Слабая ведьма

Мирра продолжала молчать. Колдун выпрямился. Лицо его дышало гневом. Выхватив прямо из воздуха свою длинную трость, он принялся без разбора избивать слуг, яростно выкрикивая что-то на их каркающем наречии. Пленница испугалась еще больше, гнев колдуна был ей не понятен. Несчастные абаданны покорно принимали побои, даже не пытаясь убежать или закрыться руками. В конце концов, возмущенная бессмысленной жестокостью, пересилив страх, она как смогла сильно дернула снизу за плащ это чудовище.

– Сейчас же прекратите! – прохрипела больная и закашлялась.

Аргол несколько секунд в бешенстве смотрел на неожиданную помеху, и та уже решила, что сейчас тяжелая трость прогуляется и по ней. Но, против ожидания, колдун опустил занесенную руку и фальшивым приторно-сладким голосом произнес:

– Как тебе будет угодно, моя драгоценная, – я всего лишь хотел наказать слуг, что не сумели как следует позаботиться о тебе.

– Они… заботились… – сдерживая кашель, выговорила несчастная.

– Что же, тогда другое дело! – охотно согласился маг. – Надеюсь, ты зачтешь мне мое милосердие.

Девушка судорожно кивнула. «Братья», хмурые, потирая синяки и ссадины, занялись делами. Двое вновь растянули над ней полог, остальные занялись лошадьми. Теперь их отряд вырос вдвое. Сердце Мирры мучительно сжалось, ибо его покинули последние отблески надежды стать свободной. Видно, те же мысли посетили и Бинош. Свернувшись калачиком, она молча плакала, и было видно, как обреченно трясутся ее плечи. Пользоваться добротой камеристки и дальше было не просто эгоистично, но прямо-таки преступно. Какая польза, если в этом лесу пропадут они обе? Мирра тихонько вздохнула, незаметно смахнула навернувшиеся слезы жалости к самой себе и погладила подругу по плечу. Та поспешно приподнялась.

– Тебе нужно бежать. – Шепот ее был едва слышен. – Теперь, когда здесь колдун, наш обман может раскрыться в любую минуту. Ты достаточно сделала для меня, пора позаботиться о собственном спасении!

Бинош лишь закрутила головой, еще сильнее заливаясь слезами.

Мирра даже рассердилась.

– Нечего рыдать! – хрипло зашипела она, чувствуя очередной приступ кашля. – Мы совсем недавно видели тракт, даже я помню, в какой он стороне. Ступай туда, навстречу Эйнару. Возвращайтесь вместе домой. Мне уже не помочь. – Надрывный кашель потряс ее. – Я серьезно больна и… в любом случае долго не протяну…

От последних слов захотелось расплакаться, но она сдержалась.

– Уходи! – резко попробовала она прогнать подругу, надеясь, что та обидится и наконец последует ее совету. Нo та не тронулась с места.

Мирра закрыла глаза, теперь даже короткие разговоры утомляли ее.

– Чего уж там… – через некоторое время, словно что-то окончательно обдумав, произнесла Бинош. – Я тоже пойду до конца.

Сил спорить с ней у умирающей больше не было, она с трепетом вслушивалась в то, что происходило внутри ее организма. Ей казалось, она слышит какие-то хлюпающие звуки, словно рвутся тонкие нити, привязывавшие ее к жизни. Впрочем, скорее всего, это было только воображение, подстегнутое мыслями о внутреннем кровотечении.

Проснувшись утром, Мирра чуть не закричала от ужаса. Палатка оказалась уже свернутой. В первых лучах солнца над ней склонился Аргол и, негромко бормоча какие-то заклинания, делал пассы над ее телом. От страха у девушки пропал голос, и она молча забилась как рыба на песке. Ее конвульсивные движения маг заметил, но, прежде чем заговорить с пленницей, он закончил читать заклятье.

– Ты славно поработала над собственным разрушением, – удовлетворенно произнес он. – И значительно упростила мне задачу.

Обессиленная жертва лишь едва заметно пожала плечами. Маг отошел от носилок, на которых она лежала, и велел абаданнам поднять их на плечи. И Мирра плавно поплыла по поднимающейся в гору дороге. Теперь движения носильщиков были уверенными. Рядом ехал маг и указывал им дорогу.

– Откуда твоя служанка?

На это следовало ответить.

– Она здесь только до тех пор, пока я жива. Но это ненадолго. А потом ее долг будет исполнен, и она вернется к своим.

Колдун мерно раскачивался в седле. На его лице появилась загадочная улыбка, и в ярком свете солнца оно стало почти приветливым.

– На тврем месте я бы не слишком на это рассчитывал! – заявил он.

– На что? – не поняла Мирра.

– На быструю смерть! – Аргол сильнее растянул в усмешке губы, и иллюзия приветливости растаяла. Больная закрыла глаза.

Дорога продолжала подниматься вверх. С каждой милей она становилась все круче и круче. Пологие холмы с перелесками и отдельными каменными лбами, заросшими травой и мхом, сменились крутыми склонами небольших горок. Здесь росло достаточно деревьев, но были они корявыми и низкорослыми, мох на камнях сменился лишайником. Мирра никогда не бывала в такой местности. Детство ее прошло во влажных южных лесах, да и вокруг Сан-Аркана на многие мили тянулись дубравы, перемежающиеся сосной и ясенем. Окружающий пейзаж казался ей зловеще-мрачным, как и ее будущее.

Далеко на севере, но уже видимый отсюда, синими тенями на горизонте вставал Акулий Скелет [5]. Эта горная цепь была восточной оконечностью Великой Северной гряды. Вот, оказывается, на что ориентировался их маленький караван! На Акулий Скелет! Но на второй день после присоединения к ним Аргола они стали существенно забирать влево, и вскоре ветер донес до них слабый, но узнаваемый запах моря. Впереди все выше вырастала единственная, похожая на палец, поднятый к небу, гора.

– Это – Оль-Герох, Воронье Гнездо, – пояснил Мирре Аргол. Он теперь подолгу на ходу беседовал с ней, вернее, произносил длинные монологи. Большинство из них были посвящены его великой миссии. За два дня девушка, правда, так и не сумела уяснить, в чем, собственно, она состояла. Но маг без конца повторял, что стоит на пороге новой эры, и ключом к этой самой эре должна была стать она, Мирра.

И ей очень хотелось сказать, куда именно он может засунуть свою миссию, но губы так растрескались, что шевелить ими было больно, да и не стоило ради таких пустяков напрягаться. Мысли больной теперь постоянно были обращены к желанной смерти, немного отвлекало от этого только постоянное жжение в запястьях – почему-то последние дни браслеты совсем не давали покоя. Но даже к этому жжению Мирра почти привыкла.

Аргол отвел взгляд от пленницы, в очередной раз болезненно скривившей запекшиеся губы, и с гордостью взглянул на возносившуюся перед ними черную гору почти идеальной формы. На вершине, скрытой сейчас низкими дождевыми облаками, стоял его несравненный базальтовый замок – Агад-Зер – драконий Зуб. Когда-то на скале жил большой черный дракон, и все земли от Акульего Скелета до Пелосского моря на востоке и до самого Пельно на западе платили дракону дань. Потом он, Аргол, победил дракона, и с тех пор этот замок и земли на несколько миль вокруг принадлежали ему по праву победителя, маг, конечно, не мог похвастаться, что ему платят дань жители благополучного Пельно, но крестьяне окрестных деревень свои дары складывали к подножию Оль-Героха с похвальной регулярностью. Они-то знали, что Великому и Доброму Арголу ничего не стоит отравить все колодцы и источники в округе.

Маг невольно нахмурился от внезапно пришедшей ему в голову мысли: с чего это скала, раньше называвшаяся Драконье Гнездо, стала вдруг называться Гнездом Вороньим? Уж он-то точно больше напоминал могучего Дракона, чем жалкую черную птицу.

Конно-пеший отряд въехал на серпантин, плавно поднимавшийся к вершине Оль-Героха. Следуя по довольно широкой и безопасной дороге, больше не делая остановок, к середине ночи они добрались до замка. Копыта коней зацокали по черным плитам внутреннего двора.

Мирра лежала на широком каменном столе-алтаре, установленном в центре каменного зала, под самой крышей башни Агад-Зер. Комнату вокруг озаряло ровное, розовое свечение волшебных огней, горевших на концах особых факелов, установленных в держатели по периметру зала. Конусообразную крышу башни поддерживали толстые у-образные балки, поднимавшиеся по углам восьмигранной комнаты. В центре крыши зияла круглая дыра, сквозь которую в башню попеременно заглядывали две луны и солнце. Девушка так ослабела, что все время находилась в странном полузабытьи, когда реальность видится словно через задымленное стекло. Благодаря постоянным заговорам Аргола тела своего она почти не чувствовала, только продолжали сдавливать руки и жечь магические обручи браслетов.

Маг был здесь же, колдовал над тиглем, точь-в-точь похожим на тот, что украшал его герб. В дверь осторожно постучали. Аргол, занятый составлением сложной смеси, лишь непонятно ругнулся. Но, как видно, ругательство было не простым, потому что за дверью тут же кто-то взвизгнул, словно получив оплеуху. Однако через минуту стук возобновился, и колдун, недовольно скривившись, щелкнул пальцами. Дверь распахнулась как от порыва ветра, и внутрь вдуло уже знакомого Мирре абаданна. За ним, настороженно осматриваясь, вошла Бинош с подносом в руках. На нем стояла мисочка с теплым бульоном для больной и пара мясных блюд для мага. Камеристка дерзко брякнула поднос с блюдами прямо на столик с магическими принадлежностями, где только что работал Аргол, и, прихватив с собой чашку, подсела к Мирре. Тот было хотел задержать ее, но потом махнул рукой.

– Что случилось? – сердито осведомился он у «серого». И тот тихо зашептал что-то на ухо. Колдун сначала еще больше нахмурился, потом губы его растянула злорадная улыбка. Взмахом кисти он отослал слугу. Словно в задумчивости несколько раз прошелся возле алтаря.

– Ты случайно не ждешь гостей? – неожиданно разворачиваясь к Мирре, спросил он.

Та невольно вздрогнула, из носа тут же потекла кровь, и подруга заботливо принялась утирать ее салфеткой.

– А то тут недавно появился один аптекарь, – продолжал Аргол, – да вот беда, местные неотесанные крестьяне – грубый народец, о чем-то поспорили с ним, и, какая досада… – притворщик попытался изобразить искреннее участие, – …проломили бедняге голову! Ему и трем его спутникам. Теперь несчастные покоятся в общей могиле…

Аргол еще продолжал говорить, а Бинош серой молнией, с утробным рыком уже бросилась на него. На мгновение Мирре показалось, что сейчас подруга выцарапает колдуну его злобные глазки. Но у мага была куда более быстрая реакция. Движением пальцев он умудрился остановить девушку и отшвырнул ее к стене. Пролетев несколько метров, та с размаху ударилась спиной о каменную кладку.

– Это что еще такое?! – Маг с внезапно проснувшимся подозрением сверлил глазами бедную служанку. – С каких это пор абаданнские служанки проявляют такой интерес к делам своих господ?! – Он подошел и нагнулся над распростертой у стены девушкой. Ухватившись за медальон, рывком поднял ту на ноги. – Ну-ка, скажи мне имя своего жреца! – грозно потребовал колдун. «Сестра», полузадушенная металлической цепью, лишь беспомощно хрипела. Маг подтащил служанку к дверному проему и вышвырнул из комнаты. – Разберемся с тобой позже! – пообещал он. Дверь со зловещим лязгом захлопнулась, чуть не отбив бедной ноги.

Отверстие в крыше потемнело. Мирре подумалось, что уже сгущаются сумерки, но это с востока, наколдованная магом, шла гроза.

Аргол взмахом руки наложил засов на дверь и повернулся к пленнице.

– Пора нам с тобой заняться нашими делами, – потирая руки, заявил он.

Мирра постаралась придать своему лицу презрительное выражение, но не была уверена, что это ей удалось. Она чувствовала, что милосердная смерть совсем близко, но все же продолжала бояться мага.

– Эти чудесные украшения, – без всякой связи с предыдущей фразой начал Аргол и ухватился за безвольно лежащие руки Мирры, – призваны не только пресечь у своей владелицы любые мысли о побеге. Они же не позволят тебе умереть, как бы ты об этом ни мечтала. Твое тело начнет сохнуть и разлагаться, но ты будешь продолжать жить и страдать. Заманчивая перспектива, не правда ли? – Горящие глаза колдуна приблизились к самому лицу несчастной. Руки произвели над ее телом замысловатые движения, и девушка неожиданно почувствовала боль – обычную боль в затекших мышцах от долгого, неподвижного лежания на холодном камне, но боль эта была почти невыносима. Она застонала сквозь зубы. Когда-то в детстве ей приходилось слышать легенды о живых мертвецах, странных созданиях, скитающихся ночами по кладбищам, не способных расстаться с собственным телом и вознестись в Чертог Ожидания. Мирру невольно передернуло, от чего мышцы заломило еще больше. – Вот видишь, не очень приятно! И это может продолжаться практически вечно, если только… – Голос колдуна снова стал мягким и вкрадчивым. – Если только ты не отдашь мне то, что я прошу.

Мирра выгнулась от неожиданно скрутившей ее судороги и непонимающе глянула на Аргола.

– Твой дар, глупышка! – ответил на ее немой вопрос маг. – Тебе он совершенно ни к чему, а я, я смогу воспользоваться им как должно! – Глаза безумца закатились, он не мог отказать себе в маленькой слабости – помечтать о будущем всемогуществе.

– Я смогу расширить границы Вселенной! – с пафосом произнес он. – Я сравняюсь в могуществе с драконами и шагну за грань Равновесия… Нет, я встану над ним!

Девушку продолжали мучить судороги, ей было не до того, чтобы слушать спятившего мага. Все, чего она хотела, – уснуть и больше не просыпаться! Если для этого нужно было что-то там отдать Арголу, она была согласна. Куда только делись ее разумные рассуждения о том, что маг не может отобрать то, что человек не согласен отдать добровольно. Единственное, о чем еще помнила Мирра, так это о том, что в обмен на свой дар у колдуна следует выторговать мгновенную и легкую смерть.

Так она ему и сказала. Когда смогла.

– Конечно, конечно, – почти ласково зашептал «добрый» волшебник. – Тебе нужно только сделать все, как я скажу. – Он вкратце объяснил суть предстоящей магической церемонии. – Все, что от тебя требуется, это вовремя ответить на мой вопрос «Что мое – твое!» и – ты свободна! Договор?

– Договор! – простонала жертва.

Она все так же лежала на каменном столе, но волшебные розовые факелы погасли. Башню то и дело озаряли белые сполохи молний. На улице бушевала гроза. Под вспышки электрических разрядов ядовито-зеленым светились магические знаки на стенах. Посреди зала возвышалась фигура чародея в пурпурной мантии. В свете молний черты его лица заострились, кожа стала полупрозрачной. Сквозь нее Мирра ясно различала, как черная кровь колдуна, пульсируя, движется по венам на щеках.

Разряд молнии ударил в купол, и башня почти раскололась от грохота. В ставшем голубым электрическом сиянии Мирра в первый и последний раз увидела ману, излучаемую каждым человеком. Ярко-лиловый сноп света исходил из затылка Аргола, его лучи достигали самого купола. В этом мертвенном лиловом сиянии колдун был еще страшнее. Еще один раскат сотряс башню. Колдун воздел руки, разрисованные буквами священного алфавита, и низким голосом запел заклинание.

Страдалица изо всех сил зажмурилась, ожидая, что очередная молния отправит ее прямиком на встречу с Доброй Сестрой. Гром прогремел в третий раз, башня закачалась уже не на шутку. Эхо раската долго блуждало под куполом. Потом постепенно все стихло.

Долго-долго Мирра в напряжении сжимала веки. Наконец она устала жмуриться и открыла глаза. Волшебная гроза кончилась, в зале было тихо, темно и (за исключением ее), по-видимому, пусто. Она всхлипнула. Аргол снова обманул: пообещал легкую смерть, а сам, отняв ее Дар, оставил мучиться.

Девушка попробовала встать, но не сумела даже пошевелиться. Так она и лежала, бессильно распластанная на алтаре. Шло время, ничего не происходило. Наконец Мирра стала проваливаться в столь желанное беспамятство. На самой границе сна ей послышался металлический звон и чьи-то тревожные крики на нижних этажах, но удержать этот звук в сознании она уже не могла и с облегчением скользнула в темноту.

Глава 6

Деньги, вырученные за аптеку, стремительно кончались. Но и дорога подходила к концу. Теперь за Эйнаром следовало девять воинов. Троих он нанял в Сан-Аркане, это были профессиональные охотники на колдунов, сопровождавшие арканские караваны на север. Именно на них ушла основная часть суммы. Еще четверых наемников Эйнар знал по своей прошлой службе, эти не горели желанием встречаться с магами, зато были не прочь повоевать под началом бывшего товарища, тем более что и платил он вперед. Двоих последних бывший ученик мага, можно сказать, подобрал уже во время пути, в грязном придорожном трактире. Выглядели они, как оборванцы (да, собственно, ими и были), зато один был довольно ловким вором, а другой метко бил из лука. Учитывая, что остальные члены отряда привыкли управляться с мечом, такой талант был весьма кстати. Что касается воровства… что ж, бывший ученик мага сам не знал, что может им понадобиться во владениях Аргола.

Несмотря на отсутствие лошадей (купить или даже арендовать коня каждому воину наниматель был не в состоянии, а иметь пару коней, чтобы вести их в поводу, не имело смысла), отряд двигался довольно быстро по колдовскому, только Эйнару заметному следу. Наемники вслух удивлялись, как ему удается безошибочно повторять дорогу абаданнов, однако аптекаря, словно запах собаку, тянула за собой непрерывно пульсирующая тонкая боль. Именно так он ощущал след от колдовского порошка, рассыпанного удачно внедренной к похитителям Бинош. Боль эта постепенно нарастала, из чего Эйнар справедливо заключил, что, несмотря на первоначальное отставание, постепенно настигает беглецов. Дважды ему казалось, что со следующего пригорка или в конце следующего перелеска он наконец увидит их повозку. Но отряд натыкался только на свежие следы стоянок.

Потом неожиданно след оборвался. Огненный шнур, змеящийся сквозь его тело, исчез, и расстроенный составитель зелья вскоре обнаружил причину этого. На дне свежего оврага он наткнулся на неглубоко зарытый в землю скарб – должно быть, путешественники облегчали сумы, перед тем как спешиться. Среди чугунных котлов и другой утвари он обнаружил и горшочек со своим волшебным зельем.

Пришлось заночевать здесь же, Эйнар полночи прометался в отчаянии, боясь, что не сумеет больше выйти на след похитителей.

Утром, проснувшись у прогоревшего за ночь костра, он долго тер руками виски. Что такое было в этом месте, витало в воздухе… Попытался сосредоточиться… Очень сильно ощущалось присутствие горшочка с колдовским порошком. Даже зарытый в землю, он покалывал изнутри затылок. Кроме того, аптекарь ясно чувствовал костяные и медные обереги, имевшиеся у троих охотников. Поскольку парни были арканцами, обереги не содержали обычного в других местах охранного наговора, и Эйнар реагировал на них не больше, чем на тот же крестовник. Но было и еще что-то, чего аптекарь пока не понимал. Его спутники забеспокоились, заметив явную неуверенность своего предводителя.

Чтобы не дать сомнениям разложить дисциплину в отряде, предводитель приказал провести разведку местности, а сам с одним из охотников пошел по дну оврага, где накануне обнаружил схрон. Овраг вывел к странному распадку посреди деревьев. Трудно сказать, как образовалась эта, словно утопленная в складках леса, поляна. Может, когда-то сюда упал небесный камень (следы таких падений были не в диковину в этой местности), а может, лес, разросшийся на старых и потому пологих скалах, скрыл следы бывшего горного ущелья, оставив только эту травяную проплешину. На краю поляны стояла покосившаяся, но еще крепкая хижина. Трава вокруг домика выглядела нетронутой, и все же Эйнар мог бы поклясться, что не так давно здесь побывали люди. Странное ощущение у него в голове усилилось.

Вдвоем с охотником по прозвищу Лис они осторожно подобрались к самым дверям избушки. Оба на всякий случай освободили из ножен мечи. Эйнар первым толкнул щелеватую дверь и нырнул в темный, после солнечного утра снаружи, дверной проем… Внутри было пусто. Единственная комната лесной сторожки не нуждалась в обыске. Если что и свидетельствовало здесь о пребывании людей, так это редкостная пустота и чистота. Было похоже, что совсем недавно кто-то умело и тщательно прибрал в доме: выгреб даже угли и золу из каменного очага. Вынырнувший из-за плеча аптекаря Лис бегло огляделся и, не заметив ничего интересного, шагнул на улицу. Эйнар присел на низкий столик, одной стороной встроенный в стену хижины. В доме ощущался слабый запах колдовства. Сначала ученик мага даже подумал, что ощущает издалека присутствие Аргола, но нет, старый маг и даже его колдовские штучки вызывали у него куда более бурную (и болезненную) реакцию. Аптекарь еще раз внимательно обшарил взглядом стены и скудную обстановку жилища – каменный очаг да столик, на котором он сидел, ни пучка травы, ни магического знака – и уже шагнул было к выходу, когда в полумраке, в углу над притолокой разглядел странного вида паутину. Он привстал на цыпочки, почти сунув нос в паучью сетку, и сощурил глаза, приноравливаясь к скудному освещению. Сначала ему показалось, что глаза врут – посреди тонкой паутины мелкими, но различимыми буквами было выткано: «Мирра».

Шагнул назад, отодвигаясь от паутины. Узор вновь стал неразличимым. Аптекарь некоторое время постоял, прикрыв глаза, потом вновь глянул в угол над притолокой – сомнений не было, маленький ткач изящно вывел имя его подруги на своей ловчей сети.

Он выскочил из хижины. Мирра была здесь – это понятно, но едва различимый дух заклинания никуда не вел! Аптекарь напрасно вертел головой в разные стороны и словно гончая ловил ноздрями воздух. Вдруг взгляд зацепился за нечто в тени окружавшего распадок смешанного леса. Эйнар быстро двинулся к группе молодых елочек, довольно потрепанных и почти лишенных хвои (то ли почва в этом месте была неподходящей, то ли их поразила какая-то древесная болезнь). Чутье не подвело бывшего ученика мага, оголенные стволы двух рядом стоящих елок были сплошь заплетены липкими белесыми нитями. На паутине, не успев испариться в лучах утреннего солнца, блестели капли росы, ясно прорисовывая вытканное в центре имя «Мирра».

Он окликнул бродившего по краю поляны Лиса и бросился в сторону стоянки – сворачивать лагерь.

Теперь они двигались гораздо медленнее, отряд растянулся цепью по лесу, высматривая паутину на траве и деревьях. Паутина со знаками попадалась не так уж часто, но общее направление на север все же прослеживалось.

Ночью, на девятый день их путешествия бывший ученик мага проснулся от прожигающей боли в животе. Желудок скрутила внезапная судорога, хотя предводитель сам тщательно следил за приготовлением пищи. Когда приступ миновал и аптекарь снова смог думать, он сообразил, что причиной было не отравление. Где-то совсем недалеко от их отряда появился Аргол. Эйнар выполз из палатки и медленно обвел взглядом темное пространство вокруг. Он не знал, отчаиваться ему или радоваться: теперь он точно мог сказать, в какую сторону пошли маг и его приспешники, а значит, и Мирра, но как справиться в открытом бою с могущественным колдуном – не представлял. Учитывая, что само присутствие колдуна вызывало у него мучительные спазмы, он не слишком рассчитывал на свою боеспособность. Все это время он надеялся отбить Мирру до того момента, как она попадет в руки самого колдуна. Не вышло… Но это вовсе не означало, что освободители решили отказаться от своего намерения. Просто теперь задача во много раз усложнилась. Аптекарь в сердцах плюнул под ноги – возможно, стоило все-таки потратиться на лошадей, сэкономив на численности отряда, чтобы выиграть в скорости. Но теперь жалеть или менять что-либо было поздно, нужно приноравливаться к сложившимся обстоятельствам.

До рассвета, распотрошив свой заплечный мешок и заново разведя костер, ученик мага варил себе обезболивающий настой. Отвар он перелил во фляжку для питьевой воды, подозревая, что тот может понадобиться в любой момент.

С восходом солнца отряд ускоренным шагом двинулся на север. Теперь Эйнар не разглядывал местность, зато часто прикладывался к фляжке. Методично скручивающие его судороги были явным подтверждением правильности выбранной им дороги.

На тринадцатый день в полдень среди перемежающейся перелесками пустоши показалась гора. Издалека ее склоны казались отвесными, но крошечные зеленые пятнышки здесь и там свидетельствовали, что какая-то растительность все же нашла себе площадку для жизни. А на вершине, утопая в белых летних облаках, возвышалась черная башня…

– Настоящее логово колдуна! – зашептались наемники, невольно понижая голос, словно злой маг мог их подслушать. Бывалые охотники и солдаты, они стали перешнуровывать сапоги, готовясь к длительному подъему.

Однако ни в тот день, ни на следующий им не удалось достигнуть даже подножия.

Примерно на полпути между краем последней рощи и скалистым подножием (отсюда уже можно было разглядеть, что к вершине горы тянется довольно пологая лента дорожного серпантина) отряд уперся в невидимую преграду. Как ни старались умелые и крепкие наемники, ни обойти, ни пробиться сквозь нее при помощи меча не удавалось.