Политическая экономия западной цивилизации

Четвертый период составил ровно десятилетие. В нем можно выделить два этапа. Первый, примерно до 1981г., характеризовался стагнацией в двух сверхдержавах, СССР и США, нарастанием кризисных явлений в странах СЭВ и умеренным экономическим ростом в государствах Западной Европы и Юго-Восточной Азии.

Социализм больше не влиял на капитализм. Развитые капиталистические страны уже создали базу для социально-ориентированной экономики. Интеллектуальная элита мира разочаровалась в социализме советского образца и госкапитализме. Именно на этой волне к власти в США пришел Р. Рейган, в Англии М.Тэтчер, а в Германии Г.Коль. Этап стагнации и неустойчивого равновесия не мог быть длительным – он должен был закончиться «агрессией» с той или другой стороны. Здесь мы подходим к очень важному моменту. Если влияние социализма на капитализм уменьшалось, то противоположная тенденция стала преобладающей. Разочарование западной либеральной интеллигенции стимулировало рост антикоммунистических и антисоветских настроений. Между тем мир становился все более информационно взаимосвязанным. Западный антикоммунизм и антисоветизм очень быстро проникли в Восточную Европу. С 1978г. начали усиливаться негативные тенденции в экономике Польши. Благополучное «герековское» десятилетие подходило к концу. Экономический кризис в Польше высветил идеологический надлом в социалистическом обществе. Многие люди перестали верить в его идеи. Кризис в Польше можно было преодолеть при сохранении коммунистической идеологии, или, хотя бы, ее части, базирующейся на принципе интернационализма. Но ни властные элиты, ни народы уже его не исповедовали. Так, идеи проиграли материи. Материальные ценности разрушили коммунистическую идеологию. Именно тогда советский социализм продемонстрировал всему миру свою идеологическую несостоятельность, дряхлость, неадекватность. Начался процесс его демонтажа. Некоторая либерализация строя в СССР, увеличение количества информации о Западе только повысили интерес советских людей к западному образу жизни. Самый главный результат того периода состоит в резком сокращении внутри СССР сторонников социализма при одновременном росте числа желающих капиталистической трансформации. К 80-м годам XX века люди в СССР не знали, что такое капитализм, но картинки западной жизни, все чаше мелькавшие в их сознании, были привлекательнее социалистической действительности. Из системы стала исчезать политическая составляющая ее жизнедеятельности – массовая поддержка социалистических идеалов населением. Экономическая основа исчезла чуть раньше, в начале 1970-х годов. Речь идет не о действительном исчезновении, а о том, что прекратилось совершенствование, об отсутствии рационализации системы, оптимизации ее элементов, то есть об исчезновении импульса развития для перехода в новые состояния. В результате – регресс относительно прогресса в других экономических системах, которые на этом фоне для членов регрессирующей системы становятся привлекательнее собственной. Система существует теперь только благодаря административно-командным и репрессивным действиями и главными элементами становятся армия и полиция. Именно в конце 1970-х годов в Союзе оформилась административно-командная система, а не раньше, как полагают многие. При И. Сталине управление была гибким и идейно насыщенным. Во времена Н. Хрущева усилился командный элемент, а административный перевели в хаотичное состояние. При этом нанесли мощнейший удар по идейному наполнению системы. При Л.Брежневе из командного элемента убрали волюнтаризм, что подняло его авторитет, а административный упорядочили. Идейное наполнение системы резко уменьшилось.

Административный и командный элементы есть в любой системе, но они рассматриваются в качестве ее приводных ремней, а не основополагающих конструкций. В 1920-1960-е годы в СССР была и экономическая, и политическая составляющие. Социализм располагал массовой поддержкой не только внутри СССР, но и за его пределами. И только стагнация, прежде всего в экономике, в конце 1970-х годов привела к почти полному исчезновению этой базы за рубежом и резкому сокращению внутри страны, и, следовательно, превращению системы в административно-командную.

Второй этап периода характеризуется агрессией: военной со стороны СССР и экономической со стороны США. Начиная с 1981г. капитализм повел наступление на социализм не в военной, а в экономической сфере. Администрация Рейгана сочла, что другой возможности подорвать социализм может не представиться. Предположим, что кризисные явления были бы преодолены, вера в социалистические идеалы укрепилась. Тогда стрелка весов качнулась бы в сторону социалистической системы без последующего обратного хода.

Но проблема в том, что социализм должен был не просто модернизироваться сам по себе, а предложить миру некую альтернативу или третий путь. Этого не случилось из-за низкой интеллектуальности и духовности не столько властной элиты, сколько советской интеллигенции.

Американская администрация учитывала и другие факторы, как, например:

– уменьшение удельного веса русского народа в народонаселении СССР до 50% при одновременном росте численности мусульман;

– рост влияния мафиозных кланов и связанного с ними национализма в Средней Азии и Закавказье;

– усиление антирусских настроений на Украине и в Прибалтике;

– коррумпированность региональных властей;

– война в Афганистане и помощь Польше;

– дряхлость руководства СССР и стран-членов СЭВ.

В начале XX века доля русских в Российской Империи достигала 80% от общей численности населения. Две мировых войны, одна Гражданская нанесли удар в первую очередь по русскому народу. Рост образования, сопровождавшийся повсеместно уменьшением рождаемости, также сыграл большую роль в грамотной России, чем в неграмотной Средней Азии. В 1980-е годы в СССР были предприняты усилия по увеличению рождаемости, но, к сожалению, они не имели дифференцированной направленности, то есть поддержка предоставлялась всем без исключения, хотя следовало поддерживать только народы с низкой рождаемостью.

Американские эксперты Рейгана правильно подметили, что сокращение численности русских создает хорошие условия для пропаганды национализма других народов, в первую очередь, украинцев, известных своей «прагматичностью», и прибалтов, давно уже онемеченных и утративших представление о своих племенных корнях.

Ее эффективность существенно возросла в условиях сформировавшихся региональных мафиозных кланов. Структурирование мафий в Закавказье и Средней Азии, их сращивание с местными властями обеспечивало сочетание денег и власти. Естественно, что этому союзу активно не нравился Центр, который мог в любой момент сместить чиновника или посадить преступника. Для семян национализма мафиозная почва была самой благодатной.

Из местных партийных начальников и мафиози и сформировались те региональные элиты, которые инициировали развал СССР. Недальновидная политика союзного Центра по льготному обеспечению населения Прибалтики и Украины продовольствием и промышленными товарами народного потребления (ТНП) привела к появлению экономического эгоизма. Дело в том, что Украина, Литва, Латвия и Эстония имели право оставлять больше произведенной продукции для собственных нужд и лишь после их удовлетворения отправлять излишки на союзный рынок. При этом все сырье для производства продукции поставлялось из России, естественно, по низким союзным ценам. У населения этих регионов формировалось чувство превосходства по отношению к России и русским, чье снабжение было значительно хуже их собственного. Экономический эгоизм – благодатная почва для национализма. Ухудшение экономического положения в СССР из-за войны в Афганистане и поддержки других стран в условиях собственной стагнации привело к резкой активизации националистических элементов и росту антирусских настроений.

Ослабление власти Центра способствовало увеличению коррупции в среде региональных элит. Союз власти и денег, сформировавшийся на местах, начал продвижение к Центру. В первой половине 1980-х годов наступил апогей дефицита, что в свою очередь инициировало резкий рост коррупции именно в Центре, от которого зависело распределение дефицитных ресурсов. Кстати, дефицитность следует рассматривать в двух аспектах. В экономической системе дефицит может выступать как в качестве индикатора спроса или потребности в случае кратковременности своего существования, так и в качестве дезинтеграционного системного фактора в случае длительного своего существования по множеству ассортиментных позиций. В СССР дефицит стал дезинтеграционным фактором. Так что здесь произошло наложение друг на друга субъективного (коррупция) и объективного (дезинтеграция) эффектов.

Бесспорно, негативную роль в экономическом плане сыграли вторжение СССР в Афганистан и помощь Польше. Начиная с 1981г. СССР ежегодно тратил на эти цели около 3-4 млрд. долл. Если бы экономика СССР развивалась темпом 3-4% в год, то эти затраты никак не сказались бы на благосостоянии советских людей, но такого роста не было, а потому ухудшение жизни коснулось всех.

Ну, и последний фактор, учитывавшийся США – дряхлость руководителей социалистической системы. Там правильно решили, что в таком возрасте и с таким интеллектуальным потенциалом ожидать кардинальных и тем более нетрадиционных шагов не приходится. После смерти И. Сталина в высшем эшелоне управления страной не стало мыслителей, то есть людей, способных размышлять не только в практическом плане, но и в теоретическом.

На основе этих оценок были сформулированы следующие цели:

– оказание активной военной помощи моджахедам в Афганистане;

– субсидирование польской «Солидарности»;

– усиление антисоветской агитации и пропаганды вообще и избирательно в Прибалтике, на Украине, в Закавказье и Средней Азии;

– снижение мировых цен на нефть;

– недопущение продажи СССР высоких технологий:

– повышение процентных ставок по кредитам и займам, предоставляемым СССР;

– ускорение гонки вооружений с помощью программы «звездных войн»;

– жесткое политическое противодействие СССР по всему миру.

Эта стратегия была впервые документально оформлена в виде государственных директив. Ранее многое уже формулировалось в «документах Санта-Фе», которые готовились еще в предвыборную кампанию Р. Рейгана 1980г. Впервые капитализм подготовил полномасштабную войну против социализма с использованием всех возможных средств, за исключением военных. На этом закончилось единственное спокойное десятилетие советского социализма.

В начале следующего периода СССР испытывал очень серьезные трудности в экономике. Развязанная США экономическая война принесла свои первые плоды. Новое руководство СССР заявило о перестройке. Имеет смысл проследить, как осуществлялась смена лозунгов. В 1985г. главным тезисом стало ускорение. Учитывая, что никакой разработанной программы реформ не было, то ускорение всего и вся вылилось в масштабные диспропорции. С самого начала, то есть с момента принятия «Программы ускорения» июльским 1986г. Пленумом ЦK КПСС, была очевидна ее неисполнимость. Модернизировать всю промышленность и аграрный сектор за 3-5 лет нереально даже при наличии необходимых финансовых ресурсов, а их-то и не было. В результате, несбалансированность народного хозяйства резко усилилась. Естественно, возросла дефицитность советской экономики. Следствием этого стал рост сепаратизма. Начали появляться планы спасения отдельно взятых республик (например, эстонская программа IME), хотя меньшинство умных понимало, что если и можно что-то изменить к лучшему, то только совместными усилиями. Так программа ускорения ускорила лишь развал экономики и распад СССР.

В 1987г. заявили о хозрасчете и реформе ценообразования. К сожалению, и в этом вопросе не было никакой ясности. В итоге к 1990г. разрушили барьеры между безналичным и наличным денежным обращением. Несоответствие денежной и товарной масс приобрело катастрофический размах. Объем неудовлетворенного и отложенного спроса был сопоставим с объемом годового бюджета страны.

В этот период проявились и бюджетные проблемы. Антиалкогольная кампания 1985-87 гг. уменьшила доходы бюджета в годовом исчислении примерно на 20-25%.

Товарный и бюджетный кризисы очень быстро приобрели системный характер. Появившаяся в результате действия вышеназванных факторов инфляция дополнила картину кризисной экономики. Множество локальных кризисов переросли в 1990г. в системный. Сдача СССР своих позиций во внешнеполитической сфере привела к разрушению СЭВ и легализации сепаратистских настроений внутри страны. Из экономического системного кризиса в 1991г. развился политико-экономический кризис социалистической системы. Государственный социализм советского образца, самая эффективная антикризисная система, сломался при одновременном сочетании следующих факторов:

– массированное внешнее экономическое и политическое давление;

– утрата внутренней убежденности в правильности выбранного пути в силу предательства высшего эшелона руководства;

– консолидация внутренних и внешних врагов строя и предоставление им широчайших возможностей по ведению информационной войны при одновременном подавлении их противников посредством шельмования и недопущения к средствам массовой информации;

– недооценка информационного фактора в процессе экономического развития.

После распада Россия пережила масштабную приватизацию и либерализацию цен. За несколько лет инфляция составила около 10000%, а за чертой бедности оказалось 90% населения. Государство устранилось из социальной сферы, не занималось армией и вопросами правопорядка. Собственность поделили криминалитет и бывшие партийно-комсомольские функционеры. Резко вырос госдолг, а спад производства превысил 50%. Августовский дефолт 1998г. логично завершил трансформацию государственного социализма в дикий капитализм.

Шестой период нужно разделить на этапы 1998-2002, 2003-2008 и 2009-2022гг. На первом усилиями Е.Примакова, Ю.Маслюкова, В.Геращенко удалось стабилизировать, а затем и переломить ситуацию в промышленности и финансовом секторе. Государство начало играть более активную роль в экономике, сделав ставку на отечественного товаропроизводителя. В 1999-2001гг. темпы роста российской промышленности достигли 28-34%, то есть превзошли уровень первой советской пятилетки.

В 2003-2008гг. правительство В.Путина взяло курс на корпоративизацию российской экономики. При этом приоритет отдали сырьевым компаниям. Благоприятная внешнеэкономическая конъюнктура позволяла закрывать нарастающие дисбалансы и диспропорции в производстве и потреблении, во внешнеэкономической и внутренней деятельности.

В результате расслоение общества увеличилось, и выросла инфляция. При этом экономика стала чрезмерно коррумпированной и неэффективной. Но за счет сырьевого экспорта Россия возвратила частично влияние на мировую политику и экономику.

Запад в этот период столкнулся с проблемами энергозависимости, переоцененности активов и экспорта инфляции из развивающихся стран. Большинство там вынуждено сокращать потребление из-за растущих цен.

Правительства начали все активнее вмешиваться в экономику.

Последний временной отрезок характеризуется прекращением глобализации на платформе Запада и нарастанием центробежных тенденций в западной экономической системе. Параллельно ускорилась деградация китайской и российских политико-экономических систем. По разным траекториям они перешли в состояние сжатия и их коллапс стал неминуемым.

Седьмой период характеризуется глобальным политико-экономическим кризисом. Впервые за всю историю человечества мир столкнулся с необходимостью учитывать события, происходящие в разных регионах. Нарастают продовольственный, водный и энергетический дефициты. Расширенное потребление достигло пика. Его дальнейший рост невозможен – нет ресурсов. Основные финансовые инструменты переоценены в 3-5 раз, а объем фиктивного капитала по разным оценкам составляет 50-300 трлн. долл. В лучшем случае речь идет о величине, сопоставимой с размером реального мирового ВВП, а в худшем о навесе, превышающем его в 4-5 раз.

Старые антикризисные технологии неприменимы, потому что элита не понимает природы происходящего. Безусловно, он завершится крахом существующего миропорядка и начнется новый этап, который изменит политические институты, экономические принципы и религиозные догматы.

Базовые термины западной экономической системы

В послевоенный период западные экономисты, философы и политологи стали избегать употреблять термин «капитализм». Политическая надстройка определялась, как демократическое общество, а экономический базис – как рыночная экономика.

Основные признаки демократии:

– наличие свободной прессы;

– сменяемость власти;

– соблюдение прав человека;

– общественный контроль деятельности власти.

Свободной прессы не существует нигде, и вряд ли она вообще может существовать в современном мире. Пресса покупается и продается теми, у кого есть деньги и сила. Она – товар, а не четвертая власть. Конечно, есть попытки честной журналистики, но столь редкие, что не оказывают существенного влияния на общую ситуацию. Демократические выборы, в которых имеет право принимать участие большинство населения, также весьма сомнительное достижение, принимая во внимание наличие продажных средств массовой информации, которые любая политическая сила может ангажировать для создания соответствующего информационного пространства. Использование денег и СМИ позволяет свести демократические выборы к подкупу и оболваниванию избирателей.

Соблюдение прав человека – этот сравнительно недавно появившийся тезис обязан своим рождением Великому Октябрю. Социальные достижения СССР инициировали борьбу трудящихся капиталистических стран за свои права. Затем, примерно с 1960-х годов, Запад стал активно муссировать тему прав человека не в контексте основополагающих прав на труд, отдых, социальную защиту, а в контексте свободы выражения мнений. Карта прав человека стала одной из наиболее важных в борьбе с социалистической системой.

Рыночную экономику характеризуют следующие условия:

– конкурентный механизм ценообразования;

– преобладание частной собственности;

– ограничения на монополистическую деятельность;

– конвертируемость национальной валюты;

– отсутствие протекционизма во внешней торговле.

С первым тезисом все понятно. Цены устанавливаются не только в соответствии с соотношением спроса и предложения, но и с учетом цен конкурентов на аналогичную продукцию. Однако ценового беспредела на Западе давно уже не существует. Социальная ориентация капитализма привела к необходимости поддержания социального мира посредством более активного государственного участия в экономических процессах. Правительства стали регулировать верхний уровень цен на социально значимую продукцию (энергетика, продовольствие, муниципальные услуги) и развивать социальные программы.

Ценовой контроль в разных странах осуществляется по-разному, но схема функционирования повсюду примерно одинаковая. Во главе процесса стоит соответствующая комиссия (комитет, ведомство), которая имеет свои региональные отделения. Эти органы устанавливают тарифные ограничения и контролируют их соблюдение, штрафуя виновных. Нарушается ли подобным образом конкурентный механизм ценообразования? Конечно. Еще один пример. В США, Канаде и странах ЕС давно уже существуют лимитированные цены на продовольствие. На их основе ежегодно определяется объем дотаций сельскохозяйственным производителям. Очевидно, что налицо совершенно иной механизм ценообразования. Безусловно, действует во многих сферах и чистый конкурентный механизм, но он не распространяется на самые важные, социальные, объем которых составляет около половины рынка.

Преобладание частной собственности сохраняется, но как я уже отмечал ранее, государственный сектор во всех странах значителен. В США это примерно 20-25%, в Европе – 30-40%. Без учета акционерного капитала удельный вес нечастной собственности в ВВП ведущих стран мира составит более 50%. Исключение – лишь США, где ее доля около 40%. Ограничения на монополистическую деятельность впервые реально проявились в период Великого кризиса 1929-32гг. Хотя, еще в конце Х1X века был принят закон Шермана, ограничивший права монополий на объединение. До 1920-х годов приняты и другие законы, которые вместе с ним составили антитрестовское законодательство США. Процессы укрупнения, поглощения, слияния, дробления, реструктуризации, реорганизации, санации и ликвидации взяты под контроль соответствующими антимонопольными органами.

Конвертируемость национальной валюты рассматривается как непременное условие осуществления беспрепятственного движения товаров и капиталов. Валюта может быть ограниченно-конвертируемой, то есть только внутри страны по курсам, устанавливаемым в режиме двусторонних котировок Центральным банком, или свободно конвертируемой, по курсам, устанавливаемым ведущими биржами мира.

Снятие таможенных барьеров на пути внешнеторговой деятельности, то есть отсутствие протекционизма для собственных производителей, давно не более, чем декларация. Все страны мира в зависимости от состояния своего внутреннего рынка используют различные варианты политики протекционизма. Это справедливо и для США, и для стран Европы, и для Юго-Восточной Азии. После окончания второй мировой войны в мире прошла не одна торговая война: между США и Японией, между США и ЕС, между ЕС и Японией. Естественно, что они сопровождались протекционистскими действиями, направленными на защиту внутреннего рынка от импорта. Образование экономических союзов различных государств выводит протекционизм на новый уровень – межсоюзный. Теоретически его исчезновение возможно в случае создания единого мирового правительства. Однако если оно будет действовать в рамках западной экономической системы, то протекционизм сохранится в форме льготирования одних территорий и (или) ТНК в ущерб другим.

Что же в итоге получается? Характерные, по мнению апологетов рыночной экономики, для нее черты в XXI веке почти утрачены.

Напрашивается вывод о неспособности рыночной экономики (в чистом виде) решать насущные социально-экономические проблемы. Следовательно, термины устарели. Отношения по поводу присвоения не могут считаться базовыми, поскольку перестали быть главным показателем эффективности экономической системы. Все большее значение приобретает ресурсный фактор. Ранее цена была инструментом извлечения прибыли, а та – основной целью. Теперь они инструменты разрешения социально-экономических проблем общества. Другими словами, из чисто экономических категорий они превратились в социально-экономические. Однако их трансформация была бы невозможной в условиях чистой рыночной экономики, а сохранение прежнего порядка обрекло бы капитализм на социальные потрясения и, в конечном счете, проигрыш в соревновании с социализмом. Поэтому в развитых странах мира на протяжении второй половины XX века происходили процессы огосударствления и обобществления рыночной экономики. Ренессансные периоды чистых рыночников были короткими по времени и невыразительными по результатам. Вектор общественного развития определился и не менялся в течение этого периода.

Возможна ли сейчас трансформация современного капитализма в нечто новое и как это будет выглядеть? На Западе существует точка зрения, что капитализм уже умер, а ему на смену пришло постиндустриальное общество, в котором нет классов и классовой борьбы. Соответственно, дальнейшее развитие должно иметь поступательный характер, базирующийся на социальном мире.

Полагаю, что данная точка зрения выдает желаемое за действительное, хотя трансформация классов, антагонистичных по признаку собственности, в социальные группы, на самом деле имеет место. В то же время никто не исследовал устойчивость социальных групп, дифференцированных не по качественному, а по количественному признаку. У групп с доходами 10 тыс. долл. и 100 тыс. долл. в год могут быть одинаковые или разные интересы. Кроме того, неизвестно, насколько интересы стабильны и как они могут меняться в разных группах. Также не учитывает этнический фактор. В середине XXI века белое англоязычное население США – ядро американского народа – составит менее 50% общей численности населения, то есть окажется в роли русского народа в 1980-е годы.

Короче говоря, есть множество внеэкономических факторов, затрагивающих экономику и влияющих на экономическое положение государств. Что лучше: классовая борьба или этническая? Вопрос на самом деле не риторический, ибо этнические группы имеют разное экономическое благосостояние и социальный статус. Думаю, правильнее было бы утверждать, что в конце XX века классовая борьба превратилась в антагонизм различных социальных групп, сформированных по этническим признакам. Приняв эго положение в качестве постулата, мы можем опровергнуть и второй тезис – о поступательном движении вперед. Отсутствие активной борьбы не означает социальный мир, а загнанная вглубь проблема – не может считаться решенной. После временного поражения социалистической экономической системы темпы экономического роста в развитых странах мира не увеличились, а снизились.