твоя и моя. В наличии? В наличии. Документы при мне. Мобильник в сумке. Все, поехали.
Вадим взял обе сумки, Олеся прихватила пакет с едой. Как только они вышли из кемпинга, Гусев был забыт. Убийство какого-то Дурнева к ним с Олесей отношения не имело. Они с господином предпринимателем – люди из разных миров. Даже если следствие зайдет в тупик, помогать ему нет никакого резона. Более того: от мира огромных денег лучше держаться подальше. Иметь их хорошо, но не иметь еще лучше. Спокойнее. Есть люди, которые довольствуются малым, и к таковым он, Вадим, себя и относил.
