Оперативный отряд. Книга первая. Ард Айлийюн

Хиса вернулся ни с чем. Кольцо нападения не имело брешей. Требовалось срочно готовиться к защите-обороне. Опять вопрос оружия!? В ход пошли копыта и малые лопаты. Через час битвы ядовитое войско отступило, оставив на песке жуткие остатки-трупы.

Ночная буря, утреннее нападение… Оптимизма они не прибавили. Усталые, айлы уселись под красным барханом, с его крутой подветренной, багровой стороны.

– Сандр, а ведь это только начало, – с трудно давшейся улыбкой сказал Арри, – Сколько еще будет всего?!

– Арри! Ты был и есть лучший из тех, кто когда-либо делал ткани для нас. Наши одежды нисколько не пострадали. Даже шлифовка песком не причинила им вреда. Да, ты – лучший в своем деле. И ты сам настоял на включении в оперотряд. И ты понимал, что предстоит не развлекательная прогулка.

– Да, я согласен, – уже без улыбки согласился с Сандром Арри, – Но… Может быть, мы выдержим весь путь, привыкнем к испытаниям, закалимся и всё такое. Но Нур… С ним не пройдем. А без него – нельзя. Что делать?

«Так, – сказал себе Сандр, – Он прячет свою слабость за беспокойство о Нуре. Вот и первая тень лжи… Если есть тень, есть и… Придется быть мне жестким и даже жестоким. Со всеми, кроме Нура и Котёнка. И жестче всего с самим собой. Нур, похоже, отказался от попыток облегчить ситуацию магией Инсара. Но Арри или кто другой могут склониться».

И, придав голосу максимальную твердость, он сказал:

– Не лицемерь, Арри! Отряд! Перестаньте скрывать свою слабость от самих себя! Вы слабы не телом, не возможностями, не отсутствием оружия. Вы слабы духом, душою. Вы разнежены как маленькие девочки. Если мне придется гнать вас вперед, используя всю свою физическую силу и напряжение воли, я это буду делать. Если понадобится кого-либо связать или привязать к седлу, чтобы не мешал задаче, – я это сделаю! Если будет необходимо завязать кому-нибудь рот, чтобы никто не слышал его стонов, сделаю это. Не поможет, – зашью этот рот нитками из припасов Арри. Я сделаю всё, что в моих силах, но задачи, поставленные нам народом айлов, будут исполнены! Что неясно?

Отряд замер. Все переваривали сказанное командиром. Непобедимый Сандр никогда не говорил так. Каждый айл Арда знает: Сандр в их народе самый высокий, самый сильный, самый волевой. Он слишком могуч и талантлив телом и духом, чтобы идти против него, даже на спортивных соревнованиях. В которых он никогда по этой причине не участвовал. И если Сандр что-то обещает, он это делает. И Сандр никогда не способен на грубость. Но не это стало сейчас главным. Главным стал стыд, охвативший оперотряд. Но как тяжело признать его…

– И ты будешь прав, что бы ни сделал, – негромко согласился Ангий, поглаживая седую голову дрожащей рукой, – Мне неудобно и стыдно перед теми, кто отправлял нас в путь. И я больше не буду жалеть себя. Мы, айлы, – не слабый народ. И страх – не наш удел…

– Не наш? – раздраженно сказал Хиса, не поднимая взгляда, – Мы что, сверхсущества? Из Высшего Эона? И нас прикрывает Высшая Сила?

«Странная реакция, – удивился Сандр, наблюдая, как Хиса прячет взгляд; правильные черты лица вдруг потеряли холодную красоту, – Он же знает Пустыню. Но скрывает почему-то знание. И внутри себя он держится нормально, невозмутимо. В чем тут дело? Или знает слишком мало?»

– Высший Эон? – как-то слишком задумчиво сказал Глафий, покусывая рыжий ус; оттого слова получались искаженными, наполнялись тайным смыслом, – Нам говорили с детства… И мы повторяли своим детям: мир живет не сам по себе. Если сам по себе, – то откуда и как? Никак и ниоткуда! Я убежден в этом, хоть и не обладаю точным знанием. Странное убеждение, ни на чем не основанное… Да, Свиток… Высшая Сила, которая нами управляет… И где-то там, за той границей Тайхау, – он махнул рукой в сторону, где еще вчера сверкало обманной синью озеро, – кто-то знает об этом хорошо и твердо. И мы найдем знающих. Вот так!

Отряд, все как один, смотрел в сторону, указанную Глафием. Мираж исчез, но разочарования его пропажа не вызвала. Пустыня Тайхау играет с ними в собственную игру, но айлы обретают иммунитет.

Джахар продолжил неожиданный разговор на заоблачные темы:

– Но… Высшая Сила! Если она Высшая, тогда и Империя под ней? И на самом деле угроза исходит от самой Высшей Силы. Логично?

– Да-а, – Сандр решился на максимально возможное в данных условиях откровение, – Что касается Высшей Силы, или Седьмого Эона, я в этом понимаю не больше любого. Вы помните мою маму, Лину. Она занималась в Комитете координацией актуальных проблем и перспектив нашего развития. Я продолжаю ее дело. Ахияр работал над предупреждением глобальных катаклизмов. Его лабораторию присоединили к моей.

Сандр оценил реакцию отряда на свои слова и продолжил:

– Я так и знал. Мало кто осведомлен об этой стороне деятельности Комитета айлов. Тем не менее… Как координатор я уверенно утверждаю: если не Империя, так нашествие с Темного материка. Если не нашествие, так новый Азарфэйр. Мы неизбежно получим заслуженное, если не успеем перемениться. Или кто-нибудь считает, что айлы – венец мирового разума? Совершенство и непогрешимость? Да, прошедшие день и ночь были долгими и трудными. Но всего лишь один день и одна ночь. Всего лишь! Несколько часов! И мы, совершенные айлы, почти сломались.

Джахар первым осмыслил сказанное Сандром.

– Нет, не сломались! Всего лишь растерялись. Всего лишь!

Сандр улыбнулся Малышу, который вдруг прыгнул с плеча Нура ему на руки.

– Вот как?! – с улыбкой сказал он, – Тогда вперед…

Птица Роух

Первые, – по определению Джахара, «ударные», – сутки отодвинулись течением перемен в незабытое, но прошлое.

Оперативный отряд менял день на ночь, ночь на день, теряя точный счет восходов и закатов. Шаг за шагом… В постоянном контроле запасов воды и еды, в подсчете длины пройденного пути. Считать трудно: Пустыня не замечает отряд. Ни ветерка, ни самого маленького смерчика. В любом дне, в любой ночи не за что зацепиться.

День за днем, ночь за ночью…

Пока однажды ставший уже привычным желто-красный рассвет закрыли огромные крылья. Вначале тихий шелест, затем шумный шорох развеяли единственную темную тучку, в которую с надеждой всматривались айлы, собираясь в очередной дневной переход. Только дождь мог принести преображение как во внешний, так и внутренние миры. Но явление с неба, устранившее причину ожидаемой радости, воодушевило айлов больше, чем если бы всю Пустыню накрыл тропический ливень.

Громадная белая птица, сияющая ярче обеих лун Арда Айлийюн в фиолетовой ночи, сделала круг над местом привала оперотряда. И медленно, плавно опустилась в сторонке, перед Нуром, замершим с Малышом на руках. И как он сумел оказаться в нужной точке? Белая птица опустилась на желто-серый песок и заговорила голосом, вобравшим в себя голоса Сандра, Фреи, Ахияра и… Голоса многих айлов сплелись в один голос, родной и понятный каждому. Птица заговорила, склонив голову на уровень головы Нура. И, – чудо! – их лица мало чем отличались. Разве что размерами.

– О друг мой и повелитель! Прости за опоздание. Мне предназначено служить тебе на твоем Пути. С самого начала… Но посмотри на мои размеры… Слишком велики для вашего маленького Арда, не так ли? Переполох там ни к чему, так ведь?

Белая птица Роух…

Преданный друг и помощник айлов…

Сколько о ней рассказов передается из поколения в поколение! Явление её – праздник. Перед ее прилетом уходит дурное, а с ней нисходит хорошее и доброе. Неужели она обитает в Пустыне? Да она одна способна разогнать любой прайд львов, поднять в небо и сбросить вниз любое злое существо и целую скалу. Рядом с ней не надо никакого оружия. В одной из легенд говорится, как в доазарфэйровскую эпоху она однажды перенесла морской корабль через рифы во время шторма и мягко опустила в тихую гавань.

– Друг мой! – продолжала белая птица Роух, – Почему ты не спрашиваешь меня строго? Спроси прямо: «Где ты шлялась, негодная курица!?» Нет, лучше так: «Где ты шлялся, негодный петух!?» Я готов к наказанию и выговору.

Ошарашенный и явлением, и речью, Нур автоматически повторил:

– Где ж ты…

Но тут же опомнился:

– Нет-нет… Я не хочу наказывать тебя. Ты такая большая, красивая и добрая…

– Ну-у… Я – большой, красивый и добрый! И, Нур, я предназначен тебе. Я ждал столько лет, пока ты покинешь тихую обитель айлов… Я помогу тебе и твоим спутникам. Чем могу. Чем разрешено.

Тут белая птица подняла почти айловскую голову и осмотрела огромными синими глазами отряд. Сандр отметил: в глазах ее действительно светится доброта, симпатия к айлам. Но еще он заметил: Роух смотрит и с хитрой иронией, и с вызовом.

– Нур, – сказала птица, – Ты можешь позволить им говорить? Если так, я готов их выслушать.

И Роух, чуть приподняв крылья, передвинулся немного в сторону. От движения крыльев поднялся ветер и снес Котёнка от Нура на несколько шагов. Но Малыш нисколько не обиделся. Он смотрел на белую птицу так же, как и Нур: с любовью, восхищением, даже с обожанием. Так же, как и лошади айлов.

А Роух ждал. Отряд молчал, потрясенный близостью легенды многих поколений. Сандр, преодолев неуверенность, подошел ближе, взял Малыша на руки. Обязывала должность командира… Должность, которая ему не нравилась, внутренне не подходила, но куда денешься? Положение обязывает, вот и…

– Мы рады тебе, Роух, – сказал он, смотря ей в глаза, – Дано ли тебе знание предстоящего? Если да, то скажи: достигнет наш поход своих целей?

Роух долго смотрел в глаза Сандру. И, качнув головой то ли укоряюще, то ли поощрительно, ответил голосом Ахияра:

– Случится, как предписано. А чтобы желаемое вошло в свершенное предписанное, надо потрудиться. Вам придется поработать за весь ваш народ. И не только за него… Но разве вы не способны?

Котёнок, удобно устроившийся на груди Сандра, подтверждающее мурлыкнул. Роух улыбнулся Котёнку, отошел на пару десятков шагов и, подняв вихрь песка, легко взмыл в светлеющее небо.

***

Странная получилась встреча. Удивительный вышел разговор.

Проводив взглядами Роух, исчезнувшего на востоке, оперотряд быстро собрался и продолжил дорогу. Песок уже не связывал копыта и ноги, жара будто уменьшилась, дышалось легче. К вечеру, прямо над гаснущим закатом, поднялась луна. Пусть одна, не две, как в Арде Айлийюн; но стало светлей и почти комфортно. Вслед за серебристой Идой, впервые за весь путь, зажглась звезда. Тоже одна. Звезда Нура, он ее узнал сразу.

И айлы решили не останавливаться на ночь. Тени сгущались и ложились ломаными густыми полосами на барханы. Прохлада скапливалась в ложбинах и накатывала освежающими волнами. Лошади шли легко и радостно. Злой песок вел себя мирно, от него не исходило ни малейшего тревожного звука. Только мирным шелестом вздымался облачками от ударов копыт.

Перед рассветом луна ушла, звезда погасла. И проснулся Хозяин Пустыни. И заметил путников. И появилась на северном горизонте тоненькая колеблющаяся струйка, очень скоро обратившаяся в громадный вихрь, накрывший айлов плотным вращающимся облаком. Схватку со смерчем отряд перенес без остановки, и встретил восход Иш-Аруна изрядно потрепанным. После осмотра Сандр принял командирское решение:

– Отряд! Айлы! Исполнился месяц со дня прощания с Ардом. Долгий месяц борьбы с Пустыней и самими собой. Мы заслужили отдых, настоящий, суточный, без борьбы и тревог. А после отдыха, думаю, нам предстоит еще один бросок. И мы преодолеем нескончаемый песок.

Никто не возразил. Выбрали ровную площадку среди дюн. Площадка, после близкого рассмотрения ее Глафием и Арри, стала еще одним добрым знамением. Оказалось, они расположились на плитах древней дороги, сооруженной во времена доазарфэйровские. В ознаменование чего Сандр предложил удвоить порции воды, предназначенные лошадям. О Котёнке ничего не сказал: тот успел стать всеобщим любимцем. Да и Нур скорее себя лишит последнего глотка и кусочка, но Малыш не будет хоть в чем-то ущемлен.

Лошади айлов способны усваивать воду непосредственно из окружающего воздуха. Если она в наличии, конечно. В преданиях упоминается, что и айлы могут жить без питья и еды длительное время. Но экспериментов по проверке не проводилось. И, поскольку Сандр об айлах ничего не сказал, они решили обойтись, как всегда, несколькими капельками воды с мёдом и кусочком сухой лепешки. Таков был суточный рацион, принимаемый один раз, вечерами.

Сандр последние дни держался поближе к Нуру с Малышом, стараясь не пропустить момента слабости самого юного и слабого из отряда. Стало заметно: временами Нур изнемогает от внутренней борьбы со страхами, голодом и жаждой, но всеми силами старается скрыть это. Трудное взросление досталось последнему сыну Фреи и Ахияра.

Вот и теперь: Нур даже не прикоснулся к воде. А лег на каменную плиту древней дороги, положив голову на туловище Кари. Та выглядит намного свежее всадника. Котёнок забрался на грудь Нура, обвил лапками его шею, прижался мордочкой к подбородку. Хорошо бы Малыша подкрепить, но ведь откажется, слишком разумен и предан Нуру. И Сандр сказал, обращаясь ко всем:

– А что, оперотряд, может быть, и нам удвоить сегодня норму потребления? Если праздник, то для всех?

Джахар сообразил, чего хочет Сандр, первым. И, быстренько собрав пиалы и тарелочки, наполнил их чистой водой и лепешками, и на подобии подноса из растянутого на палочках покрывала поставил на плиту рядом с Кари.

– Тут Сандру, Нуру, Малышу и Кари, – торжественно произнес Джахар, – Остальные во вторую очередь.

Нур благодарно улыбнулся Джахару и тотчас занялся угощением Малыша. Котёнок ел и пил не спеша, аккуратно, посматривая то на Сандра, то на Нура. Затем Нур занялся своей Кари. И только после приступил к своей порции. Сандр заметил, что он ухитрился оставить себе минимум, не больше чем обычно. Что ж, да будет так, решил Сандр. Нур не желает, чтобы его считали слабым мальчиком. И будет терпеть. И выдержит. А тогда и весь отряд справится с лишениями дороги. Хуже, чем в Пустыне, не будет. Но все-таки заметил вполголоса:

– Нур! Твоя задача не меньше той, которая лежит в целом на отряде. Ты сам по себе отдельный оперотряд. Тебе одному предстоит столкнуться с такими трудностями, о которых мы и помыслить не можем.

Но Нур ушел от разговора о своей исключительности. И неожиданным вопросом перевел его в другую тему:

– Арды, Эоны… Планеты, небеса… У всех номера, все отличаются… Откуда айлам известно?

Сандр даже хмыкнул от неожиданности и помял пальцами, как всегда в моменты неясности, крупные губы. И бросил взгляд на расположение лагеря. Айлы, лошади, – все на дорожных плитах, от которых пошла ощутимая прохлада. Еще не спят, но вот-вот…

– Точный ответ на твой вопрос обязана дать наша экспедиция. А пока… А пока будем верить в то знание, которое имеем. Согласен?

Нур пожал плечами и поправил лапку Котёнку: тот не умещался на груди Нура и во сне сползал вниз.

– Согласен – не согласен… Я думаю, из какого Арда, из какой планеты прорывается к нам Империя… Что там и как там? Возможно, отец мой уже знает… Расскажи мне о нем.

Сандр опять хмыкнул: такие вопросы дети не задают; такие вопросы обычно задают взрослые.

– Он, как и ты, само собой, из рода Айманов. Из Счастливых. Ахияр – лучший из них. Еще до его похода айлы присвоили ему второе имя – Атхар. Ты знал?

– Нет. Почему?

– Второе имя – как почетный титул, как награда. Дается не всем. Немногим. Имя Атхар означает: самый чистый. В каком Арде ты ни появишься, не забудешь, из какого ты рода и кто твой отец.

– Род Айманов? А ты из какого рода? А Фрея?

– И Фрея, и я… Мы все из одного рода. Айманы-Счастливые, они почему-то имеют трудную судьбу. Лучших из них до Азарфэйра называли Андарами, – источниками света и цвета. Таким источником был и твой отец. Нет, не был, – есть! И я рад, что он мой ближний друг. Когда собираются такие айлы, пусть даже двое, пустыни начинают зеленеть и цвести.

– Значит, мы еще не такие, – заключил Нур, с тоской оглядывая нескончаемые барханы, – Но если мой отец, как ты говоришь, есть, то мы с ним встретимся?

– Уверен, да, – твердо сказал Сандр, – Может быть, не все из нашего оперативного отряда, но ты, – точно. Встретишься!

Уставший Нур заснул, а Котёнок открыл глаза. Настало время его бодрствования и охранной заботы о самом близком существе. Небосвод стал темно-фиолетовым, и на нем, чуть выше западного горизонта, зажглась одинокая звезда.

Сандра тоже потянуло в сон. И пока он устраивался так, чтобы в любой момент вскочить на защиту Нура, вспомнилась еще одна проблема оперотряда, – сны и сновидения. Айлы любят сновидения и умеют ими управлять. Часто объединяют сны, делая их общими для многих или некоторых. Время снов, – время трепетное, драгоценное. Нельзя будить спящего айла без крайней необходимости. Именно через сны приходят айлам открытия, оздоровление, новые знания. Через них трудно пробиться в будущее, но возможно заглянуть в прошлое. Но только своё или близкого, не чужое. Иные пространства недоступны… Так случилось в результате Азарфэйра. До того возможно было посещать иные миры…

А здесь, в Пустыне, действует непривычный режим бытия. И со снами совсем не так, как в родном Арде… «Как поправить это?» – спросил себя Сандр и провалился в странное сновидение.

***

…Отсюда, с Луны, хорошо видна планета. Ард с неизвестным именем… Только вот очертания материков не разглядеть, – ослепительно белые облака закрыли почти всю сушу. Океан светится синью и голубизной. Чей это Ард? И чья Луна? И почему она одна?

Над Сандром прозрачный купол, через который без помех можно рассмотреть не только неизвестный Ард, но и звезды, рассыпанные по небу в непривычном порядке.

А под куполом, – целый город, спрятанный под испещренной кратерами поверхностью Луны. Город, состоящий из жилых комплексов, заводов, лабораторий… Сандру разрешено пройтись по улицам-коридорам, заглянуть в дома, не имеющие окон, пройти в круглые, герметичные люки-двери. Безопасность здесь, – самое главное… Разрешено, но только один раз. И войти в одно здание… Какое же выбрать?

Сандр доверился внутреннему чутью. И через полчаса ходьбы по мягким лунным улицам остановился перед стальным люком, с рисунком развернутой ладони в центре. Сандр приложил ладонь к рисунку: они совпали. Люк отворился, и он без колебаний шагнул внутрь.

…Он знает, как называются все эти приборы и понимает их предназначение! Хотя видит их впервые. Пульты управления, компьютеры, дисплеи… Металл, пластик, дерево… И, – айлы Луны, спутника неизвестной планеты. Айлы, одетые в почти одинаковые комбинезоны, сосредоточенно занятые каждый особенной работой. Из отдельных действий складывается Дело. Дело большое и нужное. Потому – великое.

…Просторная комната. Но айлов немного, чуть больше двух десятков. Правда, есть еще двери, ведущие в другие помещения. Но туда не успеть. Сандр остановился рядом с сидящим за столом-пультом. Отсюда он наблюдает за тем, что происходит на планете. У него четко определенная задача, ограниченная координатами времени и пространства.

Сандр видит его лицо сбоку, но на плоскости экрана-монитора оно отражается анфас. Интересное лицо: большие глаза с зеленой радужкой, большие уши, крупный нос, четко вырезанные губы… Такое лицо… Да, такое лицо может быть у Нура через десятки лет. Много общего, особенно в сочетании мелких мышц лица и осмысленности взгляда. Но нет, нет… Такое невозможно!

Тут засветился большой экран, занимающий почти всю центральную стену. И на нем проявилось лицо айла в солидном возрасте. Седина, морщинки… Умудренность опытом, понимание, сдержанность, забота… Да, все сразу. А взгляд обращен к тому, у стола которого задержался Сандр. Да, внимание седого, не замечая Сандра, тянется именно сюда.

И опять ощущение знакомости. Близкого знания, почти родства… Будто он знает седого, «Куратора» всех, занятых за своими столами-пультами. И через осознание этой близости приходит понимание общего для всех Дела. Вот оно: вместе они представляют отряд, который готовят к выполнению какой-то крайне важной задачи. Для операции… Оперативный отряд…

Сандру захотелось дотронуться до плеча того, кто напомнил ему Нура, и он уже потянул руку, но тут посторонний звук, знакомый, но неожиданный в такой обстановке, вывел из территории сновидения.

***

Он открыл глаза и увидел Малыша у себя на груди; кот тревожно мурлыкал и лапой теребил его нос, старясь разбудить. Сандр немедленно перевел взгляд на Нура: тот кривит губы в беззвучном стоне, по щекам текут слезы. Мягко опустив Котёнка на плиту дороги, Сандр осторожно поднял легкое тело Нура на руки, прижал к себе. Нур, просыпаясь, обнял его за шею и застонал. Малыш вскарабкался на плечо Сандра и, уткнувшись в ухо Нуру, принялся что-то шептать на своем языке. Нур открыл влажные глаза и непонимающе посмотрел на Сандра, затем на Котёнка.

– Просыпайся, Нур, – с тревогой, негромко сказал Сандр, – Что с тобой?

– Я ждал, что мне приснится мама, – совсем детским голоском протянул Нур, – А тут… А тут…

Слезы потекли по его щекам. Малыш ткнулся ему в щеку влажным носом, и Нур наконец осознал, что он уже вне сновидения.

– Ко мне опять пришел Араска…

– Ты его видел? Ты можешь рассказать, что произошло?

– Нет… Не видел… Наверное… Всё было так нечётко… Как в тумане. Но голос… Его не спутаешь с другим. Он угрожал нам. И не только нам. Не только оперотряду. Но и Фрее. Всем, кто остался там, с ней.

Сандр решил, что кошмар пока лучше не вспоминать и не повторять в словах. Это будет неправильно. За день отдыха дурные впечатления уйдут, и сон забудется. Только не оставлять Нура одного. И не дать до вечера заснуть снова.

– Ты знаешь, мне тоже кое-что приснилось. Странное что-то, загадочное. Один я не разберусь. Послушай…

И Сандр рассказал свой сон, не скрывая мелочей и догадок. Нур тотчас переключился на анализ и задумался. Возможно, он тоже сопоставил «Куратора» на экране с Ахияром. Седой, в морщинах, – Ахияр… Надо же!

К звезде Нура на небосводе подплывала одинокая малая луна, Ида; и Нур долго смотрел на нее. Смотрел, пока утренняя заря не погасила звезду и скрылась Ида. Вместе с зарей поднялся ветер. Почему то нежаркий, он принес мелодию. Будто за ближним барханом запели сразу десятки певчих птиц Арда Айлийюн. Вот к ним присоединились родники, деревья, травы и цветы. И едва распознаваемый женский голос. Песня ветра отвлекла и успокоила Нура. Котёнок занялся своим туалетом, облизал пушистый полосатый хвост и весело посмотрел на Сандра, предлагая игру-разминку.

Кроме них троих, все, включая лошадей, спят. Спят крепко, и, скорее всего, без сновидений. Это тоже хорошо, и Сандр удовлетворенно улыбнулся. Вспышка страха за Нура пригасла, да и Нура интересовали уже новые проблемы.

– То озеро, которое недостижимо, – заметно живее заговорил Нур, – Оно ведь есть на самом деле. И пальмы, и плоды на них. И тень, и прохлада днем… У нас осталось мало воды. Скоро ее и Котёнку не хватит. И мёд так загустел, что его невозможно…

Сандр одобрительно кивнул: оценка ситуации, достойная зрелого айла. И сказал:

– Да, озеро существует. И мы доберемся до него. Отдохнем и доберемся. Потерпи, брат… А Малышу воды мы всегда найдем.

Яхмау и Музхир

Он впервые назвал Нура братом. И тем как бы сравнялся с ним и силой духа, и крепостью тела. Громадный, непобедимый, самый могучий среди айлов и совсем еще юный, слабый и беспомощный избранник неведомого Предопределения… Дистанция между ними, до того болезненная для Нура, сократилась, почти исчезла. И Нур совсем ожил.

– Давай пройдемся? Туда, за бархан, откуда ветер берет песню, – предложил Нур, – Малыш, ты как, не против?

Котёнок был не против и с удовольствием забрался на плечи Нура.

– А что, если ты ко мне переберешься? – предложил ему Сандр.

Но Котёнок так забавно покачал головой в знак несогласия, что Сандр рассмеялся.

– Ну, тогда пошли. Давай, друг мой Нур, показывай дорогу. Отрядный указатель пути с тобой…

***

Пока шли, Нур вспоминал уроки Джахара, даваемые ему урывками в пути.

– То, что мы слышим, не обязательно имеется на самом деле. Тембр звука складывается из гармоник и обертонов. А нам кажется, что это чистая нота, простая красивая мелодия. А там…

И на самом деле, – за барханом не нашлось ни хора, ни оркестра, о котором мечтает Джахар. Ничего такого там не нашлось. За барханом открылось другое, неожиданное…

Крупная черная фигура втрое выше Сандра, в развевающемся черном балахоне с капюшоном, скрывающем лицо. На взгляд очень неприятная фигура. И Сандр одним прыжком оказался впереди Нура и остановил его.

– Постой. Подожди меня здесь. Я уточню, кто это.

– А я знаю, – без тени растерянности сказал Нур, – Это Черная Хозяйка Пустыни. Так говорил Хиса…

Вихрь жаркого песка крутнулся кругом балахона, но не потревожил его нисколько. Но жар достиг Сандра, заставив его собраться. До возможного противника один прыжок, а там можно посмотреть, на что годится Черная Хозяйка.